Гуманоид

Посреди базарной площади стояло нечто. Да-да, нечто невообразимое: зеленое низкорослое существо с полным отсутствием глаз, но зато большим бесформенным ртом. Его взмокшие под дождем антенны заметно обволокли несуществующие плечи, а четыре полностью идентичные конечности плотно влипли в большую коллекторную лужу. Одну из корявых конечностей, между пятым и седьмым пальцем, скрутила вполне земная судорога, что болезнетворной складкой отражалось на липком, с позволения сказать, лице. Гуманоид клипал по сторонам своим лягушачьим ртом, и это многим могло показаться вызывающим. Хотя, жизнь базарная кипела в давно отработанном режиме «время-товар-деньги» и, казалось, никому не было интереса до этого скромного и беспомощного уродца. Правда, это только казалось. К пришельцу вплотную приблизился большой нос в кепке и с дрожью на усах прошептал:
- Эй, брат, трава нада? – гуманоид пытливо принюхался к небритому существу всем известной национальности, но тот вскоре не выдержал:
- Эй, зачэм нюхаишь, товар хароший! Сам куру…толкло что дэлал.
Не выдержав специфического запаха трав Чуйской долины, гуманоид изрыгнул в лужу комок слизи и неистово задрожал. Даже нищему ветерану стало понятно, что существо слабеет.
- Ну, че пристал к человеку? – вынырнул из-под руки хмельной «сын базара» Сергеич. Он уже больше в деды годился, но прозвище беспечной юности уверенно в нем закрепилось и способствовало решению многих похмельных недоразумений, - че к парню привязался, Казбек? Не видишь, плохо ему…после вчерашнего правильно подлечиться надо, - наскоро выговорил Сергеич и протянул гуманоиду бутылку с мутной жидкостью. Того еще больше перекривило, а рот сполз на предполагаемый живот.
- Да че ты, мужик, как неродной корчишься? Прими доктора «Биттнера», а-то хуже будет, - Сергеич был щедрым бомжем. Казбек раздраженно махнул перстнем и заторопился в мясной павильон. Там его уже поджидали веселые старшеклассницы, с родительскими деньгами в накрахмаленных передниках.
 «Базарный сын» в недоумении повел плечами и хлебанул из жерла винной бутылки. Гуманоид до неприличия сполз ртом и даже зашевелил возможными коленями. Хотя, они больше походили на старческие локти. Внезапно пронеслась бесформенная глыба мышц и нагло опрокинула пришельца в лужу. Молодец Сергеич, вовремя отскочил! Глыба протянула за шиворот очередного базарного должника, тот упирался, но поспешал не отстать, не забрызгаться.
- Ну, Василек, ну, жиган! – восхищенно выдал бомжик и вновь отхлебнул, - когда-то и я был таким…крутым. Пока не посадили. За чердачные кражи.
Гуманоид решился вернуть антенны в исходное положение, но связь с космосом уже была прервана. Уже или пока, кто его знает? Едва лишь зеленый от рождения рот судорожно взлетел до пышного подбородка и вывернул наружу свежепринятую грязь. Проходившая мимо старушка перекрестилась, сплюнула себе на ладони и заторопилась дальше. За дешевой редиской. Невероятно заботливая собачница кряхтела, сопела, но тянула вброд необычайно жирного добермана. Тот упирался, скулил, но в лужу лезть не хотел. В сторону хозяйственного магазинчика промчалась ватага ребятишек с полиэтиленовыми пакетами под курточками, а тучный и весь в покупках мужчина вытер со лба дождь и смачно обругал правительство. Все оставалось, как и прежде, без особых происшествий. Правда, лоточница Варвара, не имея возможности торговать в дождь слипшейся карамелью, грустно зевнула и неожиданно заикала. Кто-то ее вспоминал. Искренним, но неприличным словом.
Сергеич окончательно предложил гуманоиду выпить, на что тот издал некий симбиоз пука и отказа. Варвара еще раз икнула и…поперла горлом на пришельца.
- Ты что же это, синь подзаборная, делаешь? Мало того, что дождь учинил, так еще и товар от людей загораживаешь? – ее справедливому гневу не было предела. Бесплатного, разумеется, предела, ведь за деньги для нее не существовало преград, гравитационных полей и закона всемирного тяготения…к карману ближнего своего.
- И чего Варька горло дерешь? – Сергеич оторвал губы от бутылки и вопросительно посмотрел на лоточницу, - вовсе он не синий, а…голубой. С перламутровым отливом. Дружбан это мой, Колька Глебов. Только вот болен он, потому и не может сам подняться, - бомжик тоскливо спрятал пустую тару в пиджак и в знак дружного протеста присел рядом с гуманоидом. Тот искренне обвил его за плечи одной из антенн и благодушно чавкнул. Свежей слизью.
- Знаю я ваши приливы и отливы, вони потом не наберешься! – перестала икать Варька, что было чревато любыми, даже межгалактическими, катаклизмами, - освобождай проход, жаба, не то щас как позову милицию, так мало не покажется.
При слове «милиция» Сергеич почти протрезвел, резво поднялся на четвереньки и попытался выкарабкаться по гуманоиду. Тот подозрительно сморщился, вякнул и свернул клубками ноздри. Ну, а доблестная милиция не заставила себя долго ждать. Едва только Варвара вспомнила про власть своим червивым языком, как на горизонте, в аккурат из-за платного туалета, нарисовался гроза местной шантрапы, участковый Федор Трынкин. Он был необычайно хмур и несобран, от него разило техническим спиртом и внеплановым задержанием, он был героем, и народ ему в этом бесплатно подыгрывал; ноги злостно натирали казенные ботинки. Федор еще издали театрально ухмыльнулся, как бы предопределяя грядущий разговор: «Ну, я же вас всех предупреждал. Теперь пеняйте на себя…и администрацию рынка». Сергеич вскочил на ноги, чмокнул «Кольку» на прощанье в липкий лоб и скрылся в ближайшем торговом павильоне. Варька злобно выругалась и спряталась поглубже в лоток. Нет, она, как и любая барышня, не уважала ментов, но наказать мозолившего глаза алкаша – святое дело. Трынкин сблизился с гуманоидом вплотную, развернул свою пуленепробиваемую папочку и молвил «человеческим голосом»:
- Итак, гражданин, в луже отдыхаем, простому народу проход загораживаем?
- Буль-буль-буль, - заурчало внутри «зеленого», а слегка оттопыренный рот дыхнул в участкового неимоверной вонью. Тот даже не смутился, а всего лишь риторически подметил:
- Все понятно, нарезался. Что на этот раз пили, гражданин? Политуру, стеклоочиститель или же украинский самогон? Еще та гадость, - свежо поежился Трынкин и зачерпнул на Варькином лотке жменю дарственной карамели.
- Буль-буль-буль, - еще громче рыкнуло в пришельце. Казалось, что тот все понимает, но ничего не соображает. Его антенны и вовсе «расклеились», неэстетично слиплись и напоминали базарную вермишель быстрого приготовления. Отчетливо виделось, что в нем назревает бунт, но…
Круша пустые ящики и сумки с беляшами,  разгоняя сиреной стариков, наркоманов и злостных алиментщиков, прямо в лужу влетел милицейский УАЗик. Его слабые двери распахнулись навстречу подвигу, и на свет белый, но дождливый вылезли два ангела в погонах. Нет, скорее выползли, как важные базарные коты. Гуманоид весь сник и даже частично ушел под воду, как вдруг участковый Трынкин предательски завизжал:
- Вот тебе и Кузькина мать, на погонах сержанта Цыбульского прискакала. Щас мы тебе во все перепонки вжарим, - и полез обниматься к невероятно круглому Цыбульскому. После – к водителю, проходившему мимо военному и даже к Варваре, которую незаметно для самого себя ущипнул за податливую мякоть. Та лишь наиграно гыкнула и прикрыла товар руками…
       Вскоре доблестная команда по наведению порядка выудила из наружных мест «демократизаторы» (волшебные милицейские палочки) и принялась щедро обхаживать погрязшего в безысходности гуманоида. Тот виновато урчал, больно вздрагивал и…харкал предположительно кровью зеленого цвета. Пришелец враз позабыл про остаточно пропавшую судорогу, а также про неимоверную силу разума, возжелавшего спасти Землю от грядущих катаклизмов. Хотя, нашего народа от глупо поставленной задачи никакие катаклизмы не отвлекут.
Мгновение спустя в небе сухо громыхнуло, облака затряслись и выстрелили молнией в подобие милицейского джипа. Тот качнулся, но не дрогнул. Только резиной запахло. Блюстители базарного беспорядка мгновенно отвлеклись от «клиента», чего вполне хватило, чтобы он исчез. Навсегда. Бабы базарные про тот случай говорят, что «Господь вознесся», в официальном протоколе задержания указано, что распоясавшийся до зеленых коликов молодчик спрятался от возмездия в…коллекторных нечистотах, а вездесущий Сергеич, бывает, и по сей день хмельно всплакнет, потянет горькую и выдаст: «Не убереги Кольку Глебова, в казематах сгноили».
В общем, был гуманоид – и пропал. Как в прямом, так и в переносном смысле. А забитую коллекторную трубу вскоре прочистили. На всякий случай. Никакого гуманоида там не встретили, только выудили старый походный гриль, который еще прошлым летом у великого базарного кулинара Вагиза цыгане сперли. Думал, не жарить теперь на нем кошельки случайных прохожих, но…базар – место особенное, тут ничего бесследно не исчезает. Даст Бог, и гуманоид объявится, в новом обличии. Как санитарный врач, или пожарный инспектор. То-то он всем задаст!