Пессимизм yarad

(для взрослых)


После таких историй, честно говоря, не сразу поймешь, к чему стремиться. К кому прислушаться и на что делать ставки. Случается, надрываешься, стараешься, а на могильном камне пишут: «Прожил зря»… В надежде, чтоб подобных фраз не прибавлялось, наверное, стоит рассказать одну историю…
Бывает так, что некоторые страны дают для жизни удивительный пример. Примерно раз в тысячелетие – не чаще. Так вот. В каком-то из таких тысячелетий, в одной такой стране жил человек. По духу – инженер-изобретатель, а в сердце – бескорыстный гуманист. Жил, и изобретал перпетуум-мобиле. И в этом видел цель всей своей жизни. Вообще-то, благородная затея – искоренить нужду и голод во всем мире. «Хотя бы для начала осчастливить…» – мечтал изобретатель ежедневно: – «сограждан своей собственной страны,» – и добавлял: «Мое уменье, капелька везенья, и дело сделано». И в самом деле – тут как в лотерее. А в лотерее главное – попытки.
Не сразу, не за месяц, не за год, а через год и пару месяцев примерно – однажды, когда день стоял везучий – изобретатель взял, и изобрел свой вечный двигатель. На радость всему миру и себе. Гуманнейшую цель сделал реальностью. Другой бы кинулся за премией и славой, но (гуманисты видно люди с иной кровью) наш инженер довольно скромно предложил свое изобретение в газетах, с пометкой «все заинтересованным особам». И что б вы думали? Откликнулся один. Зато какой – один. Особа королевской крови. А проще говоря – один король. Вот так вот взял, да и поверил гению. Судьба, похоже, улыбнулась дважды, когда между правителем одной страны и гением другой под звон бокалов состоялась сделка.  Ее итогом стал забавный договор. В обмен на двигатель и тайну чертежей стране изобретателя досталось полнейшее обеспечение едой – всех граждан – на неограниченное время. За счет соседа-короля, естественно.
«А говорят, что чудо – невозможно» – шептали на таможнях контролеры когда (бесплатно!) вдруг поехали вагоны с цистернами вина, котлет и пива; с бананами, фазанами и водкой. Прямой дорогой на изобретательскую родину.
И началось…
Гуманные раздачи – для нищих, полунищих и всех прочих. Те, кто был беден, больше не нуждались, те, кто работал, больше не работали. Жизнь всех людей переменилась в корне. Зависть к богатым словно улетучилась. Все стали равными за королевскими обедами, и даже будни стали праздничными днями. Из бывших бед остался лишь вопрос – что делать со свободным личным временем.
Естественно, поднялся спрос на фейерверки, на шутки и шутливые затеи. Забавы оккупировали улицы, на площадях в тоску стреляли из хлопушек… А музыка, а пляски, а улыбки?… Всего хватало, и что главное – на всех. Веселье яркой краской маскарадов перетекало в танцы карнавалов. Но даже карнавалы утомляют, и через год пришла совсем другая мода. Спокойная и более искусная.
Порадовав изобретательское сердце, народ со всей душой пошел в искусство… И заблудился в нем как нищий во дворце. А из дворцов с пустым карманом не выходят. Все, кто хотел, смогли найти в  себе таланты, все остальные слушали счастливчиков. Поэты вперемежку с музыкантами дарили звуки, а художники – картины. И не без гениальности, надо признать.
Не удержался и изобретатель. После него осталось два-три изречения: «Любая наша малая зависимость напоминает о зависимости главной…» и «…Только глядя в глаза чужой смерти – очень трудно взглянуть на свою». Предположительно вторая фраза дополняла первую и сохранилась как ответ любому действию, где главный козырь – это кровь и сила. А, впрочем, были разные трактовки. Их скоро стало некому записывать. Мода прошла и где-то через пару лет искусство полностью сошло на нет. Или, по крайней мере, захирело.
Но людям трудно жить без увлечений. И развлечения, естественно, нашлись… на рингах.
Бойцы, боксеры, прочие жонглеры собственной удали – вот кто блистал отныне. На радость публике, ее душе и вкусам. Вот кто отныне стал предметом обожаний. Те, кто умел пощекотать народу нервы. На эти зрелища спрос никогда не падал, ну а теперь вообще поднялся до небес.
«….Следующим шагом, безусловно, будет опиум» – пророчески писал изобретатель, но повернуть все вспять уже не мог. И именно от этого по слухам умер.
Но памятник себе он заслужил. И даже благодарственную надпись: «ПРОЖИЛ  НЕ  ЗРЯ». «Но лучше б не рождался» - добавил кто-то… Кто – установить не удалось.