Ритуал

Нет. Что ни говори, а ритуалы нужно соблюдать. Уж и сам не знаю, зачем, - а все ж нужно. Как повелось, так и соблюдай. А то даже совестно как-то.
Некрасиво вышло. Нехорошо. Вроде, ничего особенного, - а неприятно.
Главное, обидеть-то не хотел. Конечно. Чего ее обижать, в самом деле? Не хотел, а обидел. Точно обидел. А зачем?
Ну и что, что выражение лица у нее глуповато. Да и не глуповато вовсе, а так – простовато. К тому же, с виду вполне даже симпатичное лицо. Глуповато только. Ну и что?
И разве не приятно было, выйдя по своему обыкновению в полночь покурить, неожиданно услышать:
-- А чего это Вы тут одиноко так стоите и курите?
Ведь не смолчал, а даже наоборот – ответил. Посмотрел на нее, быстренько все оценил да и ответил:
-- Вас это смущает? Тогда мне будет приятно, если Вы вместе со мной постоите и покурите.
Так и сказал. Вроде бы пошутил. Улыбнулась:
-- Можно, да? Не помешаю?
И улыбка у нее приятная. Сам тоже разулыбался:
-- Да что Вы. Отнюдь, напротив.
Сигарету протянул, зажигалку поднес. Сам вторую закурил.
-- Прикольно…
Да, так и сказала. «Забавно» - это ты ей потом говорил. А она так и сказала:
-- Прикольно… Вот сколько уже… Три года уже тут живу, а ведь никого не знаю. – Вроде как и не тебе говорит, а куда-то мимо, в пространство. – С кем в одном подъезде живу?..
-- Да, забавно…
Конечно, она права. Только что сам на нее никакого внимания не обратил, когда она мимо тебя в подъезд входила. То есть не то чтобы совсем никакого… внимания… Так, отметил про себя, мол, кто-то поздно домой возвращается, - а головы не повернул.
А она остановилась. И заговорила. Домой, наверное, не хотелось… Да и выпимши была… Ну и что?
-- Да, забавно… Я вот здесь два года живу, а Вас как будто впервые вижу.
-- Не-ет, Вы меня зна-аете. Должны были хоть раз слышать, как я своему сынуле кричу «Андрей! Домой!». Я на седьмом живу. А Вы – на первом?
-- Да, я на первом. Вот окна. Из которых далматин лает, когда Ваш сынуля его дразнит. Будем знакомы?
-- Ира, - переложила сигарету в левую ручку, правую подала для пожатия.
Познакомились. Хорошо? Хорошо. Да, личико вполне симпатичное.
-- А хочешь кофе?
Не ожидал? Ожидал, ожидал. Отвык просто. Давненько… Успел подзабыть, как это бывает. Тем не менее, еще раз быстренько осмотрев:
-- Хочу.
Простодушно так, мило улыбаясь ей в глаза. Как раньше умел. И она стоит, смотрит, пуще прежнего улыбается. Обрадовалась чему-то.
-- А у тебя… кофе есть?
Ну как тут не поднять брови?
-- У меня просто кофе закончилось…
Да, так и сказала. Ну и что?
-- У меня просто кофе закончилось… Ты дома возьми, и пойдем наверх…
-- А… Хорошо, я сейчас… К себе не приглашаю, ты уж прости… Мама спит…
-- Конечно, я понимаю. Давай, я жду.
Ну вот ты дома, лихорадочно ищешь кофе и соображаешь: а там – никто не спит?
-- А… там… никто не спит?
Зачем спросил? Раз вы уже в лифте к ней поднимаетесь…
-- Нет.
-- Как? А сынишка?
Вот зануда. Ведет – ну и молчи. Сам все узнаешь.
-- Он с родителями моими дома спит. У меня соседка… подруга моя… уехала, а ключ мне оставила. Вот туда и идем.
Какая хорошая соседка-подруга. А говорит, не знает никого. Странно? Как же. Через полтора часа, уже на балконе Ириной подруги, с чашкой своего кофе в руках, ты почувствуешь, что лично и давно знаком с каждым жильцом этого дома, да еще с кем-то из дома напротив.
-- Теперь так близко дома строят! Хоть фиги друг другу показывай. Прошлым летом у меня был парень, и у малой был парень… у сестры моей… так их с балкона не согнать было! Тебе, наверное, не видно, а с моего балкона все отлично видно. Там такая квартира странная! На пятом этаже. Целыми днями девки голые бегают! А у нас-то на пятом этаже какой придурок живет!..
Ну и что, что она много о людях знает? Ну и что, что все это тебе в вечер знакомства рассказывает? Просто внимательная, общительная девушка. Тебе же не скучно? Нет. Дома бы сидел – скучал бы. А здесь – занятно даже. Картинка, опять же, симпатичная. Пока она кофе заваривала – заметил, какая у нее фигурка? Вот сиди и любуйся.
И сидишь. И любуешься. И слушаешь даже, молодец. Улыбаешься, киваешь, вопросы задаешь…
-- А сынишке-то – сколько?
-- Семь.
-- Школьник уже…
Ну и что, что еще через полтора часа ты знал по имени-отчеству всех воспитательниц детского сада и учительниц начальной школы, которым довелось учить Ириного Андрюшу? Ну и что, что мог бы теперь составить каждой из них подробное рекомендательное письмо на новое место работы? Мало ли, что в жизни пригодится! Вот будет у тебя свой ребенок – ни за что его не отдашь к этой «щенихе малолетней» Лере Антонне.
-- Чему она его научит?! Щениха! Года двадцать два ей всего! А ведь я еще в мае месяце подала заявление, чтоб его к Таисии Владиславне! Мне ее знакомые порекомендовали. Там и видно – человек! А в августе собрание было. Мои родители тогда на Дон с Андрюхой поехали… у меня мама русская… ну, на Дон в деревню – это ж все равно что на море… для ребенка хорошо… А там и говорят, что за учебники им сразу по тридцать долларов отдать надо… ну, на собрании… учительнице этой… Таисии Владиславне… а у меня с собой не было… а когда принесла, та говорит: «Все! Поздно! Двадцать два человека набрала уже себе в класс!» Ну ты представляешь?!
А ты сидишь себе и представляешь. И так, и этак прикидываешь: что же дальше будет?
-- Еще кофе?
-- Давай.
Ну выпьешь еще чашку. И что? Она-то, может, и не прочь была бы. А сам? Тебе это надо? Как ты ей потом в глаза смотреть будешь? Знаешь же, что дальше этой ночи ничего не захочешь. А так вот, просто, как раньше, – уже не умеешь. Да не сможешь – и все тут. Потому как не желаешь ты быть в ответе за тех, кого приручаешь. Еще совсем недавно – плевать было. Даже не задумался бы. А теперь – претит. Но резину тянешь. Вот она, сидит перед тобой, вся такая доступная, большеглазая, большеротая, про сына тебе рассказывает, как тот первое место в соревновании по бальным танцам занял, хоть и та, что ему их преподает – тоже щениха, - и уж, видно, сама не рада, что с тобой связалась. А ведь мог бы сделать девушке приятное. Нет. Претит ему.
Хотя, прав, конечно. Лень – не берись. А то ведь понравится – не отвяжется.
-- Ну что ж, спасибо за кофе, за приятную компанию, я пойду. Правда, очень приятно, что так вот познакомились, что пригласила…
А интонация какая-то извиняющаяся. Молчал бы лучше, раз говорить разучился.
-- Ну вот, теперь будем знакомы. Заходи, если что, не стесняйся. Соль там, спички… кофе… по-соседски…
Говорю же, молчи. Уже и так все испортил.
-- Может, телефон тебе свой оставить?
-- Давай. А ты дома-то когда бываешь?
Вот это правильно. Хоть телефон запишет.
-- А тебе свой дать?
Стоп! Подумай! Хорошо подумай!
-- Не надо. – Тем же нелепым извиняющимся тоном. – Я все равно звонить не буду…
Ойййййй йооооооо……
-- Я вообще никогда никому не звоню…
Ойййййй йооооооо……
-- Да?
И только теперь ты увидел, как изменилось выражение ее лица.
-- Да? Ну ладно… Я, знаешь, и сама никогда никому не звоню…
Молодец. Нет, лучше бы ты не думал. Вообще бы думать не умел – вот бы чудесно было. Тебе человек противоположного пола номер телефона предлагает! Бери! Это же ритуал, черт его дери! Свой дал – у нее возьми! Куда проще?! И кому какое дело, что там у тебя в голове: мол, все равно же соседи – надо будет – зайду – позвонить придется – адрес знаю – телефон узнать не проблема…
Да ты посмотри на нее. У нее же, в отличие от тебя, все на лице написано. Она ж возненавидит тебя после этого. Она же человек живой. Вокруг вообще, к твоему сведению, - живые люди.
Так. Завтра же в справке узнаешь ее телефон. И позвонишь. Не знаю. Что хочешь говори. Все равно что. Но позвони. А теперь – ложись и высчитывай номер ее квартиры. Все равно кофе спать не даст.
Нет. Что ни говори, а ритуал есть ритуал. И никуда от этого не денешься.