ЭТО

Он вышел на перрон и постоял, пока поезд не тронулся. Вот мелькнуло окно купе, в котором он провел последние сутки. Попутчица смотрела через неплотно сдвинутые занавески. Хотела убедиться, что он вправду сошел. Напугал он её своим ночным криком. А что делать, если опять приснилась эта гадина, похожая на огромную черную мокрицу с капающей со жвал зеленой слизью? Ничего, дамочка, я не псих, просто всегда кричу, когда рву когтями вороненый хитиновый панцирь. Он усмехнулся, поудобнее ухватил ручку своего дорогого, из мягкой коричневой кожи, кофра и, не спеша, пошел к зданию вокзала. Вот я и приехал.
Город пах цветущей черемухой. Город просыпался и сонно расправлял свои улицы. Поливальные машины ползали по ним, словно черви, оставляя влажные следы на асфальте.
Он шагал, размышляя, не поймать ли машину, но тело требовало движения. Промчался на роликах мальчишка, улыбнулся щербатым ртом. Собака выскочила перед трамваем, испугалась, убежала, поджав хвост. Он шел, мысленно ведя себя по изученной вдоль и поперек карте незнакомого, впервые увиденного сегодня утром города, улыбался встречным старушкам с теплыми батонами в сморщенных ручках, девчонкам, чинно цокающим каблучками, зеркальным витринам и собственным мыслям.  Довольно молодой, с русыми, подернутыми на висках сединой волосами, с невыразительными серыми глазами и четко очерченным подбородком. Довольно высокий. Худощавый. Внешность запомнить сложно – таких тысячи.
Вот и нужная улица.
Дом, втиснувшийся в старую застройку и отгородившийся от неё кирпичным забором с кованными решетчатыми вставками. Ворота открыты, выезжает машина – «шевроле», цвет серый «металлик». С балкона третьего этажа кто-то смотрит вслед автомобилю. В доме – шесть квартир.
Он вошел в ближайший подъезд соседнего дома – темный и грязный. Вход на чердак открыт. Коричневая китайская ветровка, дешевые кроссовки,  матерчатая сумка с парой разводных ключей. На голову – кепку «Reebok», на лицо – бороду и усы, очки-хамелеоны. Заметно полегчавший кофр спрятал за балку и прикрыл обрывками грязного картона, на котором ночевали бомжи. Усмехнулся.
У калитки помахал рукой объективу камеры внешнего наблюдения.
- Коммунальное управление!
- Так… Да, звонили. Проходи.
Дорожка, вымощенная двухцветной фигурной плиткой – кремовой и коричневой, игровой комплекс из яркого пластика. Всё целёхонько, значит, детей тут немного живет. Или очень аккуратные детки, и по газону никто не бегает.
Замок лязгнул. Теперь в холл. Охранник приподнялся навстречу, стандартная стриженая голова с прижатыми ушами – похож на кавказскую овчарку. Не успел среагировать, даже встать толком не успел. Ничего страшного – мало кто успевает. Пистолет с глушителем – хорошая вещь в умелых руках. Ключи этот бугай держал пристегнутыми к брючному ремню. Противно рыться, словно копаешься в грязном белье. Хорошо, что голова упала на стол – мог бы испачкаться. Перчатки не забыть - вечная формула, рефлекс.
Теперь домофон, третья квартира:
- Извините, Марина, тут сантехник пришел. Говорит, у Рискиных в квартире с потолка течет, нужно проверить, не прорвало ли у вас трубу на стыке. Хорошо, скажу. Вытри ноги как следует!
По лестнице – на второй этаж. Ковровая дорожка глушит звук шагов. В дверях – девчонка в платьишке-стрейч и фартучке. Не повезло тебе, милая. Перешагнул через тело, вошел.
Холл огромный, и дверей - с полдюжины. Плохо.
Бесшумно открыл самую большую. Гостиная – нет никого, и с вечера не было – на столике пустые бутылки, бокалы, остатки пирожных в тарелке, общипанная гроздь винограда там же. Не успела Марина убрать.
Это, похоже, кухня, нам не туда. И не в кабинет, пусть даже такой роскошный. Из факса до самого пола змеится бумага, но теперь это никому уже не интересно.
Наконец – спальня. Всё правильно – ещё спят, ночью умаялись. Мужчине – выстрел в висок. Почти беззвучный, только голова дернулась одновременно с голой пяткой, торчащей из-под одеяла. На наволочку потекло, вначале словно жидкий вишневый сироп, потом почти черные сгустки. Женщина проснулась, повернулась навстречу - не из этого мира девица – кожа не слишком ухожена, да и волосы не мешало бы держать в порядке. Но личико славное, губы со сна припухли, в глазах непонимание. Он, словно фотограф запечатлел это выражение на её лице, найдя идеальную точку между удивленно-сонными бровями. Дальше смотреть не стал, промокший батист становится похож на красный нейлон, неприятное зрелище.
Сейф за картиной. На картине – роскошная брюнетка в алом неглиже. Шифр.  Деньги забрать все, из документов – только серую папку. Всё – в сумку. Оставить дверцу открытой.
Выходя из квартиры, постарался не наступить на длинные светлые волосы, раскинувшиеся прямо на пороге. А крови почти нет,  только тонкий ручеек по блестящему резиновому коврику. Удачно.
В подъезде тихо. Кому на работу – уехали, собаки выведены, остальные спят. Пистолет – убрать в кобуру. Он никогда не оставляет оружие на клиентах. На всякий случай закрыть снаружи дверь в подъезд. Калитку – тоже. Ключи – в карман, вместе с носовым платком, которым протирал дверные ручки. Интересно, кто за ним сейчас наблюдает?
На чердаке по-прежнему тихо. 75 секунд – на переодевание. Пистолет и ключи – в сумку, туда же куртку, кроссовки, остальную маскировку. Папку и деньги  – на дно кофра. Всё.
Пробежав через весь чердак, легко вышиб дверь в другом его конце, спустился по лестнице, насвистывая. У того дома все ещё тихо. Хорошо. Пахнет черемухой.
Теперь можно, не спеша дойти до центрального проспекта, там маршрутка номер двести пятнадцать. Народ едет на пляж, вот и он тоже. Плотина должна быть справа. Далековато, но прогуляться приятно, день-то какой солнечный. И ветерок.
Вода клубится бесконечными водоворотами, темная, тяжелая вода – паводки ещё не закончились. Остановился, облокотившись на перила, долго смотрел вниз. Рыбак невдалеке поймал плотву, отвернулся за новой наживкой. В этот момент выпустил ручки сумки, тяжелые ключи и пистолет не дадут ей всплыть. Закинул кофр на плечо, поплелся обратно.
Жарко становится. До поезда ещё два часа, можно успеть искупаться. Нет, не стоит. Лучше посидеть в кафе. Выбрать такое, где есть кондиционер и мороженое в меню. И выпить много холодной минералки. Если не найдут «Перье», пусть будет хотя бы «Святой источник».
Нет, от маршрутных такси и автобуса увольте, лучше ехать на раздолбанном «жигуленке», чем в объятиях общественного транспорта. И дедок славный, хоть и ползет черепахой. Нет, девочки не нужны. Точно говорю. Червонец сверху – внукам на мороженое. И вам того же.
Хочется пить.
Пластиковый тент, пластиковые стулья и столы, пластиковый стакан. Но вода настоящая, хоть и не «Перье». Девчонка, которой он оставил сдачу, похожа на ту, сегодняшнюю, в фартучке. А может, просто фартучки похожи?
Всё, стоп, проехали!
Через час он сядет в поезд. Он никогда не был в этом городе. И черемухой тут не пахло.
В следующий раз нужно покупать оба места в СВ.
Эта бабенка наверняка его запомнила. Ещё бы – так орать. Был бы мужик, другое дело – напоил бы и спал спокойно. Спокойно?
Когда же он, наконец, прикончит мерзкую злобную дрянь? И почему каждый раз она приходит именно перед ЭТИМ?