Я никуда не ухожу

В последнее время всё чаще в мой адрес сыплются упрёки в том, что я стал реже писать. Главный аргумент такой, что, дескать, время идёт, никто не знает, сколько нам отпущено, а я лишаю общественность духовной пищи. Дошло даже до угроз: один мой наиболее ярый поклонник позвонил и обещал вскрыть себе вены, если я в течение недели что-нибудь не напишу. И бесполезно объяснять, что создание нового литературного детища это не игра в поддавки и не приготовление картофельного пюре, а сложный творческий процесс, затягивающийся часто на годы и неподдающийся планированию. Особое недоумение вызывают у меня эти упрёки со стороны людей, которые сами знают, что есть литература и с чем её подают. Открываю почтовый свой ящик и вот, пожалуйста, пишет Вова Бурый Волк: «Дорогой мой Александр! Удивляет всех нас Ваше затянувшееся молчание. Знаете, не будет преувеличением сказать, что с Вашим исчезновением литературный сайт проза.ру превратился в глухой склеп, непроходимое болото посредственности, свинарник, если угодно! Как отрадно бывало открыть Вашу страничку, вздохнуть с облегчением и сказать самому себе: «Нет! Не умерла русская литература! И не умрёт, пока жив Сашка!» Прошу Вас, любезный мой друг, не томите душу, порадуйте нас всех, да и себя заодно, парой новых произведений, свежим дуновением ветра зарождающейся победы разума над мещанской затхлостью быта гомо сапиенс. Понятно, что давно уже и непререкаемо обеспечили Вы себе бессмертие, и, перечитывая Ваши строчки, всё ж открываешь для себя новые глубины мироздания и красоты его. К чему говорить о том, что очевидно? Зачем показывать пальцем на небо и говорить, что это небо? Какой, спрашиваю я, смысл пытаться дискутировать о человеке, прикоснувшемся к вечности, познавшем особое таинство гармонии человеческого бытия и природы? Как-то спросил меня старинный мой приятель: «Вова, такой беспредел творится у нас. Так нам жизнь исковеркали, так души изломали! Неужели мы утратили свою духовность?» Другой, кто не имел великой – без всякого преувеличения и иронии! – чести Вас узнать, быть может, промолчал бы. А я сразу ответствовал: «Прочитай Александра Набатова и тогда поймёшь ты абсурдность своих страхов и подозрений». Александр! Мой милый, бесконечно любимый друг! Знаем мы все и капризы Ваши и своенравие, но гениям прощается всё! Не забывайте о людях, которые Вас боготворят и чтут, пишите, пишите всегда, несите людям свет, открывайте глаза, убивайте, влюбляйте, прощайте, обрекайте на одиночество, но творите!» И что-то в этом роде. Не буду приводить письмо целиком: зачем, действительно, говорить о том, что небо есть небо, а не земля.
Утром выхожу на работу, а под дверью цветы и письмо. Симпатичный конверт, симпатичный надпись: «С.Шлемиль в скобках Шульц». Любят же меня на этом сайте, чёрт побери! Наверно, не зря…
А тут полночи в трубку плакала Снежана Голтвян, обвиняя в эгоизме и предательстве. Тщетно взывал я к логике. Куда там! Я хоть и светоч, но подлец. Хоть и читаю людские души как книгу, а бездушный. Потому как до чаяний народных дела мне и нет, и поступаю так, как вздумается. И всё потому, что меньше стал писать. А когда говорю, что творчество диктуется состоянием души, слышу в ответ, что источник гения неиссякаем. В общем, чуть не поругались. Но я не могу с ней ругаться, потому что дорог мне этот человек, и знаю я, что за сердце сокрыто под этой внешне непробиваемой бронёй.
И вот опять письмо. На этот раз от Олега Павлова. Обещает букера мне отдать и все пять тысяч долларов из букеровских двенадцати (остальные пропил), только чтобы я вернулся в русскую литературу. Психоз какой-то, почище хичкоковского. Я никогда даже не намекал, что ухожу из русской литературы. Я и из мировой не уйду. О чём и сказал Владимиру Сорокину третьего дня в ответ на просьбы «образумиться».
А вчера ночью явилась мне тень старика Достоевского. Погрозив трясущимся морщинистым кулаком, она заворчала, что негоже человеку, ниспосланному судьбой на землю для высокой миссии прозрения народов России, сидеть сложа руки и пить портвейн в подворотне с мужичьём. «Там обидеться могут!» - сказала седовласая тень, многозначительно тыкая указательным пальцем левой руки в потолок…
Господа, я никуда не ухожу. Не надо насиловать мой несчастный телефон днями и ночами. Я живой человек, хоть мне и приписывают божественные свойства. Я хочу выспаться и подумать. А потом опять выспаться. И тогда вновь зазвучит Марсельеза, и на землю от своих мыслей спуститься Александр Набатов, чтобы всем стало тепло и немножко весело. 

С уважением

Александр Набатов