На пять градусов ниже

                Слепи мою маску    

                Дилан Томас

      Юрий Петрович Брутальный переходил дорогу на красный сигнал (почему сигнал? Он же не гудит) на красный свет светофора(какая-то тавтология: свет свето… фора, как же быть?) переходил дорогу на красный  ……………………  светофора (О!!!). Был гололед. Он увидел, что не успевает, начал бежать, поскользнулся и упал. Его голову зажало между колесом троллейбуса и асфальтом, протащило несколь-ко метров и раздавило об бордюр, теплая кровь вытекала и растапливала снег… Но это ему только представилось!?… на самом деле он проскочил на другую сторону, и спокойно пошел себе на работу. Странная (а может для кого-то смешная) картина ему только представилась…
      Юра продолжал идти на работу, но немного дрожали ноги, холодный пот, мурашки, что-то оборва-лось в груди или в животе, и висело где-то в середине, не знаю ли зацепилось за что, или болталось на чем-то, или просто висело это что-то посередине в его пустом теле… но он думал… (значит оборвалось не в голове!?).
      "Вот так вот упал бы, и раздавил бы мою голову троллейбус…",- это ему так явственно только что представилось, - "…и блевали бы те, кто стоит на остановке, собралась толпа. Все смотрят и наслажда-ются, вот скопытился еще один, вроде и грустно и радость какая-то, или:
      "Хорошо, шо не я!".
      или:
      "Одним придурком меньше, рабочее место опять же для меня освободилось, или для сына".
      Вызывают по мобильному скорую, милицию, морг. Водитель троллейбуса попал в любом случае, с него уже не слезут. И меня, без головы, вскоре погрузят и увезут в морг, и кровь с мозгами засыплет сне-гом, а потом смоет дождем. А в морге буду я лежать ночь…",- он повернул в переулок, вскоре вдалеке показалось здание его новой работы, - "…и провоняюсь и начну вонять сам, со стариками и старухами, и со студентом-медиком, чуть безумным, с какой-нибудь книжкой - "Писатель и самоубийство", с ватой в носу, и сам уже полумертвый. А наутро заберут меня родственники, но призадумаются - как же хоронить-то меня без головы? Спросят у студента, а он и скажет:
      "Да тут к нам давеча бомжей нескольких привезли, прикольных. Порешили друг друга. Можно кому-то из них голову отрезать и вашему трупу приставить".
      "Да что вы, как можно?".
      "А что, есть лучше варианты, хоронить без головы?".
      "Ну, в принципе… мо-о-ожно…",- согласятся они и пойдут выбирать. Три бомжа: одна баба с одутло-ватым синим лицом и заплывшими глазами - не подходит, второй - ее муж или любовник, которому она проломила голову, но он тоже почти без головы, и третий - любовник или муж, этот вроде нормальный, но с бородой на Энгельса похож немного, лохматый, но если бороду сбрить и подстричь слегка, подгри-мировать, там косметика и все такое, вполне может сгодиться. Студент привычным ловким движением отрезает голову, берет себе незаметно на память мочку уха и получает свои 20 гривен, забивается в ка-морку и продолжает читать", - Юра проходит мимо здания своей новой работы и идет вниз по улице, - "…а в это время дома - родственники привозят жене отдельно меня, отдельно голову бомжа, с бородой и синяками, похожую на Энгельса, забрасывают тело и говорят громко:
"Нате!!!", - отдают в руки голову, закрывают дверь, гогочут очень громко в тамбуре и убегают, звоня в двери соседям. Даааааа, не ожидал и я, и жена от них такого. Вот молодцы!!!       
      Но на самом деле они, наверное, постараются ее успокоить, рассказать, зачем голова. Она будет плакать, биться в истерике. Они будут успокаивать, спокойно методично рассказывать, что по-другому поступить было нельзя, хоронить что ль без головы!!!? Она, наконец, поймет и успокоится: правда что ль без головы хоронить? Побреет и подстрижет голову, подгримирует. Привезут гроб и уложат меня в него с головой бомжа, в костюме, с галстуком. Интересно, в каком костюме, новом? С любимым галстуком? С птичками?", - Юра не заметил, как направлялся уже на выход из города, все ниже и ниже, город-то на холме стоял, - "…а на следующий день хоронить будут, соберется уйма народу. Придет ли Василий с работы? Жена обзвонит всех знакомых, будет рассказывать, плакать, тешась надеждой и радостью, и представлять, как все будут ее утешать. Придет ли незримая радость моего ока, узнает ли откуда-нибудь, позовет ли кто ее, будет ли стоять в стороне и тихо плакать с кругами под глазами, потому что плакала уже всю ночь, и ни с кем не будет  разговаривать, а все будут думать: "Кто это? Зачем она при-шла?", а потом тихо исчезнет, но ведь только одна она и должна там быть. А жена, дура, будет целовать бомжа и все остальные тоже. Бомж будет счастливо улыбаться, он и помыслить не мог такую ра-дость…",- Юра вышел за пределы города и брел по шоссе, почему-то машин не было или было их не так много, было тихо и вскоре, он почему-то свернул вправо, - "…а потом привезут меня и голову бомжа на кладбище, будет идти дождь, слякоть, грязь, все кладбище перекопано, промозглая погода, сыро, хо-лодно, все с зонтиками, дрожат, проклинают меня козла, что умер в такое время. Яма уже готова, в сто-роне стоят могильщики, пьют водку:
      Первый могильщик: "А правильно ли хоронить его по-христиански, ежели он самовольно добивался вечного блаженства?".
      Второй могильщик: "Стало быть, правильно. ………… Его показали следователю и постановили, что-бы по-христиански".
      Наигранный, неискренний голос объявляет:
      "Гр-а-а-ажданскую пани-ихиду посвя-ащенную-уууууу кончине-ээээээ………
      Юрия-аааааа………………
      Петровичя-аааааааа………………………
      Брутального-го-го-го-го…………………
      …объявляю открытой.
      Этот человек проявил себя…
      Работал в……………………
      Жена………………………
      Детей не было………………………
      Хороший, добрый, без вредных привычек опять же, положительный в общем.
"Да ка-а-азлом он был ублюдочным", - выкрикнет кто-то из толпы.
"Точно ка-а-азлом", - согласится ведущий, - "и ба-а-альшущим ка-а-азлом, мелкой сошкой, шахой, пеш-кой, ненужной деталью механизма, ходит вечно, молчит, грустный, все веселятся, бегают, а он: "Че вы веселитесь?", все настроение вечно перепортит, дурак…"
      "Да… да… да… да…",- загудит толпа.
      "Посмотрите, он же в маске, он улыбается. Сдерите с него маску!!!!", - истошно закричит ведущий и спихнет гроб в яму.
      Первый могильщик запоет: Не чаял в молодые дни
                Я в девушках души
                И думал, только тем они
                Одним и хороши.
И вот под эту песню голова отделится от тела, а гроб упадет сверху с мягким хрустом, все начнут ногами загребать грязь, и она кусками будет отваливаться в яму, так и засыпят яму и даже горку не сделают", - дальше пошла какая-то обгорелая трава и деревья, сумерки спустились, закат зловеще-черно-бордовый, запахло едким дымом и сероводородом, позже совсем стемнело, - "…дальше гости приедут в столовую, будут жрать и пить водку, и сначала даже будет грустно, досадно, неловко за то, что обзыва-ли, гроб скинули, засыпали не так как-то. Вроде и человек был, вроде как и хороший, но дальше выпили и полегче, повеселее, вроде и не плохо, что умер, а совсем даже и хорошо, даже отлично, лишний повод все-таки. Съездиют за баяном, цыган привезут, с медведем.
      "От нас уехал, от нас уехал
       Юр Петрович, дорогой!!!!!!!"
Закончат под утро, гости перепьются и даже уже не будет ни родственников, ни жены, ни друзей, а со-вершенно чужие люди, которые не будут помнить, зачем собрались, а просто разбредутся по домам, ти-хо матерясь из-за головной боли", - Юра забрался в густой непролазный лес, он только сейчас заметил, что уже давно не в городе, но остановиться уже не мог, а все полз дальше и дальше, царапаясь о колюч-ки до крови, летучие мыши кружили и жалобно кричали где-то вверху, большие насекомые летали во-круг, царапали мглистыми, шелковистыми, членистоногими лапками-крючками и больно жалили, было невыносимо душно и запах сероводорода доводил до предбессознательного состояния. Вдруг Юра вы-шел на большую поляну, в центре которой стоял трон. На троне сидел некто, вроде и Он, а может и Не-он, как бы и То, но в то же время и Другое, вместе и в белом и в черном, вроде и с нимбом, а присмот-ришься - дак это ведь рога самые настоящие…
- Здравствуй, слуга, - сказал Он.
- Здравствуй, отче, - ответил Юра.