Лента излишеств

                Большинство ниже (да и выше!) перечис-                ленного является плодом плагиата.

                Все, что не традиция, то плагтат.
            
                Эужени Д`Орс
               
               
В ХХХ веке до нашей эры в Египте у развалин первой пирамиды стоял человек в грязно-белом балахоне и каменным скребком выпиливал первые написанные слова. К сожалению история не сохра-нила их для нас. ТОТ египетский бог, который отвечает за мудрость, почему-то разгневался и развергнул землю под бедным жителем пустыни, и он скатился в подземное царство. Пирамида рухнула и где-то на глубине 5 700 метров, под небольшой скалой, может быть специально возведенной, как памятник или могила, в глухом закоулке пирамидальной пещеры и поныне лежит камень. Если бы мы знали, что на нем написано, все усилия мировой литературы оказались бы тщетными. Кроме этих слов ничего не должно было быть написанным.
Потомок бедуина – седовласый старик, посмотрел слепыми глазами на голубое небо, вдохнул запах приближающейся грозы:
- Ну… поехали, - сказал он и махнул рукой.
              Древний грек смотрел «Лисистрату» модного нынче в подпольных театрах Афин Аристофана – смеялся, а когда главная героиня улеглась у края сцены, приоткрыла нежную юную грудь, и продекла-мировала:

С открытой шейкой, грудкой, с щелкой выбритой…

Грек заерзал на лавке от удушливых, отключающих здравый смысл волн желания и стал при-сматривать себе хорошенькую актрису на вечер (или актера).
Римлянина очень огорчила трагедия Сенеки «Фиест», он даже упустил слезу, но быстро смахнул ее со щеки, с опаской оглянувшись: «Благо никто не заметил». И, прогуливаясь по кривым римским улоч-кам, между корявыми, натыкающимися друг на друга, будто люди в толпе, домиками, скорее не из жес-токости, а с досады нанизал на копье пару рабов, превратив их тем самым в вольноотпущенников. Он так и принес их домой на копье, зажарил на костре и накормил семью.
Великий Инквизитор Торквемада, лаская бедра симпатичной ведьмы раскаленным железом, по-читывал томик Джордано Бруно «О знамениях времени» с автографом:

            … наш спор продолжиться в вечности

Данте, прогуливаясь по аду, очень удивился, когда увидел стоящего в стороне худощавого нем-ца, который равнодушно наносил на холст сцены человеческих страданий. Через … лет Иероним Босх отыщет на чердаке своего пра…деда странно-сюрреалистическую картину и сделав с нее репродукцию, выдаст за свою.
Шекспир замучил до смерти десяток Гамлетов, вводя их с помощью алкоголя и гашиша в состоя-ние крайнего мистического транса. Наконец он нашел подходящего, благо Бедлам  к тому времени уже был открыт и актер мог где-то провести остаток дней. Так быстро, перескакивая будто с кочки на кочку мы добрались до современной литературы или литературы ХХ века. Весьма удобно использовать по-добный способ передвижения по болоту мирового словотворчества (словоискусства, словоживописи). Перепрыгивая, легко упасть и тогда трясина начнет радостно засасывать пока не выберешься на оче-редную кочку. С приближением будущего количество кочек начинает увеличиваться, но попадается мно-го внешне надежных, но если наступить, они проваливаются, и ты вновь становишься добычей зловон-ной массы, поэтому хочется критиковать и доказывать несостоятельность литературы и воспевать живо-пись, но скажем несколько слов…

                О КРИТИКАХ

                Ты не мудр, а шудр.

Самая ничтожная прослойка общества, сравнимая только с кастой шудр в Древней Индии, после взгляда на которых надо было оттирать глаза пемзой – это всевозможно-творческие, литературно-художественно-музыкальные критики. Читая очередной, воняющий самовлюбленностью, клочок мозго-вых отбросов вылитых на безымянные головы видишь этих жирных ублюдков свободно понимающих и рассуждающих о том, что имел ввиду тот или иной автор книги, картины, песни и на секунду даже может показаться, что они настоящие создатели или толкователи реальности. Сопливые авторы, плача, пол-зают на коленях, вымаливают себе положительные рецензии. Но когда-нибудь такому положению дол-жен прийти конец. Я предлагаю лозунг: «Смерть критику!». Я предлагаю революцию умов с целью свер-жения и уничтожения критика и полного воцарения автора. «УБЕЙ УБЕЙ УБЕЙ КРИТИКА !!!».


Один немецкий Философ любил читать…

… и вот оттого, что он мало спал и много читал мозг у него стал иссыхать, так что в конце концов он и вовсе потерял рассудок.

Усатый немец лежал в клинике Йенского университета, его соседом по палате был знаменитый Писатель из далекой России. Однажды они решили поговорить о реальности трагически сложившейся на тот момент в мире:
- Бог умер! – закричал Философ и конвульсивно вздрагивая пустил пену
изо рта.
Его сосед по палате вскочил от неожиданности и заметался по комнате, вдруг
он подбежал к открытому окну и крикнул во двор больницы:
- Бог умер, значит, все дозволено!
          По двору в пижаме прогуливался неприятный мужчина, когда он услышал слова показавшейся из окна второго этажа бородатой физиономии, он сорвался с места, легким движением перепрыгнул через забор, оставив на колючей проволоке клочки окровавленной пижамы и побежал по мощеной булыжни-ком дороге на все лады выкрикивая услышанную фразу. Из Германии он побежал во Францию, оттуда в Испанию, в Португалии в порту сел на корабль и приплыл в США. Пока мужчина (звали его к примеру Верлиока) бежал, выкрикивая свой девиз, он оброс множеством учеников и сочувствующих. Сначала Верлиока ничего не кричал кроме злополучной фразы, но ученики постепенно втянули его в дискуссию, он начал спорить с местными мимопроходящими интеллектуалами, доказывая свою правоту. Первую лекцию Верлиока прочитал в Сорбонне. На западе Франции его уже узнавали на улицах, просили авто-графы. В Испании его встречали как триумфатора. Ещё не добравшись до Нового Света он превратился там в культовую фигуру. Из Нью-Йорка за Верлиокой побежала огромная толпа длинноволосых борода-тых людей (так как он в пути не брился и не стригся, а они хотели походить на своего кумира) с плаката-ми, портретами, поклонники хором пели гимны в честь учителя. Когда Верлиока добежал до Лос-Анжелеса, он обернулся и сказал:
- Я бежал почти 60 лет и очень устал теперь иду отдыхать, а вы плодитесь и размножайтесь в этом прекрасном городе.      
На дворе шел 1962 год.         

                Каждый художник, который изображает
                небо зеленым, а траву голубой должен
                быть подвергнут стерилизации.

                Адольф Гитлер

В реалистической живописи есть всего пара стоящих внимания картин (Амори-Дюваль «Рождение Венеры» и Жан Фуке «Мадонна с младенцем»). Совпадением названия с общеизвестно-псевдогениальными произведениями искусства, они еще больше определяют свою непричастность к миру прекрасного и жизнеутверждающего. Они просто издеваются над заезженными символами.
Мане – первый кто так нарисовал женское тело, что мужская сущность любого раствораживала эстетический инстинкты элитаризма . Художник создал первое эротическое произведение с глубочай-шим подкартинным смыслом. Тугую плоть механического ХIХ века под конец рассосала чувственность группы французских импрессионистов.
 …Жизнь длиться только мгновенье и не в том смысле, что жизнь скоротечна. Знаете как бывают долги часы ожидания радостного представления? А в том, что кроме этого момента сверхвпечатления – ничего нет, кроме сгустка, древа расширяющегося и разряжающегося, чем дальше от центра. А вдруг представьте, если эти секунды оргазматического чувствования никогда не прекращают хронометриче-ского отсчета вечности. Вашей вечности. Да так и получается, что мы видим только сменяющиеся карти-ны, но не фильмы, а именно картины: «Восход солнца над полем маков в Лондоне чуть южнее моста Ва-терлоо в серый день».
Рассказ о впечатлительных французах был бы не полон, если бы мы не коснулись жены Ренуа-ра. Можно рисовать уродливые лица, можно рисовать неодушевленные предметы и подставлять их под ЭТИ ГЛАЗА! Обман когда-нибудь раскроется?  Посмотрите в глаза «Читающей девушке».
Чудная расточительность чувств раскроила направление развития на два мощных луча эстети-ческого воздействия: Гоген и Ван Гог, Поль и Винсент. Они оба натравили на холст орды убийственной силы взаимодействия и взаимоуничтожения персоналий, которые ненасытившись убийством автора, только повернись к ним спиной, убьют и зрителя. Один развращал девственных аборигенок , другой …
Ни много в мире было изображено существ женского пола, которые могли бы соблазнить дьяво-ла делать добро,

 [… ведь] дьявол не спит… с кем попало,

когда кажется, что жизнь бессмысленна, если не сможешь переспать с ними, когда вечная женствен-ность восстает из еле заметных черт их лиц. Густав Климт «Юдифь», Эдвард Мунк «Мадонна».
 Одним осенним вечером Эдвард Мунк прогуливался с друзьями вдоль улицы, вот как он сам описывает то, что с ним произошло:

… солнце зашло, небо окрасилось в кроваво-красный цвет, - и меня охватило чувство меланхо-лии. Я остановился обессиленный до смерти, и оперся на парапет. Над городом и над черно-голубым фьордом, как кровь и языки огня, висят тучи. Мои друзья продолжали свою дорогу, а я стоял пригвож-денный к месту, дрожа от страха. Я услышал ужасающий нескончаемый «Крик» природы.

… автопортрет против вас.

Мунк своим диким криком взмутил болото искусственной определенности и разогрел, экспрес-сионизировал , довел до апогея впечатления художников. Стиль ставший основополагающим на бли-жайшие годы лучше всего характеризуется совокупностью синонимических существительных постепен-но переходящих в словосочетания, предложения, тексты: экстаз; оргазм; оргия; агония; экспансия; ан-нексия; шаманство; бунтарство; революция; стремление к абсолютизации определений; если движение, то мгновенное, если неподвижность, то омертвленная; легкое дуновение ветерка сдвигает пласты тиши-ны, перемещая с места на место погружает в абсолютный бунт, организованный хаос, экспансирует внутренний мир, доводит размышления до апогея, экстаза, оргазма, семяизвержения и пока мир пребы-вает на пределе, границе между существованием и уничтожением на смену полусозидающим течениям в искусстве приходят всеохватно разрушающие. 

                ВОЛЬТ

наклонность башен косогор небес
автомобилей растворение в пустотах
дорог кайма животных у дороги сельской
где хлебосольными усеяны достоинствами ветки
и мнимой по верхушкам лиственностью птиц
шагаешь ты но то другая следом
шагает по пятам цедящая досаду в обрывках
             памяти и счета
укрывшаяся в платье наглухо не слыша там
             сгустком гул столиц


кипящий город и густой от горделивых кличей
             вспышек
клокочет из-под век бурлит из-под кастрюльных крышек
бегут потоки слез ручьями народного происхожденья
в долину тощую под твердь и лаву диких гор
сень апокалиптического поползновенья

в ландщафтах прошлого и розы темной утратив
     нить и путь
по тесным улицам вокруг тебя плутаю
пока плутаешь ты в других пошире
вокруг чего-нибудь

                Тристан Тцара

Дезертиры Первой мировой войны переехали в Швейцарию и провозгласили: что война оправ-дала любую бессмысленность, провозгласили протест против любой, даже революционной культуры, потребовали сбросить традиции с «Пьяного корабля» современности. Протрубили о полном и беспреко-словном (даже и намека не может быть на какую-либо структуру, систему, культуру вообще на что-нибудь) главенстве свободы во всех видах искусств, об абсолютизации принципов искусства, о индиви-дуальности свободы сознания и о безумии как внедискурсивном, внеязыковом, внелогическом и, следо-вательно, свободном способе бытия.
   
…сбросить с себя все змеиное, склизское, все рутинное, борзописское? Все нарядное и пригляд-ное, все примерное и манерное, благоверное, изуверное? 

Произведения дадаистов не создавались ими, а вырывались из реальности, совмещались и не совмещались, ломались структуры и не ломались, мешались системы и не мешались. Уже заранее соз-данные предметы в конечном итоге помещались в чуждую для них среду и окружались аурой священно-го и мистического воздействия со стороны зрителя на них и со стороны их на зрителя. Марсель Дюшан купил в магазине сантехники писсуар и, расписавшись на нем, выставил для экспонирования на Нью-Йоркской выставке 1917 года . Люди проходили на выставку дадаистов через женский туалет, где мо-лодые девушки справляли нужду и материли посетителей, а внутри возле каждого экспоната лежал то-пор и посетитель мог разбить понравившуюся картину или скульптуру. Не было понятно провозглашают они начало или конец искусства. 

ДАДА – это ничто, ничто, ничто…
                НИЧТО ПУСТОТА ДЫРА. 

Когда в конце XIX века культура зашла в тупик, для освежения использовали импрессионизм, для того, чтобы ее расшевелить использовали экспрессионизм, но это не помогло и потому применили крайний метод для полного доосновательного разрушения устоев – ДАДА, а для последующего на об-ломках ДАДА (вернее не осталось никаких обломков), скажем так на воспоминаниях или чтобы из вос-поминаний о культуре что-то сформировать использовали сюрреализм.
Сюрреализм – разрувоссоздание искусства, но все-таки, если мой любимый ДАДА и оставил ка-кие-то обгоревшие обломки старого мира, то сюрреализм попытался воссоздать из этих обломков не ту реальность, что уже была, а иную реальность – сюрреальность.   

Простейший сюрреалистический акт в том, что с револьвером в руке выйти на улицу и стрелять наугад сколько можно в толпу.

…это уже что-то, пусть бессмысленное, но уже какое-то действие, пусть отрицательное, пусть зло (но почему же зло отрицательно). ДАДА же был против всякого действия. Еще можно отточенным движением разрезать лезвием глаз любимой девушки или, добившись определенной степени разлагае-мости ослов, погрузить их на рояли и тащить за веревку по главной улице города – это нормально. Сюр-реализм тоже провозглашал свободу, но свободу не разрушения, а свободу создания мира отличного от реального.
Сюрреалисты первыми отвратили слово от его обязанности значить, эпидемизировали сон, эро-тизировали разрушение, дали толчок развитию случайного, интуицианального, ассоциативного, галлю-цинагенного искусства. Они помещали исторических персонажей в чуждую для них среду, в чуждые си-туации. Например сабинянки выкрадывали римлян, а дева Мария наказывала младенца Иисуса:

              Среди сверхсовременных стилей живописи можно выделить:
             Абстрактный экспрессионизм, который выкристаллизировался из экспрессионизма обычного и освободил картины такого стиля от персонажей, оставив только само выражение. 
             Ташизм направивший выражение в русло расплывчатых геометрических форм.            
             Оп-арт основанный на обмане в основном зрения, но иногда и просто обмане.         
             Поп-арт бросающий на холст все ингредиенты постиндустриального общества.      
             Бедное искусство провозгласившее главенство не смысла, а самого материала для творения: дерева, бронзы, цемента, войлока.
             Новый реализм включающий случайно собранные разорванные афиши, автомобили сплющен-ные прессом, венеры из кисточек для бритья.
             Процессуальное искусство – стихийные хэппеннинги и срежиссированные перфомансы вторже-ние искусства в реальность путем насильного вплетения обывателей в канву представления.
             Гиперреализм – полное соответствие ничего не выражающей скупой фотографии, ее обыденно-сти, стерильности, бездушности и бесконфликтности, но степень иллюзорности здесь достигает небыва-лых размеров.
             Любимый постмодерн и трансавангард (постклассицизм, гиперманьеризм, неотрадиционализм, ретро-арт, неоэкспрессионизм, новые дикие, постреализм) – рисовать разрешалось только после офи-циальной регистрации названия индивидуального стиля – эклектизм ВСЕГО.
             Боди-арт – без комментариев;
             Кинетическое искусство – реально двигающиеся механические композиции, видеоинсталяции телевизионных помех, компьютерное матрицеподобное композиционирование.
             Концептуализм –апогей современной искусственности, предложение не произведения искусства как предмета, а идеи как произведения искусства, отказ от выставочных форм, отсутствие экспоната, зритель есть и соавтор, потому что материализует усилием сознания проекцию несозданного автором, принимая его правила игры.   
 
             Ликующий пессимизм парижских мизантропов не похож или не может сравниться  с незащищенностью раны мгновенья. Только в этом сравнении поэтов символистов и художников импрессионистов оптимизм выигрывает, оптимизм не выглядит малодушно.
              Что было стоящего в литературе ХХ века? Если начало века вспороло живописи брюхо, из кото-рого посыпались весьма привлекательные потроха, то литературу эксгумировали в конце века, то есть во второй его половине.
             Совокупности экспрессионистических бунтов литература смогла противопоставить скромный, нерешительный, робкий, обнаженный и закомплексованный, но все-таки экспрессионизм Франца Кафки. Своим молчанием и отчаянием, унижением и прислужением, идиотизмом и оторопелостью герои Кафки кричат нелогичностью, протестуют абсурдностью, бунтуют бессмысленностью. Эти герои никому не нуж-ны, их негде и некому пристроить, но сам факт нелогичности и абсурдности, уже в самих этих словах скрыта такая бесноватая агония, которую может быть и нельзя выразить красками на холсте. 
             ДАДА добрались конечно же и до литературы. Скажем так, первыми основы литературного про-изведения начали подрывать дадаисты. В их духе была декламация бессвязных, хоровых стихоподоб-ных потоков слов, стихотворное эротизирование счета из прачечной. ДАДА предложили отказаться от самого языка, как средства передачи мыслей, но хоровые стихопотоки производились все же с помощью языка, поэтому это был первый отказ не от самого языка, а от его обязанности нести смысл:

             …я читаю стихи, которые ставят перед собой целью ни много ни мало, как отказ от языка.

             Язык забирают у толпы и индивидуализируют его:

             …я не хочу слов, которые были изобретены другими. Все слова изобретены другими. Я хочу со-вершать свои собственные безумные поступки, хочу иметь для этого свои собственные гласные и со-гласные. 

             Из грязных уст толпы нужно вырвать распухшие от пошлости языки, вырвать раскаленными в сердцах возмущенных реформаторов литературы свинцовыми щипцами. Избавиться от…

             …проклятого языка, липкого от грязных рук маклеров, от прикосновений которых стираются мо-неты. Я хочу владеть словом в тот момент, когда оно исчезает и когда оно начинается.



для говоренья язык бесполезная штука
пользуйтесь для говоренья лучше ногами
чем плешивым своим языком
пользуйтесь для говоренья лучше пупом
язык хорош
для вязания памятников
для игры на чернильной скрипке
для чистки расшитых позументов китов
для ловли полярных корней
но главное язык хорош
для свисания изо рта
и чтоб развеваться по ветру

                Жан Арп


                Дерево после дождя не должно
                называться деревом… а зачем
                оно вообще должно называться



                Я изысканно пуст.

                Pinhead


             Устроившись в каком-нибудь уголке, где вашей мысли будет легче всего сосредоточиться на се-бе самой, велите принести, чем писать. Расслабьтесь, насколько это в ваших силах, приведите себя в состояние наибольшей восприимчивости. Забудьте о своей гениальности и о своих талантах, равно как и о талантах всех прочих людей… Первая фраза придет сама собой – вот до чего верен тот факт, что в любой момент внутри нас существует какая-нибудь фраза, совершенно чуждая нашей сознательной мысли и лишь нуждающаяся во внешнем выявлении… Продолжайте в том же духе, сколько вам вздума-ется. Положитесь на то, что шепот, который вы слышите, никогда не может прекратиться.   
 

             П  С  И  Х  О  Т  В  О  Р  Е  Н  И  Е

                БРЕТОН

                Голодный грек
                и на небо пой-
                дет (эпиграф к
                эпиграфу).
               
                Милорад
                Павич


                … Ночь страны гнева
                Финансы морская соль
                Осталась прекрасного лета
                ладонь
                Сигареты умирающих.

                Андре Бретон и Филипп Супо

ЗАБЕГАЛОВСКИЕ РЕСПУБЛИКИ ОТКРЫВАЮТ НОЧЬ ПЕРЕВОРАЧИВАЮТ ЗАПАХ СМЕРТЬ СХОДИТЬСЯ ЧЕРНЫМ ПУТЕМ ПЕРЕД СКОРОСМЕШЕНИЕМ ОТКРЫТЫХ ОКОН СКЛАДЫВАЮТСЯ СТОРОНЫ СВЕТОВ НЕЗАПАМЯТНАЯ ДРЕВНОСТЬ ТЕНЕЙ ОСЕНЯЕТ ИЗВОРОТЛИВОСТЬ ДУША РАЗМЕТАЯ ПЕ-ЛЕНУ НЕРАСТОРОПНОСТИ ДЕТСКИХ АЛЛЮЗИЙ ЗДЕСЬ МОЖНО ВСЕ НЕТ СПОРНЫХ ВОПРОСОВ В БРЕННОЙ БЕЗЫСХОДНОСТИ ВСЯКАЯ ОТКРЫТАЯ СТОРОНА ИМЕЕТ РАСТОЧАЕТ ДАЖЕ ВЫМЕРШИЕ ОСТРОВА НЕ ЗАМЕНЯЕТ ПАДШЕЙ ОТКРОВЕННОСТИ ОТКРОВЕННОСТИ ДЬЯВОЛА ПЕРЕД АН-ГЕЛЬСКИМ ПОЛОРОГИМ КОЗЛОМ НЕРАВЕНСТВО СКОРОСТИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ РАЗЪЕДИНЯЕТ ОТ-ВЕТСТВЕННОСТЬ РАЗ ТЫ УЖЕ РЕШИЛ НЕ СТЕСНЯТЬСЯ В КОМНАТЕ ОТКРОВЕНИЙ ПРИСУТСТВИЯ ДРУГИХ ЛИЧИН ТАК ОТКРОЙ ИМ НЕ ТОЛЬКО ТЕЛО НЕ ТОЛЬКО РАЗРЕШИ ИМ НАСЛАДИТЬСЯ ТОБОЙ ОТКРОЙ ИМ БЕСКОЖНУЮ БЕСПОВЕРХНОСТНУЮ ПРОЗРАЧНОСТЬ НЕЛЬЗЯ ОТГОВАРИВАТЬСЯ ВСЯКАЯ ОТКРОВЕННОСТЬ ВЫЗЫВАЕТ ОТВРАЩЕНИЕ ВНИМАНИЯ ОТ ГЛАВНОГО ЭПИЗОДИЧЕСКОГО ИЛИ ОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ КАРТИНОК ИЛИ КАРТИН (НИКАК НЕ МОГУ РЕШИТЬ) МЕЛЬКАЮЩИХ В СОЗВЕЗДИИ БЫТИЙНОСТИ ВСЕОХВАТНОГО ВРЕМЯВСПОМОЩЕСТВОВАНИЯ НАМ НЕ ХВАТАЕТ ИЛЛЮЗИЙ ИЛИ АЛЛЮЗИЙ ДЛЯ НЕВЫРВАННЫХ РАНЦЕВ ИЗ РАН ПРЕОБРЕТАТЬ ДАВЛЕНИЕ ВЕЧНОСТИ ПРИ ВЛИЯНИИ ВЗМАХОВ КРЫЛЬЕВ НА……….. ПРЕД НАМИ СОБРАНЫ ОСКОЛКИ ОТ-КРЫТЫХ ПАСТЕЙ РАЗГОВОРЧИВЫХ НАЯД ГНЕВА ПРОСТИТУТКИ СМЕЮТСЯ В РЕКУ ВЗРЫВНОГО КОНЦЕВСТАВЛЕНИЯ И СТОЯНИЯ В РАЗЫГРАННОЙ РОЛИ И НАЙДЕШЬ СПОСОБ ВЗЯТЬСЯ ЗА РУКИ С ТОЙ ЕДИНСТВЕННОЙ МНЕ МНОЖЕСТВЕННОСТЬЮ ПРОЯВЛЕНИЙ ТО ТУТ ТО ЗДЕСЬ ЕЕ ОТСУТ-СТВИЕ ЛИЦА НЕВЫНОСИМО Я ХОЧУ УВИДЕТЬ СЕЙЧАС И ЗДЕСЬ ЕЕ РАЗВЕРГШУЮСЯ ПАСТЬ И КА-КОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ БЫТЬ ПОГЛОЩЕННЫМ В ЕЕ ВНЕМЛЮЩИЕ ГЛАСУ ИСТИНЫ БЕДРА И С НАДЕ-ЖДОЙ СМОТРЕТЬ НА ЗАКРЫВАЮЩУЮСЯ ДВЕРЬ ГДЕ-ТО ВДАЛЕКЕ СЗАДИ НО ВСЕ-ТАКИ СТОРОНА ОТКРЫТА



             Кто освободил слово от его обязанности значить? Дадаисты. Кто присвоил слову неожиданное значение, о котором никто не мог подозревать? Сюрреалисты.   
                В конце ХХ века в литературе появился еще один заслуживающий внимания стиль, но были ли у него представители, есть ли у него законы, правила, писались ли с его помощью произведения, да и вообще использовались ли в нем слова? Пытался ли кто-нибудь доказать, что литературному произве-дению нужен смысл (даже не в общем произведению, а главам, предложениям, словам, слогам, буквам, звукам, что меньше звука?) события, персонажи, сюжет, социальная ответственность, идейность. Текст настолько идеален, недостижим и великолепен по сравнению с человеком, что сам по себе, не неся в себе ничего ни открытого, ни скрытого уже ценен, вне текста нет ничего. Но зачем применять к литера-туре такие среброфилистические и материалистические категориальные определения как ценность или полезность.
                Постмодернизм – бессистемен, фрагментарен, эклектичен, разностилен. Главное в нем – это запрещение придумывать, запрещение и искоренение, выжигание предыдущими поколениями из мозгов потомков фантазии, путем собственного придумывания того, что можно придумать. Все сказано, предки запретили говорить нам новое тем, что уже сами сказали обо ВСЕМ, но милостиво разрешили вырезать и склеивать, монтажировать, компилировать, менять местами, беспрестанно цитировать (только цитиро-вать). Если ты вставил в текст одну запятую, но свою – небывалое достижение. Отсутствие смысла ме-няется до неузнаваемости, а…

                …присутствие появляется.

             Реминисценцированные аллюзии своей интертекстуальностью саморефлексируют до состояния релятивизации субъективных смыслов.

         ПРАВНУК ГАМЛЕТА ЯВЛЯЕТСЯ ПРАДЕДОМ ШЕКСПИРА

             Писатель должен фиксировать субъективно компонуемые первоначальные психические вибрации изначального духа.   

РЕКА ПРУСТА НИЧЕМ НЕ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ИГРЫ ГЕССЕ ИЛИ ЗАМКА КАФКИ
 
             Во-первых, все созданное человеком является произведением искусства, потому что уже по оп-ределению оно искусственно.
             Во-вторых, первоначально в искусство закладывали значение необходимое для искоренения зла, но с увеличением тиража литературных произведений зла стало больше, следовательно, искусство не только бессмысленно, но и вредно для зла…

             … в мире нет ни истины ни лжи ни добра  ни зла – точнее они тождественны и взаимозаменяемы…

СМЕРТЬ СУБЪЕКТА, АВТОРА И БОГА – постмодернистский метафорический термин для обозначения одного из двух полюсов амбивалентной тенденции размывания определенности субъект-объектной оп-позиции в рамках современного типа философствования.

НАРРАТИВ – понятие философии постмодерна, фиксирующее процессуальность самоосуществления как способ бытия текста.

СИМУЛЯКР – термин философии постмодернизма для обозначения внепонятийного средства фиксации переживаемого состояния.

РИЗОМА – понятие философии постмодерна, фиксирующее принципиально нелинейный способ органи-зации целостности (текста), оставляющий открытой возможность как для внутренней имманентной под-вижности, так и для интерпретационного плюрализма.

ЯЗЫКОВЫЕ ИГРЫ – понятие современной неклассической философии языка, фиксирующее речевые системы коммуникаций, организованные по определенным правилам, нарушение которых означает раз-рушение языковых игр или выход за их пределы.

…ПО ПОВОДУ КАЖДОЙ ИСТИНЫ МОЖНО СКАЗАТЬ НЕЧТО СОВЕРШЕННО ПРОТИВОПОЛОЖ-НОЕ ЕЙ, И ОНО БУДЕТ ОДИНАКОВО ВЕРНО.


Для полноты восприятия современных тенденций в мировой литературе имеет смысл отметить Уильяма Берроуза.  Веллера Довлатовича Пелевина с его опостылевшей не актуальной критикой со-ветского мировоззрения и чудной смеси беллетристики совдепа, на тот момент новых русских, мексико-буддийских религий и новых технологий, а также подтачивающего влияния сатанинской закоммерциона-лизованности массмедийного оранусового маскульта.
            И  как же не отметить героев Габриэля Гарсия-Борхеса, которые тупо смотрят на читателя, хлопая  глазами, попав в очередную скучно-необыкновенную ситуацию.


            Но это все было в прошлом ХХ веке. ХХI век, ссылаясь на двусмысленность своего числового значения диктует совершенно новые правила существования в пространстве искусства.
             Я вам докажу насколько тлетворна литература и величественна живопись. Гомер взмахом руки разметал итак немногочисленные проявления индивидуальности мышления в обществе. Все, что было после Гомера, Упанишад, Вед, Авесты, Каббалы, Тибетского и Палийского канонов – все плагиат. Писа-тели-преступники захватили власть над обществом, превратили читателей в рабов собственных мыслей. Сначала они создавали миры в книгах, потом книги начали создавать и определять миры. Смысл  же классической литературы для меня смутен и непостижим, ее цель в самой своей сути абсурдна: зачем рассказывать о реальности, если в этой реальности происходит такое, о чем ни у одного писателя не было даже приближенных фантазий. Авангардные течения в литературе более интересны, но тоже бес-смысленны. Все они приводят к абсолютизации власти автора не только над персонажами, но и над чи-тателем. Значительно обнадежил постмодернизм, сообщив, что автор мертв.

                Слыхали новость?
                Все [авторы] мертвы!
                Но лучше нам дома остаться пока.

               
                …что падает, то нужно еще толкнуть!

                Фридрих Ницше


             Наверное всегда, начиная с древности, с того самого первого, за спиной и у литературы и у живописи, и у других видов искусства стояло грязноватая примитивно-туповатая массовая культура. К концу ХХ - началу ХХI веков сила ее влияние даже не на искусство, а на людей двигается прогрессивно вверх. Настоящее искусство не массово и поэтому невлиятельно и бесцельно.
             Массовая культура провозгласила богом сначала  деньги, потом телевизор, а теперь компьютер, но деньги все равно являются главным божеством, а если чему-то долго молится большое количество людей, то это что-то в конце концов становится богом. Христианство предоставляет прекрасный пример действия этого суждения.

ЕДИНСТВЕННАЯ ЦЕЛЬ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА И КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА В ОТДЕЛЬНОСТИ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ТОЛЬКО ЛИШЬ В ТОМ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ МАКСИМАЛЬНО ВОЗМОЖНОЕ КОЛИЧЕСТВО ДЕНЕГ.

             Сколько вам можно объяснять, наивные романтики, что других целей просто не существует. Все, что нам когда-либо казалось некоммерческим (rock ’ n ‘ roll, хиппи, битники, те же пресловутые литерату-ра и живопись и немногое другое) интересны для человечества лишь тем

             …насколько коммерчески ценен такой тип некоммерциализованности.

            Главный качественный определитель произведения искусства заключается только в количественном денежном эквиваленте, который за него можно получить. Большой творческий потенциал мас-скультурной эстетики предлагает реализовать реклама.
             В будущем наша жизнь будет иметь смысл только с точки зрения коммерции, которая проникнет во все жизненные сферы. Коммерции удастся то, что не удалось ее антагонистам – культура, мораль, этика будет попрана коммерцией. Реклама абортов (больницы), смерти (похоронные конторы), беспло-дия (ограничение роста населения) кабинки для самоубийства. В книги, фильмы, в музыку будет поме-щена  только та информация, которая будет иметь материальную полезность для читателя, зрителя, слушателя. Почему еще нет рекламы писателей? 
       


                Все собрались?

                Джим Моррисон


                НОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

               …еще не написано того, что стоило бы читать.

                Джордж Оруэлл

             Можно предположить, даже представить формулу дальнейшего развития литературы:

    ПОСТ ,       ПОСТ+1…   ПОСТ+n модернизм

            
             Все закончиться кризисом жизни и переходом жизни в искусство.

 Когда от звона падающих в сознание последних нескольких фраз, плоть сжимается, как будто жела-ет превратиться в мельчайшую точку. Внутренние органы отрываются и повисают в невесомости брюшной полости, разрывая и наполняя остатками непереваренной пищи, а внешние перестают вы-полнять свои функции или меняются местами, ошибаются, путают цвета, звуки, их источники. Когда, дочитав первое предложение, никакими силами не заставишь читать дальше, потому что страшно, и не просто страшно, а страшно то, что прочитанное уже начало выполняться в реальности. Когда ни-кто никогда не сможет расшевелить твое скомканное существо, кроме героини. Когда литературное произведение вызывает не жалкую ксерокопию реальных чувств, а настоящее просветленное, ор-газмирующее составляющее смыслового впечатления – это цель искусства. Когда читать больно нужно добиваться чтобы каждый читатель, когда я хочу испытывал страх, умиление, радость и удер-живать его в этом чувстве сколько я захочу, удивлять неожиданностью и отсутствием неожиданно-стей.

 Не должно быть разделения по качеству и количеству страниц на романы, повести, рассказы, эссе, даже словосочетания. Совокупность не обязательно имеющих определенный смысл и поставленных возможно в самом произвольном порядке – вот характерный пример литературы новой чувствитель-ности. Постмодернизм воспрепятствовал появлению в литературе смысла, сюжета, событий, героев, целей, идей, полезности, вообще воспрепятствовал появлению литературы, после постмодерна не должно было быть никакой литературы. Но скажем так: не смысл, а просвечивание, промакивание через бумагу запретов контуров намокшего смысла; не сюжет, а выныривание на поверхность, чтобы потом снова уйти на глубину сюжетных линий, но выныривают они уже совсем другими и очень да-леко от места, откуда бросились в воду; не события, а отрывочные данные касающиеся отдаленно напоминающих событийную канву сюжетных перетасовок; не герои, а статисты, даже не специально приглашенные на свои роли, просто они проходили мимо, скорее нет, камера проходила мимо (или глаз писателя, или писатель в глазе, или писатель пролетал на крыльях из канабисовых листьев, или писатель пролетал сквозь кровавое дыхание искусственного вдохновения, но почему же искусствен-ного). Ни цели, ни идеи изначально не закладываются. Идея следующего слова вытекает из оконча-ния предыдущего, а цель произведения в том, чтобы его закончить, но закончиться оно не обяза-тельно в конце. Какова полезность? И зачем вообще нужна полезность. Кто докажет, что полезность полезна, что полезность – это добро, и что добро положительно, и что положительно – это добро, а добро – это хорошо, и что хорошо значит то, что человеческие существа обычно вкладывают в ящик смысла, как совокупность звуков на букву «Х..».

 Постепенно литературные методы будут все глубже и глубже разрушать границы, уже разрушенные постмодернизмом,  и коснутся не только того, что стоит за словами, но будут ломаться и сами слова. Каждое новое прочтение отличается от предыдущего, как будто перевернули трубу  калейдоскопа, книга открывается для каждого читателя по-разному, каждый видит разное в зависимости от миро-воззрения и познания, Вдруг в середине встречается пустая страница, ни с того ни с сего, в середине - конец и дальше чистые листы, текст обрывается на полуслове, а возможен ли конец, открой книгу на странице твоего возраста. Эффекты: новые способы переносов, новая орфография, словотворче-ство, знаки препинания, цвет, форма страниц, шрифт, большие буквы, зашифрованность в первых буквах глав, на другой страницы что-то неожиданное, что-то что вообще невозможно там предста-вить. Псевдоним - невыразимый словами вопрос в душе и ответ. Взаимоотношения с героями: авто-ры будут встречаться с героями, автор сбежал в книгу, диалог с читателем, предполагаемые ответы, реальность героев, любовный треугольник между героями и автором, меняться местами с героями на время ли? Герои меняют себе имена и автор их не находит, не убивай меня автор, блуждающий герой.


 Но мы грубо оттеснили от чести быть затронутыми другие виды нового искусства: музыку, живопись. Кроме того, что произведения должны вызывать чувства, то есть что-то не материальное, они долж-ны оказывать на мир материальное воздействие: в музыкальное произведения вводятся резкие, не-ожиданные звуки предназначенные для автокатастроф; в картины оп-арта закладываются сакраль-нодействующие, тригонометрические нагромождения вызывающие галлюцинации и нарушение сна; в литературные произведения зашифрованы мистические древние заклинания и реально действую-щие мантры, тут спектр действий может быть необыкновенно расширен: в театре происходит заго-вор актеров для убийства зрителя, актеры переигрывают, Годо не приходит, пауза актеров перешла в вечность, как безумные боги застыли перед сценой человеческих страстей, зрители становятся действующими лицами, прямое обращение к залу и ответы, сексуальные акты со зрителями, психи играют пьесу, по сюжету вырываются на свободу и вовлекают зрителей, актеры пробуют роли на сцене, непрофессионалы, что хотите, то и делайте, в театре музыка, свет, дискотека, алкогольные напитки, пьеса без действующих лиц и без диалогов.

 Все вышесказанное доходит до апогея в последней характерной черте искусства новой чувствитель-ности – это переход искусства от чистой искусственности к полному внедрению в жизнь: в театраль-ную постановку вовлекаются зрители и она выходит со сцены, выходит из театра на улицы, продви-гается все дальше и дальше, и жизнь воспринимается как произведение искусства, наступает кризис жизни и переход ее в искусство, происходит обмен героями между разными видами творчества, люди забывают, что они когда-то жили, остается только игра на улицах, игра дома, игра на работе, воз-никают новые объекты, люди начинают говорить словами литературных героев, играют в лотерею Борхеса, перечитывают его Вавилонскую библиотеку, строят такие дома и рожают таких детей какие мы сейчас видим на картинах сюрреалистов, мир представляет собой город  Дали, где говорят и играют его персонажи …все погружаются в нирвану.



                ЛУЧШИЙ ВЫХОД – ЭТО ВХОД


             Мы пытаемся говорить о новом искусстве, новой жизни, новой чувственности, а американцы все также продолжают продавать талибам  свои флаги и чучела Джорджа Буша-младшего и Папа Римский все также пытается провезти героин на территорию Украины в анусах истории.