Центр управления полетами

Был обычный субботний день для всех.
- Дорогой, - послышался писклявый голосок, - давай скорей.
- Я скоро.
- Ты скоро, вот уже час.
- Какой мне костюм надеть: серый или... черный цвет не к добру. А галстук этот в полоску или этот. А может.
- Дорогой, - женщина ворвалась с потоком ветра в спальню, - любимый, надо идти, мы же договорились.
- Ну, ладно. Можешь пока телевизор посмотреть. Я тебе еще газеты приготовила, по пути выбери и прочитай. - Ее надменное кокетство явно раздражало мужа.
- Ну, все-таки надо еще побриться, - он провел рукой по щеке и на миг застыл на месте. - Хотя этого и не потребуется,- он часто говорил сам с собой и чем чаще, тем дольше.
 Из другой комнаты послышались звуки церковной музыки, угнетающе действуя на Олега. Что-то не ладилось в мыслях у него. Глаза казались грустными шарами, встроенными в глазницы.
 Раздался гудящий телефонный треск.
- Алло, - тихо произнес в трубку Олег.
На другом конце висела леденящая тишина.
Олег и сам замолчал. Молчанка длилась, и длилась, пока он не произнес:
- Ты, - в упор и без объяснений.
Трубку в впопыхах бросили. Олег вздохнул.
- Дорогой, это Гриша звонил?
- Нет.
- А кто, - с мерзким кокетством скрипела жена.
- Не знаю. Наверно не меня.
- Ты прав. Мы вчера все вместе решили, что сегодня звонков не будет. А может мама звонила. А может и не туда попали. - Ее искусственный надрыв связок с писклявым акцентом бесил Олега больше всего в жизни. Поэтому он предпочитали вовсе молчать, не утруждая ненаглядную супругу открывать свое логово. Знала бы она, насколько откровенно он мечтает превратить ее в немую жабу. Так она могла бы составлять хоть какой-нибудь интерес, особенно как собеседник.
- Олег, что это за галстук на тебе. Одень тот, который мама тебе подарила.
- Твоя мама дарила его два года назад.
- Ну, это же от мамы, - ее лицо провалилось в глубокие непробиваемые складки, изображая почему-то ласковую просьбу в кодированном виде. Не говоря ни слова, Олег снял галстук и убрал вместе с остальными в шкаф.
- Кто бы мог это быть, - размышляла супруга.
- Олег, наверно кто-то из твоих подчиненных, я обзванивала их, но не всех.
Олег не смотрел в ее сторону и вообще старался реже туда смотреть. Жену он изучила эти совместные годы основательно. И он прекрасно представлял себе как в эти минуты перекошено ее лицо. О, раздумья придавали ее лицу особые страдания. Она явно переигрывала, но и это казалось уже естественным. И так остро, как никогда раньше, он задавался одним вопросом: "Почему он тогда был, слеп и не заметил в ней такого явного убожества.               
  Шли минуты, он все яснее осознавал, что проблема оставалась именно в нем. Он как начинающий бизнесмен искал себе куклу, как рекламу, типа рекламного щита, который видно каждому дальнобойщику издалека. Мечтал, чтобы все глядели туда,  открыв рот, и в итоге все решалось в пользу Олега. Нередко он, как акционер пускал этот козырь в ход. Люди размякали, она строила глазки, многозначно улыбалась, и так он и вытеснил всех конкурентов. Получается, что главой крупной фирмы его сделала его жена или точнее жена - реклама для каждого дальнобойщика, передергивающего коробку передач перед ее изображением.
- Перекошенная обезьяна, - вслух, но, почти шепча, произнес Олег.
Жена тут же прискакала и одебилевшим взглядом уставилась на него.
- Ты звал, мне послышалось, ты хотел, что б я что-то тебе принесла?
- Нет, - ясно и как можно короче объяснился Олег.
- Дорогой, ты меня пугаешь. Она смотрела к нему в глаза, казалось, как будто сквозь него самого.
От таких зомбирований у него заболевала голова. Глаза же совсем потускнели.
- Воды, я хочу воды.
- Не спеши, я принесу.
- Я хочу сам, хочу своей воды.
Было какое-то желание у него оттаскать ее за волосы, но что-то останавливало. Он знал про ее любовников и то, что жена делала аборты и все эти 18 лет так и не родила ему ребенка.
 На кухне было открыто окно и стало легче. Олег видел ясную погоду и голубое небо, птиц и играющую детвору. Он улыбнулся за долгое время впервые. И его лысеющий лоб отражал солнце, которое ярко светило в послеобеденное время. Он сразу забыл, куда и зачем торопился, забыл о своих тревогах, как маленький ребенок. Лицо припекло сильными лучами, а он все улыбался и улыбался. Его теперь не волновало, что тяжесть с его сердца не удастся снять. В эти редчайшие минуты он походил на подростка-переростка с явными гормональными сдвигами, но радостного ребенка. Он понял, что мечтал о сыне, о двух сыновьях, да хоть о десятерых. "Я смог бы их всех прокормить".
 Сразу же его мысли застыли. Он побоялся анализировать дальше. Олег посмотрел на детей в последний раз и печально зажмурился. Все вокруг казалось ему таким знакомым и чужим одновременно. Противно было жить с уже нелюбимой женщиной в ненавистной квартире. Где же его логика была раньше. Он и эту мысль прервал, жадно опрокинув всю воду в рот, Олег почувствовал тяжесть на уровне сердца.
- Болит, отчего не болеть. - Многое было не досказано, многого не доделано.
 Жена настигла его внезапно, как стихийное бедствие обычно настигает:
- Гриша на связи,- у телефона Олег оказался чрезвычайно быстро.
- Гриша? - Бодро произнес он. 
- Да. Я все сделал. Все уладил. Бумаги там, где надо, сбережения тоже.
- Отлично. Спасибо тебе.
Жена развесила, свои отвисшие от бриллиантов уши и ни на шаг не отходила от мужа. Олег как мог, шифровался:
- Гриша, делай так, как мы с тобой договорились и маме моей позвони через недели две. Все точно надежно?
- Да. Что бы ни произошло через 50 лет, банк сохранность дает. - Олег вздохнул то ли от облегчения, то ли наоборот.
- Счастливого пути, - проговорил Гриша, - и прозвучали монотонные гудки.
- Пора, - прошептал Олег и пошел на выход.
В горле опять пересохло, а по телу пошел зуд - все это было некстати. Олег держался достойно, гордо подняв голову, ни на секунду не расслабляясь. Жена увязалась следом и явно язвительно кривила не натурально пухлые губы. Такие губы больше походили на лепешки, на которые был густо намазан джем.
 Олег последний раз оглядел дом и умиротворяющую сердце растительность вокруг него. Посмотрел на небо, также спокойно провисавшее над Землей, и куда-то вдаль проводил случайную похоронную процессию. Мозг Олега вроде бы худо-бедно свыкся с предоставленными ему перспективами на будущее.
 Такси, вызванное в назначенный час, четко следовало маршруту. Они подъехали к огромному зданию, у входа их уже встречал весь мед персонал. Олег оглядел каждого и каждому посмотрел в глаза. Их без промедления повели по коридорам, подгоняя и сетуя на бесценное время. И, наконец, плотная дверь с грохотом закрылась за ними. Доктор с большими и спокойными глазами отвел в свой белый кабинет.
- Господа, я не могу ничего гарантировать, даже при удачном завершении эксперимента. Но главное сейчас - получить надежду, ее я вам гарантирую. Все бумаги, которые мы подписали, я сохраню в моем сейфе. С условиями  вы ознакомлены. Можно приступить. Больше всего в жизни Олег боялся смерти, и он просто не мог позволить себе добровольно покинуть этот мир, не решив самому свою судьбу. У него были деньги, и все сразу решилось. Конечно, был риск, но, по крайней мере, он исключал физической больной и страшной смерти.
 Олега положили в саркофаг и доктор, засучив рукава, перекрестился. Ассистенты сразу же вкололи ему что-то холодное. И последнее, что он помнил, как дрожали у него руки. Глаза сами закрылись, и наступила пустота. Она резала своей обреченностью и холодом. Бежать было некуда. Олег не чувствовал ни тела, ни сознания. Один длинный день пришел в его жизнь, вместо семи обычных. Олег просто находился в "нигде". "Ничто" он и чувствовал. Неизвестно, сколько он ощущал это, но ясно было точно, это он и мог ощущать. Буквально, его и самого не было. Вокруг темно, а внутри Олега - пустота. С каким-то временем пустота проникла и в него. Все его состояние не было похоже ни на что, ни на какое, которое он мог бы испытать в своей старой жизни. Нет, это не было началом чего-либо, хотя не было и концом. Олег не знал, чего мог он бояться, кто мог бы напасть на него, а может запросто напугать. Мысли в голове лились текучими потоками. Олег не ощущал ни звуков, ни запахов. Только холодное пространство опоясывало всю его теперешнюю сущность, и сущность плавно поддавалась неизведанному пространству. Это могло продолжаться вечно, пока Олег не услышал посторонний шорох и проговорился:
- Кто здесь, - бегло выбрасывая слова, говорил Олег.
- Я здесь. А ты кто?
 После такой продолжительной тишины, Олег вздохнул вздохом облегчения.
"Наверно эксперимент закончен", - кротко подумал он про себя.
- Я - Олег. Что происходит?
- Ничего, как всегда, - голос был спокоен и плавен.
- Не может быть, - его мысли запутались; он понял, что его никто не оживлял. - Так никого здесь не может быть! Я здесь был один все время.
- Ошибаешься, ты появился недавно.
- Ну откуда вы в курсе.
- Приходится обонять и осязать по-новому, - его голос был протяжным, а говор тихим. - Я давно здесь и меня зовут Альберт.
- Хм, не понимаю. Ты как появился здесь?
- Я был неизлечим. Решили меня заморозить, пока не найдут вакцину. Видимо не нашли...
- Где мы находимся?
- В безвременьи. Здесь нет ничего, одновременно есть все. Для одних пустота - это ничего, на самом деле здесь другой уровень сознания. Ты не найдешь ничего похожего со старым, физическим миром. Я долго приспосабливался, теперь я слышу везде и всегда; я ощущаю все, что можно здесь ощутить.
- Но мне ничего не видно и не слышно, - недоумевал Олег.
- Придет и твое время.
- Значит, ты всегда будешь говорить со мной?
- Если захочешь. Мне это не требуется уже, - голос его заставлял сразу поверить во что угодно.
- Мне нужно выговориться, - Олег вел себя, как скулящий щенок, выпрашивающий у хозяина печенье. - У меня была никчемная жизнь. Правда, были деньги, миллионы. Хотя они осчастливили только мою жену. Детей не было, друзей тоже. Ко всему, я был еще и суеверен. Даже молоденькие любовницы не прибавляли ничего нового к моей жизни. Один большой минус я испытал. Этим бы и пришлось гордиться, если бы нечем было гордиться. Одним словом - комок слизи, который проглатываешь и он снова появляется на том же месте, когда он пытаешься забыть.
- А ты думаешь, я оказался здесь от хорошей жизни. Как и ты, я приобрел только комок слизи. Вся моя жизнь была построена на деньгах. При помощи денег я здесь и завис, добровольно, как ни странно. Хотя вроде меня и не существует.
- Да так не бывает. Я точно знаю. Человек умирает и от него только кусок пустоты остается, и жидкое место. - Олег был убежденным атеистом, мама ничего религиозного не прививала ему с детства.
- Вы опасный атеист. Вы сами не боитесь себя. Ведь здесь-то вам некуда бежать, и от себя не убежишь.
- Я говорю вам, Альберт, только пустота.
- А мы где?
Олег задумался и помолчал:
- Где-то на пути к ней.
- Здесь нет пути, можете поверить на слово.
Олег помолчал еще:
- Но мы же лежим рядом, то есть наши тела лежат.
- По-вашему, если я с вами говорю, значит, я с вами рядом и лежу, верно?
- Да, - ошарашено ответил Олег.
- Олег, мы мертвецы, нас нет в живых, - его слова резали слух Олега острейшим лезвием и причиняли его разуму страдания.
- Нет, - взъерошился он, - я жив, ведь я умею говорить, и помню все. Я жив.
- Вы раковый больной и я раковый. Нас убили, и мы на это дали согласие, причем все наши родственники подготовили нас к смерти, да к этому в довесок мы еще и заплатили кучу денег. Знаете за что, только чтобы наше тело не сгнило. Это хуже бальзамирования. Ведь мы при жизни подписали приговоры себе.
Пулей эти фразы, едкие и кислотные впрыскивались в сознание Олега неточными дозами и доводили всю его психику до предельного волнения. Олег онемел и не знал, куда деть себя. Все было против него. В ушах у него образовалось гудение, он вряд ли мог надеяться, что когда-нибудь услышит что-нибудь подобного рода. Становилось страшно. Какая-то беспомощность пришла взамен пустоте. И ее приход был не выгоден ни пустоте, ни Олегу. Он пытался нащупать несуществующими руками несуществующее тело, потрепать себя за дряблые, но живые мышцы. Он не мог. Ему казалось, кто-то мешает это сделать. Но на ум не приходило ничего. Круг замкнулся. Неизвестно сколько времени он отпустил. Это происходило почти незаметно. Ведь ни пить, ни есть ему уже не хотелось. А драгоценная память капля за каплей утекала в ту же пустоту. Олег и сам чувствовал в себе не прекращающиеся изменения. Что-то улетучилось из него, но со временем это не волновало его уже.
 В одно из таких мгновений, Олегу что-то послышалось. Его обожгло сильным холодом, этого с ним еще не случилось.
- Альберт, - ноюще позвал он, но ему не ответили. Он повторил, одно лишь холодное мычание отозвалось вслед. Но слух резали посторонние всплески в пространстве, какие-то неясные, но неутихающие барахтанья.
- Кто здесь, - уставшим голосом вопрошал Олег.
- Я это, Я - Владик. Кто это здесь меня спросил?
- Я - Олег. Ты откуда, - жесткой волной улетало в пустоту. 
- Меня заморозили. Только что заморозили, - эмоции перли из него. - Где я, здесь везде темно.
- Ты в «нигде». Это пустота. Мертвая пустота, - неожиданный смех Олега разразился как гром.
- Врешь, ты врач, гнусный врачишка. Говорила мне Клава, чтобы не волновался. Наверно меня еще не заморозили полностью. Я полежу смирно, и все будет хорошо.
"Большой", - подумал Олег. - "Интересно, а чем моя бывшая Клава занимается".
- Эй ты, Владик. Клава твоя жена?
- А ты мне кто, Господь Бог. А ваще нет, не жена.
- А чья жена, - он заводился и не зря. Слишком знаком был ему этот вычурный язык.
- Ты это не наезжай на меня, а то я тебе...
- Что ты мне. - Все козыри были у Олега.
- Я тебя все равно увижу и вмажу.
- Ты случайно не тот двухметровый амбал, который охранником работал.
- Да, а че.
- Вот так встреча. А как ты здесь очутился?
- Заболел и меня заморозили, чтобы не умер, - его речь казалась угловатой и глухой, даже придурковатой.
- Ирония судьбы получается. Я тебя только и ждал здесь.
- Меня ждал, а зачем? Я тебя не помню.
- Сейчас вспомнишь. Дикие глаза, кажущиеся поплавками и вписанные в глазницы; густо намазанный рот, писклявая речь. Ну...
- Это Клавка что ли? А ты ее, откуда знаешь?
- Ты олух, жена она моя. А вот я тебе сейчас вмажу.
- А, значит это ты тот орел рогатый, - он гоготал испорченным смехом. От этого он дебилом казался еще больше.
- Нет, - с облегчением сказал Олег, - не полноценный ты. - Он умело переводил стрелки.
- Че? Путаешь ты чета.
- Просто в постели она похожа на амебу. А ты получается, с амебами спишь. Я же с ней не сплю уже года два точно.
Амбал оторопел и затих.
"Сдуло что ли", - подумал Олег.
Как тут же пространство задергалось и завибрировало. В физическом мире это бы называлось землетрясением, но здесь. Сам Олег, как перышко закрутился. Непонятные ему силы тягали его в разные стороны, закручивая петлями и полностью скручивая. Отвратительное чувство тревоги зародилось во всем сознании Олега сразу. Его стремительно куда-то засасывало. Все ближе слышались чьи-то одинаковые стоны и плач, с каждой секундой они нарастали. Олег пытался сопротивляться, но не мог, кто-то или что-то насильно тянуло его.
 Вдруг из ниоткуда появился Альберт:
- Быстро наверх, - скомандовал он.
Олег изо всех сил выпрямился струной и потянул свои несуществующие руки вверх. Неведомая сила потянула за пальцы. Альберт был уже наверху и помогал тянуть. В пространстве раздавались причиняющие эмоциональную боль свисты и шумы. Какой-то сильный пресс пытался сдавить Олега, но он все тянулся вверх, еще мгновенье и все неприятные вопли и магнитные силы, притягивающие его, исчезли. Он с легкостью вздохнул. И все стало как прежде.
- Альберт, - закричал он, - что это было?
- Ты еще не понял?
- Нет.
- Это адское пекло.
- Откуда оно здесь, - насторожился Олег.
- Да ты что, - изумился Альберт, - ты хоть знаешь, где все это время находился? - Вопрос поставил Олега в тупик. Он предполагал, что место это вроде консервной банки: пока банку не откроют, то он и не будет свободен.
- Я покажу тебе все, - зловеще выкрикнул Альберт. Пока ты ничего не видишь, но можешь чувствовать. Это намного лучше.
Здесь особое место, рано или поздно если не начинаешь видеть, то хотя бы чувствуешь по-особому. Всегда держись за мной и приготовься к неожиданностям.
 Олег все равно не понимал, что может интересного происходить в банке, но слушался. Вдруг Альберт вскроет для него эту банку.
 Альберт взметнулся наверх. Олег старался это повторить с такой же легкостью, но не мог. Из него что-то уходило, вроде энергии. Тяжелее этот путь оказался, когда Альберт ускорил передвижение. Для Олега это была недосягаемая доселе высота; он и не подозревал, что где-то есть другие этажи. Все пространство в его понимании было прямым и ровным, имеющим свое окончание. Он и не пытался все его исследовать, для него везде все было одно и тоже. А тут такая перемена событий. Невольно становилось не по себе. В довесок они еще больше ускорились.
- Альберт, зачем мы так быстро? - Все нутро противилось этому.
- Иначе нельзя. Будет еще тяжелее. Старайся что-нибудь уловить.
Олег чах на глазах. Где-то за какой-то толстой стеной, он пытался расслышать отдельные звуки. Они мчались настолько быстро, что позади оставалось слишком много неуслышанного. От мелодии веяло счастьем. Олег не мог его впитать, просто не успевал. Но успевал ловить размытые до неузнаваемости фразы, такие наполненные счастьем. Его совсем разморило, и Альберт понимал это. Они спикировали вниз, и вся сонность исчезла. Олег понял, что они вернулись туда, откуда начали, и успокоился. Альберт уловил настроения и предупредил:
- Олег, я покажу тебе более жестокое место, это путешествие нельзя откладывать.
- Альберт, подожди. Где мы были? Я не понял.
- Тебе все станет ясно, но позже, - он был убедителен как всегда. И они снова помчались, только уже вниз. По пути Альберт сразу предупредил, более жестко:
- Если отстанешь, то навсегда останешься там. Ощущения возникнут еще более странные. Подавляй их. Но не забывай, что это не выдуманные фантазии. Отвлечешься, тот час же станешь ничем. Выбора нет. Придет время, я объясню. Считай это правом на жизнь. Я тебе его не в силах подарить. Забудь все, что я тебе только что наговорил и сосредоточься только на себе.
Олег не успел ничего обдумать, как резкий спад отозвался болью везде, где он мог еще что-то чувствовать. И как следствие - из него вырвался крик, донесшийся и до Альберта. Дальше стало очень непросто передвигаться, как будто груз давил в несколько десятков килограмм. Туда же облокотилась и тревога. Перед несуществующими глазами потемнело еще сильней, Олег терял ориентацию. Одна только сила воли выручала его в эти минуты. Но чуяло его несуществующее сердце, что это только начало. Чем дальше они двигались, тем больше усиливались негативные ощущения. Олегу казалось, что кто-то трется об него или это чрезмерная сухость сдавила своими объятиями. Он стал петлять, но не упускал из вида Альберта. На смену сухости появилась отупляющая духота. Олег задыхался, глотая пустоту с опасным вожделением.
- Готовься, - крикнул Альберт.
На месте ушей Олега осел жар. Он медленно заполнял все пустоты в нем. Альберт ускорился и тут из ниоткуда, тысячи  и сотни тысяч режущих слух голосов, завопили и затрещали. Огонь ошпаривал Олега, а вокруг него стал вить петли самый мерзкий голос; он огибал его снова и снова, заставляя запоминать отвратительные звуки из его глотки. Олег был на пределе. Его потянуло вниз. Он испугался и заорал, пытаясь перекричать все звуки и шумы. Постепенно голоса стихали, жар спадал, но чувство тревоги никак не покидало измученного Олега. И недавно угнетающая сухость была воспринята им как спасение.
Альберт сделал вираж вверх и какое-то время Олег упивался мертвым спокойствием и нейтральной температурой уже почти родного ему пространства. Все сознание кипело впечатлениями, и Олег надолго потерял дар речи. Альберт испарился. Олег же чувствовал, что оббегал всю Землю за несколько минут. Его трясло и сносило в стороны. Он пока ничего не понимал и не был в состоянии это сделать.
"Где я был, что я видел", - спрашивал, не переставая, он сам себя. Но, в конце концов, его тревожная тряска угасла, а вот вопросов прибавилось.
- Альберт, - протяжно позвал он. И тот появился. Даже странно становилось, когда из ниоткуда появляется кто-то и ты ощущаешь его присутствие.
- Альберт, я запутался. Зачем все это произошло со мной.
"Тяжелый случай", - подумал на Альберт.
- Я должен покинуть тебя, но тогда ты точно пропадешь в никуда как Влад пропал и многие пропадали. Это место гибельное. Находиться здесь точно на зыбучих песках стоять. - Ясность привлекала Олега. Но эта ясность все еще была непонятна ему.
- Мне придется самому все тебе рассказать, скоро новая волна поползет.
- Олег, - утверждающе произнес он, - человеку дано множество путей, он сам выбирает, зачастую даже вслепую. Спасая свою физику, ты освободил дух. Но он не был готов к освобождению, поэтому ты здесь и находишься. Все свои жизненные уроки, которые ты не успел получить, ты обязан где-то постичь, поэтому ты оказался здесь. И моли святых, чтобы твоя душа настоялась до нужной концентрации за весь этот промежуток, который тебе придется называть жизнью.
Олег молчал. Во всем нем крутились мысли о Боге. Он не знал, как ему, сорокалетнему мужику в таком плачевном состоянии начать верить. Сначала тихо, а затем с накатом. Альберт в его глазах мог быть и Богом и чертом, разницы он не ощущал, как и не акцентировал роль добра и зла. А это очень страшно не верить во что-либо неистово.
- Олег, ты находишься в "нигде", там же и я; но разница между нами велика. Идет новая волна, а я то, как раз туда не попаду, потому что знаю, как защитить себя, ты же -  нет.
- То есть ты ставить себя выше меня? - Олег резво включился в разговор.
- Мы одинаковы в одном, над нами есть более значимые фигуры. Когда-то это могло быть правительство, теперь же это Бог или Высший разум. Другими словами, ты, Олег застрял между двумя мирами: добром и злом, верхом и низом. Теперь сопоставь этот факт со своими пережитыми ощущениями. Мы там, где нет ничего. Две границы. Того и другого опоясывают нас. В Рай, назовем это место так, чтоб было привычней, так просто не попасть с пылу-жару, а вот Ад готов тебя поглотить при следующей волне. Возможность этого возрастает с каждой с каждой твоей неуверенностью, какую сторону принять. Ты сам поможешь себе, я лишь направляю. Я покажу тебе твое возможное будущее, оно также реально, как и все сейчас происходящее. Путь длинный.
- Это также тяжело, как первый путь.
- Это намного страшнее, не каждый способен трезво принять, что сегодня откроется тебе. Хотя я дам тебе выбор: ты можешь продолжать и дальше также существовать, но без меня.
- А другой, я так понимаю, это согласие.
- Да.
- Хорошо. Я все равно ничего не теряю.
- Нам придется медленно передвигаться. Все пространство делится на ячейки, они невидимы, их нужно почувствовать. Я знаю что ищу, поэтому мы найдем нужную. Каждая из них излучает определенные волны. Я не сразу-то и понял, что вокруг меня происходило. Но теперь мои инстинкты обрели новое перерождение. Тут важна закалка и терпение.
 Они медленно двинулись с места. Альберт хоть и разговаривал, но это не мешало ему быть начеку.
- Вот тут, - после долгого пути утвердил Альберт. - Я почувствовал. Но это только начало пути. Приготовься, ты должен ощутить сильный дискомфорт. Это признак хороший. В противном случае тебе уже ничто не поможет.
- Альберт, что ты ощущаешь, когда ищешь эти ячейки?
- Я их не ищу. Пойми, в физическом мире подобного не ощущают. Мы на другом уровне. Они незаметно переместились в странное пространство, по ощущениям Олега - вроде длинного коридора. Время бежало, но они все еще двигались вперед по нескончаемому коридору.
- Знаешь, по замыслу, - глухо говорил Альберт, - должен  быть в мире баланс добра и зла. А что на самом деле? Смотри, - командным голосом провозгласил он. Олег естественно не видел, но почувствовал, что на него смотрят сотни и сотни глаз. Стало совсем тяжко и без того от тяжелой дороги. Альберт неистовствовал:
- Здесь тысячи пустот, они нелюди уже. Они разложенные мертвецы, у них нет будущего. Жизни жизнь их этот коридор.
- Чувствуй, - кричал Альберт на оторопевшего Олега. Из-за таких, как они остальным приходится бороться за каждую минуту счастья. Они ставят под сомнение  существование человека вообще. Олег чувствовал что-то похожее на протухшие  потроха рыбы. Один этот запах выстроил забор на километры в неизвестность дальше по коридору.
- Что с ними случилось? - пробудился Олег.
- Они мертвы навсегда. - Больше Альберт не мог сказать, его сдавливало, и поэтому надо было срочно уходить в нейтральное пространство.
 Они выплыли из ячейки, ощущения как будто кружится голова, долго еще не покидали их.
- Олег, - более умиротворенно начал Альберт, - они не смогли прыгнуть выше головы. Скрываясь от этого адского места, они захотели прыгнуть сразу наверх, но визы им никто не обещал; поэтому их затянуло в непонятное пространство, где все происходит наоборот. Некоторое время и эти бывшие люди навсегда остались там, для чего и были подготовлены их душонки. Как писалось: "Каждому будет дано по вере его".
- Я почти понял тебя. И этой будущей волны начинаю бояться.
- Себя бойся. Куда потянет тебя твое сознание, для тебя еще не ясно. Ведь ты в себе не уверен. Только представь, что, таких как ты, было сотни и тысячи. Их засасывает вниз, а на Земле по-прежнему не убавляется плохих людей. Их бы в ад, но их места уже заняты. А чтобы их жалким сущностям спастись когда-нибудь, на всех сомнительных в плане духовности поставили клеймо. Кто-то считает, что судья он сам, а вот кто-то еще чувствует существование другого судьи. Вот от чего надо отталкиваться.
- Получается, нас тоже, таким образом, проверили.
- Да, - многозначаще подтвердил Альберт. - Здесь совсем иные условия, следовательно, и борьба другого рода. Многие от этого здесь с ума посходили, даже не хочу какие-либо гипотезы строить об их количестве. Тебе же повезло, что мы вовремя встретились. А это признак, что тобой две силы интересуются.
 Олег многое не сразу понимал, так как у Альберта были склонности к многозначительным не всегда правильно распознаваемым фразам. Но он привык к его языку, никто раньше столько не говорил с ним. А если и говорил, то о насущном, куда уж о духовном. Олег слился с материальным и все его окружение незаметно скрепляло еще сильнее. Ему причудился облик жены и на месте сердца Олег ощутил легкость. "Ее бы сразу могло засосать в сомнительные ячейки или прямиком в пекло", - подумалось ему.
- Я чувствую в себе особые силы, - сказал Альберт.- Да, в мире должен быть баланс во всем. Если что-то отнялось, взамен дается другое. Невольно задумываешься о том. Зачем вот здесь ты находишься, по чьей воли. Со временем все вопросы находят нужные ответы. Мой уровень стал выше. Поэтому эта волна будет для меня последней.
- То есть ты прощаешься, - протянул Олег.
- Получается так.
- Но это не просто слова?
- Нет.
- Значит, ты достиг нужного уровня.
- Должного уровня.
- Но что же ждет меня, - поинтересовался Олег.
- Ты знаешь, есть только два пути, а пока ты между ними. И так можно существовать как бы между "да" и "нет", между всем и быть точкой, где все сходится в верном балансе. Это будет твой выбор и твоя точка сборки.
Наступила пауза.
- Олег,- прорвал молчание Альберт, - копи силы и жди своей волны. Здесь я нашел себя, обрел то, чего многие лишены. Считай это даром. Мы особенные с тобой и только верой мы поможем и себе, и может другим.
- О, значит, нет другого пути для меня. Я обречен скитаться.
- Запомни это чувство и забудь. Если не сможешь победить страх, он победит тебя. А чтобы не сойти с ума проанализируй всю свою жизнь и извлеки уроки.
- Что с твоей речью, Альберт? Она стала текучей и почти не угловатой.
- Ты даже не поверишь...
- Да что ты, теперь я во все поверю.
- Олег, я был немым с рожденья. Олег вправду мог бы и сам онеметь от такого откровения.
- Верь, Олег, кошмары сменяются видениями. И все, что раньше ты не мог видеть, теперь сможешь и пощупать.
- Я ощущаю какое-то тепло на месте глаз, что-то во мне меняется.
 Пробежала тяжелая пауза.
- Почему ты уходишь, Альберт?
- Меня ждут. Это так здорово, когда тебя ждут. Возможно, я к этому стремился всегда. Мечты сбываются, подумай над этим.
- Я понял, они рождаются здесь, мы в сказке. Правда мысль и есть действие в этом пространстве. Мне совсем не по себе, когда я думаю, что было бы с нами на Земле и что сейчас происходит у меня в доме. Может моя мама постоянно плачет, хочу сниться ей. Альберт можешь это устроить, ты ведь ТУДА.
- Сделаю, что смогу. Я был в буквальном смысле, как ангел-хранитель тебе. Да еще сумел стать другом тебе. Я бы пожал тебе руку, но сам знаешь, не могу. Но я могу видеть твою оболочку, она постоянно меняется в свете. Не волнуйся, у тебя будет такой же шанс.
 Чувствовалось, что он сверкал изнутри и был подобен белому облаку, которое все выше поднималось.
- Олег, теперь ты будешь охранять еще одну заблудшую душу. Береги ее, как я берег тебя.
- Я обещаю. - Его бывшее тело все сводило в судорогах. Но откуда-то повеяло теплом.
- Пора, впереди вечность. Она также незыблема, как и душа. Олег, будь мудрей, и пустота станет мудрой. Будь внимательней и сможешь остаться в своем разуме. Будь честней и мудрость сама придет к тебе. Будь светлее и чище и внимание не обойдет тебя стороной.
 Олег ощущал приятное тепло, исходящее от Альберта. Его голос отзывался эхом, а волшебная музыка все звучала и звучала.
А в голове у Олега отзывалось: "Иди всегда туда, где звучит музыка"...