Трое 1

- Завтрак я готовить не буду, - разрезал сонную тишину приятный девичий голос.
- Я готовила вчера, так что я пас, - послышался ей в ответ второй.
- Я готовила завтрак всю предыдущую неделю и имею полное право и это воскресенье провести вдали от кухни, - пробурчала третья.
- Кажется, Никки, все-таки придется тебе, - сказала вторая девушка, сочувственно покачав головой.
- Вот уж нет! Вчера я колдовала и над обедом, и над ужином, - вскакивая на кровати, запротестовала Ник, - так что, Уля, ноги в руки, и вперед строевым шагом.
- Ни за что!
Ульяна и Ника заговорчески переглянулись и пронзили насквозь взглядами Аду, которая все еще пребывала в сладких объятиях сна. Почувствовав что-то неладное, она недовольно оторвала от подушки голову.
- Нет, нет, и еще раз нет! – отрезала она.
- Таким образом, мы до ужина будем выяснять, кому готовить завтрак и в результате останемся и без обеда, - заметила Ульяна.
- Тогда, может, все вместе, - без особого энтузиазма предложила Ник.
- Втроем готовить яичницу с тостами, это уж слишком! У меня есть идея получше, - Ульяна извлекла из-под подушки колоду карт. – Сыграем?
Девушки моментально покинули теплые кровати и уселись на полу. Небольшая комната утопала в ярком солнечном свете, раскрашивающим все вокруг в богатые оттенки золота. Свет поглотил и девушек, увлеченных игрой, и одарил их украшениями из солнечных лучей, раскрасил юные лица свежестью и радостью весеннего воскресного утра, и искрами азарта рассыпался в девичьих глазах.
- Как сказал милашка Ди Каприо, прежде чем пойти на дно вместе с «Титаником»: «It’s the moment of truth. Somebody’s life it’s just about to change.», - произнесла Ника, сосредоточенно огладывая подруг, - четыре короля.
- Флэш стрит, от шести до десяти, - радостно напевая, сообщила Ада.
- Идите в свои теплые постельки и постарайтесь громко не храпеть, ну а я в свою очередь постараюсь не спалить тосты вместе с тостером и не пересолить яичницу. Две десятки, можете меня поздравить! – кидая карты, пробурчала Уля и потом шутливо добавила, - марш по кроватям!
Девушки, якобы испугавшись, юркнули в свои постели, еще хранящие их тепло. Ника, довольная тем, что ей в который раз удалось отлынуть от работы, упала на кровать, подставив лицо под ласки солнечных первенцев, Ада же полностью зарылась в одеяло, задумчиво обняв подушку.
- Нет, все-таки хороша жизнь лежа, - лениво изрекла Ника.
- А хорошо лежать еще лучше, - поддержала подругу Ада.
Вскоре по квартире разнесся приятный запах яичницы и тостов. Ника и Ада слышали тихое шкворчание масла и шипение чайника и наслаждались ленивым утром, солнцем и звуками предстоящей трапезы. Но Уля была бы не Улей, если бы позволила подругам смаковать остатки сна, когда она должна заботиться о пропитании всей «семьи»: у нее что-то постоянно падало, звенело и стучало и, казалось, что на кухне орудует целое стадо слонопотамов. Ну вот, наконец, на короткий миг воцарилась тишина, которую прорезал звонкий голос Ули:
- Завтрак готов. Прошу к столу, дамы.
На кухне было тесно, и им троим едва хватало места для совместных обедов, но это нравилось девушкам и кухня была их всеобщей любимицей. Она напоминала дом, где всегда чисто и пахнет пирогами. Они много времени проводили на ней, порой предпочитая творить свои шедевры не за письменным столом, а в окружении кастрюль и сковородок. Сейчас же они просто наслаждались теплом весны, щебетанием птиц за окном и крепким ароматным кофе.
- Сегодня никакой учебы. Пойду по магазинам, - уплетая тосты, строила свои планы Ника, - куплю красивое нижнее белье, ведь вечером у меня свидание с самым страстным парнем. Как только вспомню о нем, сразу хочу…
- Съешь булочку с маслом, сразу легче станет, обещаю, - пошутила Уля.
- Очень смешно, - не зло огрызнулась в ответ подруга.
- Да нет, просто у тебя был такой вид, что ты готова была наброситься на любой двигающийся предмет, - опять поддела ее Ульяна.
- Не беспокойся, тебя бы я насиловать не стала, - заверила Ник.
- А я так этого хотела, - с наигранной страстью выдохнула Уля, вызвав за столом бурю смеха.
- Кстати, а кто будет мыть посуду? – как бы невзначай спросила Ник, вставая из за стола. - Кто последний?
- Да ладно, иди, а то вдруг какая-нибудь штучка купит твои трусики и соблазнит ими твоего мальчика.
- Уля, не шути так.
- Ок, только убирайся быстрей за своими трусами.
Ника довольная выбежала из кухни. День был поистине чудесным, ей второй раз удалось отлынуть от домашних дел, да и уборка тоже не грозила - до вечера она не собиралась возвращаться.
- Ада, а у тебя какие планы? – поинтересовалась Ульяна, включая воду.
- Пойду в библиотеку. Курсовая еще только на полпути. Кстати я обедать не буду.
- ???
- Я встречаюсь с моим парнем, - смущаясь, объяснила Ада.
- Ты когда-нибудь расскажешь мне о своем таинственном принце?
- Когда-нибудь, - загадочно пообещала Ульяне ее подруга.
Желание узнать, как можно больше о загадочном владельце сердца очаровательной блондинки, не было простым женским любопытством. Уля прекрасно знала, насколько неопытна ее подруга в любовных делах. Ей хотелось как-то помочь Аде в этом, но она тщательно скрывала его ото всех, изредка делясь с Ульяной теми чувствами, что переживала она, но ее любимый человек для подруг так и остался таинственным призраком. В душе Уля понимала желание Ады держать все в тайне, но эта таинственность вдруг стала ее пугать, но ничего поделать с этим она не могла.
- Ловлю на слове.
Ульяна проводила подругу взглядом. Ада вошла в комнату и увидела, как мило щебечет по телефону Ника, успевая за минуту слить на собеседника такой объем информации, который и за десять трудно усвоить.
- Кстати, девочки, кто-нибудь видел мои колготки? – оторвавшись от телефонной трубки, спросила Ника.
- Если хочешь их найти, разбери свой бардак, - посоветовала Ада.
- Обязательно, как только так сразу. Ну что, Мариночка, через час в Пассаже, бай-бай.
Ника повесила трубку и с головой погрузилась в поиски своей одежды. Это было непростое занятие, если учесть, что порядок она не переваривала органически. В этот момент в комнату вошла Ульяна.
- Улька, ну скажи ей, чтобы она не путалась под ногами, - услышала она недовольное ворчание Ник.
- Лучше скажи ей, чтобы убирала за собой свои вещи, - был ответ Ады, и черный лифчик, запущенный умелой рукой, полетел в сторону Ники.
- Я лучше помою посуду…
Ульяна явно не хотела оказаться невольной мишенью летающих по комнате предметов, которые спешили улицезреть свою истинную хозяйку.
- Черт, ну где же они? – ругалась Ника.
- Эти? – спросила Ада, извлекая из-под своей кровати черные колготки, явно ей не принадлежащие.
- Что они там делали?
- А уж это ты у них спроси.
Ника всунула руку в колготину, изобразив таким образом нечто живое, и спросила:
- Колгтки-колготки, что вы там делали?
Это нечто живое изумленно посмотрело на нее и измененным Никиным голосом, даже не покраснев, ответило:
- Заглядывали Аде под юбку.
- Ты представляешь, им моей попы мало, - пожаловалась Ника, смеясь. Хорошее настроение вновь вернулось к ней.
Вернувшись в комнату, после удачного мытья посуды, Ульяна застала столь привычную для нее картину: Ника рвала и метала, извлекая из самых разнообразных мест нужные ей вещи, попутно одеваясь и собирая сумку; Ада же спокойно приводила себя в порядок, тщательно накладывая макияж и укладывая волосы. Но на конец перед Улей предстали красивые и полностью упакованные девушки.
- Удачной покупки, а тебе хорошо поработать. Кстати, Никки, не мешало бы вспомнить, что на тебе висит две статьи до среды.
- Успею. Ну а тебе не мешало бы вспомнить, что давно пора влюбиться.
- Да-да, мы с радостью примем тебя в клуб влюбленных дев.
- Я обещаю подумать об этом в свободное время, - заверила девушек Ульяна, желая как можно быстрее закрыть эту тему.
-  Ну, все, пока-пока. Мы бежим. Творческих успехов.
Девушки, чмокнув Ульяну, вышли. Уля же, оставшись одна, включила магнитофон, прибралась немножко, чтобы придать комнате «цивильный», как выражалась Ника, вид, разложила эскизы, и взяв в руки карандаш, с головой ушла в работу.

 Ульяна. Сейчас склоненная над листом бумаги и рождающая будущий шедевр портновского искусства она мало походила на ту Улю, которую знали ее друзья и подруги. Он была серьезна и сосредоточена, а в глазах бушевал огонь ее фантазий. Обычно она была другой. Очень часто таких называют «без головы», потому что в их поступках и действиях полностью отсутствуют логика и здравый смысл. Нет, Ульяна не была лишена их, это было одно из главных, чем она руководствовалась в своей жизни, только вот со стороны это было незаметно.
Однажды ее одногруппник Сергей, глядя на Улю, сказал: «Красива, умна, талантлива, непредсказуема и экстравагантна». Это была краткая, но емкая характеристика Ульяны. Но совсем недавно, когда длинноногая девчонка, с блеском восторженных глаз впервые вошла в институт, она отражала лишь половину сказанного Сергеем. Она была красива простой естественной красотой: полудлинные светло-русые волосы; глаза, цвета июльской зелени, покрытой золотисто-солнечной пылью, искрящиеся счастьем и радостью, бархатные ресницы, четкая линия бровей, губы цвета кровавой зари, нежная кожа, чуть тронутая легкими поцелуями солнца. Она была умна: блестяще сдала экзамены и поступила в престижный вуз. И она была талантлива, это говорили все, кто видел ее первые работы. Но предсказуема и любила классику. Короче, не отличалась от многих других симпатичных и подающих надежды студенток-первокурсниц, наполнивших областной центр. Наверное, она и осталась бы такой, но в ее жизни появился Алексей. Она любила его нежно и страстно, и он взамен дарил ей то же самое. Но увы, судьба зло посмеялась над ней, в один прекрасный день взяв Алексея навсегда. Это было страшно. Казалось, все жившее в ней умерло вместе с ним. Но жизнь все же взяла свое, и в одно весеннее утро, подойдя к зеркалу, она отрезала русую косу и положила ее в шкатулку, в которой теперь и жил для нее Алексей. Вечером этого же дня она вернулась коротко стриженной и цвета лунной печали. Сменив прическу, она полностью изменила свою жизнь, став той Ульяной, которую знали теперь. Правда, вторую половину взамен ушедшей она найти так и не смогла. Время от времени она удовлетворяла то животное, просыпающееся в ней, но не позволяла мужчинам занимать прочное место ни в ее сердце, ни в ее кровати. Изменив себя, она не изменила себе, оставив неприкосновенными свою душу, свое сердце, свой талант.
Сейчас, работая над эскизами и греясь на солнце, она вновь стала маленькой девочкой, которую так любил Алексей. Ее глаза были полны идей,  уверенности и надежды. Она знала, что все у нее получится, и каждую минуту своего одиночества она отдавала своей работе, чтобы приблизить миг своего торжества.
- Я сделаю это, Леша, я воплощу нашу мечту, - повторяла она, покрывая лист тонкими линиями. – Русский силуэт будет мой.

Хлопнула входная дверь и Уля услышала довольный голос Ники:
- Это я, но просьба не покидать занятых мест.
Вздохнув, Уля бросила карандаш. Она прекрасно знала, что должно последовать за этой фразой и замерла в ожидание Никиного шоу. Из прихожей доносился шелест пакетов и бумаги, а также чертыханье Ник, которой явно не хватало места.
- Минуточку внимания, тушь, и вот она я.
Ник важно продефилировала в комнату. На ней был красный шелковый костюм из длинной юбки и блейзера на одной пуговице. Уля сразу же узнала свою модель, которую она набросала специально для Ник.
- Эротичное движение тела, легкое прикосновение рук и…
Блейзер соскользнул с плеч, а шелк юбки, струясь, шумя и жадно лаская тело, упал к ее ногам.
- Что скажешь?
Ульяна оценивающе посмотрела на то единственное, что осталось на ней, если не считать тяжелых прядей волос, прикрывающих грудь. Кружевные трусики в тон костюму хорошо облегали тело, подчеркивая плавность Никиных изгибов.
- Если честно, хочу, - страстно выпалила Уля.
- Я знала, что тебе понравится. Я просто влюбилась в твой эскиз и решила твою мечту превратить в свою реальность, и выполнили его как раз вовремя. Сегодня мы идем на концерт, и я уже чувствую, что буду неотразима. Ну а после концерта, - Ник загадочно блеснула глазами.
- Что после концерта?
Глаза Ули широко распахнулись в предвкушении пикантных подробностей, как и Ада, Ник в последнее время была слишком скупа на них. Ника закружилась по комнате в паре с юбкой, потом села на стул напротив Ули и мечтательно посмотрела на нее.
- После концерта, - чувственно вырвалось из груди, - как будто ты сама не знаешь, что будет после концерта.
- А все же? – не отставала Ульяна.
- А вдруг и тебе захочется, и я еще окажусь виноватой.
- Не беспокойся, сегодня я решила сходить в клуб, так что не переживай насчет моих неудовлетворенных желаний. Поверь мне, если захочу, удовлетворю все до единого.
- Я тебе верю, но не уверена, что вспомнив о его руках, губах, тех ласках, что он дарит, и той страсти, что бушует в его глазах, я захочу всего лишь булочку с маслом. Черт! – выругалась Ник, вскакивая со стула. – Я уже его хочу! Хочу!
Ульяна лишь улыбнулась, видя, как любовная горячка сжигает Ник.
- Давай поговорим о чем-нибудь другом.
- О сексе? – как ни в чем не бывало, предложила Ульяна.
- Улька, ну я же просила, - взмолилась Никки.
- Хорошо, - поворачиваясь к рабочему столу, согласилась Уля. – Но мне казалось, что до этого мы говорили о любви.
- Ты неисправима.
- А вот и Ада, - услышав звук открывающейся двери, обрадовалась Уля.
- Слава богу! – облегченно выдохнула Ник. – Вот с ней-то можно поговорить о чем-нибудь другом.
- Вряд ли, - возразила Ульяна, вновь отрываясь от творческого процесса, - судя по ее счастливому виду, она вся именно в том, о чем мы только что говорили.
Ада действительно светилась, как электрическая лампочка, от счастья и любви.
- А я думала, что она в библиотеке, пишет курсовик, - озадаченно произнесла Ника, немного завидуя цветущему виду Ады, ведь она сама все еще находилась в ожидании встречи с любимым.
- Дорогая, в библиотеке столько мест, где можно предаться таинствам любви, - вкрадчивым голосом начала объяснять Ульяна, желая еще немного подразнить Ник, но Ада перебила ее:
- Как всегда, пришла Улька и все опошлила.
- А что я? – удивилась Ульяна, вгоняя себя в краску, - я только и  заикнулась о прелестях любви между стеллажами книг…
- Уля! – в один голос прикрикнули девушки.
- Молчу, молчу, молчу, - успокоила их Ульяна, и вновь принялась за работу.
Ада ушла на кухню, залезла на подоконник и еще долго пребывала в задумчивом состоянии. Пьянящая прелесть любви все еще владела ей и не хотела ее отпускать. Ада вновь и вновь переживала прелестные моменты их прошедшей встречи: тайные поцелуи между книжных стеллажей, страстные ласки и искренние слова о любви в его квартире на одинокой кровати, усыпанной лепестками белых роз. «Мой принц», - время от времени томно вырывалось у нее из груди, отвлекая всех от дел. Но девушки понимающе сдерживали себя от по-дружески шутливых замечаний в адрес влюбленной девы. Они знали - с Адой это все было впервые.

- Ада, ты уверена, что не хочешь пойти со мной? – спросила Ульяна, накладывая на лицо последние штрихи вечернего макияжа.
- Да, уверена. Я устала, да и есть над чем поработать, - заверила ее Ада.
- Ну что, ледя ин ред, идем, - обратилась тогда Ульяна к Нике.
- Идем, развратная женщина, - Ник закружила Ульяну в стремительном танго, - это я репетирую.
- Думаю, сегодня вас ждать не следует. Завтрак будет в холодильнике.
- Ада!
- А что я не права? Ведь ни ты, Уля, ни ты, Ника, не планируете провести эту ночь в одиночестве.
- И это я слышу от нашей Ады! – большие глаза Ники от удивления стали еще больше и темнее.
- Что естественно, то, как вы знаете, не безобразно, - пояснила им голубоглазая блондинка, поправляя упавшую на глаза прядь волос. – Выглядите на миллион американских рублей, нет даже на два. В путь девушки и ловите рыбку покрупнее и понапористее, и не дайте ей уйти с крючка прежде, чем насладитесь ее молодой кровью.
- Уля, ты это слышала?! Куда катится этот мир?!
- Мир не знаю, а вы – в дверь!
Ада выставила девушек.
- И это наша Ада! – заключила Ник, все еще приходя в себя. Такие шутки были привилегией Ули, а никак ни тихони Ады.
Вечер был чудесным: спокойный и теплый. Девушки, мило болтая о чем-то своем, неторопливо шли по улицам, ловя на себе восхищенные взгляды прохожих.
- Ты знаешь, если сейчас кто-нибудь с нами не познакомится, то мне придется считать, что моя красота и сексапильность на нуле, - огорченно промолвила Ник.
- Довольствуйся малым.
- Я и довольствуюсь им одним, но внимание других мне не помешало бы, - кокетливо бросила Ника, взмахивая черными крыльями ресниц.
- А вот, кажется и первый отважившийся, - сквозь зубы процедила Ульяна, видя, как внушительных размеров шкафообразный мужчина направляется к ним.
- Девушки, можно с вами познакомиться? – играя мускулами, спросил он.
Ника и Уля оценивающе осмотрели его с головы до пят, после чего страстно прильнули друг к другу.
- Извините, но мы любим друга и нам хорошо вместе.
После этих слов Ульяна одарила подругу чувственным поцелуем. Ответ Ники был таким же шокирующим. Их излюбленный прием сработал, мужчина отстал от них, и они, смеясь, продолжили свой путь.
- Ну все, большой любви и много секса, - пожелала Нике Ульяна, когда им пришлось расставаться.
- И тебе того же.
Ульяна недовольно поморщилась.
- Ну хорошо Улька, много секса и только секса, - сдалась Ника, - кстати, а ты уже определилась с желаемым?
- Да, хочу молодого, настырного, невысокого симпатяшку, но чтоб в штанах во!
Уля согнула в локте руку и сжала кулак.
- Лонг плей? – уточнила Ник.
- Хотелось бы. Да, когда дойдете до основного, вспомни о главном. Ведь ты сейчас не в том положение, что бы быть в положение.
- Хорошо, о, черт! Я забыла их дома, надеюсь, он запасливый и нам хватит на ночь бурной любви. Все, опаздываю. Удачной охоты.
Ника была оживлена. Уля видела, что счастье в ней бьет ключом.
- Беги!
Уля слегка подтолкнула подругу.
Ульяна весело провела вечер: познакомилась с приятным мальчиком, который полвечера в караоке пел ей песни, после чего всю оставшуюся ночь они прокувыркались у него дома на родительской кровати.
Ника тоже не отстала от подруги, как только она осталась с Никитой наедине, она набросилась на него и не выпускала из своих объятий до самого утра.
Ада, закончив учить, легла спать, прижимая к груди фотографию молодого человека. Она была слегка расстроена: серебряное колечко, подарок первого и любимого мужчины куда-то пропало. Но, взглянув на светящееся улыбкой лицо своего принца, она выкинула из головы все мысли о пропавшем кольце – он ведь был с ней, и он ее любил.
Ника проснулась в самом лучшем расположении духа. Никиты уже не было, но кровать и уже увядшие лепестки белых роз все еще хранили его тепло. Сладко зевнув, она взяла лежащую на подушке красную розу и прочла записку: «Эта ночь была сказкой. Люблю и желаю. Твой Никита. P.S. Уходя, просто захлопни дверь.»
- Как жаль, что понедельник день тяжелый и надо уходить, - произнесла Ника.
Она оделась, и уже собиралась захлопнуть дверь, но увидела, как предательски сверкнуло что-то под кроватью. Она подошла и подняла маленькое серебряное колечко.

Ника сидела на своей кровати, обняв колени руками и устало положив на них подбородок. В руке она задумчиво вертела кольцо, которое послужило причиной столь резкой перемены ее настроения. Серебряный обруч из тонких витых ниточек, радостно играющих лучами солнца, разрывал на куски ее маленькое сердечко, вызывая слезы, которым Ника не давала выхода наружу. Они жгли ее изнутри, стараясь превратить то, что еще билось в ее груди в груду никому не нужного пепла.
Хлопнула входная дверь, и Ника увидела Аду, источающую счастье и радость.
- Привет! – донесся до нее далекий голос подруги.
До конца не отдавая отчет тому, что она делает, Ника встала и прошла на кухню вслед за Адой.
- Катись, катись колечко, - выдавила из себя Ника, стараясь сдержать в себе боль, слезы и ярость, охватившие ее при виде подруги. Серебряный обруч выпал из рук и звонко покатился по столу.
- Ты нашла его! – обрадовалась девушка, беря кольцо и надевая его на безымянный палец. – И где оно было?
В ее вопросе было столько невинности, что вызвало в Нике очередной приступ бешенства, с трудом сдерживаемый тонкой корочкой льда, покрывшей сердце.
- Там, где ты его оставила, - холодно прозвучал ее ответ.
Ада бросила в сторону Ники мимолетный взгляд, от которого не ускользнули слезы, гнев и отчаяние владевшие Ник. Странный холодок, пробежавший по спине, Ады заставил ее поежиться. « Там, где ты его оставила, – медленно повторила про себя Ада, - но где я его оставила?» Этот вопрос терзал ее с вечера, и единственным ответом было -  у Никиты. Перед глазами быстро промелькнули моменты ее вчерашней сказки. Он опустился перед ней на колени и протянул ей удивительную по красоте белую розу, на лепестках которой хрустальными капельками блестели капли воды. Она взяла и поцеловала Никиту. Полностью отдавшись поцелую, она нечаянно поранила палец, на котором красовалось кольцо, одним из шипов. Ей пришлось снять его, чтобы Никита смог обработать рану. «Я сняла его, но так и не одела. Да. Я оставила его у Никиты, но как оно тогда попало к Ник?» в глазах Ады появился страх чего-то несказанного, и вместе с ним пришел холод.
- А теперь я жду объяснений.
Ника еле сдерживала себя, чтобы фурией не наброситься на Аду, которая чувствовала, как медленно начинает уходить земля из-под ее ног.
- Каких объяснений? – недоумение и тревога прозвучали в ее вопросе. Ада всячески гнала прочь черные мысли, которые настойчиво пытались завладеть ею. Ситуация прояснялась с каждым сказанным словом, с каждым жестом, но она упорно не хотела верить в то, к чему приводила логика ее мыслей. Страх полностью завладел ею. Уже понимая в душе, что она может услышать из уст Ники, терявшей терпение и самообладание, она всячески пыталась опровергнуть приходившее ей на ум, но Ника сказала именно то, что должна была:
- Хватит Ада, ты прекрасно знаешь, каких объяснений я жду и пли-ииз не строй из себя невинную девочку. Я хочу знать, что твое кольцо делало в квартире Никиты.
- А что ты делала там? – с не меньшей злостью спросила Ада.
- Нет, Адочка, постой. Это что ты делала в квартире моего парня? – настаивала Ника.
- Твоего парня! – искренне удивилась Ада, заливаясь истеричным отрывистым смехом. – Я не ослышалась, «твоего парня»?
- Да, твои ушки тебя не подвели, моего парня.
- Ну уж нет, это не я должна отвечать, а ты мне объясни, как оказалась в квартире Никиты, и почему это он твой?
- Уж не твой ли?
- В этот раз ты попала в точку. Никита мой!
Ника, которая почти весь день провела с мыслями о том, что Ада делила постель с ее парнем, была шокирована. Она ожидала услышать хотя бы слова извинения за ту подлость, которую сделала ее подруга. В словах же Ады не было и намека на разочарование в случившимся.
- Ах ты, маленькая стерва, залезла в постель к моему парню и еще будешь утверждать, что имеешь на него права. Он мой, ты слышишь - мой.
- Это я-то стерва?! Теперь я понимаю к чему вся эта долгая прелюдия и так много слов. Твой! Да, ты хотела бы, чтоб это было так, и поэтому решила увести его у меня. Но ты ошиблась, не выйдет. Ну и что из того, что он трахнул тебя, какой мужик откажется, когда ему бесплатно предлагают такой товар. Я ему это прощу, ведь я-то знаю какая ты шлюха.
Ада вылетела из кухни, яростно жестикулируя и глотая подступившие слезы. Ника бросилась за ней и схватила ее за волосы.
- Я шлюха?
- А кто же еще? Это ведь ты спишь со всеми подряд, и тебе стало завидно, что у меня есть парень, который просто меня любит, - визжала Ада, пытаясь освободиться.
- Тебя любит?! – тупо захохотала Ника, выпуская свою жертву. – Да ты хоть раз смотрела на себя в зеркало на свое до тошноты приторно-милое личико? И это ты мне всегда завидовала: на тебя ни один взгляда не бросил, а за мной мальчики всегда бегали табунами. Именно поэтому ты и решила спать с Никитой. Ну ты и стерва! Пусть я шлюха, пусть мужиков у меня было больше, чем пальцев на руках и ногах, вместе взятых, но я никогда, слышишь, никогда не уводила парней у своих подруг. Я даже в тайне никогда не спала с ними: я свято чтила закон «чужого не трогать» в отличии от тебя.
- Я с твоим парнем не спала, а вот ты с моим как последняя…
- Стерва!
- …как последняя, - повторила Ада и уже не в силах сдерживать всю ту ярость, кипевшую в ней, бросилась на Нику. Ник, у которой тоже кончился словарный запас, дала волю рукам.
Две разъяренные женщины, сошедшиеся в битве из-за мужчины, похитившем их сердца – что может быть страшней и опасней? Здесь речь не идет даже о каких-то правилах: в этом сражении все средства хороши и все результаты удовлетворительны. И Ника, и Ада щедро одаряли друг друга не скупясь на подарки: рвали друг другу волосы, одежду, царапались и кусались – короче, делали все, чтобы привести противника в более плачевное состояние, при этом стараясь выразить всю полноту чувств самой яркой и живой, но, увы, непечатной речью русского языка.
Уля еще на лестнице услышала странные звуки, не предвещающие ничего хорошего. Она ворвалась в квартиру и, сметая все на своем пути, бросилась к девушкам. Разнять их оказалось делом непростым, и прежде чем ей удалось оттащить Аду и бросить ее на кровать, она успела получить несколько увесистых подарков от разъяренных подруг.
- Хватит, - что было силы закричала она, преграждая путь Нике. – Довольно, заткнитесь обе и придите в себя.
- Хорошо. Можешь считать, Адочка, что на этот раз тебе повезло. Но не думай, что этим все и закончится. Ты с ним спала, и я тебе этого не прощу никогда, маленькая стерва.
- Хватит уже, - вновь прикрикнула Ульяна.
- Все ухожу. Эту сучку я видеть более не могу.
Ника выбежала из квартиры, с силой хлопнув дверью. Ада лежала на кровати, свернувшись калачиком, и тяжело дышала. Изредка ее тело сотрясалось от продолжительных всхлипываний.
- Выпей воды и постарайся успокоиться.
Уля села рядом и протянула подруге стакан с водой. Ада с неохотой сделала несколько глотков.
- Тебе уже лучше? – спросила Ульяна, когда Ада, как ей показалось, начала приходить в себя.
Ада утвердительно покачала головой.
- Может, теперь ты скажешь мне, что произошло.
- Уля, она спала с моим парнем, - новый приступ слез заглушил все остальные слова. Ада уткнулась в плечо подруги. Приступ истерики прекратился также быстро, как и начался. Ада успокоилась окончательно, но разговаривать с Ульяной ей не захотелось. Она с большими, наполненными ужасом глазами тупо смотрела в одну точку, медленно раскачиваясь на кровати. Понимая, что ничем не сможет ей помочь, Уля ушла на кухню. Она курила одну сигарету за другой, временами наблюдая за поведением своей подруги. Она поняла, что самое худшие, что могло сучиться, только что произошло. Между двумя подругами встал он, и одна из них была третьей лишней. Только вот вопрос кто?

- Наша невинная сучка дома или побежала искать себе кобелька? – послышался из прихожей странный голос Ник.
Ник, сметая все на своем пути, ввалилась в комнату.
- Что кобелька не нашлось? – обрадовалась она, заливаясь истеричным смехом. – Жалкое зрелище ты сейчас представляешь, Адочка, сидя задрав хвост и ожидая что кто-нибудь вздрючит тебя как следует…
Она хотела еще что-то добавить, но Ульяна подскочила к ней и зажала рот. Схватив Нику за волосы, и тем самым получив возможность более или менее контролировать не владеющую собой Ник, она потащила ее к стулу и насильно усадила на него. Как только Ник почувствовала, что никто не мешает ей вновь изливать накипевшее, она понесла какую-то околесицу насчет двух спаривающихся собак, одна из которых была жалкой дворнягой, жила в их дворе и все ее любили, другой псиной оказался ее карликовый пинчер, причем сексуально озабоченный, который имел все, что стояло и двигалось, в том числе  пяточку ее бывшего дружка.
- Ника, посмотри на меня, - в приказном порядке прокричала Уля, но Ника абсолютно не обращала внимания на свою подругу, продолжая нести несвязанную чушь. Уля приподняла ее лицо за подбородок и увидела, что зрачки подруги были слишком уж большими и блестящими.
- Ты что вмазалась? – в ужасе спросила она, своим вопросом прекращая ахинею про двух невинных псин.
- Нет, - глупо усмехаясь, ответила Ника, наконец-то узрев в расплывчатых линиях лицо Ули, - я просто дунула.
- Ах, дунула и как это тебя не удуло после этого?
Этих слов Ника уже не слышала. Приступ смеха превратился в буйную истерику. Сквозь поток льющихся слез Ника пыталась что-то сказать, но понять ее лишенную членораздельности речь было невозможно. При виде ее плачевного состояния злость на подружку прошла, и Уля принялась лихорадочно соображать, что же надо сделать, чтобы привести ее в чувство. Хорошо еще, что Ада до сих пор находилась в сомнамбулическом состоянии и не обращала никакого внимания на выходки Ники. Двух истеричек Уля бы просто не выдержала бы. После нескольких неудачных попыток Ульяна, которую все происходящее окончательно вывело из себя, со злости надавала Ник пощечин.
- Ника, Ника, ну приди же наконец в себя.
Ей вдруг показалось, что Ник на какую-то долю секунды удалось зацепиться за реальность. Тогда Ульяна вкрадчиво заглянула ей в глаза, пытаясь помочь подруги выпутаться из дебрей ее уставшего подсознания, но поняла, что это бесполезно так, как Ник окончательно потерялась в чехарде своих мыслей. Истерика все же прекратилась, так же внезапно, как и началась. Дотащив до кровати не владеющую Ник, она положила ее и заботливо укутала ее одеялом. Никки вновь начала бормотать под нос что-то отдаленно напоминающее слова, но в этот раз Уле пришлось недолго слушать ее словарный винегрет, Ник забылась тревожным сном.
- Ада, и ты ложись спать, - устало обратилась Уля к третьей подруге. – Утро вечера мудренее.
Ада тяжело упала на подушку, механически натянула на себя одеяло и закрыла глаза. Уля выключила свет и тоже легла. Сон долго не шел к ней, а ей так хотелось спокойствия, но все же усталость взяла свое, и Морфей принял ее в свои объятия. Ее сон не оправдал ее надежд, став продолжением дневного кошмара. В нем она блуждала по утопающей во мраке комнате и что-то лихорадочно искала. Это было что-то яркое, способное ослепительной вспышкой развеять мрак и вернуть счастье, любовь и понимание. Ей показалось, что она почти нашла, но в ее сон ворвались тихие и частые всхлипывания. Реальность моментально разрушила счастливый конец, так и не дав Ульяне возможность прикоснуться к ответу на свои вопросы. Улька открыла глаза. Кровать Ады была пуста.
Ночь мягким мраком, окрашенным в рыхлое серебро луны, заливала кухню призрачными бликами. Ада сидела на подоконнике, задумчиво смотрела на печальный блин луны и плакала. В ее глазах льдинками утопали звезды, придавая Аде еще более печальный вид. Но, не смотря на то, что лицо было покрыто многочисленными дорожками от горьких слез, она по-прежнему была красива, хотя ее красота и была грустной. С одной стороны Уля понимала, что Аде надо самой разобраться в случившемся, в себе и  в своих чувствах, но с другой – Ада была настолько беспомощна и одинока, что Ульке не терпелось поддержать подругу в трудный момент. Не зная как поступить, Ульяна решила прислушаться к своему сердцу.
- Ты не против?
Ада казалось не заметила ее. Тогда Уля без приглашения залезла на подоконник и посмотрела туда, куда был устремлен взгляд любимой подруги.
- Люблю смотреть на звезды, в своем холоде они так красивы, – начала Ульяна разговор.
- Наверное, но для меня они просто дырки в ночи.
 Ада говорила с неохотой, но Уля почувствовала, что ее решение оказалось верным – Ада хотела с кем-то поговорить.
- Ада?
- Да, - ее голос не звучал больше россыпью жизненных чувств, он казался холодным и отдаленным.
- Скажи что-нибудь.
- Что, например?
- Ты его любишь?
- Люблю ли я его? Спроси мое сердце, - Ада, медленно подняв руку, приложила ее к своему сердцу, и Уля услышала, как громко бьется оно в ее груди. – Да, я его люблю, как никого и никогда, только вот мою любовь растоптала моя лучшая подруга, не оставив мне и капли надежды, ведь я слишком умна, скучна и некрасива по сравнению с ней.
- Ада!
Ада продолжала смотреть в окно, не замечая своей подруги. Осторожно взяв ее за подбородок, Ульяна повернула ее лицо и заглянула в ее глаза. Она ужаснулась черной бездонной пустоте чистейших синих сапфиров. Она, аккуратно вытерев с них слезы и убрав шелковые пряди золотистых волос, позволила луне грустным серебром покрыть милое личико Ады.
- Ада, как глупы твои слова. Если бы ты могла видеть себя со стороны, то поразилась бы своей красотой. Ты очень красива, да, умная, но не скучная, ты самая замечательная девушка на всем белом свете. Ты мне веришь?
Ада устало помотала головой.
- Если бы я была красива, он любил бы только меня одну.
Как хотелось Ульяне закричать, разрушив тишь ночного неба , что он любит только ее, но она знала, что это не так, если бы любил, то не спал бы с Ник.
- Я тебя люблю, - вдруг вырвалось у Ульяны.
Чувство теплоты и нежности охватило ее. Поддавшись странному влечению, она, закрыв глаза, медленно дотронулась до Адиных губ. Они были теплыми и сладкими. Испугавшись, она отпрянула, но не смогла подавить в себе волну приятного чувства интимной близости.
 - Спасибо.
- Да за что?
- За все.
 Ада крепко обняла подругу, положив на ее плечо голову.
- Со стороны мы, наверное, похожи на двух лесбиянок, - попыталась пошутить Ада.
- А мы и есть две они по уши влюбленные друг в друга.
Поправка Ули вызвала на губах Ады легкую улыбку.
- Ты прелесть.
Они долго сидели вместе, смотрели на звезды и думали о чем-то своем. Чувство одиночества и тревоги покинуло их сердца, оставив лишь легкую приятную грусть.
- Тебе уже лучше?
- Да, - тихо ответила Ада.
- Тогда может пойдем спать?
Уля заботливо уложила Аду в кровать, укутала одеялом и еще долго перебирала ее волосы. Через несколько минут Ада уснула.
- Спи, - нежно сказала она и вновь нежно коснулась Адиных губ.
- Какая трогательная сцена, Боже мой! – услышала она над ухом полный сарказма голос Ник. Сказав это, Ника стремглав пронеслась на кухню. Уле пришлось проследовать за ней.
- Наша маленькая стервочка нуждается в любви и понимание. Ах, я и забыла, что это ведь невинное дитя, которое просто спало с моим парнем, - злость и ненависть кипели в каждом слове, сказанном спокойным и ироничным голосом, который раскатом грома прогремел в ночной тишине.
- Ника, я прошу не надо так кричать.
- Как мы о ней заботимся. Ты только и думаешь, что о ней . Ада, Ада, Ада… А обо мне кто-нибудь подумал? Ну, конечно же, я ведь стерва, только учти, это она затащила моего парня в кровать, а не я ее.
- Ника, да успокойся ты. Ночь не время выяснять отношения. Да и на сегодня я думаю, уже хватит.
- Конечно же, зачем со мной разговаривать!
- Я не увиливаю от разговора с тобой, просто на дворе ночь, и я ужасно хочу спать, а не разбираться кто прав, кто виноват.
- Иди и спи, подруга!
Уля уже не смогла более сдерживать в себе все свои реальные чувства и в порыве гнева приперла Никки к стене. Что могло так вывести ее из себя?  То ли нервная дрожь пухлых губ, то ли белая пелена дурмана застлавшая темный бархат глаз – Уля не знала, но все то, что творилось с ее подругой в данный момент, почему-то показалось ей без меры наигранным.  Да и почему она должна понимать их, а они ее нет? Жуткое желание выплеснуть все, что она думает о случившемся, полностью владело ей. Но она знала, что слова, непонятным шипением вырывающиеся из нее, Ника никогда не услышит. Она сумеет сдержать этот порыв безумия. Да, ей легче было поверить в то, что во всем случившемся виновата Ника. Но верить и знать правду не одно и тоже. Правды она не знала, поэтому эти слова навсегда останутся в ней.
- Ника, давай просто успокоимся и пойдем спать, - стараясь вложить как можно больше здравого смысла, предложила Уля.
- Тебе легко говорить, не с твоим парнем спала эта маленькая шлюшка, и убери руки, я спокойна.
Уля отошла и дала Нике сигарету. Они сели и молча закурили. Ника старалась не смотреть на Ульяну, все раздражало ее в ней, особенно та забота и понимание, с которым она только что обращалась с Адой. Чувства уже давно все перепутались в ней, и она была не в состояние понять, почему так по-разному ведет себя Уля с ними. Единственным объяснением было то, что ее лучшая подруга приняла сторону Ады.
- Никки, мучить допросами я тебя не буду. Ответь лишь на один вопрос, ты его любишь?
- Ты права, пора спать.
Ника нервно затушила сигарету и вышла из кухни. Уля осталась одна. Чувство непонятно откуда появившегося страха холодной рукой сжало ее и вместе с ним что-то теплое и нежное обнимало ее. Она обхватила голову руками и устало положила ее на стол – эта ночь для нее была слишком длинной, слишком бурной и слишком много эмоций бушевало в ней.
Чувства, они вновь жили и боролись в ней. Бурей ворвались они в ее размеренную жизнь: нежность, безумный гнев и теперь этот страх, но вместе с ними пришло и необычно острое ощущение самой настоящей жизни. Ее вкус, она забыла его в тот самый страшный в ее жизни день и вот теперь мешок, в который она упаковала себя несколько лет назад, разрезали и буйные воды океана жизни полностью поглотили ее. Омывшись ими, она вдруг почувствовала смертельную усталость. Тяжело переставляя ноги, она добрела до кровати, упала в мягкие подушки и моментально погрузилась в сон.

Нике не спалось. Ненависть жгла ее изнутри, и она не находила выхода наружу. Ника чувствовала, что попала в тупик, и ее же собственные ярость и гнев буквально душили ее. И еще эти мысли пришедшие на помощь клокотавшим  чувствам, она не могла им сопротивляться, она не могла не думать. Она пыталась объяснить происшедшее, но не могла, хотя все и выглядело на первый взгляд просто и ясно – Ада спала с ее парнем. Но вот почему ее лучшая подруга сделала это? Вопрос о том, почему Никита спал с ней, даже не появился на горизонте. Всю вину она скинула на блондинку, которая мирно спала на соседней кровати.
Никита. Этот молодой человек был пожалуй единственным в ее жизни, который так не на шутку затронул ее сердце, если не считать ее первой детской и ,увы, неразделенной любви. Он был интересен, умен, красив, нет, скорее его внешность была приятной, а тело ладно скроенным, красивыми в нем были лишь глаза. И не смотря на то, что он мало, чем отличался от других представителей второй половины человечества, которых когда-то Ник знала, он покорил ее, причем сделала это легко и непринужденно. И сама того не замечая, она влюбилась в него, хотя еще недавно заверяла подруг, что не родился еще тот мужчина, с которым можно разделить нечто большее, чем кровать и несколько месяцев бурных ночей. С ним она хотела разделить все, и даже жизнь. И вот пожалуйста оплеуха от лучшей подруги, как это можно понять и простить. Ника тяжело вздохнула.
В детстве прочитав «Унесенные ветром», она влюбилась в независимую и своенравную Скарлетт О`Хара, приняв ее основной принцип – «я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра». Он очень часто помогал ей в жизни, особенно когда она терпела неудачи на личном фронте. Когда исчезал очередной поклонник, она попросту забывала его, зная, что завтра она уж точно о нем ничего не вспомнит. Но Никиту она забывать не хотела, хотя и сделала попытку увести свои мысли в сторону. Это ей почти удалось. Она сосредоточилась на себе, невольно сравнивая себя с Адой, и это сравнение всегда выходило в ее пользу.
Во-первых, она была красива. Среднего роста с правильной пропорциональной фигурой, она конечно же не была новой Клаудией Шиффер, зато рядом с каждым мужчиной выглядела молоденькой девочкой, не нарушающей основной принцип – женщина должна быть ниже мужчины. Это глупо, но, и Ника это прекрасно знала, сильнейшая половина чувствует себя более уверена, если смотрит на партнершу сверху вниз. Ада, конечно тоже была невысока, но выглядела слишком уж миниатюрной и хрупкой. С нее надо сдувать пылинки, а не любить в безумном порыве страсти. Лицо ее тоже было на все пять баллов: красивым и загадочным. Заключенное в ореол из тяжелых вьющихся волос, оно своей бледностью, большими темными глазами и пухленькими губками манило к ней. Ника знала, что именно ее глаза, томные и бархатистые, придавали ей тайну и влюбляли в нее, потому что в них, запутываясь в бахроме черных ресниц, всегда горела страсть. Ада, если уж быть откровенной, тоже не была уродиной: голубые глаза на нежном личике, длинные шелковые волосы цвета спелой пшеницы, конечно же делали свое дело, но Ада больше походила на фарфоровую куколку нежели на женщину из плоти и крови. В ней не было страсти, не было извечной женской загадки, Ада просто была через чур мила, только и всего.
Отметив про себя это, Ника довольно улыбнулась. Как бы мила и невинна не была бы Ада, она, Ника, производила на мужчин больше впечатления.
Во-вторых, Ника была не глупа. Ада же очень умной, и очень часто немногословной. Она была слушатель, но зануда. Ника же была болтушкой, это отталкивало и притягивало к ней, но иногда и она могла помолчать, давая своему собеседнику возможность высказать свою точку зрения, правда больше ей нравилось молчать, когда они восхваляли ее неотразимость. Ко всему прочему она всегда была весела и могла поддержать любую компанию.
Ника тихо засмеялась, вспомнив, как часто подводил ее не в меру болтливый язычок, но еще чаще он выручал ее, особенно на экзаменах, когда фортуна подкидывала ей билет, где кроме вопроса она более ничего не знала. Со временем она научилась себя контролировать. Да и если бы не эта природная склонность к болтовне и умение говорить долго и красиво на самые разнообразные темы, разве бы смогла она стать журналисткой, подающей большие надежды. Ее статьи никогда не отличались малыми размерами, но всегда были ярким, красочными и живыми, их интересно было читать, и поэтому она никогда не сидела без работы.
«Статьи!» – воскликнула про себя Ника, вспомнив, что до среды на ней висят две незаконченных работы, а ведь уже начинался вторник.
Она пинками подняла себя и пошла на кухню. Особого настроения работать не было, но она знала – надо. Ника была легкомысленна и ветрена, часто забывала о назначенных ею свиданиях, но работой она дорожила и поэтому, не смотря на то что на душе скребли кошки, она заставила себя взять ручку и подумать на другую тему. Она не ожидала этого, но работа пошла на удивление хорошо, хотя написанное и отдавало грустью и даже злобой, статью это не портило, а наоборот еще ярче выражало ее смысл.
Уже начало светать, когда Ник бросила ручку  и аккуратно сложила исписанные листы.
Темная синева ночного неба начала бледнеть, а холодные отблески таких далеких звезд меркнуть. Ночь уходила, забирая с собой свой драгоценный убор и предоставляя наступающему дню полную свободу действий. Он расплывчатым нежно-розовым пятном растекся по сумрачному небосводу, окрашивая все вокруг в цвета детской мечты. Ника знала, что скоро из-за соседнего дома медленно выплывет кусок расплавленного золота и ослепит ее своим радостным светом. Но наступающее утро не пробуждало в ней жизненных сил, способных живительным соком пробежать по уставшему телу. Сон навалился на нее.
Она вошла в комнату, где спала ее соперница. Как она была прекрасна в этих зыбких объятиях Морфея. В ней вдруг вновь проснулась та нежность. с которой она обычно относилась к ней, но воспоминания о другом человек заставило спрятать ее в самый далекий уголочек девичьего сердца.
- Ах, Ада, как было бы хорошо, если бы тебя просто не было, - сама того не замечая, вслух произнесла она, - как было бы хорошо.

Надо было вставать, и Уля прекрасно осознавала это, но бороться с ленью и не отпустившей за ночь усталостью не было сил. Она чувствовала, что наступающий день будет поистине чудесным, и ей даже не надо было открывать глаз, что бы знать это, но она не была готова полностью принять его. Уля хотела продлить то состояние покоя, в котором находилась она в данный момент, и просто не думать о плохом. Но, увы, ни чудесное утро, жадно бьющее в глаза, ни не желание окунаться в новый день с его проблемами, не смогли удержать ее от бурного напора нескончаемых вопросов, на которые она не находила ответов. Ее мысли окончательно убили в ней хорошее настроение, а день начинался так сказочно волшебно. Но как было не думать о грустном, толстая черная кошка, вульгарно размахивающая пушистым хвостом, уселась между лучшими подругами, и ни одна не решалась прогнать ее. Уля просто обязана была что-то сделать, чтобы выгнать незваную гостью и вновь воцарить мир и спокойствие в их маленькой квартирке. «Что же делать? – мучило Ульяну, - что же делать?» Ах, если бы ответ на этот вопрос можно было найти так же просто, как сказать «раз, два, три». Но ответа не было. Как она ненавидела его. И дело не в том, что он обманул ее лучших подруг, просто он отнял их у нее – втроем им теперь нет места под одной крышей, но Ульяна не хотела терять ни Аду, ни Нику. «Боже, ну что же я должна сделать, чтобы он навсегда исчез, а они, мои милые девочки, стались со мной?» от злости она подскочила на кровати, одеяло лениво сползло с нее и тяжело рухнуло на пол, сделав ее подъем неизбежным.
Она знала, что кофе должно было помочь ей с приступом тупой злобы и вернуть ей силу и уверенность в новом дне, но глупый и упрямый чайник не спешил выполнять свою работу. Чтобы не уснуть в ожидание кухонного ленивца, Улька решила, что есть еще один надежный и проверенный способ вернуть радость в свое рыхлое тело. Но, увы, в этот прекраснейшей из весенних дней ей везло, как утопленнице, душ оказался занят. Но вот все же с кухни начали доноситься знакомые и вселяющие в душу веру в светлое будущее звуки, и Ульяна вприпрыжку побежала туда, где кипела энергия ее нового дня. Сделав крепкий кофе, она закурила, подошла к окну, моментально утонув в буйстве позднего утра и растворившись в приятном пробуждающем к жизни аромате.
У нее больше не было сил на бесплодные попытки хоть как-то объяснить все происшедшее, и она решила, что сейчас самое время подумать на более приятные ей темы, например о Русском Силуэте. К счастью, ей это удалось, и ее буйная фантазия принялась за творение новых шедевров юной кутюрье.
Весна. В этот раз приход молодой цветущей девы радовал ее. Вместе с маленькими островками зелени, разбросанными по улицам, вместе  с пьянящим теплом и дивным щебетом птиц, весна принесла Уле много новых идей и уверенность в том, что в этот раз время чудного пробуждения станет решающим в ее жизни. Она чувствовала, что нескольких длинных месяцев тупого изучения учебников все же пошли ей на пользу, и теперь она полностью готова к тому, чтобы к Новому Году ее фантазии увидели свет не с листков белой бумаги, а с очаровательно- волнительных тел хрупких манекенщиц. Она сделает эту коллекцию и возьмет все возможные призы и награды, в том числе и Русский Силуэт.
Тихий то ли стон, то ли всхлип ворвался в приятную картину ее мечтаний, разрушив их и вернув Улю к серой действительности солнечного дня.
- Уля, - услышала она заглушенный водой голос Ады. Странный холодок неприятно пощекотал спину, Улька знала, что он не предвещает ничего хорошего, и поэтому со всех ног бросилась в ванную.
Дверь в ванную была не заперта. На днях сломался шпингалет, и у девочек не доходили руки до починки столь необходимой в обиходе вещицы, но Ульяне потребовалось немало усилий прежде чем ей удалось открыть ее. Казалось, принимающая ванну не желает видеть кого-то рядом.
Первое, что увидела Ульяна, были ее глаза. Ярко-голубые сапфиры, в которых обычно россыпью света искрились все ее чувства, сейчас они были туманны и пронизаны темно-синими тревожными нитями. В черной бездне ее зрачков затаился страх чего-то вечного и пугающего. Ада сидела в ванной. Она была бледна, а ее по-детски хрупкое тело била дрожь. Левой рукой она сжимала правую, овитую тонкими алыми лентами. Струясь и блекло играя электрическим светом, они спадали в ванную, окрашивая воду в неприятные оттенки красного.
- Ада, - еле слышно вырвалось из груди Ульяны, и к ней медленно стало приходить осознание происходящего. Ленты –это кровь, а вечное и пугающее в глазах – близость смерти.
- Ника, скорую, - это было единственное на что хватило Ульяниных сил, ее тело почему-то отказывалось повиноваться ей.
Через несколько секунд в дверях показалась заспанная мордашка Ник.
- Что случилось? – в ее еще не проснувшихся глазах читались тревога и страх, которые моментально были спрятаны под маской безразличия и ехидства. – А, наша маленькая стервочка, порезала себе вены. Понимаю, чувство вины и угрызения совести. Только вот зачем скорую? Пусть идет туда, куда собралась, зачем же ей в этом мешать.
В словах Ники было столько жестокости и цинизма, что они потрясли Улю больше, чем вид крови и страх смерти.
- Ник, сейчас не время вспоминать обиды, речь ведь идет о ее жизни, - рассеянно пробормотала Уля.
- Телефон в прихожей, подними трубку и набери 03, если тебя так волнует ее жизнь.
Ника спокойно вышла из ванны. Злость на Нику вернула Ульяне потерянные силы, и она, запинаясь за разбросанную одежду, побежала за Ник. Схватив Никки за руку, она потащила ее к телефону.
- Звони, - подняв трубку, сквозь зубы процедила Ульяна. Она еле сдерживала  себя от желания разорвать на тысячу маленьких кусочков взбалмошную подругу.
- Отпусти, - взбесилась Ник.
- Только тогда, когда вызовешь скорую.
- Долго придется ждать, она остынет прежде, чем я дотронусь до телефона.
- Звони, - Уля резко дернула Ник и заломила ей руку, как учил ее любимый папа.
Ника, сдерживая бешенство, все же набрала номер. Услышав в трубке голос, Ульяна в приказном порядке произнесла:
- Говори.
Ника, к которой постепенно стали возвращаться человеческие чувства, выполнила просьбу Ульяны, и только после этого Уля отпустила ее.
Ульяна вернулась к Аде, которая стала еще белее и ощущение реальности в ее глазах стало еще более призрачным. Она помогла подруге выбраться из ванной, обтерла ее, перетянула руку поясом от халата и закутала в теплое полотенце.
- Все будет хорошо, малыш, все будет хорошо.
Но Ада уже не слышала этих слов, она потеряла сознание.
- Держись, держись, - прижимая к себе теряющую жизнь подругу, плакала Уля. – Ты не можешь умереть, слышишь, только не сейчас.
- Не умирай, - молилась на кухне Ника, запрещая слезам искать выход наружу. – Я ненавижу тебя, но не умирай, прошу, не умирай.
Вскоре приехала скорая и увезла бесчувственную Аду. Уля поехала с ней, оставив Ник наедине с ее совестью.
Ника стояла у окна, наблюдая, как уносит прочь машина скорой помощи ее бывшую подругу. Чувство вины ело ее изнутри, и слезы все же хлынули у нее из глаз, но изменить сделанное и сказанное она не могла. Если бы эти слезы помогли Аде в ее нелегкой борьбе за жизнь, она бы плакала не переставая, до тех пор пока жизнь не вернулась бы в хрупкое тельца наивной блондинки.
Ульяна провела в больнице почти весь день, желая быть первой кого увидит Ада, когда скинет с себя мутную пелену. Ни что, даже разумные доводы врачей не могли ее переубедить. Она стояла около окна. За стеклом била весна: и голубое небо во всю ширь, и нежная зелень, бьющая по стеклу дробь – в коридоре же было тускло и уныло. Она ждала. И лишь тогда, когда она увидела, что на губах подруги заиграло что-то отдаленно напоминающее улыбку, вздох облегчения вырвался из груди.
- Как ты нас напугала.
- Я не хотела, просто мне казалось, что так будет лучше для всех.
- Надеюсь, ты поняла, что от твоего поступка всем стало бы только хуже.
- Да, и спасибо за то, что ты есть, и за то, что ты моя самая лучшая подруга.
Ульяна улыбнулась и провела рукой по шелковым прядям золотистых волос. Она сама не заметила как потянулась к губам Ады, легким поцелуем скользнув по ним. Чувство, странное и волнующее, вновь насквозь пронзило ее. Испугавшись его, она наскоро пожелав подруге сладких снов, вышла из палаты. Она вдруг поняла что оживало в ней каждый раз, когда нежность охватывала ее при виде Ады, она просто хотела любить и быть любимой. Именно сейчас, когда ее привычный мир рушился на глазах, она хотела любви. «Нет, я не могу думать о себе, когда мои подруги так несчастны из-за любви. Я должна думать о них, а не о том, чего хочет мое сердце. Я иду домой и попытаюсь найти выход из тупика».
Дом встретил ее мраком и тишиной. Ники в квартире не было. Она закурила и села на подоконник.
Весна уже давно пришла в уставший от зимы город. Лопались почки, весело щебетали птицы, раздражающее, но по-своему мелодично, пели мартовские коты, и мать-и-мачеха солнечными пятнами раскрасила укутанный полумраком двор. Ульяна наблюдала за буйством природы. Настроение было грустным, чувство одиночества съедало ее изнутри. Ульяне так хотелось выбежать на улицу и стать частью разбушевавшейся природы, но никого не было рядом, а если бы и были, то им вряд ли захотелось бы радоваться весне вместе с ней.
Прошел день, другой. Ник не появилась, а Ада была все еще слишком далеко от бурных проявлений жизни. Уля пыталась бороться с собой, но жизнь все-таки взяла свое.