Золотой Умка, или Тропа Алекса. Часть 1 Гл. 17-32

17
Музей представлял собой небольшое двухэтажное здание, опоясанное древним чумландским орнаментом, напоминающим игру «крестики-нолики». Алекс знал, что кружок означал Сольце, а крестик Уну и в своей основе эти символы имели древние корни мерканского происхождения. Согласно последней теории расселения народов, по территории нынешней Чумландии проходил путь пранарода, населившего мерканский материк. В те времена на месте пролива Брейна существовал мост суши. По нему спокойно расхаживали стада диких бизонов, носорогов и мамонтов, на которых охотились предки нынешних чумландцев. Один из представителей этого древнеисторического семейства, выполненный из железобетона, красовался возле здания музея.
Пошлепав ладонью по отполированному бивню мамонта, Алекс вошел в музей. Первое время он пребывал в растерянности, решая куда двигаться дальше. На дверях, выходивших в холл, висело несколько странных табличек: «Фото», «Сувениры», «Парикмахерская».
«Широкий спектр услуг, - подумал Спиро, - не хватает только «Холи ногтей» и «Полного ондулясьона на дому».
В этот момент скрипнула дверь, и в проеме из-за занавески выглянул грузный человек с несколько выпученными глазами.
- Вам кого?
- Серджио Рост... мне нужен...
- Это в соседнем здании.
«Мрачный дядя, - повернулся к выходу Алекс и заметил в одной из дверей стеклянные витрины с какой-то утварью. - Неплохо было бы порисовать здесь как-нибудь». Около рядом стоящего точно такого же здания были припаркованы два черных лимузина. «Делегация, небось, какая... Или начальство, что тоже не лучше».
Не успел он сделать и двух шагов по ярко освещенному холлу, как к нему подошел человек плотного телосложения и, напряженно улыбаясь, вежливо спросил:
- Что вы хотели?
- Я увидеть хотел бы...
- Сегодня санитарный день и посетителям вход воспрещен.
- Да я не посетитель, мне по делу... Позовите, пожалуйста, Роста.
- Хорошо, подождите здесь.
Человек исчез. Через несколько минут появился Рост.
- О, ты чего?
- Хотел вещи забрать пораньше. Договорился с Томом Истом, в мастерской поживу.
- Ага. Слушай, мне немного осталось доделать и идем. Подождешь пять минут?
- Я вообще-то не тороплюсь.
- Айн момент.
Рост скрылся за дверью с табличкой «Директор». Потом выглянул и поманил пальцем. Навстречу Алексу из-за стола вышла невысокая женщина с немного испуганным выражением лица.
- Здравствуйте. Вы Алекс Спиро? Мне мсье Рост сказал, что вы хотели сделать подарок музею?
- Да, брошюру об Эгвекитауне. И рисунок тюлененка.
Спиро вытащил из своей сумки папку с рисунками и брошюрой.
- Вы художник?
- Скажем так: еще я рисую.
- Чудесно. Вы извините, у нас сегодня переполох. Приезжает правительственная делегация и очень важные гости.
- О-о-чень важные... - Рост поднял палец кверху.
- Я думаю, что процедура оформления много времени не займет... Присаживайтесь, а я сейчас позову сотрудника. Мсье Рост, у вас все готово с экспонатом?
- Еле успели. - Рост с досадой махнул рукой. - Завтра ехать, ничего не собрано...
- Вы понимаете, что ставите под угрозу ответственную экспедицию! Это же по линии... заявка. Вы меня под монастырь подведете!
- Да что я?! Чуть что, сразу мсье Рост! Что мне, разорваться? Между прочим, обязанности таксидермиста не мои и выполняю их только по щедроте душевной...
- Вот и проявите ее!
В этот момент за окном скрипнули тормоза и сверкнули огни полицейских мигалок.
- О, господи... Делегация!
Директор музея кинулась к выходу.
- Что за делегация?
- Угадай с трех раз... Мерсы.

18
Вспоминая день, когда он впервые встретился с мерсианами, Алекс пытался понять, что его поразило больше всего. Эта встреча, как немного позже стал догадываться Спиро, была вовсе не случайной, как не случайно все в этом мире.
Какое-то странное чувство, что это должно было произойти, причем именно так, как произошло. Конечно, приняв решение вернуть Полярный Круг на его законное место, Алекс понимал, что рано или поздно придется столкнуться с теми, кому он, по сути, бросал вызов. Но Спиро также понимал, что эту дорогу ему не осилить в одиночку. Придется собирать единомышленников, сколачивать новую артель и что этот процесс, длительный сам по себе, в силу его флегматичного темперамента и вовсе мог бы затянуться на неопределенное время. Спиро был готов и к тому, что при его жизни будет сделан только первый шаг, положен кирпич в фундамент этого грандиозного предприятия. Что найдутся другие, кто, последовав его пути, доведет дело до конца, чего бы этого ни стоило. Но события разворачивались слишком быстро. Такие темпы его пугали. Испытывая некоторое волнение, Алекс прислушался к голосам в коридоре.
«Подумать только, представители инопланетной цивилизации за какой-то несчастной перегородкой. Стоит только подойти, открыть дверь... Хочу ли я их увидеть, встретиться с ними, говорить?.. Не уверен». И все-таки в глубине души Алекс чертовски хотел этого.
Голоса раздались громче, послышался раскатистый хохот Серджио. «Вот кому море по колено - что мерсы, что персы». У Алекса вдруг вспотели ладони, он полез в карман за платком. В этот момент дверь распахнулась, и Спиро оцепенел. Ни скользнувшие в кабинет фигуры с коротко стриженными затылками и оттопыренными пиджаками, ни просеменившая к столу директор музея не привлекли внимания Алекса. Его взгляд еще летел к дверному проему, но он уже знал, что это будет женщина.
Словно дуновение летнего ветерка, шелест листвы, журчание ручья. Он услышал голос, вернее смех. Конечно, именно ТАК и должны звучать ИХ голоса. Потом Алекс увидел глаза. Словно анфилада дверей распахивалась перед ним, уводя за собой вглубь.
Доходя до этого места, Спиро даже подскакивал от досады. Надо же, каким болваном он выглядел.
Медленно поднявшись, он зацепил стул и, пытаясь удержать его, выронил альбом. Листы веером легли на пол.
- О, пожалуйста, не надо собирать! Так даже удобнее все рассмотреть...
Алекс застыл в нелепой позе.
- Если вы не возражаете...
- Да нет, ради бога, смотрите...
Голос у Спиро вдруг охрип. Он немного пришел в себя.
«Что за дьявольщина?.. Однако взгляд, я вам доложу, словно молотом хватили... Даже колени дрожат... Спокойно, старина, спокойно, это просто люди, обыкновенные люди. Ничем они от нас не отличаются, ну называются они так - мерсиане».
Алекс лихорадочно пытался собраться с мыслями.
- Это ваши рисунки?
- Да.
«Что у меня с голосом? Обыкновенная женщина, немного похожая на подростка. Второй, высокий мерсианин, такой же загорелый и темноволосый. Жители страны пирамид. Ничего особенного...»
Серджио сделал галантный жест и показал на Алекса.
- А вот мой друг - Алекс Спиро, рекомендую. Художник по духу и треккер по жизни...
- Треккер? Это кто?..
- Это, который по кругу...
У Алекса земля уходила из-под ног, щеки горели.
- Как это?
- Как, как. Лишили человека, можно сказать, смысла жизни - отняли Полярный Круг. Он вам решил войну объявить!.. Пожалеете еще.
- Вы смешной...
Что-то было в голосе, движении рук, словно он уже где-то все это видел, слышал. Алекс поднял голову и встретился взглядом с высоким мерсианином. Только на секунду глаза их встретились, но Спиро вдруг почувствовал себя абсолютно голым и беспомощным. Будто прочли его как книгу в одно мгновение. И отвернулись. Без тени эмоций. Как от бессмысленного предмета.
- О, бедный тюлененок! Как жаль, что с ним случилась такая беда.
- Действительно... На Алекса этот случай тоже произвел впечатление, но что поделаешь, се ля ви, как говорят во Френчии... или в Финтифляндии. Забыл. Кстати, вы хорошо говорите по-гросски.
- Мы специализируемся на Гроссии, я и мой отец. - И, уже обращаясь к Алексу. - А зовут меня Эолита, это неофициальное имя. Официальное трудно выговорить по гросски. Забираем ваш вчерашний трофей, между нашими музеями заключено соглашение об обмене экспонатами. Не могли бы вы подарить мне свой рисунок?
- Минуточку, - снова подал голос Рост. - Это уже приобретено музеем, вернее, принято в дар. Вот оформляем документ...
- А может быть, автор передумает и подарит нам?.. В залог нашей дружбы и сотрудничества...
Из-под низкой челки на Алекса сверкнули золотые искорки улыбки. У Спиро звенело в ушах.
- Берите...
- Вот всегда так, что хорошее, так сразу забирают! Да я не только про вас, и раньше такое было...
Серджио, пыхтя, помог Алексу собрать рисунки.
- А это вам на память.
На ладони Алекса очутился небольшой предмет, напоминавший позолоченную пуговицу. Еще минута и комната опустела, за окном взвизгнули колеса автомобилей.
Алекс Спиро пошатываясь, подошел к стене и плюхнулся на стул.

19
«И были они смуглы и золотоглазы». С самого утра крутилась в голове у Алекса эта фраза. «Кажется, это из твоих любимых «Марсианских хроник». Ну вот, свершилось - они на нашей планете. Это реальность, и мир не рухнул. Как-то обыденно даже, если не считать мое состояние». Состояние у Алекса было не очень. Он чувствовал себя выпотрошенным. «Какое-то глубинное психозондирование», - он вспомнил взгляд высокого мерсианина и поежился. - И с такими монстрами ты собрался воевать? Впрочем, Эолиту монстром не назовешь...»
Он снова ощутил это странное чувство, когда ноги отрываются от пола и ты летишь неведомо куда. Этот взгляд, голос, прикосновение руки... Алекс потряс головой, пытаясь отбросить наваждение.
«Ну, вот, этого еще недоставало... Возьми себя в руки, черт возьми! Вспомни, что есть еще Ассоциация, Полярный Круг и Путь. Ты еще в самом начале его и уже рассиропился... Займись-ка, старина, лучше делом!»
Перестав расхаживать по мастерской, Спиро стал разбирать свои нехитрые пожитки. Первым делом он вытащил объемистую папку с документами, тетрадями и альбомами. Раскрыв одну из них, он погрузился в чтение.
«Эгвекитаун. Май 1993. Наконец-то нашел нужное слово. Искал довольно давно, но никак не мог подобрать такое, чтобы самому понравилось. И чтобы смысл был, и выговаривалось смачно. Ну, вот. Треккер. От слова «трек». Есть, правда, сомнения - движение-то предполагается международное, а слово исконно гроссийское. Может, заменить на бурлака, джунглиязычное, для большей доходчивости? Надо подумать. Баг Тауэр начал спорить. Понял ли?
Кто такой треккер? Буквально - следовик. Человек, движущийся по следу, трассе, дорожке, колее. Значит, необходимы два компонента - трасса и импульс для движения. Учитывая то, что трасса великовата будет для одного треккера, тянущего свой трек, то бишь бурлака с бечевой, возникает необходимость в другой категории - сидячем треккере, то есть треккере без импульса. Так как он сидит в определенной точке, он и называться будет пойнтовиком или сидельцем. А точка - сиденье. Его задача - шлифовать свой пойнт и обеспечить нормальное прохождение треккера с его баржой. Цель треккера-бурлака - идти из одного пойнта в другой, тянуть свой трек (читай - тащить баржу), найти своего пойнтовика-сидельца и, получив дополнительный импульс (пинок под зад), продолжить путь. По возможности находить новых треккеров.
Треккеры разнятся по своей продвинутости, по протяженности трека, его ширине. Треккер по жизни - самокатчик Вальтер Булч, для которого цель - ничто, движение - все. Дорога - это его образ жизни. «Катящийся камень мхом не обрастает». Настоящий треккер любит «Летящие булыганы», тащится от Репа и его «Треккеров на Уолл-Ге» и поет «Дубинушку» на редких привалах.
Бреккер. Антипод. Бреккер - «тормоз», замшелый обыватель. Стихийный треккер. Продвинутый треккер - как хороший звукосниматель, воспроизводит весь спектр саунда. Саундтрек - звуковая дорожка пластинки, фильма, лазерного диска. Луч лазера выбивает из пластиковых борозд целый мир образов, звуков, мыслей и чувств.
Смени иглу. Прочищать лазер тряпочкой, смоченной в керосине.
Вся планета как гигантский диск, и треккер вспахивает свою борозду, запечатлевает все, что извлекается из ее глубин, делится этим с другими, будит новых треккеров. Схватывая только то, что необходимо ему, он воспроизводит-пишет свою дорожку.
Пахарь одной бесконечной борозды. Карта в душе, пространство для того, чтобы ее разложить».
Алекс почесал голову. «Бред сивой кобылы, но интересно. Какое-то донкихотство, никому не нужное в наше время. Большинству это покажется именно так. Но ты-то рассчитываешь не на большинство, и опыт хотя бы той же самой Горелии говорит именно об этом». Он вспомнил свой вояж, предпринятый накануне Глобального Сдвига в один из уделов, расположенный на другом конце Гроссии. Полярный Круг цеплял самую его макушку и несколько дней, проведенных Спиро в небольшом городишке Хлоя, укрепили в верности избранного пути.
Немного взбодренный, Алекс взглянул на часы - пора было идти на просмотр будущих телевизионщиков. Он затолкал кипу бумаг в чемодан, задвинул его под раскладную кровать и стал одеваться. Рука в кармане ветровки наткнулась на какой-то предмет. Это была миниатюрная маска какого-то животного, похожего на медведя. Вернее, на медвежонка. Прорези глаз и зубов делали ее похожей на пуговицу.
Пуговицу из чистого золота.

20
Отбор претендентов проходил в зале музея Дворца. За длинным столом разместились директор Лана Ленц, штатный психолог Дворца, сам Ади Душ и представитель телекомпании «Чумландия».
Спиро внимательно всматривался в лица рассевшихся кто где ребят. Компания была разношерстная, все были немного напряжены и настороженно посматривали на строгих судей. Сначала над ними поэкспериментировал психолог, задав несколько простых тестов. Потом Ади, пытаясь выглядеть внушительным, объяснил порядок проведения конкурсного отбора. Он будет проходить в несколько этапов и растянется на несколько дней. Сейчас они должны были просто немного рассказать о себе.
Началась процедура приглашения по очереди всех кандидатов и дотошные расспросы. Через час Спиро уже с тоской посматривал на часы. Но и сами экзаменаторы порядком подустали и вопросов становилось все меньше. Да и очередь становилась все короче. Уже под конец в зал уверенной походкой вошла девочка с длинными косами черных волос и насмешливыми темными глазами. «Такую в Перции назвали бы луноликой, - подумал Алекс и стал внимательно наблюдать, как она непринужденно отвечала на вопросы. - Ну, эта стопроцентно пройдет. Готовый профессиональный диктор. Ади ни за что не отдаст ее в секцию юнжуров».
Следующая претендентка тоже показалась перспективной девочкой. Хорошо знала литературу, языки, даже сама пробовала писать. При этих словах Алекс навострил уши. Ему позарез нужны были ребята с творческой жилкой. Натаскивать бездарей он терпеть не мог.
Педагогический опыт Спиро был невелик, хотя он и закончил колледж в столице Секирбашстана городе Фау. Столкнувшись с системой образования среднего разума, Алекс понял, что приспособиться ему вряд ли удастся, а перестроить ее не хватит сил. На меньшее он был не согласен и о карьере педагога пришлось забыть.
«Занесла меня нелегкая опять на эту дорожку. Впрочем, это не школа. Да и вряд ли найду лучшее место для плацдарма. Главное сейчас закрепиться. Положение мое «хуже губернаторского», а падение в финансовую пропасть, как известно, может оказаться бесконечным. Иначе бедные мерсиане со своими мельницами могут и не дождаться поединка с Рыцарем Печального Образа по причине достаточно банальной - вместе со своим Росинантом он протянет ноги от бескормицы».
Вспомнив о своих заклятых врагах, Спиро достал из кармана подарок мерсианки. «Интересно, сколько бы это могло стоить?» Собеседование закончилось, и Спиро поджидал Душа, чтобы обсудить дальнейшие планы.
- Любопытная штучка. Дай-ка посмотреть. - Ади повертел миниатюру в руках. - Где взял? Подари.
- Подарки не дарят.
- Кто это тебе такие подарки дарит?
- Не важно. Давай сюда.
Душ с явным сожалением вернул маску медвежонка. Спиро успел заметить, что Ади питает слабость к красивым и дорогим вещам.
- Говорят, ты с мерсами встретился вчера?
- Кто говорит?
- Здесь же большая деревня. Все все знают. Ну, расскажи, какие они, кто? Мне еще не приходилось напрямую с ними общаться. Видел издали пару раз.
- Да я тоже мельком, рисунок взяли. А взамен вот, подарок.
Спиро совсем не хотелось посвящать во все нюансы пронырливого пастора. С неудовлетворенным видом Душ изрек:
- От лукавого эти подарки, сроду от мерсов не приму ничего. Сатанинской силой владеют и думают всю вселенную приобрести. Но Бог и их отметет от лица своего.
- Ладно, ладно... Скажи лучше, почем опиум для народа.
- И ты зря так ко всему относишься. Сказано в Писании...
- Слушай, давай о Писании потом поговорим. Надо посидеть, подумать над совместной программой работы телестудии и секции юнжуров.
Лицо Ади приобрело кислое выражение.
- Ну, ты набросай черновик, а я погляжу, может, поправлю чего.
- !!!

21
Алекс торопился: надо было передать несколько документов, касающихся Ассоциации «Полярный Трек» Серджио Росту, отправляющемуся в экспедицию. Он продолжал, скорее по инерции, искать единомышленников. Попутно он хотел зайти к телевизионщикам и уточнить требования, предъявляемые к будущим передачам детской студии.
Местная телекомпания «Чумландия» располагалась недалеко от музея, в одном из высотных зданий. Высотным его можно было назвать условно, так как все постройки, что возвышались больше чем на двадцать метров, уже причислялись к этой категории. Узкие окна, скорее напоминающие бойницы, смотрели на площадь с чудом уцелевшим памятником Миру Линчу, изрядно обгаженному в период пертурбаций Правого Поворота.
Тут же на площади можно было увидеть неказистое здание Дома Счастья, коробку узла связи с чашами спутниковых антенн и Губернаторское Палаццо. Некое подобие бульвара, одним своим концом упиравшимся в улицу Линча, а другим - в улицу Красной Утки, было засажено редкими деревьями и кустарником, с Потеплением буйно разросшимися.
На углу сыпались искры электросварки. Строители заканчивали монтажные работы на здании нового банка: Чумландия готовилась вкусить все прелести своей недавно приобретенной независимости от Мегадаунии.
Серджио стоял у здания музея и шнуровал гигантский рюкзак. Рядом громоздились какие-то ящики и тюки. Увидев Алекса, он махнул рукой.
- Ого, Мальбрук в поход собрался?
- Не «ого», а о-го-го! Тут половина - не мое. Груз для музея в Продувания заодно везу. Как у тебя дела? Устраиваешься? Ну, давай, я месяца через два-три появлюсь. Извини, что с хатой так получилось, я уже обещал одному черту.
- Забудь, все нормально. Слушай, я ведь тебе рассказал о Проекте, общее представление имеешь.
- Ну, более-менее.
- Держи, здесь комплект документов, рассказывающих об Ассоциации. Может быть, это кого-нибудь заинтересует там, где тебе придется побывать.
- Разве что белых медведей... Алекс, я ж не агитатор, я ж потомственный кузнец...
- Ладно, кузнец, весу тут никакого. При случае дашь кому. Может, пара ненормальных найдется, вроде меня.
- Не... Вроде тебя вряд ли...
- Хочешь сказать, уникальный клинический случай? Ладно ржать, бери... На самокрутки или еще на что не истрать!
Они закурили. Ветер гнал вдоль улицы клочки бумаги, швырял в лицо желтеющую листву: деревья сбрасывали листья, чтобы через месяц зазеленеть снова.
К тюкам подошел лохматый пес, обнюхал их и сделал попытку поднять ногу. Но Серджио был начеку, псина испуганно шарахнулась в сторону от угрожающего замаха ногой.
- Пошла, ты!.. Развелось их... этих собак! У тебя, кстати, как самочувствие? Отошел? А то вчера, я смотрю, мерсы тебя хорошо обработали.
- В смысле?
- Ты что, не знал, что с ними надо поосторожнее. Ты так пялился на мерсианку, как ее?..
- Эолиту.
- Ну да. Взгляда мерса не выдерживает ни один человек. У них необычайно развита высшая нервная деятельность. Что ты хочешь, сверхцивилизация, нам не ровня. Имей ввиду на будущее, если придется общаться - отводи взгляд, лови периферийным зрением или на худой конец затемненные очки. Они у нас редко, но бывали, так что я ученый.
Спиро смущенно поскреб подбородок.
- Да вроде ничего.
Серджио хохотнул:
- Какая фемина, а? Вот с кем можно испытать действительно неземное блаженство!
- Не нашим носом калину клевать.
Алекс потрепал по загривку вновь подошедшего пса. Тот завилял хвостом и искательно заглянул в глаза Спиро.
- Нет у меня ничего, приятель. Ты уж извини.
Собака уселась рядом. Обычная дворняга, каких полно по всему северу. Неистребимое племя меньших братьев, головная боль коммунальных служб и утеха ребятни. Шерсть клочками, впалые бока, слезящиеся глаза.
- Что брат, не сладко живется, а?
Хвост слабо шевельнулся, и пес отвел взгляд. Из-за поворота вырулил фургон департамента культуры. Стали грузиться.
- Ты знаешь, - сказал Алекс, пожимая на прощание руку Серджио, - я, кажется, понимаю, почему собаки и вообще животные не выдерживают взгляда человека.
- Почему?
- Им стыдно, что они животные.

22
- В городе карантин. Говорят, в связи с визитом мерсов. Боятся эпидемии мерсианского гриппа.
- Нет, эта болезнь представляет опасность только для мыслящих существ. Тебе она не грозит.
При виде Алекса два мальчика-подростка замолчали и, поднявшись со скамейки, выжидательно уставились на Спиро.
- Вам чего, хлопцы?
- Хлопцы за проливом ушами хлопают, а мы - поколение, которое выбрало «Пупси», желаем стать юнжурами... - бойко затараторил один из них: рыжий, вихрастый, с лицом, усеянном мелкими веснушками. Второй, повыше ростом и с кучерявой головой, смотрел немного набычившись и, загадочно улыбаясь, теребил ремень заплечной сумки.
- Вот как? Значит, хотите стать акулами пера, гиенами ротационных машин?
- Это уже все в прошлом. Сейчас в ходу настольные издательские системы.
- Приветствую ваше желание. А вы знаете, что главным условием пребывания в секции - это писать, писать и еще раз писать?
- Знаем, - хором ответили будущие акулы.
- Ну, тогда давайте знакомиться.
Сид Вайс и Вилли Бур были студентами-первокурсниками национального колледжа и специализировались на одном из видов древнего искусства коренных чумландцев - татуировании клыков моржа. Делалось это с помощью инфразвуковых форсунок. Краска, вгоняемая в толщу кости, расплывалась на его поверхности удивительными переливами, образуя замысловатые картины. Там были пейзажи тундры, моря и гор, селения с фигурками охотников, рыбаков, животных. Причем настолько реалистично выглядевших, что специалисты всего мира только диву давались.
Вообще, надо сказать, что древняя цивилизация чумок обладала развитыми технологиями. С помощью специальных бубнов (размеры некоторых из них достигали высоты трехэтажного дома) генерировались инфра и ультраволны. С ними древние чумландцы творили просто чудеса: начиная от выплавки стали и заканчивая лечением тяжелых недугов. Правда, все это было в прошлом: нынешнее состояние немногочисленного народа оставляло желать лучшего. Многие секреты были утеряны, но попытки возродить тот или иной вид деятельности не прекращались.
Ознакомив новеньких с расписанием и основными пунктами их будущей деятельности, Алекс поинтересовался, насколько хорошо они знают компьютер. Оказалось, что довольно смутно, но в игры играли.
Еще в Эгвекитауне, Спиро, ведя кружок компьютерной графики, сделал немалую подборку игр. Он убедился на своем опыте, что компьютер и дети без них не совместимы. К тому же игры служили своеобразным кладезем изображений, звуков для работы. Наблюдая за юными игроками, он лучше узнавал их сильные и слабые стороны. Лучшего психологического теста, чем игра, еще не придумал никто.
Взрывались и падали космические корабли; по цветущей земле, по лесам, пустыням и ледяным просторам отважные мстители изничтожали злых пришельцев, задумавших погубить цивилизацию млян.
«Всегда одно и то же, - подумал Алекс. - Убить врага, пока он не убил тебя. Из века это сидит в нас. Неужели человека делает человеком только эта страшная забава - война? Возможно ли другое решение? Ведь и мерсиане в нашем представлении - враги, уничтожить которых не хватает силенок. Интересно, если бы в моей власти было сделать так, чтоб их не стало, как бы я поступил?»
Он вдруг вспомнил Эолиту, ее взгляд, голос. И, усмехнувшись, понял, что не знает ответа.

23
Алекс походил еще несколько дней в ИЦ «ЧумНаука», роясь в его библиотеке, в надежде найти дополнительную информацию об истории Эгвекитауна. К его удивлению, в единственной газете чумландской столицы «Конец света» вышла статья Георга Грига с довольно едкой критикой в его адрес, хотя по большей части и справедливой. Брошюру он лепил наспех и огрехов было предостаточно. Тогда-то Ланг и предложил встретиться с молодым ученым из Меркании Анфисой Греевой, проходившей то ли стажировку, то ли практику в Центре. По его словам, книжка об Эгвекитауне могла представить для нее интерес. Алекс, в свою очередь, обрадовался подвернувшейся возможности опробовать на иноземке степень доходчивости Устава Ассоциации.
С мерканцами Спиро приходилось сталкиваться и раньше, еще в Эгвекитауне. Когда подули новые ветры, на Чумландский полуостров, доселе наглухо закрытый для посещения иностранцев, потянулись со всех уголков мира туристы, ученые, бизнесмены. Широко освещался межконтинентальный поход двух известных полярных путешественников: гроссийского Дрима Шпара и мерканского Павло Шкурко под названием «Брейн-Мост».
Собачьи упряжки, нарты, эмблемы экспедиции то и дело мелькали на экранах телевизоров. Веселый и открытый мерканский парень покорил своим обаянием Эгвекитаунцев. Вскоре после их успешного финиша, в центре инсультинского графства была создана совместная гроссийско-мерканская туристическая компания «АркГросТур», в Эгвекитаун зачастили богатые туристы, решившие взглянуть, на «реликт каменного века - традиционную жизнь чумок», как характеризовали ее рекламные проспекты. В личных беседах с Павло Шкурко Алекс обговаривал варианты реализации планируемого Ассоциацией рекордного велопробега по Полярному Кругу: из подмозговного города Электростул должен был двинуться самокатчик Леру Роншар, неся с собой идею объединения жителей Полукружья.
Но все это было до Глобального Сдвига.
Освоившись в полутемных коридорах Центра, напоминающих лабиринт, Алекс без труда нашел нужный кабинет. Первое, что он увидел, это был сундук. Вполне современный дизайн, никелированные ручки и уголки придавали ему даже какую-то элегантность. Ему еще не приходилось видеть таких. Алекс сразу оценил его по достоинству.
«Мечта треккера», - подумал  он.
Возле сундука на корточках сидела девушка со светлыми волосами и очках в тонкой оправе. Она перебирала какие-то книги и складывала в «мечту». У окна сидела еще одна девушка, судя по всему, сотрудница Центра. В углу светился экран компьютера.
- Могу я увидеть Анфису Грееву?
- О, это я, - отозвалась владелица сундука.
Представившись, Алекс протянул тоненькую тетрадку, на которой было написано «Эгвекитаун. 1946-1996». Анфиса полистала страницы и вопросительно посмотрела на Спиро.
- Это ваше?
- Да, насобирал всякой всячины...
- Всякая всячина? Что это есть? - она, как большинство мерканцев, слегка шепелявила.
- Ну, информация разная...
- Можно посмотреть на несколько дней?
- Да, конечно. И еще. У меня есть перевод Устава одной организации на мерканский язык. Мне было бы интересно узнать ваше мнение - понятно ли изложено.
- Хорошо, я попробую.
Договорившись встретиться через пару дней, Алекс с облегчением выбрался в коридор. До него донеслась какая-то музыка. Звуки доносились со второго этажа и чем-то напоминали церковное песнопение.
- Настоящий храм науки, - кивнул он пробегавшему молодому парню в очках и белом халате.
- А! - махнул рукой тот, - арендуют у нас помещение прихожане из церкви «Следующее поколение».
Подивившись такому симбиозу, Спиро отправился во Дворец.
Ровно через два дня он снова был у двери с табличкой «Мониторинг побережья». Анфиса, смущенно улыбаясь, протянула Устав:
- Очень трудно понять, тяжелый язык. А брошюра - неплохо, особенно о ЧумЛАГе, но очень мало.
Пробормотав что-то в ответ, Алекс удрученно отправился восвояси. Все правильно, иного трудно было ожидать. Устав создавался в эпоху зубодробительных инструкций и положений насквозь бюрократизированного государства. Приходилось приспосабливаться, чего Спиро смерть как не любил.
Придя домой и тупо уставившись на стопку листов, Спиро некоторое время сидел в потемках, испытывая глухое раздражение.
«А что я, собственно, переживаю? Взять и переделать Устав так, чтобы он стал понятен последнему папуасу. И плевать на все эти кодексы, уложения, параграфы и инструкции, будь они неладны!»
Нехорошо улыбаясь, Алекс взял ручку и начал кромсать старую редакцию Устава вдоль и поперек.
«Хорошее дело - хирургия! Или скульптура. Берешь кусок мрамора и отсекаешь все лишнее. Вопрос: а если это кусок дерьма?»
Поставив точку, он расхохотался. Теперь Устав ему нравился.

24
С некоторых пор жители Ханадыря стали замечать странную компанию, неожиданно появляющуюся на его улицах. Предводительствовал ею толстячок с недельной щетиной на округлом лице, облаченный в операторскую жилетку с невообразимым количеством карманов и карманчиков. Он был вооружен профессиональной видеокамерой «Опанас-АГА 7000» и со свирепым видом посматривал в видоискатель, забираясь в самые труднодоступные места. За ним неотступно шествовал высокий парень в очках и с треногой. Остальные делали вид, что ни при чем. Выбрав очередную жертву, вся ватага набрасывалась на нее. Это Душ натаскивал студийцев.
Мир сошел с ума. В этом Алекс все больше убеждался, изредка включая радио и перелистывая газеты в библиотеке Дворца. От телевизора его тошнило - пошлость вперемешку с криминалом, политической истерией и судорогами охватившей вдруг всех жажды наживы. Иногда он спрашивал себя: «А не дурак ли я? Вместо того, чтобы попытаться приспособиться к ситуации, горожу какую-то очередную будку спасения человечества».
Комизм ситуации заключался еще в том, что окна его квартиры выходили во двор городского дурдома, и частенько Алекс со странным чувством разглядывал фигуры, тенями бродившие по пространству узкого, как пенал, дворика. «Наверное, самое место для таких типов, как я».
Гроссию лихорадило. Кризис следовал за кризисом. Богатые стремительно богатели, бедные нищали. Зарплату не выдавали месяцами. Гроссияне, наученные горьким опытом своих революций, обреченно терпели в надежде, что кривая вывезет. Затягивал пояс потуже и Алекс. Все свои расходы он свел к минимуму, но денег все равно не хватало. Его надежды на то, что удастся что-то получить на продаже своих работ, не оправдались. Спрос был невелик, да и предварительные расходы могли посадить лодку его бюджета на мель. Но Алекс особенно не отчаивался. Хоть в одном он был удовлетворен - работа в студии кипела вовсю.
В обязанности Спиро, помимо ведения занятий в секции юнжуров, входило изготовление брошюрок, бланков, грамот, графиков занятий. Одним словом, той мелочевки, которой всегда в избытке хватает в любом учреждении. Его хозяйство представляло собой кабинет с десятком ИВАН-совместимых компьютеров средней мощности и принтером. Еще пара педагогов время от времени проводили здесь занятия, что приносило некоторое неудобство. Инстанции, ответственные за работу с детьми, сулили золотые горы. Ади составлял один список за другим с разнообразной видеотехникой. Спиро вознамерился также создать небольшой издательский комплекс. Но губы пришлось закатать обратно: финансовое положение становилось все хуже, денег не было.

25
Испытывая хронический голод на толковых корреспондентов, Алекс решил совершить вылазку в школу. Ему пришла в голову простая мысль: провести урок, во время которого класс бы превращался в редакцию газеты, а ученики в ее сотрудников. С учителями он быстро нашел взаимопонимание - никто не возражал - и первыми оказались ничего не подозревавшие шестиклассники, пришедшие на урок гросского языка.
Алекс раздал листы бумаги и попросил подписать их. Двадцать пар блестящих глаз с любопытством уставились на незнакомого человека. С первых же минут установилась дружеская и раскованная атмосфера. Ребятам идея понравилась и посыпались предложения с названием газеты. Путем голосования было избрано «Чумовые детки». Далее Спиро объявил, что писать можно все что угодно, стеснительные - под псевдонимом.
В классе установилась тишина, изредка прерываемая вопросом «О чем писать?» Алекс мотал головой: отстаньте, пишите, что хотите. Он представил себя, ежедневно входящим в такой класс, и содрогнулся. Что ни говори, а быть педагогом не его стихия. Хотя именно в этой области требовались кардинальные, если не революционные изменения. Глубоким убеждением Спиро было то, что все беды прошлого и настоящего проистекали именно из несовершенства всей системы образования и воспитания. И не только в Гроссии.
Алекс знал, что простые решения не самые верные, но то, что учитель должен занимать самое высокое положение в обществе, что его зарплата должна быть самой высокой в государстве и что отбор в педагоги должен быть такой же, как в космонавты, в этом он был уверен стопроцентно. «Вот где надо сдвигать оси, а не за Полярным Кругом гоняться».
Чувствуя, что посягает на святое, он с силой потер лоб и, взглянув на часы, объявил:
- Господа, пора закругляться. Если кому интересно, приходите во Дворец, выпустим ваших «Чумовых деток» в свет.
И тут прозвенел звонок.
Позже разбирая заметки, Алекс понял, что в этих ребячьих размышлениях о жизни, о школе, учителях есть что-то очень важное и необыкновенно трогательное. Непосредственность изложения - вот что пленяло. Это было очень похоже на в свое время открытые им еще в Эгвекитауне детские работы, выполненные одной краской - черной. Лаконизм и простота на уровне наскальных рисунков, в режущей взрослый глаз неправильности он видел неожиданные ходы.
«Захочешь так написать - не сможешь», - задумчиво перебирая листы, подумал Алекс.
Одна заметка была совсем простой: «ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ. На Сахарине было землетрясение. Некоторые люди чудом спаслись. Погибло 2000 человек. Джулия Ром».
«Как просто, - поразился Спиро, - и не надо больше ничего. И убавить нечего. Шедевр краткости. Обязательно пойду еще».
Он сходил еще, потом еще и еще. Дело кончилось тем, что однажды стена в школе, которую он избрал для своего эксперимента, была увешана листами ученических газет. Вокруг толпились авторы статей и просто любопытствующие. Ни одна заметка, сколь мала или наивна она ни была, не пропала. Даже газета «Конец света» поместила на своих страницах подборку ребячьих опусов.

26
Войдя в студию, располагающуюся на третьем этаже Дворца, Алекс увидел студийцев, чинно сидящих на стульях, выстроенных вдоль стены и Ади, оседлавшего вертящееся кресло. Кивнув сидящему в углу Миду Гроузу, компаньону Душа по общине, Спиро примостился поблизости. Ади вяло распекал подопечных за безынициативность, отсутствие творческого полета. Потом махнул рукой:
- Проваливайте с глаз долой. И продумайте детально свой сценарий.
Подопечные потянулись к выходу. Немного покритиковав программу совместной работы, которую принес Спиро, Душ и Гроуз стали обсуждать тему очередной передачи - оба они подрабатывали в телекомпании «Чумландия».
- Слышал, вчера дом на проспекте поплыл. Еле успели жильцов эвакуировать. Вроде бы перебои с подачей жидкого азота.
- Денег нет в казне, вот и перебои. Этак весь Ханадырь поплывет.
- По мне так пусть весь плывет. Может, на мерканские домики перейдем, легкие, экологически чистые, заморозки не требуют.
- Хорошо бы, а то из-за этой дурацкой системы охлаждения дома зуб на зуб не попадает. Холод идет по сваям и дальше. Что такое? Были зимы, понятно, холодно. Не стало зим - холод не уменьшился. Что за наказанье божье?
- Неплохой сюжет для передачи.
 - Подождите, а как насчет нашей детской студии? Может быть, пора подключать ребят?
- Рано, они же еще ни в зуб ногой. На телекомпании со мной и разговаривать не станут.
- Подумаешь, стандарты. Они же не со взрослыми имеют дело. Давай, подключай их. Пусть будет сыро, несовершенно, но будет. И потом, по-моему, ты слишком уж крут с ними. Шагу не даешь ступить. Ведь это дети. Мне кажется, если бы все это было в форме игры, дело пошло веселее.
- Не должно сводить все к игре. Бес он тут как тут. Ему через игру-то проще в душу проникнуть. Особенно детскую.
Гроуз подхватил мысль Ади и добавил масла. Алекс отбивался как мог. От педагогики перешли к философии, от нее к вопросам мироздания и религии. Спиро глазом не успел моргнуть, как был обвинен в безбожии, неверии и умствовании. И призван покаяться.
- Ну, ладно, хоть в растлении несовершеннолетних еще не обвиняете.
- Разврат отсюда идет, - Ади постучал согнутым пальцем по голове.
- Не спорю, - усмехнулся Алекс.
Ему вдруг стало смешно. Он вспомнил Адама Казимировича и ксендзов.
- Ребята, зря стараетесь - «Антилопы Гну» у меня все равно нет. Разве что от мертвого осла уши.
Гроуз рассмеялся, но осекся под строгим взглядом Душа.
- Не вижу ничего смешного. Несешь какую-то ересь.
Уже уходя, Алекс спросил, что решили с названием для студии. Душ развел руками и сокрушенно произнес:
- С «САДом» не получилось, устроим зверинец. «Умкой» назовем.

27
С Кеном Мирном, возглавляющим общественную экологическую организацию Ханадыря «Сайра-Клуб», Алекс познакомился благодаря Ладу Стерну. Тот, будучи по совместительству работником Дворца, в свою очередь, пытался поднять на ноги детскую «ТурАкадемию» и с юными туристами гонял по тундре нарушителей.
Кен оказался тем самым высоким, худощавым человеком, который оформлял документы при задержании речных пиратов, свидетелем чего стал Алекс. Мирн был ученым-биологом, сотрудником ГРИНа (Гроссийского Рыбного Института) и немало претерпел в свое время, отчаянно борясь с браконьерами из партийной верхушки еще в левоповоротную эпоху. А если точнее, то в ее последней фазе - в периоде Торможения.
Вообще вся история Гроссии была похожа на траекторию разболтанной полуторки, управляемой вдрызг пьяным водителем. Чего здесь только не было: Левый Поворот, за ним серия Правых и Левых Заносов, следом серия циклов с Первой по Седьмую Передачи, Разгон, Торможение и, наконец, Правый Поворот. Не хватало только Мягкой Посадки: все чаще высказывалось мнение, что Гроссия - в Прыжке. Этот «смертельный номер», исполняемый на глазах у почтенной публики, то есть остального цивилизованного мира, мог кончиться весьма плачевно. Как всегда, по обыкновению, понадеявшись на испытанный «авось», гроссияне старались удивить мир: возводили новое здание капутализма из обломков старого - колунизма. Ничего хорошего из этого, естественно, не выходило - взрывались дурановые станции, шли на дно косяками лайнеры и сейнеры, падали на манер редких птиц самолеты. Но Гроссия, закусив удила, не разбирая дороги, неслась вперед. Кучера и все те, кто у руля, чтобы не видеть этот ужас, забились по углам и предались любимому занятию: грабежу. Собственно, Гроссия знала только две фазы, два состояния - это когда просто воровали и когда грабили. Но если в первой фазе народ еще как-то терпел, то бессмысленный и беспощадный бунт был логическим завершением второй. На весь этот бардак накладывались участившиеся стихийные бедствия и экологические катастрофы. Вторжение мерсиан довершало букет.
«Ох и грохнется Гроссия», - думал Алекс, просматривая сборники и вестники всемирной организации «Сине-Зелено», которыми его снабдил Мирн в надежде, что юнжуры выпустят экологическую газету. Юнжуры не подкачали, и газета увидела свет. А так же телепередача, посвященная загрязнению города друзьями человека. Согласно постановлению мэрии, владельцы собак должны были собирать за своими питомцами в специальные пластиковые мешочки экскременты, которыми те засевали дворы и детские площадки. Горожане неохотно выполняли постановление, ссылаясь на то, что беспрестанно дующие ветра делают сию операцию затруднительной, а подчас просто невозможной. Телеследопыты устраивали засады и клеймили позором несознательных ханадырцев. Тогда-то и предложил Мирн обратиться к Всемлянскому экофонду «Сине-Зелено», с тем чтобы попытаться получить грант для оборудования студии и создания издательского комплекса. Правда, помогал фонд преимущественно экологическим общественным движениям.
Слова Кена Мирна о детской экологической организации засели у Алекса в голове основательно. Не то, чтобы Спиро был убежденным сторонником борьбы за окружающую среду (себя он скорее считал урбанистом, и оголтелость некоторых «сине-зеленых» его шокировала), но мысль о том, что у подрастающего поколения нет не только экологической, но и вообще никакой организации, не давала ему покоя. Он понимал, что на создание новой структуры взамен умершей непомерской потребуются время и силы. С другой стороны, в юных не так сильны те черты, которые проявляются в более зрелом возрасте, что они не придавлены бытом, лихорадочным поиском денег, их фантазию легче разбудить. И возможно, кто-то из них в будущем встанет под знамена «Полярного Трека». Решено. Он будет делать это. Так или иначе, усилия не пропадут даром. Если не он, то молодые достигнут цели. Вдохновившись новым проектом, Алекс устремился на поиски учредителей.
Вынужденный искать дополнительные источники существования, Спиро устроился по совместительству на «Радио Чумландии», куда уже не раз наведывался с репортажами юных корреспондентов. Это позволило ему расширить круг знакомств и найти несколько человек, согласившихся стать учредителями вновь создаваемой организации.

28
Выйдя из Дома Радио, Алекс решил зайти на телеграф, чтобы оплатить свой звонок в Эгвекитаун. Еще издали он увидел знакомую фигуру на ступеньках. Это был Майкл Рач. Алекс хотел свернуть в сторону, но было поздно - Рач заметил его. Чертыхаясь про себя, Спиро подошел к зданию.
«Если будет просить денег - пошлю подальше», - подумал он.
К его удивлению, Рач был трезв и выглядел даже франтовато. Обменявшись приветствиями, они вошли внутрь. Майкл важно сообщил, что он представляет интересы инсультинской золотодобывающей компании «Горыныч» и в качестве юридического консультанта защищает дело в арбитражном суде. У Алекса глаза полезли на лоб.
- Ты - юрист?! А как же редакция? Уволился?
- Да! - Рач с досадой поморщился. - Возникли проблемы.
- Надолго сюда?
- Дней на десять. Остановился в общежитии «Арканона». Сейчас звоню шефу, нужны деньги.
- Кому они не нужны... - философски заметил Алекс.
- Особенно, когда имеешь дело с Фемидой, - многозначительно добавил Рач.
- Или со змием. Зеленым.
- Ты на что намекаешь? Я, между прочим, завязал капитально. У меня болезнь нашли, забыл как называется, сто грамм спирта - и копыта в сторону.
- Не заразная?
- Нет, передается через кровь и половым путем.
- Спид?! - ужаснулся Алекс.
- Нет, слава Богу. Как ее...хм. Тьфу, их развелось сейчас столько, что не упомнишь!
Спиро, преодолевая внутреннее желание отодвинуться от Рача подальше, поинтересовался:
- Излечима?
- Если вести правильный образ жизни.
- Значит нет, - констатировал Алекс.
- Ты куда сейчас, домой? Покажи, как устроился. Может, в гости зайду. Ты, я слышал, на радио перешел?
- Временно. По совместительству. Подработать, заодно посмотреть на специфику. Я ведь вроде как журналистике ребят учу. Хотя какой из меня журналист.
- Ну, да, конечно.
- Мог бы и промолчать.
Походив по квартире Алекса, Рач обронил:
- Недурно. Много воздуха.
Алекс улыбнулся про себя. Он знал еще по совместной работе в редакции тягу Майкла к максимальной разреженности газетных строк. Остановившись у листка, пришпиленного к стене, на котором был «Путь Умки», он внимательно его изучил.
- Сам придумал? Неплохо, неплохо. И ничего лишнего.
Прихлебывая чай, он расспросил Спиро о его работе во Дворце. Полистав детские газеты, задумчиво сказал:
- А в этом что-то есть. Хотя ты знаешь мое отношение к дилетантизму в литературе.
Слегка задетый, Алекс иронично спросил:
- Как поживает твой детектив века?
Майкл закашлялся.
- Ищу карту Мозгвы. Мне нужна точная географическая привязка к событиям.
- Ясно.
- Как тебе ханадырская жизнь?
- Нормально. А главное, нащупывается дорожка для Проекта.
- Рад за тебя. Знаешь, мне понравился город, я походил тут по нему. Оказывается, рыбалка неплохая на Дыри. Даже мысль возникла: а не перебраться ли по твоему примеру.
- А что, давай. С жильем здесь не проблема.
- В редакцию «Конца света» надо будет сходить, что там смогут предложить. Если что, я тебя найду.
После ухода Майкла, Спиро ополоснул чашки и, поколебавшись немного, вымыл чашку Рача с мылом.
Как и предполагал Алекс, Рач исчез не надолго. Спустя несколько дней его незамысловатый обед был прерван робким стуком в дверь.
На пороге стоял Рач в каком-то жеваном плаще, с портфелем в руке и зонтиком под мышкой.
- Выручай, Алекс. Деньги украли, из общаги вытурили. Податься некуда, одна надежда на тебя.
Спиро вздохнул и сделал шаг в сторону.
- Проходи... В конечном счете, все умки - братья.

29
Минули две недели, как Рач в качестве постояльца обосновался у Алекса. Возвращаться в Эгвекитаун он не собирался. Спиро отдал ему свою раскладушку, а сам спал на полу, постелив поролоновый коврик. Уходя рано утром и возвращаясь затемно, он не испытывал особенных неудобств. Майкл нашел работу сторожа на танковом складе. После глобальной демилитаризации военная техника со всего полуострова свозилась в Ханадырь для погрузки на корабли для последующей переплавки. Хиппония скупала металлолом в обмен на видеопобрякушки и жевательную солому.
Майкл в перерывах между своими загулами имел обыкновение ударяться в спорт. Поэтому Алекс не удивился, когда однажды, придя с работы, увидел два гусеничных трака у двери.
«Вместо гантелей», - пояснил Рач.
Он оккупировал рабочий стол Алекса, сколоченный по случаю подвернувшимися досками и фанерой. Краски, кисти и планшеты перекочевали из кухни в комнату.
Опасаясь, как бы Рач в очередной раз не сорвался, Алекс в шутку предложил ему начать писать детектив вместе.
- Иначе ты его до второго пришествия не напишешь.
- Ну и что это будет? Как ты это себе представляешь?
- Каждый тянет свою линию, она может частично соприкасаться с другой, а может быть совершенно автономной. Обозначим основные реперные точки и, - вперед!
- Вроде Фила и Трепа с их «Золотым теленком»?
- Ну, не совсем. Они все-таки тянули один трек. Я могу подключить кого-нибудь еще. Мне кажется, чем будет больше народу, тем лучше. Хотя бы тех же «умок».
- Ну уж нет. Писать только вдвоем. Иначе такая каша будет: не буриме получится, а бурелом.
- Так это же здорово!
- Уволь.
- Как скажешь.
- Ну и о чем твоя линия?
- Тут меня на интересную мысль навел один из моих ребят, Сид Вайс. Они участвовали в конкурсе на фантастический рассказ, и Сид написал историю о китенке касатки. Что интересно, одним из персонажей, по его словам, был я.
- Ты?
- Да, в образе одного ученого из Меркании. Уже тогда у меня возник вопрос: почему им можно, а мне нет? Я тоже хочу порезвиться на литературной ниве. И именно в жанре фантастики. История о том, как я приезжаю в Ханадырь из Эгвекитауна, чтобы организовать отделение, предположим, Концессии «Полярный Бурлак». Со мной встречается Майкл Рач, то есть ты, но под другим именем, придумаешь сам. И мы оба пытаемся завоевать место под солнцем. Наши пути могут пересекаться, а могут и нет. Попутно можно развить тему мерсов, то бишь марсиан. Руки развязаны, делай, что хочешь. Полеты во сне и наяву.
- А не получится кислое с пресным?
- Ты писать будешь?
Алекс предложил назвать их опус детективной утопией «Новые конквистадоры». Рач переименовал его в утопический детектив «Золотой Умка». Спиро возражать не стал. Хотя они частенько грызлись из-за тех или иных деталей, главное - роман начал жить. После первой главы, которую Алекс единым духом набрал на компьютере, Рач загорелся. Он решил рассказать о своих злоключениях в Мозгве, связанных с навязшим у всех в зубах мифическим наследством. Алекс подозревал, что вся эта история с братом-генералом из КОГБ, с сотнями тысяч долблей на счете в «Кокон-Банке» не более чем затравка для доверчивых простаков, которых Майкл раскручивал на выпивку. Но, собственно, какая ему разница, главное теперь можно, пусть в дурашливой, несерьезной форме поведать миру о его открытии. О том пути, который, наконец, выведет заблудшее человечество на дорогу истины и справедливости. «Имеющий уши, да услышит». И никакие мерсы не смогут помешать ему выполнить свою миссию: вернуть Полярный Круг.
«Мерсы не смогут, а Майкл крови попьет», - досадовал Алекс, глядя на испещренный пометками отпечатанный лист рукописи.
Рач считал себя авторитетным писателем, имеющим в активе несколько книг или сборников, изданных еще до Правого Поворота. Этих книг Алекс в глаза не видел, но признавал право за Майклом на менторский тон. Все-таки он был профессионалом. Еще в Эгвекитауне Спиро диву давался, когда Рач в состоянии «готовальни», получив от редактора нагоняй и конкретное задание, в срок и точно по объему закрывал «дыры» в номере. Спорить с ним было бесполезно, он был непробиваем. Первый день. Но, видимо, доводы Алекса все-таки действовали и, спустя некоторое время, Рач, с оговорками, шел на компромисс. Со скрипом, но дело двигалось.
Как всегда, все рухнуло в одночасье.
Однажды вечером Алекс обнаружил Майкла сидящим на стуле в окружении своего раздутого, как барабан, портфеля и пакетов с барахлом (все-таки он был изрядным Плюшкиным) в прострации.
- Ты чего?
- Уезжаю.
- Случилось что-нибудь?
- Случилось. Но знать тебе этого ни к чему. Меньше знаешь - крепче спишь.
Он протянул увесистую книгу с надписью на обложке «Жизнь Ивана Гогова».
- Вот подарок тебе. На свалке нашел. У нас на складе какой-то болван выкинул. Я тут почистил немного обложку стиральным порошком. Ничего вроде стало. Тебе же нравится его живопись.
- Спасибо.
- С «Умкой» можешь делать все, что хочешь. Я - пас. Может быть, потом когда-нибудь... Вон, своих привлеки, ты же хотел.
- Придется.
- Не поминай лихом. Появишься в Эгвекитауне - заходи.

30
Алекс исповедовал простой принцип: хочешь научиться плавать - ныряй в воду. Испытывая непреодолимое отвращение к составлению планов занятий и прочей бумажной волокиты, он предпочитал естественный ход вещей.
Выбрав самого смышленого из ребят (им оказался Сид Вайс), Алекс показал работу наиболее простых и ходовых программ. Далее дело пошло само, остальные ребята учились у своего более продвинутого сверстника. Ворча на них за непомерное увлечение играми, Спиро всматривался в истребителей компьютерной нечисти, пытаясь найти у кого-нибудь пробивающийся ручеек творческой мысли. Мало кто из юных читал книги, сочинительством тоже не грешили, о журналистике большинство имело самое приблизительное представление. Тем не менее кое-кто из них постепенно втягивался в процесс.
Аста Зер, скромная и тихая девочка, немного сторонившаяся раскованных студийцев, регулярно приходила в класс и что-то тюкала по клавиатуре, изредка консультируясь с Алексом по поводу своих небольших рассказов из школьной жизни. И за полгода натюкала на небольшой сборник.
Спиро пришел в восторг, когда прочел сказку о медвежонке Умке. Бросив все, он в короткий срок изготовил макет, подобрал рисунки для иллюстраций и на сероксе отпечатал пять сборников. Договорившись с типографией, сброшюровал тетрадки и, собрав юнжуров, продемонстрировал первый сборник их коллеги.
На верхнем колонтитуле значилось «Моя первая книжка», под портретом немного смущенного автора более крупно «Рассказы» и ниже - «Детское Информационное Агентство «Умка-Пресс». Рассадив всех вокруг сдвинутых в центре кабинета столов, он поднял вверх книжицу, поздравил с первым успехом Асту и сказал:
- А сейчас я прочитаю вам сказку.
- Про белого бычка? - загудел за спиной знакомый голос, и Алекс обернулся.
В полуоткрытую дверь заглядывала разбойничья борода Генри Вуда, еще одного Эгвекитаунца.
- Ладно, считайте, вам повезло - на сегодня свободны.
Отпустив ребят, он быстро собрался и вместе с Вудом отправился домой.
С Генри он был знаком поверхностно. Еще когда только организовывалась Ассоциация, Вуд приходил несколько раз на их собрания, внимательно приглядываясь и прислушиваясь. Жил он в пригороде Эгвекитауна - поселке энергетиков Озирисе. Будучи от природы дотошным и въедливым, он основательно изучил все гроссийское законодательство и частенько ставил в тупик своими каверзными вопросами легкомысленных, с его точки, ассоциативников. Вскоре поняв, что толку от его наставлений не будет, исчез из поля зрения Алекса.
Не делая ничего без заранее продуманного плана, Генри накануне дозвонился из Залива и поинтересовался, не будет ли Спиро в тягость его кратковременное пребывание в Ханадыре и может ли он рассчитывать на крышу над головой. Алекс был рад увидеть еще одного знакомого человека и заверил Вуда, что тот может ехать смело.
По дороге из Дворца Вуд прикупил закуски. У Алекса в тот день подвернулась микрошабашка, и в сумке булькала посудина с привлекательной этикеткой. Дома Генри, делающий в жизни все обстоятельно, выгнал Алекса с кухни наводить порядок в комнате и соорудил роскошный ужин. Выпив и воздав должное кулинарному искусству Генри, они оба закурили.
- Ну-ка, что там за сказочку ты хотел рассказать? - протянул Вуд и раскрыл книжку.
- На странице тридцать восемь, - подсказал Алекс.
- Ага.
Нацепив очки в позолоченной оправе, Генри, время от времени поглядывая на Алекса, прочитал ее от начала до конца.
- Здорово, правда? - с надеждой спросил Алекс.
- Здорово-то оно здорово, - сказал Генри, - только для кого?
- В смысле?
- Я смотрю, ты неплохо устроился в своем Дворце. А как же «Полярный Трек»? По боку?
- С чего ты взял?
- Нельзя заниматься сразу несколькими вещами одновременно. С пользой для дела. Я ведь присматриваю за тобой еще с того времени, как только-только начинали. Мечешься все. Нет, брат, тут уж если топор в руки взял, то с просеки не сворачивай!
Вуд имел редкую профессию для Чумландии - древоруб. Учитывая то, что лесов здесь отродясь не было, если не считать времена уж совсем отдаленные, то это всегда вызывало удивление. У непосвященных и приезжих. Почти для каждого северянина было законным делом, после отработанных положенное количество лет, увезти в метрополию вырубленную из дерева морду оленя или моржа. Чучела вывозить было строжайше запрещено, и такие мастера, как Генри, ценились на вес золота.
Спиро удивленно посмотрел на громогласно жестикулирующего Вуда.
- Да чего ты на меня набросился? И потом, почему ты решил, что это другое дело? Лично я считаю, что одно вытекает из другого: «Трек», «Умка». Ты почитай Устав, он, кстати, в новой редакции. И Программа. И не громыхай так, здесь звукоизоляция ни к черту.
Но его предостережения оказались напрасны: едва дочитав до конца, Вуд разразился таким хохотом, что соседи постучали по батарее отопления.
- Ну, ты артист! - вытирая выступившие от смеха слезы, прохрипел Генри. - Много уставов читал, но таких еще не приходилось.
- Ладно, артист. Спать давай, поздно уже.

31
Вуд прилетел в Ханадырь, конечно же, не для того, чтобы проинспектировать состояние дел в Ассоциации и витавшего где-то в облаках Алекса. Его цель была сугубо земной: найти покупателя на свой товар в относительно богатой столице Чумландии. Обнищавшим в своей массе Эгвекитаунцам было не до сувениров, и мастерская Генри постепенно заполнилась нереализованными мордами оленей, волков, росомах, медведей и прочей фауной. Везти все в Ханадырь ему было не под силу, дороговизна авиабилетов ужасала. Взяв в качестве рекламных образцов несколько деревянных голов из живности помельче и увесистый фотоальбом с цветными фотографиями, он хотел изучить рынок сбыта, чтобы потом вернуться на корабле, одном из тех, что постоянно курсировали вдоль побережья.
- Какой товар, а? - щелкал он пальцем по полированной поверхности изумленно глядящей на мир стеклянными бусинами глаз мордочки евражки, одного из видов сусликов Пари, в изобилии наводнявших тундру.
- Огурчик, - соглашался Алекс.
Он был всецело поглощен написанием «Золотого Умки» и приходил поздно, чем выводил из себя Вуда. Тот был любителем поговорить, а лучшего собеседника, чем Алекс, найти было трудно: изредка вставляя фразы, свидетельствующие о его внимании к говорившему, сам он в свою очередь, как говорят, «не загружал».
Спиро не рискнул показать «Золотого Умку» Вуду, зная, что тот неодобрительно относится к беллетристике вообще, а пишущих называл не иначе как «щелкоперами и бумагомараками». Стихией Генри были всяческого рода официальные документы: положения, уставы, предписания, инструкции. Тут он был дока. Поднимая вверх свой прокуренный палец, Вуд вещал: «Написанное пером не вырубишь топором!»
Раздраконив устав ЧУДО «УМКА», списанный Алексом с устава экологической организации города Хлипска и слегка подредактированный, он решил встретиться с самими ребятами и «прокачать», по его собственному выражению, их на предмет знания своих прав и обязанностей. Зная заранее, что ничего хорошего из этого не выйдет, Алекс, тем не менее, уступил. Его доводы, что пока и так сойдет, не возымели действия. «Умки» в итоге полуторачасового «прокачивания» так и не поняли, что от них требуется, и разошлись в полном убеждении, что их хотели обратить в новую веру - параграфопоклонников. Правда, практичная Кэти Берт смогла упросить сделать для нее из кипарисового дерева шестиугольный символ реев: она была страстной поклонницей всего, что связывалось с этой древней культурой. Взамен ей пришлось пообещать статью о творческом пути Вуда и его замечательных творениях. Через два дня Алекс получил выговор от директора Ланы Ленц за то, что при его попустительстве по Дворцу шастают сектанты и смущают юные умы. Алекс проглотил пилюлю, мысленно пожелав сто чертей в бороду Генри.
Еще до этого, узнав каким-то образом, что Спиро затевает организацию какого-то детского объединения, фрау Ленц категорически заявила, что на средства из бюджета они могут и не надеяться. На что Алекс клятвенно пообещал не брать ни копенса. Здесь он не лукавил, ибо в действительности считал, что переложить из одного кармана в другой большого ума и героизма не надо, и что искать средства для новой структуры надо вне пределов Чумландии. Надеяться на богатых «гроссмейстеров» не приходилось, их потихоньку доили свои городские детские учреждения. Считалось, что все деньги стеклись в Мозгву, и искать их надо было там.
Вуд, обегав весь город, частично продал свой товар, набрал заказов на будущее, прикупил инструмент и фурнитуру. Но самое главное, он добился невозможного - аудиенции с губернатором Чумландии Лексом Нарзом. Произошло это случайно, на кстати подвернувшемся съезде чумработников и чумработниц, продолжавших еще существовать по какому-то недоразумению соверхозов и колунхозов. Обычно на таких сборищах появлялись мастера по дереву вроде Вуда, костодувы, шерстовязы, кожерезы и масса других представителей исконно чумландских ремесел. Торговля шла бойко. Был в качестве почетного гостя и Лекс Нарз. Пройдя по торговым рядам, он, остановившись у лотка Вуда, обратил внимание на то, что таким образом мастера поддерживают решение о запрете на вывоз биоресурсов, похвалил за расторопность Генри и даже купил у него какого-то чижика. Вуд не преминул воспользоваться удачным стечением обстоятельств и напросился на встречу. По его словам, она была конструктивной: губернатор, выслушав несколько предложений Вуда о том, как обустроить Чумландию, остановился на одном - туризме. Генри еще в молодости прошел хорошую туристическую закалку, и планы по налаживанию туристического бизнеса на полуострове получили зеленый свет. Но не тут-то было.
Сам Вуд был с Миндального Востока, но миндальничать не любил, и речь его была насыщена ненормативными оборотами в адрес чиновников, пустивших его по кругу. Кончилось дело тем, что Генри плюнул на эту бюрократическую чехарду и отбыл в Эгвекитаун, снабдив Алекса подробной инструкцией, как поднять на ноги «Умку».
Помаленьку дело продвигалось. Алекс, наученный опытом еще по Ассоциации «Полярный Трек», терпеливо обходил все инстанции. Наконец Устав был зарегистрирован, необходимые формальности соблюдены, счет в «ЧумБанке» открыт.
«Теперь осталось ждать, когда посыплется манна небесная», - с усмешкой говорил Алекс своим юнжурам, ставшими костяком будущей организации.
Конечно же, никакой манны небесной не посыпалось. Алекс знал, что для того, чтобы пошел дождь из всяческих пожертвований, нужен крестный ход с привлечением телевидения, прессы, с литаврами, барабанами и песнопениями. Сидящему просто и посматривающему вверх, не капнет ли чего, ловить было нечего. На государственном небе ни облачка, а от частных структур можно было получить разве что молнию. Алексу пришла однажды мысль, а не обратиться ли за помощью к мерсам.
«Это было бы смешно - получить поддержку от тех, с кем находишься в состоянии необъявленной войны».
Мысль отправиться в Мозгву становилась все отчетливей.
«Другого ничего не остается. Без «Умки» не сдвинешь Проект, а без Проекта двинусь я сам. Надо написать старым друзьям, узнать что там и как - сто лет не был в метрополии».
Алекс сидел дома за самодельным столом и сочинял письмо своему однокашнику по колледжу Танталу Гату по прозвищу «Талгат», когда в дверь постучали. В дверном проеме стоял Эндрю Янг, бывший коллега Спиро по редакции.
«Так, еще одна глава, как минимум», - первое, что подумал Алекс.

32
- Какими судьбами? Ты же вроде на Носе Шмидта обретаешься? Или стой - в Пьювеке!
- Да, в командировку лечу. В Эгвекитаун.
- Вот здорово! На ловца и зверь бежит. У меня к тебе дело есть. Вернее, предложение. Мы тут с Майклом одну штуку затеяли. Роман писать начали, утопический детектив «Золотой Умка». Ну, в общем, от балды, на местную тему. Гон, конечно, но интересно. Для меня, во всяком случае. Рач отпал по непонятной причине, смотал удочки и утек в Эгвекитаун. Будет продолжать или нет - не знаю. Бросать не хочется. Ищу компаньона. Как смотришь?
Рассказывая об идее романа, Спиро на скорую руку приготовил закуски, и бутылка очищенной, поставленная в центр стола рукой Янга, послужила хорошей основой для дальнейшего обсуждения темы. Эндрю долго отнекивался, ссылаясь на крайнюю занятость. Тогда Алекс вытащил рукопись и вручил Янгу.
- Читай. Ты первый, кому показываю.
Окутавшись клубами табачного дыма, Эндрю начал чтение, изредка покатываясь от смеха. Алекс, ревниво поглядывая на него, в некотором волнении ходил по комнате.
Эндрю Янг был весьма оригинальной личностью. Несмотря на свою молодость, он имел довольно саркастический взгляд на мир, нюх газетной ищейки и тонкий поэтический слух. Стихов своих он почти никому не показывал, печатал их редко, поэтому большинство эгвекитаунцев знало его как несгибаемого борца за справедливость, с упорством маньяка, бесстрашно размахивающего красной тряпкой перед свирепым с виду быком власти и наносящего ему своими статьями-бандерильями, как казалось самому тореро, разящие наповал удары. Бык был толстым, старым и ленивым. Поддеть рогом назойливого мальчишку ему ничего не стоило, но он почему-то этого не делал - может быть, тогда он совсем бы околел от скуки.
То ли арена в Эгвекитауне показалась маленькой, то ли публика не оценила достойно его искусство, но Янг однажды взял и уехал на север побережья в центр Чунского графства. Пьювек был центром еще и мощного горнодобывающего района, основа коего была заложена еще в эпоху ГРОБЛАГа (Гроссийского Объединенного Лагеря) каторжным трудом негроссов. Янг, помимо своего увлечения стихами, был помешан на истории. Несколько лет им было отдано на поиск и переписку с уцелевшими узниками ЧумЛАГа, возводившими Эгвекитаун, трассу к Инсультину и сам Инсультинский горный комбинат.
Отец народов, раздраженный одним особенно непокорным, - черокезами - решил применить свой излюбленный принцип: разделяй и властвуй. В один прекрасный день сотрудники ОГПН (Отдела Гроссийской переписи населения) собрали всех черокезов, построили и приказали: «Рассчитайсь на двое!» Так одни стали чероками, другие кезами. Чероков посадили в вагоны и отправили к Совсем Белому морю. Кезов, набив трюмы пароходов, по Северному морскому пути к Морю Угара. Те, кто остался в живых, вернувшись после ударного труда среди вечной мерзлоты, ахнули: вместо Черокезии было две республики - Черокия и Кезия. Проблема была решена.
Видимо, вдохновленный этой простотой, Ося взялся за другую: издавна реи были его головной болью. Этот народ, имевший корни своего происхождения на Булыжном Востоке, за дело или нет, но преследовался испокон веку. Существовала даже такая древняя шутка: «- Рей? - Рей. - На рею!» Реи, разбросанные по всему свету, в свою очередь, приспосабливались как могли, мимикрировали, скрывали свое происхождение, еще больше вызывая недовольство у тех, кто все зло видел в угрозе извне. По данным последней переписи, проведенной ОГПН в 1937 году, получалось, что реев в Гроссии нет и вечного рейского вопроса нет. Но вопрос был. Светлое будущее все не наступало и винили в этом, конечно же, реев.
Тогда взбешенный нерасторопностью своих переписчиков, Ласт принял Соломово решение: отделить зерна от плевел. Сказано - сделано. Построили всех гроссиян и пересчитали «Считалочкой Ласта». Первый номер стал гроссом, второй - негроссом. Первые, ликуя и славя гений вождя, кинулись решать жилищные и имущественные вопросы, вторые - проклиная судьбу, погрузились в извечные телячьи вагоны. ГРОБЛАГ превратился в гигантскую империю, раскинувшуюся от Прибалдии до Миндального Востока. Отсюда и пошло выражение «Пахать как негросс». Пахали и здесь, среди вечной мерзлоты, устилая своими костями полотно трассы Эгвекитаун - Инсультин. Вплоть до смерти «Отца и Учителя» в 1953 году.
Янг раскопал много любопытных фактов, готовил рукопись, но в последнее время как-то остыл и переключился на события более древней истории. Его привлекала интрига вокруг настоящего Учителя. Эрудиция Янга и его нетрадиционный подход привлекали Спиро. Частенько они спорили, и Алекс, с удивлением смотрел, как безоглядно и с каким-то отчаянием шел Эндрю по проволоке своих рассуждений над бездной. Бездной, из которой нет возврата. Еще одним из пунктиков Эндрю была тема масконов, тайной всемирной организации, по убеждению Янга, захватившей весь мир. В эту тему Алекс не вдавался, придерживаясь жесткого правила вахтенных матросов: «Записываю то, что наблюдаю. Наблюдаю то, что вижу». Не один раз он предлагал Эндрю попробовать начать писать, и всякий раз Янг находил причины, мешающие это сделать. Хотя однажды проговорился, что пишет роман о своей версии жизни, смерти и последующего воскресения Мессии. К Ассоциации он относился с прохладцей, в шутку называл ее масконской ложей, хотя ему и нравилась эта неохватная ширь, разворачивающаяся перед каждым, кто как следует вникал в суть. Но в помощи никогда не отказывал, и сейчас Алекс решил использовать свой шанс.
- Здорово, мне нравится, - вернул рукопись Янг. - Не обещаю на все сто, но возможно, что и я подключусь.
- Вот это разговор! Жаль, что ты транзитом, ты бы у меня одной главой не отделался.
Не откладывая дело в долгий ящик, Эндрю перед отбоем накатал главку.