Эстетический пофигизм

Майор Воробьёв был потен, лыс и имел привычку при разговоре, тайком от собеседника, ковыряться в носу. Сейчас он сидел в личном кабинете и чувствовал себя очень хорошо.
Утро началось отлично, - на разводе, свирепый полковник Скулатов не стал слушать его доклада, быстро прервав коротким кивком и стремительно рванул домогаться других майоров, что Воробьёв считал хорошим знаком. (В душе он уже готовился стать подполковником).  Неделя подходила к концу, и работы осталось мало: рассмотреть рапорта на отпуск, коих накопилось всего с десяток и оставшийся день можно было посвятить пачке сканвордов, которые так любила госпожа армейская скука, что после прошедших суматошных дней, (приезжала комиссия из Москвы), было очень приятно.
В рапортах солдатики по-разному просились домой. Некоторые (поскромнее), суток на десять, а кое-кто (понаивнее) и вовсе на месяц. Сегодняшней работой Воробьёва было решить "пару-тройку чужих судеб на завтрак" как он иногда выражался при жене, чтобы подчеркнуть перед ней свою важность. Майор вообще любил свою работу.
А ещё сегодня он любовался новым свежеполаченым полом, который солдаты всю неделю ночами полировали шкуркой. И на который, с ба-альшим трудом, удалось выдавить из жмота-старшины целых пять банок импортного лака. Теперь паркет в кабинете майора с болезненной хрупкостью переливался в лучах утреннего солнца, что доставляло взгляду огромное удовольствие.
Мысли прервал решительный и неприятный стук в дверь:
-Товарищ майор, разрешите войти, младший сержант Рыжиков?!, - красивый солдатик в двери чётким жестом приложил руку к козырьку. "Прыткий.", - сразу определил Воробьёв.
-Да., - вяло, не по уставу ответил и болезненно прищурился, когда Рыжиков зацокал подковами по блестящему полу к его столу.
-Товарищ майор, мне нужно в помощь ещё одного человека!, - Рыжиков радостно смотрел откуда-то с боку. Пришлось поворачивать голову и это Воробьёва немного задело. Он вдруг почувствовал, как куда-то под стол медленно утекает его хорошее настроение.
-Не справляетесь, товарищ младший сержант? Или просто сами работать не хотите?, - Рыжиков подумал, что Командир шутит и только широко улыбнулся:
-Никак нет, товарищ майор!, - бодро затараторил сухими обветренными губами, - Просто вы мне сказали кучу песка от склада к забору перенести, а старшина из инструментов только лопату и носилки выдал!, - Рыжиков многозначительно посмотрел майору в глаза, как бы приглашая его посочувствовать: "Ну разве не дурак этот старшина?".
Воробьёв посмотрел на пыльные берцы солдата переминающегося с ноги на ногу на его хрупком паркете и буквально почувствовал как острое железо оставляет на нежной плёнке лака рваные царапины.
-Это что же, старшина, вам, товарищ младший сержант, ломаные носилки подсунул?
-Нет, носилки нормальные, товарищ майор, только ведь...
-А почему же тогда вы до сих пор поставленную задачу не выполнили?!!!, - голос Воробьёва постепенно леденел, слова казавшиеся раньше простыми и понятными, сказанные ЭТИМ голосом вдруг приобретали какую-то особую значимость. Рыжиков уже начинал чувствовать, что майор во всём был абсолютно прав.
-Кстати., - Воробьёв толкнул его взглядом. - Вы, товарищ младший сержант, в этом году в отпуске уже были?, - Рыжиков испуганно помотал головой, - всё связанное с отпуском для солдат было свято.
-И не поедете... Пока заДАчу не ВЫполните!!!, - голос наконец сорвался на крик, а палец майора несколько раз сильно уколол воздух в сторону окна, где вероятно могла находиться злосчастная куча.
-Ну, товарищ майор, - ошеломлённый таким натиском Рыжиков почти готов был заплакать, - Я один! Как же мне носилки таскать?, - Воробьёв широко улыбнулся в ответ и уже спокойно, чуть ли не по-отчески сказал:
-А вы тренируйтесь, товарищ младший сержант. Вам для этого Родина целых два года предоставила!, - он даже привстал на кресле, что бы следующая фраза гарантировано попала Рыжикову в уши, - Вот как  н а т р е н и р у е т е с ь,   так сразу в отпуск и   п о е д е т е !
Палец майора указал Рыжикову на дверь:
-Идите, работайте., - но тот ещё силился понять:
-Но это же невозм...
-Обязательно вам значок дадим, даже звание внеочередное присвоим..., - оскалясь убеждал Воробьёв, доставая из стола сканворд и совершенно уже не слушая Рыжикова. Тот, выполняя приказ, пятился к двери, но не желая сдаваться уже почти крикнул:
-Товарищ майор, ну КАК можно носить носилки в одиночку?!  Воробьёв на долгую минуту задумался. Слава Богу, царапин всё-таки не останется, - под этим углом было хорошо видно. У Рыжикова в душе зашевелилась надежда. "В крайнем случае можно будет положить коврик!", - подумал Воробьёв и поднявшись, торжественно сказал, выталкивая этого упрямого солдата из кабинета:
-Тренируйтесь, товарищ младший сержант! Долго и упорно! А вас за это может - по  т е л е в и з о р у  покажут!
До самого выхода из штаба долетал радостно-пропагандистский, почти как у Левитана, голос майора: "...в книгу Гиннеса, запишут.... премию дадут!".
"Ёб твою мать!", - подумал Рыжиков. Отпуск отменяется...




23/05/2003