Из дневника школьницы

….Было больно. Отболело.
Было страшно. Пострашнело.
Было тяжко. Наплевать.
Было в перед. Будет в зад.


Сегодня у него было плохое настроение. И вряд ли потому, что на это были причины, возникшие именно за этот день. Нет. Он был просто не в духе.
В квартире было жарко. Мне было интересно – почему. Он не любил тепло.
Мы сели  в зале. Стол был журнальный, низенький, и потому еда на нем воспринималась немного неестественно.
Мне казалось все ясным. Сейчас я должна поухаживать, но не надоедать. Он не в духе. Я помню.
- Что желает мой Господин?
В ответ он молча помотал головой. Медленно. Отрицательно.
- Смотри на меня.
Я смотрю.
- Нет. Просто смотри на меня.
Я понимаю, но сомневаюсь.
- Я так хочу.
Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на него. Вот глаза. Холодные, серые. Вспоминаю их, залитыми похотью, стальными от злости, уставшими от дури. Вот рот. Губы.  Которые в первый день орали на Мадам. Из-за меня. Шея. Хорошо помнится его шея со вздутыми венами от напряжения.
Толчок. Изнутри. Возвращаюсь к глазам. Не ошиблась.
- Давай есть.
Он обслуживает себя сам. И я понимаю, что правила игры кардинально меняются. Четко и верно – он не Господин. Но кто? Этого я еще не знаю. Поэтому сижу и тяну время.
- Ты почему не ешь?
- Не хочу, мой…..
Акцентирую свою заминку и жду.
- Ласковый, - легко бросает он мне.
- Не хочу, мой ласковый.
- Ну и правильно, - раздражение возрастает. – Без нормальной еды, на одной наркоте, ты сохранишь требуемые пропорции веса и роста, включая возраст.
Сталь противно липнет к глазам:
- Ешь!
Мы поели.
Покурили. Под его взглядом я тщательно тушу сигарету.
- Интересно, а ты сама слышишь, как шумят твои ресницы?
Я продолжаю тыкать окурок в пепельнице и думаю, этот вопрос для ответа или для сбивания с толку.
Все же отвечаю:
- Не прислушивалась, мой ласковый.
Это было что-то третье.
Говорили мы мало. Голова его лежала на моих коленях. Он обнимал их. И говорил кусочками фраз. Он меня не брал и, как я понимала, не собирался. Я отвечала ему, молчала вместе с ним. И все ждала. Даст или нет? И вообще, куда после этого меня повезут? В подвал?…Хорошо бы домой…
Но домой меня не повезли. Утешало одно – он дал. И в машине на меня навалилась тяжесть. И его рука на моем плече казалась змеей – удавкой.
В тот вечер меня наказали. И по дороге домой я тоже наказывала себя, мучая равнодушными фразами вроде: «Хвала тебе. Сегодня ты оказалась полезной пяти мужчинам. Этот день прошел не зря…»
Ложилась я спать с диким желанием быстротечности грядущей ночи и дня..и следующей ночи. Хотя не знала, будет ли аудиенция или просто работа в мучительно ожидаемом послезавтра. А завтра…завтра последняя контрольная по алгебре и каникулы…На последнем слове мысль споткнулась и издевательски потопталась, прежде чем переключиться.
________________________________________________________
И наступили «каникулы». И длились 9 моих рабочих дней. За это время я отдохнула настолько, что болело все и везде. Настолько, что уже освоилась в своем чувстве унижения и не боялась этого. Настолько, что научилась не ощущать вкус мочи. И рыгать не дальше своих плотно сжатых губ.
Когда «каникулы» кончились, я была тряпичной куклой. И на тот момент уже не понимала, что скоро, очень скоро стану восковой. И странно, это не пугало. Просто просыпалось отвращение к самой себе. Просыпалось и засыпало.
Господина я уже не осуждала. И не оправдывала. Я была тряпкой для них и для себя. Не стиранной.
Наступило время полдника.
Снова у Леши. В очередной раз он колет мне обезболивающее и зло молчит. Я знаю, что он злится не на меня, но от этого неуютно. Хотя, впрочем, в такие моменты мне наплевать на все.
Хочется спросить его – когда? Но я не спрашиваю Если он сорвется и ускорит события, не успев тщательно все подготовить и спланировать, то может быть еще хуже. Я говорю себе это постоянно. И постоянно раздражаюсь. Надо же, как Леша переживает, ухаживает,…а ведь не делает ничего, чтобы это прекратить.
Да, сознаю, не права. Но имею право.
Из этого вечера одно помню ясно. Ноги. Разные. Толстые, накачанные, короткие, длинные, волосатые, с приспущенными штанами, без них, в ботинках, без них. Восемь разных пар ног. Объединяло их одно. Они были мужские. Я ползала от одного к другому. Надо было набрать «белой крови». На втором круге возле седьмой пары ног я начала понимать, что все, больше не смогу. Владелец некончающего члена был вмазанным…и я не могла…
- В чем дело?!
- Похоже, у нее челюсть свело.
- А не е…!
Кожа головы взвыла, волосы грозились остаться в руке 7-го. Моя голова моталась быстрее, чем я могла произнести про себя вперед-назад…….Я изо всех сил боролась с резкой болью в челюсти, стараясь не сомкнуть ее.
Он злился на себя.
И челюсть предала…
________________________________________________________
Через день и две ночи. Работа. Подвал. За весь вечер всего два клиента. Один – жалок, а по большей части омерзителен. Второй – познающий вкус садизма.
Первый вошел в комнату, оглядел меня и сказал:
- Я – твой господин, ты – моя раба. Что прикажу, то и сделаешь. Ясно?
И ясно мне было одно, что бояться нечего. Так и вышло. Поимел как украл и ушмыгнул.
Второй действовал по накатанному: сначала пожалеть, потом поиздеваться, потом снова пожалеть и снова…..Я знала, как все будет, но правило игры было - не знать и верить.
Ни у одного из них жалоб не возникло. Оба были полностью удовлетворены. Наказывать было не за что. Но охранники выкрутились. Они решили поощрить. В это время наказание получал Валька. И мне выпала честь вы… его искусственным членом.
Закон гласил: подчиняться. Не накажешь его – накажут тебя. А потому любое поощрение по сути было наказанием.
Появился Господин. Оценил ситуацию, дождался моего отказа и потащил к себе для собственнозубох-го наказания.
Мои вывернутые подвешенные руки казались чужими. Я чувствовала себя куском противно теплого мяса. Потому что Господин е…. не только тело, а и душу.
_________________________________________________________
Следующий рабочий день. Партия в шахматы. С Господином. Это была его любимая забава. В тот вечер я была под заказ. Один клиент – мужчина, другой – женщина. И с кем из них мне быть решал исход игры. Выигрываю я – я выбираю. Он – он выбирает. Пат – сам Господин.
Играю как всегда черными. Я знаю, что он хочет. Ему интересно знать, сломалась я или еще нет. Если да, то сдамся ему на милость.
Но я еще не сломалась. Он удовлетворенно жмурился. Но потом стал понимать. Все разворачивалось быстро. Он проигрывал. Его это разозлило окончательно. И он решил прервать игру. Довести меня. Он сказал, что хочет разжечь аппетит клиентов. Вызвал охранника. Медленное давление на мои плечи опустило меня на колени.
После этого выиграть я не смогла.
- Ваша, Мариночка, - слова были произнесены ласково, но мне показалось, будто я слышала удар хлыста. Он был страшно зол.
Меня проводили в комнату ожидать «Мариночку»
Началось все очень мило.
- У тебя были женщины до меня?
- Нет.
- Поверь, женщина – это легко. Ничего нет страшнее мужчин и детей-подонков. А со мной тебе бояться нечего.
Я сидела, курила и ждала, когда же это «легкое» начнется. Так хотелось побыстрее закончить.
Я ничего не знала о «женщине с женщиной». Из наших никто мне об этом не рассказывал. Я не знала чего ждать. И просто ждала. И, конечно же, понимала, что легко это не будет.
У женщин очень изощренный ум и очень богатая фантазия. Приплюсовать сюда извращенность, - и получится сатанинская тварь.
Она измысливала то, что мой неопытный умишко попросту не понимал. По шкале садистов она перепрыгнула всех. Даже Господина. Потому что боли было не много, а боль была постоянно. Непрерывно.
Когда она ушла, меня повели на укол. Сесть для этого в «кресло удовольствий» я уже не могла. Получив дозу, я села на корточки в угол. Это был один из тех разов, когда выходил наблюдать Господин. Смутно вспоминаю его раскачивающегося и парящего надо мной, когда он сообщал мне, что клиентка осталась недовольна. А я тупо думала о том, все ли булавки она из меня вытащила. И что это наказание я вряд ли потом вспомню.
Холодная вода… Пол….. «Угадывай!»….Угадала – смена лиц. Не угадала – прыг-прыг на моем животе. ….У ботинка развязан шнурок…Он болтается в такт прыжкам…… …Они отрежут мне стопУ..Нет!….Нет, это просто снова шприц…….
________________________________________________________
И вновь у Леши. Опять гинеколог со своими лекарственными тампонами, мед.сестра с капельницей. И все молча, без вопросов, без навязчивого любопытства и сочувствия.
А я уже ждала своего рабочего дня. Я стала управляемой, так как стала зависимой. И на черта мне твои капельницы, Леша?!
А Господин медленно и верно осуществлял свой план. И в один «прекрасный» момент я плавно переросла в статус его любимицы. Пользующейся этим в своих целях. Также незаметно я пришла к желанию быть рабой только этого Господина. В ответ на это где-то из глубины меня трубил тревогу страх…и отвращение. Но трубы заглушала плоть, вскармливаемая с его рук.
И понеслась душа в ад. Навстречу танцующим губам Господина. Навстречу исковерканному понятию ролей женщины и мужчины. На тот период времени я отказывалась да и не хотела что-либо анализировать, искать выход.
Каждый раз, переступая порог квартиры своего Господина, я лихорадочно ждала.
Вопросы Леши скользили в сознании…не задерживаясь и не выливаясь в какие-то выводы….Но Леша  все понимал. И не бездействовал. Только я об этом не знала. И уже не хотела знать.
_________________________________________________________
- Я уезжаю. Навсегда. Через неделю. Поедешь со мной?
Сигаретный огонек чертил в воздухе знак бесконечности…Кто я?…Где я?…В этом огромном мире…в этом аду…ты, мой Господин, ……и я с тобой…. «Мама», - прошептало что-то и закашлялось…умолкло….
- Прошу тебя, поедем со мной…Слышишь?….Ты слышишь меня?….
- Да….поедем…..
_____________________________________________________
- Быстро! Вот ключи. Вези его к Леше. Мы будем позже. Сможешь втащить его? Постарайся. Бинты знаешь где. Перевяжешь.
- Я …я не смогу…я только один раз была за рулем….
- Сможешь!
- Я…
- Да иди уже!! Давай!
_______________________________________________________
- Мама? Это я…Да, у меня все хорошо…Я у Тани…Можно остаться у них ночевать?….Да…Хорошо….Тебе тоже спокойной ночи…Целую…Пока….
Валера спал. Я поставила чайник. Выложила на стол еще бинтов…Посмотрела…И разозлилась…Как ты мог, Леша?…Зачем?…Я бы уехала с ним…и все бы закончилось…ВСЕ закончилось…..А теперь…Теперь я даже не знаю, вернешься ли ты…
_________________________________________________________
- Все будет хорошо, Валька. Все будет хорошо.
- Ненавижу их всех. Ненавижу.
- Не надо. Давай не будем больше об этом.
- ….Не будем….
- Я помогу вам...есть хор…
- Мне не слезть, Леша.
- Это ты сейчас так говоришь…
Я слушала их и думала, что теперь я совсем не знаю, как жить дальше…Слово «жить» потеряло свой смысл давно.  Сейчас нужно было жить. Умереть мне Леша не даст. И это держало. Хорошо ли это? Или лучше, чтобы сразу…?…
_______________________________________________________
- Ты сильная. Ты даже не представляешь, сколько в тебе силы.
- Оставь меня!
- Да…я уйду. Но вернусь. Слышишь?
- Да пошел ты!!! Ненавижу тебя…не-на-ви-жу!
- Его не нашли. Успокойся. Ты слышишь меня? Ты понимаешь, что я тебе говорю? Его не нашли.
- Ыыыымммммммммммм……Сволочь……тебя никто не просил………Я не просила тебя! Ты все знал и не дал нам уехать! Убирайся!
________________________________________________________
Вот и кончился год. Но для меня все кончилось раньше. Когда?..Тогда ли, когда уехал Володя?…Тогда ли, когда меня втолкнули в кабинет Господина? …Тогда ли, когда той памятной ночью я лихорадочно искала бинты, думая лишь об одном, чтобы и Леша и Господин дали друг другу разойтись?……Не знаю…
Хлопнула входная дверь.
- Ты уже здесь?
- Да.
- Извини, задержался. Пойдем на кухню. Чай заварим.
- Чай потом. Сначала ужин.
Леша медленно обернулся. Что-то странное было в его взгляде:
- Как в старые добрые времена…….Помнишь?
- Да.
…
- Мне надо тебе сказать…
- Что с тобой? – я видела его глаза, и мне стало страшно.
Он молчал.
- Говори же.
- Володя…попал в аварию…Сейчас в больнице…Но надежды нет…Я вылетаю завтра. Ты сможешь поехать?
Звон. Какой звон. Будто весь хрусталь одновременно разлетался в воздухе. Брызги. Боли. Они с жадностью впивались, радуясь. И застревали.
- Ты поедешь?
- …Я не смогу.
- Почему?
- ..Я обещала…не приезжать…ему…
- Ты совсем с ума сошла?!! Он ждал тебя! Все эти два года…ждал…Боже, какие вы оба идиоты! Да если бы ты только тогда уехала с ним….Ничего бы не было…ни подвала…ни этого…черт!…Ничего бы этого не было! Понимаешь? Ты могла бы тот год прожить совсем иначе…Какие же вы дураки…Почему, почему ты не поехала с ним? Я всегда хотел спросить тебя об этом. Ответь – почему?…Куда?!! Вернись!!
_________________________________________________________
- Что это?
- Это тебе, - Леша опустил рюкзак на пол. Помолчал. – Он ждал тебя…. Всё…не могу больше. Прости.
Он выбежал прочь. Оставив мне невыносимую боль.
Вытряхнув рюкзак, я брала  в руки конверты, смотрела на них и не понимала ни строчки. Я понимала одно – эти письма мне. И Володя их не отправил. Ни одного письма. В каждом из которых он звал меня. Боже………
_________________________________________________________
 Я ждала у двери, пока он пытался ее открыть. Замки поменяли, и теперь он никак не мог разобраться с ключами.
-Ну, наконец-то! – выдохнул Леша и внимательно посмотрел на мои руки, судорожно мнущие перчатки.
Но в те минуты почему-то не хотелось его понимания. Вернее, сочувствия, как его следствие.
Он молча ждал. Да, ведь моей реакции он не знал. Я могла сделать все что угодно. Но я не плакала и не побежала. Я вошла.
Новые жильцы своих вещей еще не перевезли. И все же, из-за оставшейся  - по желанию Володи – «старой» мебели пробуждалось ощущение обманчивой реальности прошлого…Вот, кажется, сейчас он выйдет из кухни, встречая нас приветливой улыбкой, - и всё будет, как прежде… Его улыбка часто рассказывала мне, как он ждал меня…
Но ничего этого не произойдет. И у меня за спиной, пожалуй, слишком громко чувствуется напряжение Алексея, безжалостно врывающееся в поток воспоминаний.
-Скинешь пальто?..
Мы стояли в зале, прикасаясь взглядом к столь до боли привычным вещам.
- Почему ты привез меня сюда?
- Но ведь ты хотела этого. Пусть даже не говорила об этом.
Да. Так просто и честно. Я, действительно, хотела.
Я села в кресло.
- Леша, а ты подумал, что это…очень больно? И я могу…
- Но ведь этого не произошло, - его спокойная серьезность постепенно проникала в сознание. – И потом, я тебя хорошо знаю. В данной ситуации, может быть, лучше, чем ты сама. Тебя это быстрее поставит на ноги. Поверь.
…Что ж, возможно.
- Хочешь, я уйду ненадолго?
Мои губы поневоле искривились, уродуя полу усмешку:
- Ты не мешаешь мне быть одной. С тобой или без тебя, - я одна, Леша.
- Не нужно одаривать меня саркастическими улыбками.
Легкое удивление от этого всплеска быстро сменилось раскаянием.
- Как ты думаешь, здесь есть чай?
Он протянул мне руку:
- Пойдем  посмотрим…
…….
- Ты знаешь, если откровенно…извини, что говорю об этом…Мне странно не видеть твоих слез. Ни тогда, на поминках. Ни, особенно, сейчас.
Мы стояли у моего дома, вздрагивая от бесцеремонных порывов ветра.
- Наверное, однажды их было очень много.
- Не обижайся, прошу…
- Нет, Леша. Конечно, нет.
Его руки легонько сжали мои пальцы в холодной коже. Все понимающий жест.
- Может, зайдешь?
- Завтра…Захочешь – звони.
…Он шел, и его с издевательской насмешкой колотил колючий мелкий снег.
__________________________________________________________

Володя…Алексей…Армейские друзья…Вы смотрите на меня, втиснутые в черный квадрат, и застывшие смешинки в ваших глазах ранят, невзирая на время. Вот я и сравняла разницу между нами. Двенадцать лет прошли тяжелой поступью. …Кто я?…Где я?…В этом огромном мире…в этом аду…И лишь ты, мой Господин…и я…с тобой…
- Родная моя, ты снова грустишь, - расплавленное олово с тревогой всматривалось в мою душу.
- Я просто листала старый дневник.
- Недаром я предлагал тебе его сжечь.
- …Я помню.
- Сожги его.
- …Да…я так и сделаю….только фотографии оставлю.
- Ты…до сих пор…послушна мне? – тихая печаль в неудавшейся огранке шутливости тянула нить….Нить, объединяющую нас и которую никогда не оборвать. И имя ей – вина.