Страж

Страж.

Он не помнил, как давно он это делает. Любые попытки определить продолжитель-ность своей миссии теряли смысл, наверное, это было всегда. Он менял свое обличие мно-го раз, он менял материализацию своей сущности, места и условия своего обитания, он менял свои тела как одежду, оставляя неизменным лишь душу. Душа принадлежала не только ему, даже, если бы у него возникло желание её поменять, он был не в состоянии этого сделать. Задача, которую он выполнял, была заложена именно в душе. Любые фор-мы его существования, его бытия, подразумевали незыблемость выполняемой задачи. Па-мять бесконечности сохраняла его задание. Оно было смыслом его вечного существова-ния. Бесконечная смена декораций давно перестала его интересовать. Все повторялось, повторялось в разных вариантах, но, все-таки, повторялось. В течение последних веков эта повторяемость стала назойливой. Любые повороты событий, как заезженная пластин-ка, возвращались к своему началу. К началу фразы, к началу слова, к началу звука. Эта периодичность превращала в гармонию окружающий хаос. Все двигалось, оставаясь на месте. Все двигалось, никуда не перемещаясь. Все двигалось в никуда, но все же, движе-ние это имело свое направление. Все вращалось вокруг него, а он продолжал выполнять свою миссию.
Он охранял узкий перешеек, соединяющий и разделяющий Добро и Зло. Он своей сущностью принимал участие в поддержании равновесия. Он был визиром своеобразных весов, отмечая колебания, то в одну сторону, то в другую. Колебания этих «весов» позво-ляли дать оценку мгновению Состояния, они позволяли принимать решения и оказывать воздействие в случаях  их «зашкаливания». Он был Стражем этого равновесия. Для него не был предусмотрен отдых и выходные. Выполнение его задания подразумевало непре-рывность процесса, так как время текло непрерывно. Разрыв течения времени был недо-пустим, он мог прервать преемственность поступков Разумных, связывающую воедино и Добро, и Зло. Единство добрых и злых поступков было необходимо для обеспечения ре-зультативности их последствий. Колебания поступков Разумных были подобны незримо-му маятнику, любое его отклонение с преобладанием одного из Начал, вызывало после-дующее равное отклонение в противоположную сторону. Сам он не принимал каких либо решений и не предпринимал каких либо действий, это делал кто-то неведомый ему, но это делалось, так как результаты он видел, он отслеживал их действенность. Видимо где-то были и другие. Задачу равновесия нельзя было решить единолично, да в этом и не было никакой необходимости. Ресурсы Высшего были безграничны. Он мог привлечь любое количество исполнителей, поделив между ними функциональные обязанности и дирижи-руя всем этим «оркестром». Каждый из исполнителей лишь следил за своей «стрелкой» или нажимал свою «кнопку», конечную же цель всех их действий, не знал никто. Но ведь никто о ней и не задумывался. Было достаточно того, что они знали, что их функции были значимы и нужны для каких-то высоких целей. Безусловно, цели эти имелись и то, что ему они были неведомы, не лишало его непосредственные действия смысла.
Изо дня в день, из года в год, из века в век, из эпохи в эпоху, он выполнял свою за-дачу. Вокруг него менялись миры, вселенные, цивилизации, он оставался все тем же, хотя и в разных обличиях. На его памяти неоднократно зарождалась и исчезала жизнь, иногда она доходила до пределов разумности, и тогда гибель её была порождена самой же жиз-нью, её разумностью. Иногда жизнь исчезала из-за природных катаклизмов но, исчезнув в одном месте и времени, она неизменно возникала в другом. Чем более высоких ступеней достигал разум, тем катастрофичней был его конец. Жизнь и её разумность, словно сорня-ки, пробивались повсюду. Каждое такое рождение прибавляло Стражу работы, всплески Добра и Зла возникали только в моменты присутствия в окружающем мире Разума, Добро и Зло могли нести в этот мир только Разумные. В остальное время, весы были уравнове-шены и та тонкая грань, которая должна была обеспечивать разделение Добра и Зла, была непоколебима и неподвижна. Но Страж не знал, где и когда вновь начнут зарождаться жизнь и разум, он мог лишь констатировать, что они возникли, наблюдая появившиеся и нарастающие колебания «весовых чаш». Он знал, что эти колебания когда-нибудь завер-шатся, но завершатся они для того, чтобы через какое-то время появиться опять.
Он не знал, да и не мог знать, несмотря на то, что его душа была частичкой Высше-го, что смысл его задания и заключается в том, чтобы эти колебания, после определенных перерывов, всегда возникали вновь. Именно в этом была вечность развития и движения, именно это - смысл существования его самого и многих других, чьи души составляли единую и неделимую сущность Высшего, являющегося Целым, состоящем из множества Равных.



22.12.2002, Тверь.