Увертюра

С этой жизнью что-то не так, я уверена. Если человека в праздничный день будят в девять – это аномалия, которая по всем законам должна быть уголовно наказуема.
Продираю глаза, плетусь к двери. Открываю. На пороге два типа подозрительной наружности. Опасности не чувствую, только раздражение.
- Уголовный розыск.
- Кто?
- Уголовный розыск. Следователь Терещенко, - тот, что пониже тычет мне в лицо ксиву.
- Ну и? – Ближе к делу, ребята, ближе к делу. Я легла в четыре, мне бы еще поспать.
- Вчера был убит гражданин Федоров. По нашим данным он проживал в этой квартире.
- А по моим, не проживает, то есть не проживал.
- Как же, как же, а адрес база данных ваш выдала.
- Я счастлива, -  кисло улыбаюсь. – Большой ей привет, вашей базе данных. Нет здесь такого.
- Конечно, теперь нет. Убили его.
- Я счастлива, - брови следователя Терещенко медленно поползли вверх, - В смысле, что здесь его нет и не было. Проверили бы вы свою базу.
- А паспорт вы не могли бы предъявить?
- Могла бы. Ждите.
Закрываю дверь, иду за паспортом. Как назло, понятия не имею, куда его положила. Нахожу, в конце концов. Открываю дверь, – еще стоят. Протягиваю паспорт.
- Вы извините, что потревожили. Сами понимаете, работа.
- Понимаю. А вообще-то, - до меня начинает доходить, – праздник сегодня. День-то не рабочий. Можно еще раз взглянуть на ваше удостоверение?
- У вас не рабочий, а у нас рабочий, - грустно вздохнул Терещенко и протянул ксиву.
Все в порядке. Распрощались, ушли.
     Засыпаю. Начинает даже что-то сниться. Кажется, какие-то птицы и их гнезда, а может и мои гнезда, точно не запомнила, не успела.
Выбегаю к двери.
- Вы кто?
- Не могли бы вы подать чего-нибудь покушать? Ребенок голодный, - тощая цыганка гладит по немытой голове пятилетнего мальчугана.
- Ага, сейчас.
Закрываю дверь. Кухня. Холодильник. Кусок колбасы, два яйца и кусок хлеба.
- Спасибо, милая. Хочешь погадаю? Всю правду скажу, никогда не обманываю.
- Тяжело приходится?
- Да не очень. Привыкла уже. Что, не хочешь правду знать? Ну и ладно. Спасибо тебе. Дитё накормлю.
Засыпаю. Из гнезда появляется девушка, похожая на мою однокурсницу и нараспев просит: « Хлебушка дай, дитё кормить надо». И ласково поглаживает яйцо по белой скорлупе.
Открываю дверь.
- Добрый день. Я глава совета жильцов нашего дома. Живу на втором этаже. Вспомнили?
- Конечно, - понятия не имею, что это за тетка.
- Просто хотела вам напомнить, что сегодня в 18:00 мы, то есть жильцы, собираемся возле первого парадного. Будем решать вопросы жилищного характера. Хотим поставить на входные двери кодовые замки.
- Ставьте, - с готовностью соглашаюсь я.
- Но вы всё-таки придите. Нужно же всё обсудить.
- Обсудим.
Не могу заснуть. Ни гнезд, ни птиц, ни однокурсницы. На потолке две трещины.
Иду к двери.
- Привет. У тебя сахарку не найдется? А то ко мне гости должны прийти, а купить уже не успею. Ещё готовить, себя в порядок приводить.
Иду искать сахар. Отдаю сахарницу.
- Потом отдашь.
Соседка уплывает на своих невероятно длинных ногах. И как у неё только агрофобия не развивается?
Открываю дверь.
- А тебе что, милая девочка? Сахара уже нет. А тебе и не нужен? Но ты точно и не из уголовного розыска. Я там уже всех знаю. Совет жильцов? Кстати, что там с этими замками? Сама знаю что кодовые, уже сказали. Не знаешь? Надо будет сходить вечером. По-моему, в 18:00. Тоже не знаешь? А что ты знаешь, милый ребенок? И как тебя из дома выпускают в таком виде? Куда мама смотрит? А может ты кушать хочешь? Яйца уже забрали, но колбаса осталась, вынести? Ой, Лешка!- за девушкой появился знакомый мужской силуэт.
- А ты уже с зеркалом беседуешь? Ну-ну. Значит я вовремя.
Закрывает дверь в ванную:
- А я вот вырвался. Чаем хоть напоишь в честь праздника? Мне с двумя ложками сахара, если помнишь, - Заботливо обнимает.
Нет сахара. И гнезд нет. И однокурсницы.
Определенно что-то не так с этой жизнью. Хотя…