Скорый дембельский

Бабы с визгом кинулись на честь мундира и едва не опрокинули на сеновал. Он и не сопротивлялся…почти. Самая бойкая, ну вылитая Мордюкова в молодости, жарко навалилась сверху и перекрыла дыхание своей необъятной грудью. Хотелось кричать и любить одновременно…всех подряд. Стук колес настраивал на нужную волну, адреналин хлестал по щекам, но боевая выдержка успокаивала: не время еще, перетерпи чуток…
Он спал, и снился родной поселок, долгожданный сельсовет, уютный базарчик, пиво в бидончике – вечная свобода. Речка-вонючка, лес-баловник, мотоциклетка без глушителя, мамина самогонка. А еще – щедрые поля, луга и жаркая банька. Эх, долго еще ждать? Терпение вот-вот лопнет.
- Проводник, чаю! – его долгожданно сушило, и Он требовал должного внимания. Еще бы, герой, защитник отечества, не зря два года на границе коптерщиком прослужил. Та еще горячая точка.
- Чаю мне, проводник, с лимоном! – на витамины нынче не сезон, и вместо них среди чаинок мякли нежные апельсиновые корки, придавая напитку истинный аромат цитрусовых. Вот уж, только дембель в состоянии познать прелесть жизни на «гражданке».
Он жадно сербанул из подстаканника и смолк. Путь предстоял неблизкий, а потому стоило запастись терпением. Проводника. Тот давно ничего не говорил, а только вздыхал. По ночам. С нижней полки привычно пахло гуталином, в окне мелькали деревья, переезды и станции. Ветер мчал навстречу собственному счастью. Без остановок. Временами казалось, что это сон, что так не бывает, что стоит и дальше терпеть скучный солдатский быт, именные портянки и необъяснимые издевательства над духами-первогодками…
Он неожиданно вскочил на кровати и понял, что жизнь остановилась. Вместе с колесами, деревьями и переездами. Предрассветную тишину злобно поглощала солдатская казарма, а стену радовал плакат нестареющего Ван Дамма. На табурете спал молодой боец с ветками от мелькающих деревьев, рядом, возле батареи – долговязый мелькающий фонарь, в кровать уперся сонный таджикский лоб. С нижней койки по-прежнему пахло гуталином. Но больше всего раздражал непомерно тучный армейский проводник. Как можно спать, ведь Он домой едет, в семью. Это же скорый дембельский, без остановок…
Предательство, его обманули! Машинально нащупал злость и запустил в проводника первым попавшимся под руку кирзовым сапогом:
- Проводник, чаю! Без остановок мне…
И жизнь наладилась: замелькали деревья, замаячил фонарь, стук колес усилился, как бы нагоняя утраченный за время стоянки маршрут. Он торопился домой. Проводник подал долгожданный чай, вприкуску с бутербродом из масла и…масла. Балыка сверху не оказалось, зато хлеб был свежий, еще вчерашний. Он сонно прищурился, отхлебнул двойной чифирухи и скривился от бутерброда. Желудок просил водки, женщин и домашней колбасы, для масла в нем места явно не хватало. В глазах уже сиял долгожданный праздник. Демобилизация! Без гуталина…
В окне мелькал угасающий фонарь, обезумевшие ветки прыгали в разные стороны, а предрассветную тишину теребил таджикский стук колес. Скорый дембельский мчал по расписанию, почти без остановок. По ночам…