Уехать и вернуться

«Уезжаю. Решено.» - Марина попросила в вокзальной кассе билет на ближайший поезд.
Какая разница, куда он идет? Лишь бы подальше от городской суеты, от навалившейся массы проблем,  наскучившего телевизора и утомляющего Интернета... Вчера удалось взять на работе отпуск на недельку, а сегодня с утра стало понятно, что оставаться в городе невозможно ни духовно, ни физически.

В глазах кассирши прочитались раздражение и усталость: «Девушка, давайте поконкретнее!» Вероятно, она тоже хотела бы бросить все и уехать, но дома, на диване, ждет уже не желанный, но еще любимый муж и сынишка-двоечник... А Маринку никто не ждет, квартира уже год встречает ее по вечерам какой-то чужой, неуютной пустотой. И вечера эти похожи друг на друга как две капли воды: разогретый в микроволновке обед из МакДоналдса (никогда не любила готовить для себя), фильм по телевизору - не тот, что хочется посмотреть, а тот, что покажут, бесполезная болтовня по телефону с подругами и, иногда, междугородки с родителями.

Марина перевела взгляд на расписание: «Давайте Львовский, до станции Д-чи» Это ведь не надо через границу? И в руках оказался листок бумаги, билет в неизвестность.
Вечером того же дня она уже пробиралась среди огромных клеенчатых сумок, орущих детей и корзинок с провизией к своему месту в конце вагона. Верхняя полка никак не поддавалась, наконец щелкнула и с грохотом обрушилась вниз. Девушка вздохнула и закрепила неустойчивую конструкцию. Место было боковым и к тому же почти у туалета, но ведь это такие мелочи, если Маринка ехала к своей свободе.

Вагон шел полупустой, но, несмотря на это, полная, громкоголосая проводница не позволила Маринке перебраться поближе к середине. «Ну девушка, ну шо ты такое говоришь! На пути же люди подсаживаться будут, куда ж я их дену?»-произнесла она скороговоркой, мягко налегая на букву «г». Марина спорить не стала, а получила белье и пошла расстилать на матрас сероватую влажную простынь.
Долго не удавалось заснуть: бесперебойно хлопала дверь туалета, в купе напротив мужики-работяги, видимо, ехавшие домой, разливали вторую бутылку «Флагмана» и к тому же у кого-то противно подвывал котяра.

Уже в начале второго ночи, когда народ более-менее угомонился, а наволочка на свернутой валиком подушке немного просохла, Марине удалось погрузиться в некое подобие сна. Спалось неспокойно, периодически громыхал замок на злополучной двери, и к тому же была пара остановок, на которых шумные люди грузили в вагон сумки и рюкзаки. Железнодорожные сны никогда не дают бодрости и свежести, вот и Маринка проснулась изрядно помятой и измученной. Свесив голову вниз, и обнаружив своей соседкой мирно спящую бабульку, она осторожно спустилась вниз и направилась к туалету. Почему в поездах просыпаешься так рано? Часы показывали начало восьмого, поезд мягко шел среди полей, утонувших в тающем серебристом тумане. Мелькнуло и исчезло маленькое спящее озерцо, сверкнувшее розовыми бликами, остались позади призрачно-тонкие осинки...

Окно в туалете было открыто и на Маринку повеяло непривычно свежим утренним воздухом. В городе такого не бывает, там утро пахнет заводящимися с утра машинами и пылью. Отражение в зеркале не обрадовало: глаза сухие и красные, как после ночи в Интернете, в волосах запутался подушечный пух, на щеке след от складки на наволочке. Стало жаль оставленную дома косметичку, да и вообще после увиденного настроение путешествовать дальше попропало. Умывшись водой из-под крана, нестерпимо пахнущей хлоркой, Марина показала себе язык и вернулась на свое место. Бабка по-прежнему спала, поэтому не представляя возможности посидеть на нижней полке, поэтому пришлось вновь залезть наверх. Из сумки был извлечен плейер - единственный атрибут современной цивилизации, прихваченный с собой. Аккумуляторы сдохли, их хватало только на прием радио, а искать новые батарейки где-то на дне сумки было лениво и неудобно. Марина покрутила колесико настройки: сплошное шипение и треск - вот тебе и пожалуйста! Внезапно в конце FM-диапазона обнаружилось «радио Ретро»:

«На дальней станции сойду:
Трава по пояс,
И хорошо с былым наедине
бродить в полях
ничем, ничем не беспокоясь
по васильковой синей тишине...»

Поезд, покачиваясь, несся вперед, постепенно просыпались дети, запахло холодной курицей, вареными яйцами и помидорами, что заставило  Марину поморщиться и вспомнить про горячий кофе и теплые сладкие булочки. Захотелось проснуться в своей уютной кровати, отдернуть шторы, впуская солнечные лучи, и неспеша направиться в ванную. Порылась в сумке - первым, что попалось под руки, был стаканчик с лапшой быстрого приготовления. Возле бачка с кипятком Марину перехватила полупроснувшаяся проводница «Девушка! Ну это же вода только для чаю. Если каждый будет супы варить, шо ж у нас тут будет, а?» Пришлось просить чай  и переливать кипяток из стеклянного стакана в лапшу...

Через сорок минут Марина стояла в тамбуре и ждала появления первых домиков. «Простите, а сколько стоит поезд?» Ответ, что стоянка две минуты, как-то не порадовал: успеть бы сойти...
Пробежалась грохотом гамма тормозов, проводница распахнула дверь и открыла подножку... Платформы не было. Только каменная насыпь где-то далеко внизу навевала панический ужас. «Ну что же вы, девушка? Прыгайте!» Хорошо, что в кроссовках... На этой остановке Марина сошла одна. Окинув взором достаточно дикую местность, она наконец-то увидела невдалеке здание, которое могло быть вокзалом. Проводив взглядом уходящий поезд, Маринка почувствовала, как в сердце что-то неприятно заныло. «Вот дура-то! И что я делаю?..» В следующую секунду она уже бодро шагала по направлению к домику с обвалившейся штукатуркой.

Вскоре Маринку ждал еще один сюрприз: либо домик был и вовсе заброшен, либо там давно уже никто не появлялся. «Вот. Приехала! Идиотка...» Маринка в ужасе опустилась на груду бревен. Что делать дальше, она не знала. Если мыслить логически, то, если есть остановка, пусть даже и в две минуты, на которую продают билеты, - значит здесь должны жить люди... Должны... Но никакой логике не было места здесь, у стен разваливающегося домика, среди пугающих своей высотой старых деревьев.

-Тетенька, ты кого ж тут сидишь? -раздалось за спиной.

Девушка живо обернулась, словно в надежде на спасение, и увидела белобрысого пацаненка, придерживающего рукой облезлый руль велосипеда. Оказалось, что обшарпанный домишка и правда был вокзалом... Лет десять тому назад. А сейчас новое здание построили, в противоположной стороне, ближе к деревне, его просто из за старых вязов не видно... На лице у Маринки вновь появилась улыбка, она приободрилась и угостила своего спасителя чупа-чупсом.

...Сняла кроссовки, пошла босиком. Непривыкшие к земле ноги щекотала густая трава, с веток за шиворот сыпались изумленные, потревоженные букашки, пару раз в волосах запутались крохотные изумрудные стрекозы. Марина аккуратно выловила их двумя пальцами и отпустила на волю.

-А я им головы сначала обрываю! - с невинной жестокостью поведал добровольный провожатый. - Мамка говорит, они у нас капусту жрут!

Марина только улыбнулась и не стала спорить с этим белобрысым созданием с выгоревшими на солнце глазами. Зачем подрывать авторитет его «мамки»?

Вокзал обошли стороной, все равно Никитка (так звали мальчугана) поведал, что там сейчас нет никого, потому что теперь поезд будет к полудню и «Тетя Маруся ушла помогать рожать бабеНюриной корове».
Деревня оказалась маленькой, в одну улицу. Старенькие домики утопали в нежных, фиолетово-белых облаках цветущих яблонь и сирени.

- Пойдешь к нам жить? Я тебя с мамкой познакомлю, и еще с Даськой и Машуней - это сеструхи мои. У нас корова старая, уже не рожает! А еще я попросил одного котенка не топить, он пока слепой, и мамка говорит, что все равно сдохнет... Я тебе все-все покажу! - взахлеб рассказывал Никитка.

Марина шла по пустой улице и не могла поверить в то, что еще вчера сидела дома перед компьютером и в открытую форточку слышала скрип железных качелей и орущую сигнализацию старенькой соседской девятки... Осевшие под тяжестью лет и посеревшие от многочисленных дождей домики косились на непрошенную гостью мутными окнами и словно удивлялись ей не меньше, чем она им.

-Никит, у вас телевизор-то есть? - усмехнулась Марина.
-У нас есть, черно-белый, но только одну программу показывает. А мы к дяде Саше ходим, если фильм хороший. К ним вся деревня ходит, у них цветной и с антенной. Цельных три программы смотреть можно! - похвастался Никита.

Подошли к Никитиному дому. «Мамка» оказалась немного уставшей женщиной в клетчатом синем платье, всего лишь может лет на пять старше Марины. Она критически оглядела Маринины джинсы и обтягивающую футболку: «Нет, милая! У нас и так места не хватает, а вскоре папка из райцентра приедет... Поди лучше к Семеновне, она тебе выделит уголок - и тебе хорошо, и ей веселее.» Марина не стала осуждать эту женщину, наоборот подумала: Молодец, за мужика своего держится, не хочет лишний раз проверять его на верность...

Никита был оставлен дома пить молоко, и к Семеновне Марина отправилась одна. Дом у старушки был просторный, видно строился в расчете на большую семью. Половицы с разбросанными на них солнечными пятнами периодически подавали свой голос, и в такт им негромко позвякивала посуда в буфете. Отовсюду, со стен, на Марину смотрели лица - старые фотографии в дубовых рамках, в углу - иконы и лампадка, на окнах - ярко-алые звезды герани. Обычный деревенский дом, пахнущий угольками русской печи, деревянной прохладой и березовыми ветками, оставшимися с праздника Троицы.

Днем Марина ушла от любопытных, испытующих взглядов местных жителей из деревни к речке. Окунула пальцы в воду и, словно обожженные, дернула обратно. Вода, несмотря на неспешное течение,  была почти ледяная. У противоположного берега вода поросла толстыми листьями кувшинок, по сверкающей глади скользили водомерки, воздух полнился мошкарой... Марина сидела и совершенно не представляла, что будет дальше. Слишком спокойно, ей как воздух вдруг стали необходимы дребезжащий шум трамваев, запах горячего асфальта и толкучка в утреннем автобусе. Кажется, даже воздух здесь заражал  необъяснимой тоской и апатией. У деревенских жителей своя жизнь, свои заботы и разговоры. В нее не так-то просто окунуться человеку, привыкшему ложиться ближе к утру, а затем, опаздывая и сбивая с ног прохожих, лететь на работу в душный центр города.

Вечером Марина легла спать непривычно рано, зарывшись в прохладную нежность чистых простыней. Долго-долго не могла заснуть, сон ходил где-то рядом, казалось бы - протяни руку и дотронься, но давящая тишина, не нарушаемая ни одним звуком, отгоняла его, не давая подойти слишком близко. Хотелось привычного шороха резины по проспекту за окном, криков молодежи во дворе, доносящейся из чужих окон музыки...

Весь следующий день Марина провела в смятении. Не радовало спокойствие и сладковатое тепло парного молока, раздражала висящая в воздухе тишина, раннее пробуждение деревни утром и ранний же отход ко сну вечером. Сразу после ужина, состоящего из тонких блинов со сметаной и смородиновым вареньем, Марина решительно отправилась на вокзал. «Решено. Еду домой. Не для меня, не могу здесь!»-Маринка с радостью увидела, что вокзал не пустует.

-А нет билетов, милая! Поезда то, которые в Ленинград, не останавливаются у нас! Все скорые, все без остановок... Теперь только на той неделе будет, Львовский...

«На дальней станции сойду,
Трава по пояс,
Зайду в траву,
как в море босиком
И без меня обратный,
скорый-скорый поезд
Растает где-то в шуме городском...»