Чудовище

Крылатые змеи гнездились в горах, в сырых пещерах среди дремучего леса. Охотясь, они, бывало, долетали и до села. Редко, правда. На памяти Кроха всего три раза. Первый раз – Крох тогда еще в детской рубашонке бегал, - чудовище ринулось с ясного неба на девичий танок-хоровод, одну девку унесло, остальных разметало. Другой раз змей лишь пронесся над земляными крышами, переполошив людей. Третий раз крылатый тать уволок из стада корову. Обычно же змеи людей не тревожили.
Думая так, Крох знай себе шагал. Холм да пригорок, пригорок да холм, а там и горы – рукой подать.
Когда-то мать с отцом назвали сына Крохом, уж больно мало уродилось чадо. Ныне тем прозвищем в шутку называют: за семнадцать-то весен Крох отца на голову перерос, плечи у него – едва не сажень в ширину, кулаки – что молоты кузнечные. А лицом пригож, и кудри русые до полспины. Девичья сухота.
Роса на траве уже обсохла, когда Крох услыхал позади себя торопливые шаги. Остановился.
- Сказала же: с тобой пойду! – не переводя дыхания, выпалила девка и даже ногой притопнула. Коса рыжая из-под шапки выбилась, на грудь упала.
- А горда, - усмехнулся Крох. – Не окликнула. Я, может, обождал бы.
За острый язычок прозвали меньшую дочь старейшины Оской, а вот поди ж ты – не нашлась, как ответить. Глаз зеленых, правда, не потупила.
- Иди себе, как шел. Не отстану, - только и сказала.
Красивая девка Оска. И упрямая. Чего восхочет, всего добьется. Крох нарочно задолго до свету ушел, чтобы следом не увязалась. Нет, догнала. Всю дорогу, поди, бегом бежала. Что тут поделаешь? Люб ей Крох.
…Холм да пригорок, пригорок да холм. Крох лишь похмыкивал, глядя, как Оска за ним поспешает. Он один шаг шагнет, она – два. Зубы стиснула, молчит. Сама напросилась – терпи теперь.
К пригорью добрались уже на закате. Глянула Оска на вставшую стеной лесную чащу и едва не разревелась. Нету сил дальше идти.
- Утром на гору полезем, - буркнул Крох. – Здесь заночуем.
Оска где стояла, там и повалилась на траву, ног под собой не чуя.
Крох уже спал, завернувшись в плащ, а Оска от усталости и заснуть не могла. Долго сидела, глядя на догорающий костер, думала.
Чтобы девку своей назвать, должен парень родителям своей избранницы поклониться достойными дарами – мягкой рухлядью. Принесет шкуры волка, рыси, а то и медведя, что сам добыл, один, - тогда и понятно, что удалец. Такому можно и дочь любимую доверить.
Крох с Оской не сговаривался и речи о том не заводил. А только слыхала она, как похвалялся он среди парней, что добудет шкуру, какой никто не добывал – шкуру крылатого змея. "Убью чудище, принесу шкуру, тогда самую лучшую девку за себя возьму!" – так говорил. А какая девка в селе лучше Оски? Нет таких. Вот и затрепетало сердечко сладостно. Тогда и решила: "С ним пойду. Помощников ему брать не след. Да только с меня какая же помощь? Разве только раны перевяжу после боя… Или погибну с ним рядом. Все одно без него жизнь не мила".
Старики сказывали, змея убить легко: пронзи ему око – и готово. Да только поди достань то око, когда голова чудовища на длиннющей шее перед тобою мечется, грозя огромными клыками, да когти тебя рвут, да крылья бьют, да хвост хлещет…
На другой день, по горам карабкаясь, налезли логово змея. Открылась в узком распадке пещера. Тянет изнутри мертвенным духом. Белеют у входа кости – звериные ли, человечьи ли…
Крох тихо кругом логова обошел. Углядел сверху отнорок, отдушину, прикрытую нависшим камнем. Поднялся посмотреть.
Оска всюду за ним, как тень. Припала рядом на мшистый камень. Вместе заглянули в пещеру. Да так и замерли.
Подле большого змея копошились среди камней двое маленьких.
- Змеиха со змеенышами! – ахнула Оска.
Крох шикнул на нее сердито. Но змеиха уже почуяла людей. Распахнув крылья, она словно пологом укрыла своих детей и, поднявшись на лапах, потянула голову к отдушине.
Ближе, ближе заветное око, открытое, беззащитное, - рази, не зевай! И тут увидел Крох, что глаза змеихи слезами наливаются, и мольба в них почти человеческая: "Не убивай! Пожалей!"
Опустил он занесенное копье.
Тут Оска вскинулась, зашептала торопливо:
- Бей же ее! Бей! Три шкуры разом добудешь! Лучшим охотником станешь. Твоей назовусь, батюшка рад будет.
Глянул Крох на Оску, точно первый раз ее увидел.
А она вдруг копье у него выхватила – откуда только силы взялись? – и ткнула острием в отдушину, прямо в око змеинное, влажно мерцающее, навалилась всем телом, сама едва в пещеру не ухнула.
Взвыла змеиха, заметалась и затихла. Заверещали детеныши.
Оска на кроха глянула, гордая, потянулась к нему, чтобы обнял ее, победительницу, помощницу. А он молча повернулся и пошел прочь, не оглядываясь.