Комната

Короткий рассказ о длинной жизни двух друзей.

За чудом уцелевшим стеклом завывал ветер. Иногда, он все-таки прорывался в комнату, и я нервно передергивал плечами. Друг мой, Серега, сидел в полу развалившемся кресле угрюмо уставясь на меня невидящим взглядом. Ему было всего пятнадцать лет. И, хотя мне было 18 лет, я считал его… своим сыном что ли? Я четко понимал – этот парень родился не в то время. И ему подошли бы другие законы. Я частенько говаривал ему о Эмерике. Он зачарованно слушал, качая головой в такт моим словам. Но он не верил. Он не верил в эту страну, да и я сам сомневался в правдивости слов моего отца.
С тех пор, как Проклятые взорвали ту адскую штуку, прошло много-много лет. Мой отец умер, когда мне было двенадцать. Шесть лет назад… Прорва времени, а я так и не добрался до Эмерики. Она была ужасно далеко. Мы с Серегой идем туда третий год. Без карты трудно – Солнце большую часть времени спрятано за тучами, поэтому мы не знаем даже направления. Редкие встречные люди дают советы, подсказывают что-то. Бывает, что и пытаются сделать нам плохо.
- Макс, а, правда, что вот в этой штуке можно людей увидеть? - Серега показал на ящик со стенкой из стекла. Странно, и как оно уцелело? На всей Земле вряд ли наберется сейчас килограмм другой этого чуда природы.
- Не знаю. А кто тебе сказал?
- Так.… Один… Он называется «теревиззор».
- Ха! Смешное название!
- Думаешь, я вру?!
- Да нет! Просто смешно и все.
Мы замолкаем, и я опять прислушиваюсь к ветру. Последнее время мне кажется, что стоит чуть выпустить себя из своих же рук, как случится нечто ужасное. Последний год я хожу по краю. И… И я устал. Я стараюсь заблокировать свои ненужные мысли. Но они лезут и лезут, как крысы из подземелья. Вот и сейчас. Сережиного лица не видно. А мне кажется, что там сидит монстр. Чудовище. Что он делает?! Что?! Почему Серега молчит?! Да не молчи же ты!!!! Точно, белое лицо, черные глаза. Вот и рот. С клыками. Да неееет! Тебе все только кажется. Почему молчит? Если он не скажет что-нибудь, я заору. Честное слово! Господи боже!   
-Эмерика… Эт тоже смешно! Ха ха! Я перестал верить в нее давно, Макс, я не говорил тебе, что б не расстраивать тебя. Нет ее и все.
Ффу! Как хорошо! Только теперь всю ночь не уснуть. Пусть не верит, лишь бы это был Серега.
- А зачем идешь со мной? Чего так?
- Да делать мне нечего. Вообще. Представления нет, будущего нет. Жизни, и той чуть осталось!
- Ну и бред ты понес! Это у тебя жизни не осталось? Тогда, получается, мне умирать завтра. Бом, бом, бом-бом, бум, бу-бу-бум, бум, бум-бум! – я изобразил траурный марш. Его часто бормотал мой отец, когда мы спасались от Нелюдей в темных закоулках нашего родного города. ГОРОДА. Он был моим ГОРОДОМ, моей РОДИНОЙ, моим ДОМОМ. Но Нелюди, они как сорняки. Они и есть сорняки, сынок. Бесполезно бороться. Надо защищаться. Если увидишь их – беги. Если не сможешь бежать – рви их на куски. Доставь им боль. Боль. Ее было много у меня, у моих родителей, у моих друзей. Она была везде. Кроме как среди Нелюдей. Они жили лучше всех. Я подозреваю, что они не знают боли. Во всяком случаи, душевной.
- Витька Малой умер в тринадцать. Половина моих ровесников мертва. Моя мать умерла сама в двадцать семь. Мой дед умер в тридцать пять. Об остальных не знаю. Знаю, что Проклятые жили до семидесяти. Семидесяти! – и тут Серега расплакался. Он задыхался. Привыкшие к темноте глаза могли видеть его дрожащую грудь. А я не плакал. Большой комок стал посреди горла, но глаза мои были сухими. Я даже сам удивился. Даже попытался заплакать! Потом мысленно ударил себя по щеке и обратил свое внимание на Серегу.
- Не надо. Хорош. Слезами горю не поможешь, - сказал я, и самому стало стыдно за такое заезженное утешение.
- Т-т-ты перешел мой в-вв-возраст…. П-п-пережииииил.… Почти все дохнут на шестнадцатилетие! Ввввсеееееееееееее…
- Хватит ныть!!
- У меня язвы на ногах появились. Уже второй день. Я скоро умру.
Голос Сереги стал твердым и даже жестким. Язвы – это первый признак того, что организм не справился с наследством Проклятых. Но с другой стороны, это не стопроцентный диагноз. Может, это прыщи. Банальные прыщи.
- Я не хочу умирать. Это ведь не может быть! Да в голове не укладывается! Скажи, я могу умереть?!
- Да не бойся ты! Все будет нормально!
- Ты врешь. Ты брешешь как палач. Как мясник во времена Проклятых!  И ты знаешь, что мне не жить с этим.
- Заткнись, твою мать! Я СКАЗАЛ – заткнись! Утри сопли и слушай меня! Надо защищаться! Если болеешь – лечись! Если не можешь лечиться – рви на куски эту болезнь. Иди наперекор всем правилам! Доставь ей боль!
- Теперь я вижу, что я умру. И не ори на меня!!
Серегу вывернуло. Ну, ничего. Мы выдержим и это испытание. Нам и не такое переносить удавалось. Правда, Серега? Он спит. Наконец-то. А за окном воет ветер. И я зябко передергиваю плечами, когда он изредка лижет мою спину. Мы дойдем до Эмерики. Я уже слышу шум Северного Ледовидного  океана. А там и Эмерика. Там счастье. Спи, друг мой Серега, спи.