Remember me

REMEMBER ME
(Банальное  «Помни обо мне», изложенное на  новый лад)

Remember me wit’ flash photography
 and screens
Remember me…special needs

Brian Molko, Placebo

«Помни меня… всего лишь восемнадцать … шесть месяцев  дерзкого поведения», - скороговоркой, но не без бисексуальной интонации, присущей солисту, повторяла я. Кому-то было душно, плохо, жарко, помню лишь, двум пассажирам на переднем сидении, водителю и мне было комфортно. Им – потому, что только впереди работал душный кондиционер, изредка заглушая  прострационные и экстазные вопли арабской поп-принцессы. Мне – потому, что я была далека от этой музыки ( в наушниках на полную громкость орал «Sleeping with ghosts»),  я была далека от жары и духоты и, не говоря уже от треска, воцарившихся в этой тарахтелке,  далека от однообразного  пейзажа за окном – песочных гор (надо бы здесь устроить sandboarding apparel), далека от этой  блудной и бедной страны.
Мы решили остановиться,  лишь когда Филиппа затошнило, ведь о Филиппе заботились все – восемнадцатилетнее смазливое лицо, наполовину прикрытое ниспадающими локонами так, что был виден лишь один небесно-голубой глаз и пухлые губы. Заботились о нём не только поэтому, он был душой компании, пекущийся о своей непоколебимой репутации  и шикарном внешнем виде.
Но я была далека и от этого. Шикарный трюк – подмешать немного растолчённых таблеток в его пиво, тем самым отвлекая сейчас от себя внимание.  Я бы предпочла другую компанию для моей  отчаянной цели, ведь я знала, что без  жертв мне не обойтись, но это будут всего 2-3 человека   - лишь бы пережить эту ночь. Я лишь надеялась, что маленький сыночек Филипп выдержит.
Так эти надежды изнутри грызли моё каменное сердце – я приготовила нож,  заранее заточенный, чтобы с лёгкостью прорезать тонкие шины, сделанные «Somewhere in Africa». В  то время, как все вокруг суетились вокруг спущенных колёс, я взяла инициативу на себя, надеясь на свидетелей, способных потом рассказать о моём героизме для mass media. Сначала я приняла наигранные попытки залепить  шины жвачкой и более оправданные – привести Фила в чувство.
К сожалению, мы находились в семнадцати километрах от деревни, где есть телефон (именно туда я хотела было отправить экспедицию спасения), но  по пометкам на карте (рассчитанное время  действия таблеток, помноженное на 40 км/ч) это было далеко. Завтра, в 10утра, когда прибудет Асат, арабская журналистка –взяточница, в удовольствие  готовая  рассказать о случайном обнаружении потерявшейся туристической группы, выжившей лишь благодаря одному человеку.
Уже спускались сумерки, когда моё предложение о  ночлеге было принято на «ура». Филу стало получше, правда, он без конца жаловался на отсутствие душа.
Я назвала то, что может угрожать нашему спокойствию, а, может, и чьей-то жизни:  изматывающее чувство голода (но Филипп припас  бутерброды с сыром бри) и холод.
Холода африканской ночной  пустыни я боялась более всего. Умереть от элементарной простуды  казалось  нелепой шуткой. У Фила и остальных членов тусовки, носящей его звёздное имя, был иммунитет, приобретённый в результате большого постоянного содержания алкоголя в крови.
Я-то не пила в ТАКИХ количествах.
Стало темно и… холодно. Я скомандовала всем стараться дышать слишком часто и просто набраться терпения. «Где он услышит об этом? Как он узнает? Ведь это все задумывалось для того, чтобы напомнить ему о моём существовании, ведь «он живёт, он дышит, он смеет быть печальным». Как он узнает? Разве включит он телевизор именно тогда, когда Асат совершит прямое включение или  прочитает ли он именно ту газету, где на первой полосе будет написано  «Отважная русская туристка спасает потерявшуюся в пустыне группу»???
НО
Газет он не читал да и  TV продал 3 года назад, когда они разошлись. Даже если он и читал, он бы прочитал где-то в серединке или на последней полосе лаконичное «Русские туристы, затерявшиеся, не смогли выжить из-за сильного обморожения. Их джип был найден поблизости, из 10 человек осталось в живых лишь двое», да и увидел бы по телевизору скромные похороны, плачущую Асат, да  и лицо Филиппа и Вовы, поношенных, жутко выглядевших и  заплаканных.
И никогда не узнал бы он, что она его всё ещё любила и хотела, чтобы он помнил,  что она пошла на это лишь ради него, что она не рассчитывала на ТАКОЕ количество жертв и не знала, что она-то как раз  не переживёт ту ночь и умрёт, так и не заставив его вспомнить.