Глава 2

Обоз и добрая сотня вояк двигались по пыльной  колее. На небе висели подозрительного вида свинцовые тучи, однако они не приносили никакой пользы, кроме духоты. Солнце где-то блуждало между ними, словно меряя свои, по мнению обывателей, ничем не отличающиеся наряды - то выглядывало, то снова скрывалось за свинцовым занавесом подозрительных тучек. В горах слышались какие-то шорохи. Однако никто не придавал этому значению: так же козлы, горные, веселятся. Что глупое животное делает, когда видит нерадивых людей? Да радуется же! Как не посмеяться над таким глупым зрелищем!
Добрая половина, а точнее восемьдесят воинов из ста двадцати, шли пешком, что значительно тормозило путь. Человек двадцать отсутствовали: кто в разведку, кто за водой, а кто просто по своим нуждам. И ещё двадцать ехали на кобылах. Трудно даже определить, кто более измотан - кобыла ли, или же наездник. Все ехали и шли молча, и только двое "старших", тихо беседовали.
- Ну не по душе мне эти горы! Почему мы не пошли через болото? Мы бы пешком, без лошадей, быстрее бы там дошли, - говорил высокий, молодой человек в дешёвой кольчуге, на которой красовался знак Роджера, а на плаще был прицеплен какой-то знак отличия. Хотя вид у него был вовсе не выдающийся. Сам воин был грубых черт лица, жизнерадостный, но с опущенными глазами, располагающимися под шапкой густых бровей. Если бы не опыт, можно было бы и вовсе сказать, что он был молод, как, впрочем, и было на самом деле.
- В болоте, мой дорогой Стефан, невозможна была бы перевозка этой королевской особы, надо сказать, нашей наследной королевы. Не заставишь же ты эту белоручку идти в сапогах по болоту, да ещё пешком? Хотя, конечно, в плане обороны ты прав, - этот человек, более крепкого телосложения, чем именуемый Стефаном, выглядел едва не моложе собеседника, хотя и носил удивительного окраса усы, да и на щеке красовался у него пурпурный шрам. На всаднике была длинная мантия, а под ней был доспех из грубой кожи, со стальными заклёпками. "Узел добрых намерений" держал огромного вида меч с резной деревянной рукояткой. Каково было лезвие оставалось только догадываться.
- Малькольм, ну ты зануда! Эта "королевская особа" более похожа на ведьму. У какой ещё девки в деревне да и в замке рыжие волосы да зелёные глаза? И, к тому же, если не врут, то что она сегодня утром вытворяла!
- Веришь прибауткам мужиков? Брось, ну, конечно, у неё есть странности, но она же всё-таки королева. Будущая.
- Вот именно. Никто не помешает сейчас её изжарить на столбе при въезде в первую деревню.
- Ой, думаю, твой друг Роджер этому не обрадовался бы! - попытался пошутить Малькольм.
- Как смешно, сам я такой же как и ты крестьянин, которого просто полюбил… гм… наш король.
- Шут, надо заметить, твой король. Королевство из одной деревни!
- А что же ты в нём живёшь, если это шут, а королевство - деревня?
- Ну-у… мы оба не правы. А всё же не думал я, что ты такой сторонник короля!
- Вовсе нет. Просто не надо забывать, что он нас наградил. Он нас и кормит в замке. Всё же он что-то для нас сделал. Это надо помнить.
- Верно. И ты за это хочешь поджарить его дочку?
- Не раньше, чем ты покинешь королевство!
- По рукам!
Над головами путников пронёсся орёл, что-то крича по-звериному. Сделав круг, он опустился на высокую голую сосну и не менее громко прокричал что-то. Проходили минуты и путники вместе с ними. Орёл всё так же гордо, не желая сдаваться, кричал и… вдруг его как ветром сдуло. В следующие мгновения происходило что-то непонятное. Малькольм потянул с плеч лук, вынул из колчана одинокую стрелу из ореха; натянутая тетива звякнула. Из кустов послышались крики, стоны и лязг копыт. Стефан, быстро сообразив, что происходит, прокричал: "Назад! К обозу!!! Урги!". Конница, точнее те, у кого был конь, оказались кольцом вокруг обоза. Запряжённые кони громко ржали и порывались рвануть с места, но Стефан их успокаивал, гладя по хребту. Кучер исчез непонятно куда, так что именно поэтому Стефан держал в одной руке уздцы, а в другой - короткий арбалет. Те, кто был пешком, достали топоры и мечи, копья и алебарды, дубины и цепы и выстроились в линию. Однако было непонятно, где находились обидчики. Вокруг эхо отдавало звуки горна и труб, вой собак и ржание лошадей ургов. Стояла полнейшая неразбериха, однако, прежде чем конники успели выпустить половину стрел, из кустов, оврагов и холмиков показались разряженные в тёмно-синие плащи воины, вооружённые  луками и тонкими ивовыми стрелами со смолой, а за ними люди в чешуйчатых доспехах да с пиками, да с короткими моргенштернами. Одна из первых стрел угодила в плечо Стефану, но, к счастью, не пробив доспех, застряла между звеньями кольчуги. Далее посыпался град стрел, отчего обоз загорелся; конники не успевали пускать стрелы в ответ, только лишь вырывали наконечники из обоза и тушили пламя.
Одна стрела пробила доски обоза, и с характерным звуком посыпались сковородки, кастрюли и прочая кухонная утварь, а Лиза, повалив Маргариту на пол, крякала, ойкала и причитала: "Ай! Погибель из-за этого… этой тётки!". Признаться, так Маргарита и не знала эту тётку, но почему-то ей не было страшно - даже приятно - пусть её захватят! Вот будут-то приключения! Однако, подумав, что ежели не признают, что она особа, а они же дикари, бесспорно, то… она и думать боялась, что может случиться.
Тем временем град стрел иссяк, и на поле, где из защитников осталось не более человек сорока, вышла вражеская кавалерия с длинными пиками. Чем-то они современному читателю напомнили бы шампур, раз в десять увеличенный. Но об особенностях пищеварения и других не менее интересных процессах защитники думали менее всего. Мальком был ранен в плечо, но он поднял тяжёлый палаш и понёсся на столпотворения людишек, топча врагов и отбрасывая своих союзников в стороны. Из конницы остались четверо - Стефан, Малькольм и ещё двое офицеров в чёрных доспехах с изорванными малиновыми плащами. Отчаянный шаг так, забежим вперёд, никто и не оценил - перевес сил один к четырём. Кое-где барахталась пехота в рукопашную. Ломались клинки, слышался хруст ломающихся костей, стоны, крики, шум и ржание лошадей.
На холме стояли две лошади. Один всадник что-то постоянно орал бегающим вокруг него людям, другой, как статуя уставился на поля боя, прикусив губу. Люди подбегали к разговорчивому и рапортовали: "Всадники отступают… эти четверо…", "Если бы не четверо, то поле… наша пехота…", "Сэр! Наши воины боятся их…  у нас перевес, но бьют именно нас…". Разговорчивый отослал рапортующих рукой в стороны, и тихо наклонился к спутнику:
- Мой принц, не пора ли нам пожалеть наших людей? Зачем вам провизия, да ещё настолько малая…
- Это не провизия. За жратву эти фанатики так бы не сражались. Здесь определённо что-то государственной важности. Са… Да вышли ты пехотный резерв! С кучкой дикарей не можете справиться! А этих четверых…
- Двоих. Двоих убили сэр Валенсий и сэр, ах! Славно он сражался, сэр Виктор…
- Так этих двоих взять живьём! Обоз не жечь. Как старвоки доносили? Это кто-то из членов двора. К старой ведьме на похороны, надо думать. У нас богатая добыча. Где мои телохранители? Дай распоряжения, Антоний, и мы возвращаемся в замок. Их доставить в тюрьму. О грузе мне доложить по прибытии.
Два то ли чёрных коня, то ли тени или силуэта лошадей, развернулись и растворились через пару секунд в расстилающемся тумане. Тем временем эскорт обоза был сломлен, а из примечательного можно было выделить сражающегося раненого Малькольма и то, что воины в кровавых плащах уводили обоз куда-то на север, да ещё то, что Стефан рвал зубами верёвки, которые завязывала пехота ургов на его теле и руках, равно как и на ногах.
Обратимся чуточку к поздним событиям. Из уцелевших, а точнее не убитых подданных Роджера оказались только Стефан и Мальком, да "груз". Как раз в это время "груз" пытался открыть дверцу обоза, что, в принципе и здоровому мужу было не под силу - урги забили двери и поставили импровизированный засов, созданный из меча поверженного безымянного воина.