Звери...

Густая пелена туч заволокла небо, осень наступала жестко и неумолимо, застилая первым, мокрым снегом округлые, коричневатые камни на берегу стремительной реки. Низко нависшие серо – синие тучи тяжело плыли над берегом, словно пытаясь вдавить лес, расположенный невдалеке, как можно глубже. Тот, в свою очередь, тяжело раскачивался от порывов ветра, словно человек застигнутый непогодой врасплох, втягивающий голову в плечи, пытаясь хоть как – нибудь защититься от промозглого ветра и мокрой метели.
У самого края уже холодной воды большая бурая медведица ловила иногда мелькавшую еще рыбу, тяжело хлопая по воде мокрыми, замерзшими лапами… Изредка ей удавалось выловить небольшую серебристую рыбку. И тогда к ней подбегал неуклюжий, еще совсем маленький медвежонок, они лакомились ею вдвоем, наедаясь перед суровой и голодной зимой… В преддверии затяжной зимней спячкой малыша надо накормить так, что бы он благодаря нагулянному жиру и теплому густому меху не замерзал в не очень-то уютной берлоге и спокойно проспал всю зиму… Мать проводила здесь недолгие оставшиеся дни до того времени, когда река начнет покрываться хрустящей и ломкой вначале коркой льда. Малыш, почти все время предоставленный сам себе, медленно бродил по берегу, непрестанно обнюхивая каждый камень, что-то выискивая и радостно порыкивая, когда среди песка и камней находилась выброшенная бурным потоком небольшая рыбка. Он тут же приносит добычу к воде и ласково трется о мамин теплый бок.
Тучи темнели, предвещая грозу, сгущаясь, наливаясь свинцовой тяжестью и безжалостно хмурясь… Пора было перебираться в укрытие густых крон вечнозеленых деревьев, прикроющих от непогоды да переждать неистовый гнев природы под надежной защитой могучих, хвойных ветвей, как раздался сухой треск вслед за сверкнувшей короткой молнией… Не тот треск, что аккомпанирует грозе, какой-то другой, не слышанный ранее и молния… тоже другая. Выстрел раздался, на доли секунды опережая страшный рев расходящегося ненастья, и этого было достаточно маленькому пушистому медвежонку, чтоб броситься прочь, не разбирая дороги, так быстро, как могли нести его не совсем еще сильные, но вполне проворные лапки… Он оглянулся на берег в последний раз, едва разбирая неподвижный мамин силуэт… Медведица уже совсем затихла да так и осталась лежать у самой кромки воды, окрашивая ее алым и оставляя на песке редкие капли сочащиеся из пробитого бока.
Вместе с выстрелом из-за кустов за перепуганным насмерть малышом бросилась большая охотничья собака, загоняя его на отвесный обрыв над рекой. Камни выскальзывали из под лап и с грохотом падали вниз, задевая другие на своем пути, все больше разгоняясь, ударяясь друг о друга, с глухим плеском падая в воду. Ни назад, ни в сторону по берегу не давал убежать зверь, что заведомо проворнее и быстрее, хотя впрочем, благоразумно не высовывал носа из-за колючих ветвей… Впереди запах того зверя, чей след мама унюхав всегда обходила стороной, позади огромный водопад сливающийся далеко внизу с черными, стремительными потоками реки… Медвежонок потихоньку пятился, отступая то вправо, то влево, тревожно и жалобно глядя вниз, а запах опаснейшего из зверей усиливался, бил в нос приносимый сильными порывами ветра. Поскользнувшись задней лапой, он потерял равновесие и, срывая камни, кубарем полетел заверченный водопадом навстречу бушующей реке. Стоящий наверху охотник видел, как он еще раз мелькнул среди водопада… Следующая внезапная вспышка молнии ослепила его; а когда глаза снова привыкли к сумеркам и полумраку, все было как прежде… И только на одно короткое мгновение закатное солнце залило багряной болью рваные края низких облаков…

В каждом зеркале и в каждой сказке мы видим то, что хотим видеть то, что подсказывает сердце… 04.05.03