Рождение смерти

РОЖДНЕНИЕ СМЕРТИ

- Его больше нет!
-       А был ли он?!
-  Этого я не знаю!

Жизнь часто меняет свое направление, она то все, то не чего, то что-то. Она то окрыляет, то швыряет в пропасть, и ты не знаешь, поднимет ли она тебя обратно вверх. Рождение смерти?! – почему я так назвал то, о чем хочу сейчас рассказать, да потому что, когда человек рождается, он медленными шагами идет к своей смерти, зная в жизни горе и радость, минуты восторга, любви и ненависти, все мы когда ни будь, оставим эту суету и либо станем пеплом, либо земной сыростью. Константин – имя великого, назвавшего в честь себя не один город. Того о ком я расскажу, тоже звали Константином, ему было 19 лет. Возраст, когда жизнь расходится на два возможных пути, чтобы потом снова сойтись в одну трагическую минуту. Два пути – стать кем-то либо затеряться в мутной гуще. Но это так образно, громко и ложно пафосно звучит, ведь верно? В 19 лет вся жизнь впереди, как на ладони, можно жечь жизнь, заливать её бухлом, выпускать дымом через ноздри и так каждый раз, каждый день. Это трагично только со стороны либо потом, когда вырвешься из этого кольца, а так, так в этом кольце весело. Там девушки, алкоголь и наркотики, там машины и прокуренные квартиры. Там движение молодой жизни, которая будет существовать пока будут те, кто завет себя молодым поколением. А второй путь?! – Как там дедушка Ленин говорил – Учиться! Учиться! Учиться! Я еще могу добавить от себя – Работать! Работать! У Кости некогда не было возможности жечь жизнь, она ему была слишком нужна. Знаю о нем очень мало, часть из того, что сказал мне он сам, часть, по словам других. В детстве у него была сестра, но она умерла, ей тогда было 7 лет, ему тогда было 10. Темная ночь, она чем-то сильно болела, и эта темная ноябрьская ночь, когда ветер дул из плохо закрытого окна решила забрать её. Потом все как в тумане, слезы были, была боль, было горе. Его отец сильно пил. Тащил из дома деньги, продал телевизор, еще что-то и еще что-то. Однажды они, его отец и мать, что-то не поделили и он сильно ударил её, она упала, что то случилось, какая-то травма позвоночника или что-то в этом роде, Костя помнил смутно, ему было 12 лет. В эту осеннюю ночь, почти на кануне смерти его сестры, когда отец избыл мать, а затем и его самого, Костя перестал верить, во что бы то ни было. Потом снова туман, туман, думка из белой ваты в голове. Суд, следствие, мать, больница, психиатр, инвалидность матери и в итоге он остался единственным, кто мог и должен был заботиться об остатках своей семьи – своей любимой матери. В 17 лет он закончил школу, ему нужно было учиться дальше, нужно было работать, нужны были деньги, чтобы обеспечить существование себе и матери. Он едет в другой город, там больше шансов, там больше возможностей, там может что-то получится. Костя поступает в институт, бюджетное отделение, устраивается на работу, живет, каждую неделю ездит к матери – другой район 4 часа езды, но он любит её. Днем он учится вечером до ночи работает за 4 тыши рублей, разве это деньги?! Разве можно на них купить лекарства, разве можно на них жить? Крыша основательно начинает съезжать. Цепляясь за любые мелочи. Порою доходило до того, что он подбирал монетки по 10 копеек – грустно. Он не когда не был дураком, не когда не делал нечего и не кому во вред, он почти не пил, просто не было возможности и он почти НЕ жил, потому что боялся забыть о матери, которой он был очень нужен. Костя иногда желал умереть, но не желал смерти своей матери, он хотел плюнуть на все, но это было гораздо выше него. Он просто не знал, что делать. Он, может быть, пошел бы воровать, но, НО ЭТО ВСЕ БЫЛО ГОРАЗДО ВЫШЕ ЕГО. Крыша основательно ехала вниз и уже не что не могло её остановить. Костя начал разговаривать сам с собой. О чем-то рассуждать в слух. Плакал и бил в серую стену общаги кулаками. У него ехала крыша. Потом снова белая вата в голове. Больница, психиатр, врачи, палаты, еще палаты, уколы, сон, забытье, свет где-то далеко, сон, уколы, руки врачей, непонятная рубаха, койка, сон, уколы, свет, свеТ, свЕТ, сВЕТ, СВЕТ! Неоновый свет в глаза, кровать, рядом тумба, на ней лекарства, склянки. Рука сама тянется к одной из них. Удар. Баум! Звук бьющегося стекла. В руках остается осколок. Вата в голове. Два скользящих рывка по венам, и еще два. Кровь. СвеТ, свЕТ, сВЕТ, СВЕТ! Потом все гаснет. И снова руки, врачи, уколы палаты, и блеск света, только блеск, на белом фоне белой ваты в голове. Серебро рвется – жизнь кончилась. Началась расплата.