Еще не утро. слипой и непредсказуемая среда 10 продолжение

         - Зря ты за мной пошел, - начал Телек. – Хочешь знать, куда ты попал? Изволь, ты попал к упырям.
Я вдавился в сидение. Мы разговаривали в обжитом вагоне, припаркованом в одном из ближайших тоннелей.
- Не бойся. Не только меня, никто тебя не тронет. Есть правило, если живой человек пришел сам, без принуждения, хотя бы и заманенный хитростью, он делает выбор. Витраж должен был спеть тебе песенку. Он, надо отметить, романтик, и песенки – его личное изобретение. Вообще-то, он должен был объяснить тебе, что умереть, это значит, что тебя рассосут, то есть, высосут всю твою кровь. А стать одним из нас значит, что после этого тебе дадут попить нашей, вампирской крови. Такая смерть, скажу тебе, даже приятна, а вот жизнь наша не для каждого…
Мои знания о вампирах укладывались в рамки романов прошлого века, читанных в раннем детстве, и модных голливудских блокбастеров. Настоящие вампиры в подземельях родного города в моей картине мира не присутствовали. Я не знал, с кем я разговариваю, насколько Телек остался человеком в смысле чувств и поступков.
- Я помог бы тебе уйти, - продолжал он, - но тогда упы выгонят меня со Станции. Извини, один я не проживу.
- Ты можешь жить у меня, - предложил я, понимая, что говорю ерунду и слова своего, скорее всего, не сдержу.
- Смеешься?
- Почему?
- Упы наверху не живут. Мы другие.
Свистопляску, начавшуюся у меня в голове, трудно описать. Возможность стать вампиром волчком вертелась у меня в голове, подставляя то одну, то другую сторону. Поэтические бредни, вроде отравленной крови под атласной кожей перемежались дикими картинами Лес Эдвардса с обглоданными человеческими конечностями. Потом я чуть с ума не сошел от мысли,  что могу  упустить  такой шанс,  прозевать вечную молодость, массу новых ощущений, уж я не стал бы сидеть на Станции, и постепенно заметил, что сравниваю свое потенциальное будущее в качестве вампира со своей прежней человеческой жизнью. А на самом деле все обстояло несколько иначе, прошлой жизни мне никто не предлагал. Именно эта мысль отрезвила меня, если бы бытие вампира действительно было заманчиво, кто бы стал ставить такие условия?
- Не торопись с выводами, - сказал Телек. - Достоверно одно, мы все умрем, каждый в свое время. Сам понимаешь, желательно, чтобы оно наступило как можно позже. Поэтому смерть выбирать в любом случае не стоит. Если только твои морально-этические принципы позволяют, сохраняй свою жизнь. Когда вернется Витраж, скажешь ему, что ты согласен вступить в нашу ложу, перетерпишь одну не совсем приятную процедуру и начнешь, скажем так, новую жизнь. Все лучше, чем гнить в канализации.
Конечно, он был прав. Но почему-то упущенная возможность всегда кажется особенно заманчивой. Неужели я даже не попробую бежать отсюда? Как шар по наклонному желобу мои рассуждения опять скатились к бандитам, которые, в отличие от благородных вампиров не предлагали мне в качестве альтернативы вступить в свои ряды.
- Есть хочешь, Слипой? – спросил Телек.
- Не то слово, - сказал я.
Он вытащил нормальной еды: рыбы, фруктов, шоколада.
- Сейчас хорошо стало, - заметил он, - много ночных магазинов, на станциях киоски. А старые упы рассказывают, что в раньшие времена, да еще летом совсем негде было еду взять. Воровали у пассажиров.
         - Почему летом?
         - Летом темнеет поздно. А зимой в чеиыре - магазины открыты. Гуляй по улице, затаривайся.
Я навалился было на угощение, и вдруг сообразил:
- Не знал, что вампирам нужно есть.
- Вообще-то ты прав, не нужно. Но очень трудно отвыкать. Видел, Космо? Он пожует, пожует и выплюнет. Он по вкусу скучает. А у меня желудок болит, когда пустой.
- А дефекация и все такое?
- Поешь, будет тебе дефекация, куда же деваться. И ногти будут расти, и волосы. А нет, водички попьешь, кишечник промоешь и законсервируешься.
Интересно, подумал я. И очень удобно.
- Ты спрашивай, - предложил Телек, - не стесняйся.
Что я мог спросить? Настоящие ли они вампиры? Пьют ли они кровь? Кто их жертвы? Хотя бы это.
- Многие пьют, - ответил Телек. – Но я не могу, я колюсь. У меня даже зубов пока нет. И крови здоровой, чтоб напиться, так просто не найдешь.
- Кстати, про зубы, - уточнил я, - что значит, "пока нет"?
- Все существа приспосабливаются к среде обитания, - обстоятельно начал Телек. – Как живешь, так и выглядишь. Постепенно, природа возьмет свое, организм перестроится. Видел старых упырей? Все как в книжках: под глазами круги, кожа бледная, зубы торчат, но кровушки теплой хлебнут и расцветают, глаз не оторвешь. А пока молодой, разницы особой нет, я и колюсь нечасто. К тому же, кого можно рассосать? Бомжа или проститутку. Какая у них кровь? Отрава. Крысы и кошки тоже суррогат. Сейчас первосортную кровь можно раздобыть только в давке. Хотя не советую тебе столоваться на дискотеках, слишком много наркоманов.
Постепенно я втягивался в практические подробности и примерял их на себя. Важным вопросом я считал опасности, подстерегающие вампиров.
- Это ты теребишь любимую мозоль. Солнце, чеснок, кровь несвежая, остальное не так серьезно. Но знаешь, что хуже всего? Сумасшествие. Мне так худо жилось все это время, потому что я не нахожу себе места. Я даже несколько раз пытался вернуться домой, но нормально жить я уже не мог, а объяснить домашним, что со мной происходит, значило сразу попасть в дурку и погибнуть. Тут полно сдвинутых. Рано или поздно сдвигаются практически все. Например, Космо, как ты уже знаешь, ищет космические стартовые комплексы, его потому и прозвали Космодром. Есть и совсем больные, те колют людей в метро своей кровью.
- И что?
- Человек походит по солнышку, поболеет и умрет. Но, видишь ли, сдвиги крыши, дело сугубо индивидуальное. Это как рассуждать о любви: можно только, когда любишь, и только о своей. Откуда я знаю, может быть, тебе понравится, и ты будешь счастливым, здоровым упырем!
Телек радостно засмеялся, а мне стало еще больше не по себе. Что-то он делал со мной своими словами.
- Извини, - сказал я, - но в данный момент я не могу оценить твой тонкий юмор. Мне страшно.
- Расслабься, - весело ответил Телек, - так и должно быть. Должно быть страшно, ты же не псих. А?
Он заливался, а я не разделял его веселья. Бесконечно долгая жизнь в тени, в непонятном обществе, без цели представилась мне сущим адом.
- Да, - подтвердил мой наставник, - времени не жаль. Читать, писать, рисовать, все успеешь, здорово, правда?
- Так же нельзя вечно!
- Вечно вообще нельзя. Поэтому плевать…
Я не понял последних слов Телека, но от того, что он вдруг помрачнел на душе у меня совсем поплохело.
- На самом деле, - сказал он, - все здесь живут воспоминаниями. На Станции говорят, что не те теперь упыри пошли, не те…
(а это опять был не финал ;) и следующее будет не финалом)