Благородный идальго Дон-Кихот Ламанчский

О том, что существует книга об этом «славном рыцаре», наверное, знают все. Кто-то видел ее в домашней библиотеке у товарища; кто-то, вероятно, держал в руках; кто-то, быть может, даже осилил все два тома. В том, что Дон Кихот – чудак, даже окончательно выживший из ума старик, которому можно если не посочувствовать, то посмеяться над ним, уверены все. Но в нашем сознании Дон Кихот утвердился все же как странствующий рыцарь, совершающий благородные поступки, идущий на бой за свою даму, во имя чести, добра и справедливости. Однако – какая досада! – на смертном одре (оставим это на совести автора – Мигеля Сервантеса же Сааведра) Дон Кихот перечеркивает всю свою жизнь, заявляя, что странствующих рыцарей не бывает, что он просто начитался рыцарских романов и что его настоящее имя Алонсо Кихано по прозванию Добрый… И это вместо того, чтобы воскликнуть, как Галилей: «И все-таки она вертится!»

Перелистывал недавно книгу о Дон Кихоте и вдруг обнаружил, что забыл, как она называется. Ведь думал, что в названии упомянут «Благородный рыцарь» – ан нет – «Хитроумный»… Действительно, для того, чтобы идти на бой с ветряными мельницами, надо быть не просто умным, но именно хитроумным. Ну, не понравились человеку крылья мельницы! Может быть, она крыльями не в ту сторону машет или стоит не там. Может быть, на самом деле у него территориальные претензии… Какое уж тут благородство…

Беру словарь. Читаю в нем: «благородный – высоконравственный, самоотверженно честный и открытый». Что ни слово – то в наше время атавизм, отмирающее, устаревшее понятие… Говорят – не модно быть благородным. А за этим слышится – невыгодно. В быту невыгодно. А если ты «при должности» и, особенно, «при деньгах», то еще и в «расстрельную команду» попадешь. Думаю, объяснять, что обозначает и то и другое, нет необходимости – все понимают.

Меня вновь и вновь будоражит детский вопрос – почему? Почему проявлять благородство непрестижно, невыгодно, опасно?

В середине 70-х годов прошлого века литературная критика вдруг озаботилась – исчез положительный герой. Писатели выводили в своих произведениях в основном каких-то неудачников, людей несостоявшихся, погибающих от водки или – позже – от наркотиков. Положительными героями стали тогда персонажи западных фильмов – всевозможные накачанные супермены, вступающиеся за справедливость или по долгу службы, или по семейным обстоятельствам. Такой герой пытался пробиться и на наш экран, но если западное кино оставляло ощущение (или хотя бы иллюзию, что для искусства чрезвычайно важно!), что таким суперменом может стать каждый, то отечественное представляло одиночку, который совершает свои подвиги, сам себе удивляясь. А в контексте всего фильма шла такая плотная, поросшая болотной тиной чернуха, что зрителю оставалось только сказать себе: «Живешь в своем закутке и радуйся, что живешь. А что случится – молись Богу, потому что нет тебе других защитников…»

Сериалы последних лет – почти все – лишь подтверждают это правило. Грубо сделанные и шитые черными нитками по белому «Бандитский Петербург», «Улицы разбитых фонарей», «Убойная сила» и «Агент национальной безопасности» воспринимаются скорее как экранизированные анекдоты «про ментов» с некоторыми сценарными претензиями на мелодраматичность. Они олицетворяют собой чье-то стремление сделать страшилки про нашу преступность не такими страшными, а значит, превратить их окончательно и бесповоротно, на уровне общественного мнения, в факт повседневной жизни. Наиболее выгодно на этом фоне выглядит сериал «Каменская». В нем главное – мысль, интеллектуальный поединок. Да и думающая женщина, хрупкая и привлекательная, и вовсе не обязательно обладающая «убойной силой», в роли человека, противостоящего преступности, – производит тревожащее и неожиданное впечатление.

Благородство не вдруг пробуждается в человеке. Для того чтобы оно проявилось, оно должно стать приоритетным хотя бы на уровне подсознания. То есть должно быть воспитанным в человеке. Как же воспитать (или сформировать) такие замечательные качества, как высокая нравственность, самоотверженность, честность и открытость? Для начала следует определиться в понятиях – что мы понимаем под высокой нравственностью, например. Нравственно ли, честно ли поступил, скажем, Павлик Морозов, предав отца? А может быть, нравственными и честными были те, кого потом называли предателями Родины? Они ведь были честными по отношению к своей идее (пусть даже идеей для них являлась кругленькая сумма в твердой валюте)… Где же то место, в котором и благодаря которому человек сможет выстроить в своей душе главные ценностные ориентиры на всю дальнейшую жизнь? Ответ прост и известен давно: семья, школа и улица. И еще один короткий вопрос: каково отношение государства на деле, а не на словах, к семье, к школе, к культуре?..

Вопрос также риторический… «Найдем» ответы на другие подобные вопросы: достаточно ли сегодня зарабатывает школьный учитель? В состоянии ли обычная, не «крутая» семья позволить себе завести ребенка, одеть и обуть его, дать ему достойное образование? Достаточно ли нынче в школьных программах часов русского языка и литературы для того, чтобы учитель смог вложить в душу ученика необходимые духовные и нравственные категории, – и мы получим ответ на вопрос о том, почему же – увы – благородство в начале 21 века оказалось не в чести.

Дон Кихот, рыцари… Сказочки, побасеночки… Красиво, конечно, но…