Щепетильность

О щепетильных людях говорят подчас с иронией, если не с раздражением или насмешкой. Так же говорят о педантах. Проявлять такие качества, как щепетильность или педантизм, почему-то считается не совсем удобным. Людей, за которыми признаются такие качества, никогда не обнаружишь у всех на виду. Они всё время остаются как бы в тени. Это и естественно – собственная щепетильность заставляет человека быть строгим и до мелочей последовательным во всём, ведь люди строгих правил стремятся неукоснительно делать своё Дело. Излишняя шумиха вокруг собственных персон чаще всего мешает им достичь наилучшего результата. Она пробуждает тщеславие, заставляет постоянно отвлекаться на размышления о посторонних вещах, прямо не связанных с Делом. Бывает, правда, и так, что щепетильность сводится к одним лишь правилам (то бишь ограничениям), и с Делом бывает не связана никак. Напротив, Делу-то подобная щепетильность как раз и помеха. В сердцах кто-то скажет о таком человеке: «Чистоплюй, замараться боится…» Любопытно, что слово это, как понятие, существует лишь в определённой среде, так называемой «прослойке», среди людей, как правило, с высшим образованием, полагающими себя интеллигентами. (Подчеркну, что, отчётливо разделяю понятия «образованный» и «интеллигентный» человек). Полагают же они себя таковыми, ну, хотя бы потому, что знают значение слова «щепетильность».

Не интеллигентам это слово просто не знакомо. У людей «простой жизни» не так уж много правил, по которым они живут. Но зато все эти правила являются фундаментальными, основополагающими. Без их соблюдения сама жизнь рухнет. На всякие тонкости просто не остаётся ни времени, ни сил. Так сказать, не до них. В то же время истинно интеллигентных людей в этой среде встречается гораздо больше, чем в среде тех, кого все, да и они сами, считают таковыми. Скажи такому человеку, что он интеллигентен, – отмахиваться начнёт. «Да бросьте Вы», скажет…

Но кем бы человек ни был, кем бы он сам себя ни считал и кем бы его ни считали окружающие, чрезвычайно полезно всё же задумываться о значении слов и об их роли в повседневной жизни.

Куда привлекательнее щепетильность в таком значении, как «деликатность». Такой человек, например, не явится без приглашения в гости, не позвонит домой деловому партнёру без специального на то позволения или острой необходимости; не станет забираться в переполненный автобус, расталкивая других пассажиров, даже если он опаздывает на встречу или, предположим, успел сильно замёрзнуть в ожидании транспорта; не будет требовать себе льгот и привилегий, особенно если явно, что их не хватает на всех. И здесь хочется подчеркнуть, что в этом смысле «люди простой жизни» чаще бывают деликатными по отношению к другим. Они иногда просто стесняются неделикатного поведения.

Быть может, необходимо взять какой-нибудь пример из жизни и остановиться на нём подробнее. Не буду ничего придумывать, а просто припомню то, что происходило на моём веку.

Мой отец был военнослужащим, мама была врачом. Мы жили сначала в коммуналке, потом, с рождением моей младшей сестрёнки, нам предоставили двухкомнатную квартиру. И всё было достаточно хорошо, пока мы с сестрой не стали подрастать. Сестрёнке предстояло идти в школу, я ходил уже в пятый класс. Мама всё чаще и всё громче стала произносить поначалу незнакомое и непривычное для меня словосочетание «разнополые дети». В первый раз я обратил внимание на эти слова, когда спокойный разговор между родителями на кухне вдруг продолжился маминым выкриком, содержащим эти самые слова. Прозвучало ещё несколько громких фраз, после чего мой папа быстро вышел из кухни, оделся и куда-то ушёл. К вечеру мама остыла, успокоилась и стала волноваться – папы до сих пор не было дома. Наконец, пришёл и он. В тот день ссор больше не было, но вскоре они повторились снова. Мама стала часто плакать, с ней случались истерики. Я стал прислушиваться и уловил новые словосочетания: «пойди к генералу», «ты никогда ни о чём не просил», «сколько можно терпеть», «я сама пойду к нему, я всё ему скажу, и ты ещё пожалеешь, что заставил меня это сделать». Последний аргумент, видимо, в чём-то убедил отца. Вероятно, он внял маминым просьбам. Так или иначе, но уже вскоре мы переехали в квартиру, где было на одну комнату больше и «разнополые дети» смогли находиться каждый в своей комнате.

Мой отец, видимо, был весьма щепетильным человеком. Я хорошо помню нашу квартиру, всю заставленную именными часами, подаренными моему отцу к разным годовщинам и праздникам. Я помню, как отец рассказывал о приезде в их часть одного из трижды Героев Советского Союза, о том, как тот приходил к отцу за консультацией. Я помню, как он вечерами решал школьные задачи для детей своего начальства – арифметика для средней школы не многим из полковников была по зубам. Он приходил на помощь всем, кто за ней обращался. Но я не помню ни одного случая, чтобы к кому-нибудь обратился он сам. Мой отец внешне был весьма суровым человеком. Высокий лоб, строгие умные карие глаза с задумчивым прищуром в уголках, орлиный нос, тонкие губы, образовывавшие несколько даже надменную линию – весь этот облик вызывал уважение и производил одновременно и приятное, и настораживающее впечатление на окружающих. Но все, кто знал моего отца, кто общался с ним, знали, что более душевного, весёлого, общительного человека трудно было сыскать. Отец обладал хорошим голосом и любил петь. Он замечательно танцевал и был душой любой компании.

Прослужив 33 года в Вооружённых силах, он вышел на пенсию майором, имея три высших образования… На его похороны пришло столько народу, что, помню, мне стало даже как-то неловко – при жизни бы такое внимание... И один из тех людей – я хорошо помню это – кто в своё время отплатил отцу чёрной неблагодарностью за доброе дело, суетился вокруг его могилы и в голос плакал, запоздало сожалея о том, что не попросил прощения, пока отец был жив.

Пример моего отца для меня весьма поучителен. Его давно уж нет на свете, но загадку, которую он унёс с собой, я не разгадал до сих пор. Впрочем, одно можно сказать утвердительно. Можно говорить о жизни, о различных понятиях и категориях, но поступать совсем иначе. А можно и не говорить, и не рассуждать, а просто быть, соответствовать…