Глава VI

 Естественно, Семёнов сдаваться не собирался и обманул китайцев, чтобы выждать время. Но ситуация принимала всё худшие и худшие обороты. Капитан Шелковой, командир дивизиона броневых поездов, убежал, прихватив с собой состав броневиков, никого не предупредив. Позицию заняли батальоны японских добровольцев, и не смотря на то, когда красные обнаружили исчезновение броневиков, те стояли на смерть и не дали большевикам прорваться. Войска устояли, и алые отхлыну прочь, неспособные более наступать.
 ОМО было необходимо международное признание его подразделений, чтобы получать от Антанты денежные средства. Глава отряда был удивлён, что его вызвал к себе английский генеральный консул в Китае сэр Портер. Всё это происходило в тот момент, когда ОМО было фактически разбито. Семёном имел общие представления о том, чего боятся англичане. Он стал рассказывать, что большая часть красной гвардии состоит из иностранцев, в основном немцев и австрийцев. Они могут спокойно открыть второй фронт в Азии, из-за Индийской колонии. Как гласит древняя пословица: "Узнай, чего боится человек, и он станет твоим". Таким образом Семёнов смог получить заверения в помощи и дружбе. В этот же день "мистер" Семёнов, как его называли, получил 400 тысяч долларов наличными. Благодаря деньгам позиции ОМО укрепились и даже расширились.
 Через какое-то время Семёнов создал временное правительство в Забайкальской области, куда вошли десять человек. Естественно сам Семёнов, генерал-майор Шильников, гражданский чиновник Таскин и т.д. Ряды ОМО были пополнены и 7 апреля 1918 года перешли в наступление в сторону Читы, взяли Даурию и отвоевали станцию Мациевская, где сам Семёнов чуть не погиб - на него упала колокольня от попадания снаряда.
 После наступлений, он встретился с Колчаком и предложил присоединиться к его армии. Был необходим какой-то известный человек, символ воли и свободы от большевистских идей, за которым бы могли пойти сотни людей, страдавших от красного ига. К сожалению, он отказался: "Когда я понадоблюсь России, я приду". Позднее, когда Колчак рассказывал своим друзьям об этой встрече, он отзывался об членах ОМО, как о "хамах и головорезах, каких свет не видывал". Семёнову же он предсказывал "место на виселице", кстати не ошибся(в 1946 году Семёнова повесят на Лубянке).
 20 август 1918 года из Иркутска прибыл полковник Ушаков и сообщил, что с запада в тыл красным движется группировка чехов, которые настроены антибольшевистски. Через два дня конница ОМО ворвалась на хорошо знакомую нам станцию Оловянная, где находился теперь штаб Лазо. Огромная армия Лазо всё-таки сумела сохраниться и была не рассеяна и не уничтожена. Их просто оттеснили к амурской железной дороге, тем самым, дав возможность чехам без сопротивления занять Иркутск. Красную армию во главе с Лазо ждали ещё страшные испытания - встреча с атаманом Уссурийского казачьего войска Калмыковым, который в некоторых особенностях характера превосходил Роман Федоровича.
 После такой встречи, обезумевшие в панике войска натолкнулись на другого противника - атамана Гамова, но им удалось снова бежать. Зато когда они попались частям японской армии, их полностью уничтожили. Главнокомандующий Лазо был торжественно сожжён. Чита уже была занята Унгерном, так что в любом случае красного командира убили бы, может быть даже свои - пути назад не было. Вообще японские "друзья" очень хорошо зарекомендовали себя в сражениях, и Семёнов регулярно стал советоваться с ними.
 Произошёл переворот в Омске. Было образовано временное правительство, и у России, наконец, появился "хозяин", верховный правитель Колчак. После образования временного Сибирского правительства, Семёнов сразу же послал в Омск телеграмму, в которой признаёт власть временного правительства. Семёнова сразу же назначили командующим Пятым Приамурским Округом(!). Но когда он узнал, что верховным правителем стал Колчак, в штаб была направлена новая телеграмма, в которой, не касаясь личных качеств адмирала, был выражен протест. Роман Фёдорович Унгерн считал так же - стране нужен диктатор на период временного правления. К сожалению, из Колчака диктатор получится слабый, а это хуже анархии.
 К августу 1918 года Унгерн был свободен от всех дипломатических должностей и уже сформировал свою Азиатскую конную дивизию. Одним из его первых подвигов было решение "проучить" аргунских казаков, поддержавших Лазо, выше упомянутого. Основа выживания в степи был скот, т.е. наиболее мощный удар по казакам был бы "удар" по баранам. После недолгих обсуждений было предложено похитить весь скот. План был успешно выполнен и без ведома Семёнова, так что в руках солдат Азиатской конной дивизии оказалось 18 тысяч баранов. Сразу же после этого Унгерн решает известить своего друга и атамана о совершённом подвиге. Ответ был малоприятен - по ошибке всадники барона забрели не туда и похитили баранов, принадлежавших казакам Семёнова.
 Семёнов приказал немедленно вернуть украденное, которое, кстати уже немножко поредело - часть съели, часть продали, а часть просто потеряли в пути. Естественно всё что осталось, пришлось вернуть, а самому барону было "рекомендовано" переместиться куда-нибудь в степь, подальше от штаба и жилых районов. Дабы ускорить этот процесс Семёнов даже подарил Унгерну прекрасную, по его собственному мнению, кобылу, которую последний назвал именем любовницы Семёнова, "Машкой".
 В читинских номерах гостиницы "Селект", штаб Семёнова с облегчением вздохнул и перекрестился. Rou venon, ano moutin! (Вернёмся к нашим баранам!(франц.)) Только не к тем, которых похитила героическая кавалерия барона, а к тем, с которыми конфликтовал атаман. К тому времени, только он и атаман Уссурийского казачьего войска И.П.Калмыков не признавали власть Колчака. Это можно было объяснить двумя вещами: атаманы прекрасно понимали, что происходит вокруг, да и японское влияние оказывало сильное воздействие. Здесь надо отметить, что как и Семёнов, Калмыков (а потом и потом и сам барон Унгерн) видел союзников в лице Японии. Всё оказалось верно: Япония оказывала поддержки больше, нежели вместе взятые остальные страны, чьими протеже являлось Сибирское Временное правительство (Позже французский генерал Жанен продаст, в прямом значении слова, Колчака за русское золота). Против двух атаманов выдвинулся корпус генерала Волкова (за которого несколькими днями раньше ходатайствовал Семёнов). В Чите спокойно ждали этот корпус, как будто знали, что весь этот корпус откажется идти против своих же. Этот инцидент так ничем и не кончился, но заставил Семёновский штаб призадуматься. Было решено сделать хотя бы видимость подчинения, а на самом деле делать всё по-своему. Роман Фёдорович был более прямолинеен - он просто-напросто арестовал всех колчаковских эмиссаров.