Умерев, ты дал мне жизнь без прошлого. Эпилог

Капля, наконец, упала и медленно начала свой путь…тягуче, словно нехотя, она заскользила по коже…оставляя на ней яркую алую линию….она катилась…чуть искривляясь…и умирая в своем движении…
Мои колени приютил асфальт…нежно…забирая за гостеприимство тонкую полоску плоти…я наклонилась к тебе…близко…пытаясь услышать тебя…хоть что-нибудь…шепот…хрип…стон….дыхание….но я глохла от ветра…а ты молчал….
Я баюкала тебя…почему люди кричат?…как они это делают?…я не могу издать ни звука…и провожаю тебя  тишиной…Ты видишь ветер?…он окутан снегом….и камни…ты слышишь?…они тебя зовут….закрой глаза….не можешь?….я помогу….вот так….не слушай жизнь…успокой свою душу…пусть память гибнет под ее листвой….

- Ты что, совсем чумная?
Вот и люди…как тебе хорошо…тебя для них уже нет…
- Что случилось-то? Он живой?
- Нет.
- Черт!
- Вы можете ехать дальше. Я не прошу вас ни о чем. Езжайте.
Они не уехали.
Я сижу в их машине. Мыслей нет. Есть глаза, которые видят. Ты лежишь там. Они стоят и курят. Парламент. Начатый блок рядом со мной. На заднем сиденье. Еще здесь термос. В нем кофе. Его запах слабо улавливается в воздухе.  Ключи в зажигании. Включена печка. Ключи…
Да, что-то ты мне говорил про ключи…утром…я сказала тебе, что не надо ехать сегодня…что тебя ищут…а ты ответил, что раз ищут, то рано или поздно найдут…и дал мне ключи…как ты там говорил?… «К 48, 20»…Что это - К?…если это улица…да, я уверена, что это улица…значит, ты хотел, чтобы я что-то забрала с той квартиры…Ничего…я найду этот дом…и заберу…не знаю что…
Останавливаются машины. Из них выходят мужчины. Почему-то всегда только мужчины. Они спрашивают тех двух. Те негромко им отвечают, изредка кивая на меня. Слова «видать, долго били» произносятся чаще других…Да, тебя долго били. Даже устали. Но уже вечер…а был полдень…их можно понять.
Сейчас приедут. Будут спрашивать. Что им отвечать? «Не знаю» - самый лучший вариант. Всегда лучший при свидетельских показаниях. И еще – «не помню». Но это вряд ли пригодится. Да, у них будут вопросы. Не знаю ли кто, за что?…Есть ли предположения? Были ли недруги?…ха! У тебя их было предостаточно. А убили другие. Давние. Месяц назад они просили меня дать им знать, когда ты будешь в городе. Я отказалась. И они ушли. Ждать. И дождались. А ты будто хотел этого. Вчера ты сказал, что устал жить. С чувством вины. Теперь ты отдохнешь. Глупцы. Они думали, что за то, что ты убил их дочь – убивать надо. Нет. За это тебя надо было оставить жить. И я рада, что они заблуждались.
Знаешь, я вспомнила – про Остапа…да, я поняла, что в той квартире мне надо забрать. Деньги…В этом ты весь. А еще, наверняка, разлинованный огрызок из твоего органайзера с телефонным номером того, кому надо сообщить о твоей смерти. И отдать ключи.
Вот и все. Знаешь, есть такое театральное понятие как шлейф – актер выходит на сцену…он не может быть чистым листом…за ним тянется свой шлейф…его история, багаж, прошлое…Так вот…теперь этот шлейф я могу обрубить. Умерев, ты дал мне жизнь без прошлого. Потому что ничего от меня оно уже не потребует. Траурный венец ознаменует начало – как для тебя, так и для меня.
Приехали. Мне пора. Чем быстрее это закончится, тем быстрее я начну жить.