Бондарь в соавторстве с Игорем Каревым

БОНДАРЬ

Меня зовут Лед и я бондарь.
Мое ремесло – изготовление бочек. Больших винных бочек, что вмещают в себя сотни кварт виноградного сока, и маленьких, в которых люди уносят в дорогу запас пива. Разные бочки делаю я – но всегда хорошие. Редко кто из клиентов приходит жаловаться на бочки, вышедшие из моей мастерской.  И все они жалуются не на мою работу, а на прочность дерева.
Но ведь не я ращу деревья, это делает моя тезка – Леда-природа.
Поэтому я всегда стараюсь исправить ее ошибки: бесплатно меняю сломанные при падении стяжки, вставляю выбитые молодецкими кулаками донца, чиню небрежно отброшенные в сторону во время пиршеств крышки. И никогда не ссылаюсь на тезку – не дело винить бессловесных и не дело оправдываться, когда можешь исправить.


Я хороший мастер, лучший в городе. Слава о моих бочках ушла далеко за пределы городских стен. И поэтому я не слишком удивился, когда в одно утро в моей мастерской появился магицианин:
– Мне посоветовали обратиться к Вам, мастер-бондарь. Говорят, что лучше Вас никого нет, – заявил он, сверкнув оливковыми глазами из-под широкополой шляпы.
Я отложил дубовый молоток и подошел к небольшому столику, стоявшему в углу мастерской. За ним было два табурета и я устало присел на один, жестом предложив магицианину второй. Он присел, шурша черным шелком.
– Лучший или не лучший – судить не мне, – ответил я. – Хороший – да. Что есть, то есть. С чем пожаловали?
– Мне рекомендовали Вас как лучшего, – спокойно ответил магицианин, снимая шляпу. – У меня к Вам заказ.
Шляпу он положил к себе на колени. Магицианин был темен лицом, но арапасков я повидал немало, – не этим он удивил меня. Магицианин был молод – вот что было удивительно! Я не помнил молодых магициан, только глубоких стариков и безобразных старух, еле передвигающих ноги. Одна из них даже закончила свой жизненный путь прямо напротив моих дверей. Ее просторная черная хламида скрывала высохшее, словно сушеная груша, тело.
А этот – был молод. И я прямо так и сказал ему:
– Ты слишком молод для магицианина. Так не бывает. Чем сможешь доказать, что ты тот, за кого себя выдаешь?
Он не обиделся. Видимо, ему часто приходилось отвечать на этот вопрос. Да и не стал он ничего отвечать. Он поднес к моему лицу левую руку, быстро сжал и разжал пальцы и на ладони заплясал, подчиняясь тихому ритму, высокий язычок зеленовато-синего пламени. Магицианского пламени.
– Верю, – кивнул я, и он убрал руку. – Так что тебя привело ко мне, молодой магицианин?
Имя гостя я не спрашивал, обращался по прозванию. Имя – вещь тонкая, захочет назвать – назовет настоящее, не захочет – соврет и не моргнет. А зачем мне его ненастоящее имя? Лучше буду звать магицианином, вдруг да толк будет?
– Мне нужна бочка, мастер Лед.
– Если бы тебе было нужно что-то другое, ты пришел бы не ко мне, – покачал я головой. – Но я беру дорого. Может, тебе стоит поискать другого мастера? Я подскажу, к кому обратится.
– Цена не имеет значения. Я пришел к лучшему мастеру, – он выделил слово «лучший», – Потому что мне нужна не совсем обычная бочка.
– Что ж, я делаю разные бочки. Расскажи, что ты хочешь, а я посмотрю, что можно сделать.
Он помолчал. Затем вздохнул и начал говорить:
– Мне нужна бочка, но без боковых стенок...
– Стяжек, – машинально поправил я.
Он запнулся, потом подтвердил:
– Да, без стяжек. А также без крышки и дна. Вы можете сделать такое, мастер Лед?
– Бочку без ничего? Без материала, без работы? – удивился я.
– Нет, Вы не поняли. Мне нужна только ваша работа. Только она! Чистая работа, не отягощенная деревом.
– Нет, магицианин, – спокойно ответил я, – Это ты не понял. Может магициане и имеют дело с чистой работой, а мы, ремесленники, должны иметь дело с материалом. Мы делаем вещи, а не сказки.
– Значит, Вы тоже не верите в это? – разочарованно протянул он.
– Во что, магицианин? Во что я должен поверить? Да и для чего может потребоваться бочка без стяжек, дна и крышки? Зачем она тебе?
Он долго смотрел на меня, затем отвел глаза и пробормотал:
– Для силы. Я знаю, где можно хранить магицианскую силу. Для этого мне и нужна бочка, состоящая из чистой работы.
– Магицианин... если бы ты еще знал, как ее можно сделать! Хотя постой! – он насторожился. Я огляделся по сторонам, будто что-то ища, заглянул туда, сюда и, наконец, сказал:
– У меня же есть то, что ты ищешь! – он оживился. – Да, действительно есть. Завалялось тут.
Я не поленился, сходил в дальний угол мастерской, сжал руками воздух так, как будто взял небольшую пивную бочку, и тяжело, стараясь сохранять на лице серьезное выражение, вернулся к столу. Придерживая свою ношу одной рукой, другой я смахнул со стола стружки, потом поднатужился и водрузил на него воображаемую бочку.
– Вот, забирай, – сказал я магицианину. – Это бесплатно, осталось от одного клиента. Давно лежит, выбросить жалко, а куда пристроить – не знаю. А тебе вот сгодится.
Его лицо закаменело, он махнул шляпой по призрачной бочке, едва не задев мое лицо, поднялся и жестко сказал:
– Вы смеетесь надо мной, мастер Лед!
– Да, смеюсь! – спокойно ответил я, оставшись сидеть. – Но я не знаю, что такое чистая работа и как можно сделать бочку без дерева. А ты, похоже, не можешь мне этого объяснить. Поэтому я не смогу выполнить твой заказ. Извини, магицианин.
Он сел, положил шляпу на колени и низко наклонил голову.
– Вы не верите, – донесся до меня глухой голос магицианина. – Вы тоже мне не верите. Я обошел десять городов и везде обращался к лучшим мастерам. И они все высмеивали меня. Они издевались надо мной как могли. В одном городе мне пришлось просидеть пять недель, пока я не узнал, что бондарь получает проценты от трактирщика, у которого я жил. В другом... Эх, да что там! – воскликнул он. – Если мне не могут помочь лучшие мастера, то нужно обращаться к худшим. Может именно они мне поверят?
– Поверят, – подтвердил я и повторил еще раз, отвечая на немой вопрос магицианинских глаз. – Поверят. Но так, как ты хочешь, не сделают. В силу скудости ума и природной ленивости к учению. И ты просидишь несколько лет, пока не поймешь, что на тебе просто зарабатывают деньги. Так ты говоришь, что я должен поверить в существование бочки из чистой работы и без материала?
Он кивнул:
– Да, поверить. Если мастер во что-то верит, он обязательно это сделает.
Почему я согласился попробовать? Не знаю. Может быть из-за того, что магицианин предложил мне сделать то, чего никто еще не делал? Тяга к новому живет в крови у любого мастера, а я был мастером.
Так я и сказал своему гостю – теперь заказчику. Он улыбнулся и произнес:
– Почему-то я верил в то, что Вы меня не прогоните. Меня зовут Крори.
Крори я отвел комнату в своем доме и потихоньку учил своему ремеслу – он не хотел сидеть без дела. И каждый день, поздним вечером, когда утихал городской шум, а магицианин уходил спать, я возвращался в мастерскую и пытался представить себе, как можно сделать бочку без материала. Поначалу мыслей не было никаких. Я просто сидел по несколько часов и уходил спать, чувствуя странное опустошение внутри себя. Через месяц я уже пытался что-то сделать руками – и у меня не получалось. Потом начало получаться, но мне не нравилось то, как это получается.
К концу года, когда пропели первые птицы и земля начала понемногу оживать, я понял, что у меня получилось. Не совсем то, что я ждал и не совсем то, что я хотел. Но – получилось.
На следующий вечер я попросил Крори не ложится спать, а пойти вместе со мной в мастерскую. И там я повторил свои действия годовалой давности: взял воздух, как берут небольшой бочонок, и поставил его на стол. Но теперь я видел там чистую работу без воплощения в дереве.
И Крори видел тоже. Он смотрел на мою нескладную, угловатую работу и в его глазах сияло искреннее восхищение. Я был доволен произведенным эффектом.
– Так здорово! – воскликнул Крори. – У Вас получилось! Я могу забрать ее?
– Нет! Мне нужно еще поработать над ней, – отрезал я и одним ударом разрушил свою работу. – Эта слишком несовершенна. Никогда бы не подумал, что моя работа выглядит так уродливо. Когда я использую дерево, получается красиво. Ты пришел сюда за лучшей работой – и ты получишь ее! Наберись терпения, магицианин, ведь ты уже ждал целый год.
– Зачем Вы разбили ее? – воскликнул Крори. – Ведь она была прекрасна!
– Нет! – повторил я. – Я – мастер и сам буду решать, что прекрасно, а что – нет. Наберись терпения!
Он смирился.
А я продолжил трудиться вечерами. Мне никак не удавалось привнести в работу гармоничность, некую завершенность. Всегда казалось, что работа недоделана, что ей чего-то не хватает для целостности. Крори терпеливо ждал.
И вот, спустя еще год, я создал шедевр чистой работы. Я завершил ее и почувствовал, будто внутри меня лопнула невидимая туго натянутая струна. Так бывает – ты точно знаешь, когда нужно остановится. Я остановился. Сделать лучше я уже не мог.
Застыл в немом восхищении магицианин Крори, застыл и я. Магицианин наконец-то получил то, что хотел, а я... Я не мог поверить, что это совершенство – дело моих рук.
– Я не возьму с тебя денег, магицианин, – сказал я. – Моя работа не стоит и сотой доли того, чему я научился, выполняя твой заказ.
– Нет, мастер. Знаете, почему мне не позволили завершить обучение? Магицианская сила во мне слишком велика и, обученный полностью, я был бы способен на страшные вещи. Но мой учитель подсказал мне выход. В старинных легендах говорилось о нематериальных хранилищах силы, и он посоветовал мне найти того, кто сможет сделать емкость, состоящую из одной работы. Тогда я смогу на время избавится от излишков силы, привести ее к обычному уровню – и смогу завершить обучение. Спасибо Вам, мастер!
Он поклонился и ушел, унося на плече бочку, доверху забитую его силой. И был его последний взгляд исполнен счастья – обычного человеческого счастья. Был счастлив и я – кто не любит, когда его работа приносит счастье?
Когда он прошел несколько шагов по улице, я окликнул его:
– Крори! – и, когда он обернулся, я добавил, – Отведи меня к твоему учителю.
Он удивленно поднял брови.
– Я хочу знать, как стать магицианином, – твердо сказал я.


Мудрецы говорят, что человеку нельзя превзойти свою природу.
Но я – мастер, а все мастера желают нового.