Самое большое число М. Чубашек

Мария Чубашек (Польша)



Все женщины, которых я знал до Матильды, по утрам спрашивали одно и то же: дескать, что теперь я о ней думаю. А ещё: люблю ли я её. (И только одна молоденькая девушка, проснувшись, спросила, как меня зовут и как она очутилась у меня в постели.)

А вот Матильда, моя первая и пока что единственная жена (sic!), интересуется очень многим. Вчера, например, вдруг спросила, какое самое большое число на свете. Поскольку время и место показались мне непригодными для решения этой проблемы (было шесть часов утра, мы лежали в постели), я решил сменить тему, подвинулся к жене поближе и поцеловал её в ухо. И напрасно это сделал... Примерно через минут пятнадцать она положила голову на моё плечо и вернулась к прерванному разговору. Рухнула последняя надежда поспать ещё часок. Смирившись с судьбой, я потянулся за сигаретой и сказал, что самого большого числа нет вообще.

-Почему?! — удивилась она.

-Потому что к любому теоретически наибольшему можно прибавить единицу, и получится ещё больше. А к новому числу можно тоже прибавить единицу. И так до бесконечности. А почему ты, собственно, спрашиваешь?

-Мне приснилось, что я принимаю участие в какой-то телевикторине и должна ответить, сколько гномов живёт на свете. Я уже было собралась назвать самое большое число, но тут проснулась.

-Но ведь гномов вообще нет! — сказал я, зевая, и повернулся на другой бок. Может быть, всё-таки удастся вздремнуть?

-Ну хорошо, — согласилась Матильда. — В таком случае — сколько?

-Что «сколько», дорогая? — спросил я, борясь с желанием уснуть.

-Сколько нет гномов?

-Откуда мне знать, сколько чего-то там нет? — простонал я.

-Это несложно сосчитать! Сейчас я тебе докажу! — сказала она и взяла пачку с моими сигаретами. Я уже засыпал, но тут она вдруг села. — Пожалуйста! — и сунула пачку мне под нос. — Я сосчитала. Сейчас в пачке одиннадцать сигарет. А поскольку должно быть двадцать, значит нет восьми!

-Девяти, Матильда. Двадцать минус одиннадцать будет девять!

-Скажи-ка! Ну, это не важно. Главное, что можно сосчитать то, чего нет.

Я не стал устраивать дискуссию. Вот если бы мне удалось ещё хоть чуть-чуть вздремнуть...

-Итак, — спросила она, — сколько же гномов нет на свете?
-3 миллиона 756 тысяч!
-Откуда ты знаешь? — поинтересовалась она.
-Сосчитал! — вскричал я, проснувшись окончательно.

-Вот видишь! — она меня поцеловала. — Я была права, можно сосчитать то, чего нет! И вообще, — добавила она через минуту, хотя я не был склонен продолжать этот разговор,  — у нас, как правило, больше проблем с тем, чего нет, нежели с тем, что есть.

-Это как же?

-А вот так! — оживилась она. — Приведу пример. В конверте с пометкой «на текущие расходы» у нас сейчас 1200 злотых. А в конверте с пометкой «разное» нет ни гроша. А мне нужно купить себе сапоги. Совсем несложно потратить эти 1200 злотых, а вот с деньгами, которых нет, сущая проблема. А я в самом деле...

-Ну хорошо! — перебил я её. — Дам тебе 1000 злотых на сапоги.
-Этого мало, — огорчённо произнесла она.
-Мне очень жаль, но больше нет.

-Выходит, это самая большая сумма, какой ты сегодня располагаешь? — она недоверчиво посмотрела на меня.

-Именно так.

-А ведь сам говорил, — в её голосе прозвучала горечь, — что наибольшего числа нет! Достаточно, мол, к любой сумме прибавить единицу...

-Да, но пойми, что...

-Понимая, понимаю, — красноречиво выдохнула она. — К этой сумме, стало быть, ты можешь прибавить ещё одну тысячу. Ты прелесть! — она прижалась ко мне и на сей раз сама сменила тему. И в самом деле, в то утро мы больше не говорили о числах, но поднялся я не выспавшись. Однако, несмотря ни на что, был доволен. Впрочем, это уже высшая математика.

Перевод с польского   
(M. Czubaszek, журнал “Kobieta i życie”, № 14, 1980 г.)