Питер Royal

В готовности погоды встретить нас не хуже, чем в прошлом году, я даже и не сомневалась. И хотя небесные тучности преследовали поезд на протяжении всех восьми часов пути, при въезде в город небо расчистилось и засияло совершенно не закатным солнцем. Мы прибыли на Московский вокзал точно по расписанию, в 21:15.

Опыт прошлогоднего полуторасуточного бомжевания в Питере был переварен и усвоен. Прямо у вагона на этот раз нас встречала милая тетушка из турфирмы, по моей просьбе заблаговременно подыскавшая нам квартиру на пару белых ночей. Когда я получила е-мейл о том, что жить мы будем на Васильевском острове, то даже спорить о цене не стала, осознав, что прошлогодние мечты так вот ненавязчиво стали сбываться сами по себе. Жить в нескольких минутах ходьбы от Залива!!!

А нас еще и на машине встретили, как выяснилось. И в качестве бонуса провезли самой долгой из возможных дорог, показывая всевозможные отреставрированные достопримечательности. На середине пути, когда мы кружили по Петроградской стороне, Димка вжился в образ крутого туриста и попросил завернуть еще и к «Стерегущему». Просьбу беспрекословно выполнили, даже остановили машину и позволили нам выйти обновить фотопленку. Туризм крепчал.

Отчаянно крутя головой по сторонам и прилипая носом к стеклу машины, я снова захлебывалась восторгом возвращения в любимый город. Сколь малой ни была бы доля моих дней, проведенных в Питере, любой приезд туда я упорно считаю возвращением. Прикоснуться, взглянуть, впитать, надышаться… мне не так уж много нужно для счастья.

Трехсотлетний город радовал спокойной глянцевой красотой. День Независимости здесь, кажется, и не праздновали, утомленные только что прошедшими юбилейными торжествами. По крайней мере, проезжая по центру, мы не натыкались ни на перегороженные ментами улицы, ни на толпы людей – только череда больших туристических автобусов и их пассажиры, праздно шатающиеся вокруг.

Наши экскурсоводы сами было увлеклись разъездами по вечернему городу, но вдруг осознали, что время уже близится к одиннадцати, и всем пора. То есть и нам – отдыхать с дороги, и им – по домам. И наш путь быстренько привел к стандартному дому у метро «Приморская».

Пока сопровождающая тетушка продолжала рассказывать о трудностях замков на входных дверях, Димка уже проскользнул в комнату и поделиться оттуда первыми впечатлениями:

- О, рояль! Ален, тряхнешь стариной?
- Ну, это вряд ли… - пробормотала я, развязывая шнурки.

И в самом деле, рояль, этакая махина ровно на полкомнаты – ну, не рассчитывали строители, что в эти домишки будут въезжать с роялями. Слабо представляю, как можно вообще было его внести в дом. И тем не менее, рояль был, застеленный какими-то дряхлыми гобеленами, зловеще-безмолвный и до изумления неуместный.

Четыре с половиной класса музыкальной школы были прерваны моей строптивостью и лентяйством лет эдак пятнадцать назад. Скромное коричневое пианино за полной ненадобностью покинуло родительскую квартиру году в 94-м, когда стало окончательно ясно, что я прижилась в Волгограде и сроднилась с гитарой. И с тех пор реально сыграть на фано я могу разве что одну грустную песенку из фильма про гардемаринов.

Но этот рояль вполне вписывался в эклектику квартиры в частности и происходящего в  целом. Продолжали тему модерновые светильники на кухне, рядом с которыми новые дорогие обои были залеплены старыми картинками без рамок и иконами в том же стиле, а также нестыковки между предметами мебели, возраст которых отличался друг от друга лет на 50. Про то, насколько у меня потерялась связь между положением солнца на небе и временем на часах с учетом транзита «Москва – Волгоград – Москва - Питер», я вообще молчу.

Я и правда все больше молчала. Вдыхала и молчала. Пахло близким морем и шашлыками, которые жарились для нас, оголодавших, где-то позади летнего кафе на берегу Смоленки. Внутри него бесновалась какая-то деньрожденная тусовка вокруг караоке, поэтому мы остались за уличным столиком, потягивая не слишком уместное на этом холодном ветру пиво. И все равно было хорошо. Питер, Его Величество. Город-праздник.

Шашлыки не подвели. Почувствовав в себе готовность к новым приключениям, мы все-таки благоразумно забежали в соседний круглосуточный магазин, обеспечив себя наутро завтраком из серии «чем БГ послал» (или кто там у них, на Васильевском, магазинами заведует), а также еще пивом под многообещающим названием «Ленинградское», и только тогда двинулись к Заливу.

Солнце к тому времени все-таки село, и в светлых сумерках близкое море казалось еще более загадочно-прекрасным. Мы вытягивали шеи и поднимались на цыпочки, мы переходили с быстрого шага на бег до тех пор, пока не убедились, что за одичалой травой и каменно-песочными кучами на самом деле показалась водная гладь, до самого горизонта. Редкий шум города остался за спиной и сменился на мерный плеск волн. Настоящих. С белыми барашками. Как истинные дети степей и лесов, мы и не пытались скрыть своей звонкой радости, потому что еще год назад осознали: Залив – едва ли не самое лучшее, что есть в Питере. Можно было уже никуда больше и не ходить.

Но завтра ожидался новый день, и мы вернулись-таки в квартирку с роялем, чтобы немного поспать, повторяя при этом, что встанем в шесть (ну ладно, в семь) – что мы, спать сюда приехали? Пока укладывались, телевизор огорошил полуночным интервью с откровенно постаревшими бардами Никитиными, которые зачем-то брались рассуждать о политике и обществе и почти не пели. Рука потянулась было к телефону задать им умный вопрос, но стало лень.

Мобильный будильник честно пропищал в семь. Но еще раньше я услышала настойчивый стук ливня о подоконник. Ну да, Питер, что вы хотите? Пожалуй, в такую погоду рано вставать не стоило.

Поднялись ближе к десяти, все еще с трудом понимая, чем себя занять в сложившейся ситуации. Накануне хотелось в Петергоф по воде, в парки Петроградской стороны и еще много куда пешком. В итоге решили ощутить себя нормальными туристами, побродить по Гостиному Двору и Дому Книги, накупить ненужных, но памятных вещей… и дальше по обстоятельствам.

Пока завтракали, дискутировали и собирались, дошли руки и до рояля. А что добру пропадать, когда Димка гениально мог отыскать ноту «ля» и сыграть несколько аккордов Летова. Ага, «Все идет по плану». И после этого – гардемаринские «Разлуки» в моем робком исполнении. Руки по-прежнему что-то помнили, но логично сбоили в тех местах, где звук резко не соответствовал ожиданию. Роялю явно было не меньше века, имя фирмы под крышкой стояло немецкое, но все-таки ниже значилось, что сделан инструмент в славном городе Питере. Настройщика не приглашали давно, педаль натужно ухала и почти не давала эха, и никакого особенного очарования производимыми звуками не получалось, а все-таки до отъезда мы еще по несколько раз подходили к инструменту и выколачивали из его громоздкого нутра обет многолетнего молчания. Рояль не то, чтобы притягивал, но проникал внутрь любого входящего в квартиру и занимал там такую же долю места, как и в комнате. Не мешал, но категорически не позволял себя игнорировать. Разве что уйти…

К центру города дождя стало немного меньше, но Гостиный Двор с его бесконечными коридорами оказался кстати. В Москве-то по таким большим и вычурным магазинам не ходим… В контрасте с Волгоградом, порадовала изобильная сувенирность. Большие настенные календари купили и себе, и в подарок. Потом меня настоятельно заносило в отделы всяких симпатичных мелочей для дома, но уже в чисто ознакомительном плане. Плетеные шкатулочки для барбекю, кресла-качалки с подшейными подушечками и специальные вилочки для снятия лапши с ушей. Созерцательное счастье ленивой вершины отпуска.

Временами мы выходили на улицу, замечая, что дождь перестает казаться таким уж нелепым и ненужным. С одной стороны, он стихал, с другой - мы привыкали, и встреча этих двух действий случилась раньше, чем можно было предположить. Тогда мы оторвались от галерей Гостиного и отыскали ДВК. Багаж пополнился «Словарем петербуржца», справочником о городе в виде скольки-то там вопросов и ответов, а также – моя давняя мечта – Маркесом и Вонненгутом. Туризм все более крепчал и тяжелел.

А потом мы уже перестали бояться праздношатающихся в воздухе капель, и отыскали Чижика на Фонтанке (в этот раз не улетел), и обошли Инженерный Замок, и забрели в Летний Сад. Поражало безлюдье и обилие не отцветшей еще сирени. Фотоаппарат выхватывал новые кадры и оттенки. Влага пробиралась куда-то внутрь, но это уже не раздражало, и не напрягало, и даже не задевало совсем. Это все воспринималось и ощущалось в едином названии – Питер, Ваше Величество. Peter Royal.

Чувство нарастающего обеденного голода застало нас уже на Петроградской, по пути на которую мы все пытались рассмотреть место стыка разводного моста и придумать, что же они делают с трамвайными проводами. А черт их знает, что. Разрезают и связывают. Бантиком, но маааленьким таким и незаметным. В крайнем случае, их спаивают самооверженные ночные электрики…

Ах да, совсем забыла – это была пятница, 13-е. И, как вещали попадавшиеся по пути афиши, день выступления БГ с новым альбомом. В Москве это уже прошло, но было недосуг. Тут вздохнули, переглянулись… и отмолчались ровно до той поры, как я созвонилась с Кошкой. Кошка шла на БГ и встречались мы с ней все равно перед концертом. Этого было достаточно, чтобы направиться в сторону ДК Ленкома за билетами.

Билеты нам вручили прямо при входе. Видно, на лицах у нас легко читалось, за чем идем. Оставшуюся до встречи в Кошкой пару  часов было решено потратить на сброс накопившихся покупок в квартиру. Так, чтобы потом уже прихватить ключи и деньги – и отдыхать, насколько сил хватит.

До концерта мы еще успели пообщаться с Кошкой и побродить по окрестностям ДК, отмечая особенно-питерские закоулки и застенки – нет, просто стенки, неожиданно глухие с еще более неожиданными окнами в самых неожиданных местах. Бродили бы и дольше, если бы знали, что концерт начнется с почти часовым опозданием. Час ожидания в душном коридоре остался в памяти как самое обидно-убитое время в этом путешествии. Только и произошло, что голубой флажок с желтой надписью «Аквариум» купили. Вроде как «золото на голубом».

А впрочем, ясно было изначально, что альбом не концертный. Ну кто, скажите мне, слушает «Песни рыбака» большим полупьяным залом?! Вот-вот. А старенького и хитового было всего ничего – в начале для затравки да в конце, чтобы уснувшую публику разбудить. Если бы еще с балкона было получше слова слышно – дело другое. А так – оставалось разглядывать сцену, замаскированную под Летний Сад, да восхищаться искусством перкуссиониста держаться на сцене так, как будто он погулять вышел по необитаемому острову, и ему это глубоко вкайф. Умница. Даже БГ этот раз выглядел менее отвязно, хотя и сохранялось его вечное сияние…

Дальнейший вечер практически выпал из поля моих мироощущений. Пресытившись не то эмоциями, не то непривычной, сладковато-железистой питерской водой (вот уж вправду «губит людей не пиво»), я поняла, насколько неспособна на продолжение прогулок, на созерцание разведенных мостов и даже на Залив. Было обидно, но не до такой степени, чтобы совершать насилие над собой. В конце концов, в запасе оставалось еще полдня, оригинальное питерское телевидение и рояль. Простите нас, мимолетные соседи, не подававшие практически никаких признаков жизни. Мы старались играть тихо. Но он так не умел. Рояль – это по определению нечто большое.

Утро пронзило синевой и солнцем. И мы снова помчались на Залив – купаться, купаться… нет, купаться все-таки холодно, даже просто подставить плечи солнцу – и то как-то зябко от налетающего морского ветра. А те двое, что купаются – они просто пытаются похмелье смыть. Мы вчера столько не пили. Ну хоть немного, хоть побродить, морщась на острых камешках… И еще фото. Чайки. Загадочный булыжник с торчащим куском железной трубы, прозванный Домиком Бобра. Корабли у горизонта. Ах, как немилосердно быстро идет время… Последние сборы вещей по квартире, последние аккорды на старом рояле, пора, пора…

И вот мы уже на выходе из метро у Московского вокзала. Правда, на глаза нам еще успевает попасться рекламная вывеска магазина туристских и охотничьих товаров – и этого достаточно, чтобы сделать рывок в полтора квартала туда-обратно в надежде купить-таки именно такой ножик, какой хочется Димке. Увы, мимо, ничего подходящего (до сих пор, кстати - не пора ли скорректировать желаемое под действительное?) Вокзал, стремительные покупки «пожрать чего-нибудь» в предчувствии 8 часов пути, - и у самого вагона полуобморочная тетушка из турфирмы, которой мы должны отдать ключи, ибо только что объявили двухминутную готовность к отправке поезда.

Но это же Питер. Трогаемся минут через 15, а она, ожившая, все стоит на перроне и машет нам, улыбается, перекрестила нас, обормотов молодых, на дальнюю дорогу… Яркое солнце. Чувство легкой грусти и оторванности. Чего-то не успели, чего-то не хватило, что-то осталось на следующий раз. Ведь мы приедем, мы планируем это сразу же. Нет, не в августе – снова через год. В белые ночи. Так должно быть. Так будет. Вернемся.

16-24 июня 2003 г.