Глава 2. О Гренгуаре

Песня из его уст лилась так же красиво и плавно, как девственный ручей в чаще леса, слегка искрящийся в лучах такого же девственного утреннего солнца. По крайней мере так по идее быть должно.
Но Гренгуар не пел. а просто читал стихи, что так уже достало окружающих, и тем более бедных изгнанников. А жёлтый цвет его кофты вызывал тяжёлое чувство тошноты, потому что на один рукав жёлтой кофты краски не хывтило, и естественный цвет одёжи выдавал то, что она давно не была стирана... Про запах умолчим. Их сложно себе представить, да и не нужно, право.
Здесь, среди хромых и убогих, оборванных лишённых человеческого вида изгнанников, и читывал свою заезженную пьесу, потерпевшую поражение на зимнем празднике, уже в сотый раз. Отверженные, сидя с раскрытыми ртами и не понимая на единого слова, похрюкивали и хихикали, то и дело кидая в поэта попадавшиеся под руку предметы их скудного обихода.
Иногда бедняки со слепу не разбирали предметов, попадавшихся им под руки, и одаривалименестреля неожиданными подарками, а порой и ужином.
Так случайно Гренгуар стал владельцем какой-то маленькой козочки по имени Джали. Он тогда ещё не знал, что у него есть совладелец, на котором(ой) вскоре пришлось жениться, так как козочка приносила неплохой доход, подблеевая в такт и стуча копытцами против такта, Гренгуар не хотел расставаться с животным.
О свадьбе Гренгуара будет сказано чуть позже.
По природе своей Гренгуар был закоренелый холостяк и вообще "голубой"*. Но некоторые обстоятельства сломили его одинокую натуру тщеславного сына природы.
Эти обстоятельства люди обычно обходят стороной, а нелюди готовы кричать о них. дабы в них (людях) заметили удивительную непохожесть (то место, которым они отличаются от людей).
Поздним вечером, когда праздненство было в самом разгаре, и на Соборной площади во всю гремела процессия во главе с папой шутов (по фамилии Римский), всеми забытый Гренгуар без гроша в кармане (карманов в то время ещё не изобрели0 бродил по плохо освещённым улицам Парижа. Не понятно, что он искал, да и он сам этого не знал... Холодно было ужасно. Вдруг нога нашего героя наступила во что-то тёплое. На этом месце цензурные книги переходят к слудующей главе, тщательно скрывая эмоции персонажей, их мимику и жесты..
продолжим.
-Вот ****ь! - мпробормотал Грен.
-Я здесь, - услышал он низкий женский голос. Перед ним появилась цыганка лет шестнадцати с огромными чёрными глазами. Она посмотрела куда-то сквозь менестреля, развернулась на 180 градусов...и быстро начала двигаться в обратную сторону. А Гренгуар, повинуясь зову экстрима, направился за мадмуазель, дабы удовлетворить свои низменные потребности, то есть согреться. И, дорогой читатель, теперь мы удовлетворим ваше любопытство, сделал он это не зря.
Но едва он сумел разглядеть красавицуцыганку получше, как к ней подскочили двое: первый был в длинном балахоне, второй уродлив и крив (как мой почерк). Гренгуар не решался подойти ближе к месту битвы. Цыганка трепыхалась, двое неизвестных сопели. И тут до нашего героя дошло, что ему тоже нужно кричать и трепыхаться...просто так для прикола.
На крики прискакал любимец дам Феб сещё несколькими дебилами*, среди которых был хрен откуда взявшийся там Джастин Тимберлейк. Прибеж...ой, Прискакал, значит, Феб, купил в соседнем ларьке кока-колы, напоил своих соратников иубежал дальше, добегать (доскакивать) свою дистанцию в 1000 метров со словами: "Чё орёшь, ****осья*? Не х...мужиков заводить своим визгом".
А теперь лирическое отступление: видете-ли, но по замыслу моему наглому (О, наглость есть моё второе "ты") для каждого героя есть отдельная глава. Следовательно, Феб в данном случае outsider,но с плюсом, так как в книге Гюго в этом эпизоде Феб. действительно, присутствовал.
Оглушив всех своимнеистовым криком, феб распугал всех насильников* и пидерастов*, сделав так, что Эсмеральда осталась совсем одна сидеть на мостовой. Но важная деталь романа - безумный рёв Феба оставил неизгладимое впечатление в душе юной красавицы. Как зачарованная, она сидела, не подозревая о лопнувших перепонках..Гренгуар же ни капли не растерялся. Собрав всё, что у него там бало, в кулак, он твёрдой поступью поплёлся по направлению к отупевшей Эсмеральде, её глаза, губы, прекрасные волосы...ничего этого, конечно, Грен видеть не мог, но он был уверен, что то, что шевелилось там, в темноте, умопомрачительно красиво и нежно...
Он осторожно приблизился к юной zingara, отвернулся, снова повернулся к ней, поспешно глотая виагру, и с мужественным видом произнёс:"Мамдам...Вы мне дам, аль не не нам?"
Цыганка весело поёрзала голой попой по камню мостовой и только было открыла рот, встала на колени и протянула вперёд тонкие пальчики, как вдруг из-за угла повылазили отвержунные с криком "Asylum!". Первой шла красивая женщина с ребёнком-дауном на руках. Завершал процессию в стельку пьяный, раздетый донельзя Клопин:
-О, Эсме...ральда...Ральда, Эсме. Кесс ме.., mess me, bless me..Fuck You!Ты, на ***, кто? - пропел и одновременно прописал Клопин, оглядывая гренгуара и задержав взгляд на бугре в штанах поэта.
"*** в пальто", - ответил Грен.
"Врун! - рявкнул Клопин. - это джинсы, а не пльто".
"А чё надо-то вообще", - прошептала Эсмеральда, облизывая губы. Клопин громко просопел что-то."Объявляю вас Эсмеральдой и Эсмеральдом, покойтес с миров. В медовый месяц летите третьим классом, придурки".