Рыба

Рыба–отчаяние висит на одном месте, чуть шевеля плавниками. Недвижная, беспощадная рыба–усталость. Стучу по стеклу пальцем – не реагирует. Сыплю в кормушку мотыль – не ест, хотя извивающиеся бурые червячки опускаются на дно мимо самого ее носа. Кричу, воплю – не слышит. Или ей все равно. «Рыба, - спрашиваю, - рыба! Ну, чего ты ждешь? Ну, чего тебе от меня надобно?» Молчит. Ничего не ждет, ничего не надо. «Может, тебе не хватает кислорода? Может, тепла?» Молчит. Не реагирует. «Рыба, - спрашиваю, - рыба! Ну, неужели тебе совсем не для чего жить?» Не реагирует. Не выдерживаю. Выключаю свет. Отворачиваюсь. Но знаю, что там, за стеклом – рыба-отчаяние, рыба-усталость едва шевелит плавниками. День, два, три. Не ест, не реагирует, не открывает рта. «Рыба, - взрываюсь, наконец, - рыба! Ну, если тебе так невмоготу, так заснула бы уже!» Медленно-медленно, задумчиво приоткрывается рот… и во все стороны порскают крошечные разноцветные мальки. И вовсе была не рыба-отчаяние, вовсе – не рыба-усталость. Рыба-терпение была. А я и не знала.