Викеша

К. Сычев
В. Тарасова

Моему соавтору посвящается! ;)

ВИКЕША

Наш лабиринт был таинственен в своем немом величии; он был cоздан будто миллионы лет назад древней цивилизацией –- эти арочные галереи и подземные переходы, узкие туннели, уходящие в вечную ночь, и ярко освещенные платформы под искусственным небом, где мы встречались, и не встречались, бродили по делам или просто так, грелись и даже спали, не видя снов. Наши сны, казалось, были где-то рядом: мигом раньше, мигом позже –- косыми росчерками дождя, томительным зноем луга и горечью земляники, шумом встревоженных ветром желто-бурых аллей и звенящей тишиной лунной зимней ночи; но мы открывали глаза –- и видели подъезжающие и уходящие поезда, кафельные стены и людей, а затем закрывали –- и не видели ничего.
Поймешь ли меня, друже -- Викеша; ты помнишь, как отгораживаясь от суеты вордовскими панелями, мы сооружали из снега наши маленькие шедевры в чате, зная, что вот сейчас, с обновлением страницы они растают? Что-то подобное происходит до сих пор –- между мной и всем, что за зыбкими пределами круга -- черно-белая доска с безупречно выверенной позицией -- словно играю тяжелый тур; мысли разбегаются, просчитывая множество комбинаций, а в результате делается единственный ход. Я всегда думаю над ходом, а ты -- после него, словно не знаешь, чего еще от себя ожидать. Может, поэтому твоя партия продолжается чуть дольше моей, но финал одинаков, черные видишь –- уже заматованы, линейным матом -- единственный, который я умею ставить; и наш удел -- начинать все сначала, пытаясь уверить себя, что у каждого лабиринта есть своя Ариадна, свой Тезей и Минотавр -- и с запозданием осознавать, что Кэрол был безумно прав, что его абсурд гипербол –- это и наш абсурд тоже.
***
Все началось в тот неуютный осенний вечер -- чернильная синева неба, застывая налету, настырно билась в стекло и жестяные подоконники, и, казалось, пятнадцать минут до метро будет изощренной московской пыткой, жертвой на бесстрастном алтаре очередной чатовской встречи. Список приглашенных все пополнялся и уточнялся, я метался от телефона к компьютеру, позвал Олега и Варю, которых тогда еще никто не видел –- слушай, Таш, Фан и Tigrusha будут, ну-ну, я тут vikeshу пригласила, ох, а это мальчик или девочка, ты че это девчонка, Вика; и, устав от растерянных правых скобок и точек с запятыми, я сказал -- Тургеневская, семь тридцать. Выходить на улицу не хотелось, но тянуть тоже смысла не имело –- осенью помещения не отапливаются –- и все равно, где замерзать. Так что к месту встречи подъехал пораньше.
Vikeshа была одной из «новеньких»: невысокая и белокурая, серьезный птенчик птицы Рух, взирающий с любопытством и настороженностью котенка -- такой она тогда мне показалась, черные -- курточка и джинсы, и рюкзачок, такой непривычно набитый чем-то бумажным, выглядывающим как и она, с интересом первооткрывателя. И сразу -- Вика и Олег –- двойная звезда; она –- выгодно повзрослевшая Алиса Лиделл, полная решимости пойти по стопам Лиделла-старшего, получить юридическое образование и заседать в палате общин; и он –- живет неподалеку, незабвенный Борхесом и престарелыми преподавательницами изящный уальдовский персонаж, одетый по-московски небрежно. Они были неразлучны –- так казалось.
А через две недели: ночной клуб, половина первого –- пора бы, но внутри какой-то неуют, как в тот, первый вечер: «Олег, а где Вика?» -- «Наверху, наверное». Поднимаюсь по ступенькам и вижу уже ставший знакомым одинокий силуэт. Когда еще через две недели зима уже звучала аккордами «декабря» Вивальди –- несмотря на ноябрь -- снег, нам с Викой по одной ветке -- проводишь? окей; нам сюда... или сюда... Кешка, ты путь домой забыла? так это же профсоюзная, а не черемушки! ой, извини (хм, в горах мое сердце). Проехали еще станцию, вышли наверх, на продрогшую остановку –- холодно, но терпимо вполне, и: "Как ты думаешь... Если, допустим, я с кем-то встречаюсь, и он (что? что? не смотри на меня так, о ком ты подумал?)...

*2*
У меня -- неважная, брезгливая, капризная память, и я ее –- вечный ревнивый заложник; мы стоим друг друга. Бывает, она замыкается в себе, или начинает дуться на меня за силой втиснутые неприятные образы, и перестает со мной говорить. В такие дни хорошо заниматься рутиной, или наоборот, ничегонеделать, и утром (до трех дня), пить маленькими глотками кофе, уткнувшись в рифленый узор обоев. В моменты ее хорошего настроения (что бывет очень редко) мы, случается, беседуем по душам, и мне, любителю загадок, визави благосклонно подкидывает пару головоломок -- не скучай.
C момента той встречи вся женская часть компании была недвусмысленно увлечена Олегом. Я этого почти не замечал, потому что -- не мной же, с другой стороны, мне некого было ревновать. Все события развивались в стороне: роман Вики и Олега, загадочные разговоры в барах, где каждый вел свою игру, непонятные мне ссоры и обиды -- я занимал нейтральную позицию, и, видимо, поэтому (хотя я никогда не интересовался настоящей причиной) стал доверенным лицом Виктории, и вскоре читал ситуацию лучше, чем сами ее участники. Хотя, даже тогда для меня это не значило слишком многого.

02 декабря 2002
From: vikesha_t@rambler.ru
To:   chrom@yandex.ru   
Костик, мне плохо!!! Ощущение своей ненужности, никчемности, неспособности мучит и отупляет меня. Такое ощущение, что я деталь какого-то другого механизма, а этот, в котором я пытаюсь себя разместить, благосклонно и снисходительно терпит мои попытки втиснуться в его пространство, приспособиться, но так же, как и я, понимает всю тщетность этой затеи, всю ее безнадежность. Тяжело. Делаю над собой титанические усилия, чтобы утром проснуться и пойти на работу. Много ем, только чтобы себя чем-то занять, но не  чувствую вкуса. Будто воздух глотаю. А потом мучаюсь от болей в животе. Но не могу остановиться! Страшно то, что большинство людей вокруг относятся ко мне хорошо, любят меня, заботятся, но меня ничего уже не радует. Мир для меня потерял краски.  Я знаю, что многое могу, если захочу, но мне ничего не нужно, ничто не интересно. Потому что мне отказано в главном: человек, которого я люблю,  остается ко мне равнодушен, не нуждается во мне! В данном случае, я имею в виду не кого-то конкретного. Олег -- это всего лишь еще одна горькая капля в стакане, возможно последняя.  Я имею в виду постоянную тенденцию нелюбви. В моей жизни регулярно, как в калейдоскопе, меняется окружение, интересы, взгляды, и только одна эта вещь остается неизменной.  Зачем мне любовь и поддержка многих, когда я жажду любви и поддержки одного необходимого мне человека?! Меня не интересует самоутверждение или ложные амбиции. Я достаточно сыта обществом. Все это пыль, ложные ценности, которые я уже переросла, и мне стало скучно. Часто  хочется рыдать в голос от безысходности, от жизненной пустоты. Не думай, что я сдаюсь без боя! Просто раз за разом, идя "на абордаж"  и терпя поражение, я теряла кусок своего сердца, кусок своей души, кусок веры. Сейчас эти потери так велики, что у меня нет желания жить. Потому что теперь я трезво оцениваю происходящее. У меня отняли, растоптали веру в чудо. Не пугайся, самоубийство меня не прельщает и эффектно  выйти в окно мне в голову не приходит.  Я вижу, как живут другие, более приспособленные под среду обитания, и знаю, что сама так не смогу.  Утешение в одном - рано или поздно все мы умрем. Правда, у меня такое ощущение, что умираю Я, Я как личность, сейчас. Душа, как смертельно раненное животное, бьется в конвульсиях. Болевой шок  уже наступил, от того чувства притупились, и страданий почти нет. Остались  только дискомфорт, сожаление и тоска. Возможно это всего лишь болезнь роста, но я устала думать, надоело анализировать. Знаю, что если копну, пошагово разберу что со мной, зачем и почему. Только не вижу в этом смысла. Я умираю ...
Разрыв с Олегом в нравственном плане дал мне больше, чем возможный союз. Но он обескровил меня, стал заключительным аккордом моей несбывшейся мечты. На самом деле, я уверена, что было бы лучше, если бы он воспользовался мной, поступил, как обычно поступают ветреные мужчины с клюнувшими на них женщинами  -- это был бы другой, новый для меня опыт, более нужный мне сегодня. Я могла бы плакать как другие, сказать, что со всеми бывает, вот и со мной такое было. А так мне нечего сказать. Он отказал мне во всем, даже в боли. Я многое отдала ему, а взамен ничего не получила ни хорошего, ни плохого. Осталась пустота,  поле, которое зачем-то вспахали, а потом передумали засеивать. Израненная земля не даст урожая, ее  оставили ветру и времени. Постепенно она превратится в степь, и побегут через нее неугомонные и непоседливые перекати-поле. Грустная перспектива. Извини, даже в такой момент, не могу не иронизировать).Самое смешное в том, что тот же Олег жаловался мне как-то на то, что его предали, и он потерял сердце и способность любить. И теперь, а точнее, наконец, эта участь настигла и меня. Я сопротивлялась ей больше десяти лет, но выдохлась.  Впечатление будто  тебя выскребли до донышка и прохудили стенки самого сосуда, обрекая на невозможность повторного наполнения. Занятное ощущение. Впору выстраивать 40 дочерей Даная и бесконечно мучить их бессмысленным трудом. Кстати, похоже, я нащупала новый подход к этой греческой легенде, забавно.  Может отсюда растут корни проблемы Казановы и Дон Жуана?! Но я пока лучше товарищей по несчастью: я не использую Данаид! Но кто знает, может это только пока. Прости, что залила тебя слезами-соплями, но ты так растрогал меня своим письмом, что почитай сам нарвался.

***
Мы (Викеша и я) встречались еще несколько раз, сидели в «Макдональдсе» (видели бы вы, как смешно мы на пару ели биг-мак, она ненавидит булку, а я так же сильно –- прослойку, и каждый ест свое, но с разной скоростью, Викеша -- быстрее); из-за этой истории Вика была порядком вымотана, попросила помочь мне отредактировать очередную статью. Так я побывал в редакции «Вечерки», мы пили чай, писали эту вымораживающую статью (я могу себе представить, как эту чушь читают люди, но не могу представить, как это могут вынести наборщики и не сойти с ума) и болтали о пустяках, а на вопрос: «Ну и как?», она отвечала: «Ровно». Потом оставила мне свой электронный адрес, и печальные изумрудные глаза сказали: «Напиши!»

*3*

Вокруг -- сплошное солнце; солнце бьет сверху, отражается от оплавленных глыб льда и целые ледяные поля горят, слепя; приходится идти очень медленно и осторожно, чтобы поскользнувшись не ухнуть запросто на дно закатанного твердой черной водой провала, набитого старой морской бронетехникой, это –- мемориальный комплекс на Поклонной Горе, а вокруг, только приподнять взгляд –- густо-зеленые посадки лиственницы, и невдалеке –- мечеть.
Сегодня масленица, а Поклонка –- не худшее место, чтобы поболтаться по лужам; народу не очень-то и много -- глядеть по сторонам, ни на кого не смотря, съесть что-нибудь горячее, выпить обжигающее кофе из стаканчика, напоследок -- вдохнуть ароматного весеннего воздуха, щурясь на солнце -- и в метро. Сегодня в шесть встретимся с Вероникой (так Викеша любит себя называть) после двух-, наверное, месячного перерыва; и вообще, у нее день рождения –- надо подарить букет, что ли –- по части выбора подарков я не очень силен.
Мы тогда сразу отправились в гости к Алине, и опять же вышел небольшой чатовский кружок. До Алтуфьево ехать довольно далеко –- я успел поделиться с Викой откровением, почему на Калке двадцатитысячный экспедиционный корпус Субедея уничтожил восьмидесятитысячную дружину киевского князя, и сообщить сомнительный факт, что свет, отраженный от Луны или поверхности моря, вроде бы как обогащен правой компонентой, -- но моя собеседница была полностью поглощена идеями того как отличить свою «вторую половину», и разговор постепенно переключился на эту тему.

15 декабря 2002
From: vikesha_t@rambler.ru
To:   chrom@yandex.ru   
Остапа несло… :)ЧЕГО ХОЧЕТ ЖЕНЩИНА, ТОГО ХОЧЕТ БОГ!
Эх, Костик, погибать -- так с музыкой! Ну, не могу я на этот раз сдаться без боя! Ни за что! Пусть он сломается, а я -- я буду жить дальше! Чувствую, необходимо пояснить тебе эти мои громкие фразы. В общем, дело было так ...
Мне надоело умирать у телефона и утешать себя мыслью «потерпи и все пройдет». (Такое уже было год назад. Объект был другой, а ситуация подобная. Я тогда ушла, а сейчас оказалось  что зря. Чувство то было. А теперь у меня его уже нет, а у человека оно осталось. Оказалось, что я просто не с того угла заходила и рано сдалась.  В общем, жуть. Но сейчас не об этом.) Слава богу, что рядом оказались взрослые друзья, которые вправили мне мозги, сказав, что если есть вопросы, нужно не ломать себе голову (этим ты только себе делаешь хуже, а набирать номер и спрашивать. Что я в эту среду и сделала. Олег был рад меня слышать. Прообщались полтора часа, пока не взвыли мои предки. Тогда он попросил меня позвонить ему на следующий день. Из этих разговоров я вынесла громадную кучу полезной для меня информации. Привожу выжимку: «Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ!» (это его цитата!) Я начала телефонный разговор с того, что -- «Олег, у меня есть вопросы». Он сразу ответил, что после моих предыдущих вопросов «Бабник ли он и голубой?», его уже мало что удивит.  Не дожидаясь их, он сказал, что если это что-нибудь плохое, то все про него. Я хотела спросить «где он врет и как часто». А пришлось внушать ему, что если бы у меня уже было о нем сложившееся мнение, я бы его ни о чем не спрашивала. Бесконечно повторять, что я ему верю, кто бы, что ни говорил, и верю своему сердцу. Тяжело выносить всю его боль и обиду, разбирать негатив, который он на меня льет. Но положа руку на сердце, сама в этом виновата! Нечего было такой бред раньше трепать! Чтобы разобраться, какой он на самом деле, я высказала пожелание познакомиться с его лучшим другом, про которого он мне все уши прожужжал. Он сразу согласился. На этом дебаты не закончились. Олег призывал меня задавать прямые вопросы, и я его, наконец,  спросила в лоб: нужна ли я ему, и как он ко мне относится? На что получила: «нужна ли –- не знаю (вижу редко, почти не общаемся), ровно ли - не ровно (кабы ровно разве бы мы с тобой целовались и все такое ...)». И тут же поплыл и начал втирать мне  про свою любвеобильность и любовь со всей Москвой! Мне надоело это слушать, и я пресекла его фонтан фразой: «Я тебя люблю! Я по тебе скучаю! Я хочу тебя видеть!» На том конце провода повисло гробовое молчание.
-- Ты что, по стенке сползаешь, -- нарушила я тишину.
-- Ага, -- пробормотал он нечленораздельно.
-- А теперь я готова к твоему удару, -- говорю я, -- Бей! Не жалей, я ведь открылась для решающего выпада.
-- Когда ты хочешь встретиться? -- спросил он, и тут уже я осела.
-- Дай мне 5 секунд на раздумье, -- в растерянности пролепетала я. Он молчал. Ждал ответа. Собравшись с духом, я выпалила, что завтра (т.е. в четверг). Он спокойно сказал, что не получится ни в четверг, ни в пятницу ... Я с коротким смешком поддержала эту мысль фразой «вобщем никогда, родная». А он спокойно закончил, будто я ничего и не говорила: «Давай в субботу до моих тренировок». Я тут же начала ломаться, дескать, а почему до, а не после и, вообще, не знаю смогу ли и так далее ... Он сначала тоже включился в обсуждение. А потом взял и отрезал: «Все! В 13 часов, ВДНХ, центр зала, устраивает? Хочешь, я тебе еще позвоню до субботы?» Я как всегда запаниковала и сказала: «Договорились. А звонить не надо. Только, если вдруг что-то у кого-нибудь отменится». На том и порешили.
Перехожу к финальной встрече. Я два оставшихся дня жила субботой. И, наконец, она пришла. Я задержалась на пять минут. Он уже ждал, читая книгу. Он показался мне таким серьезным, что я растерялась, не зная как с ним поздороваться. И обошлась только словами. Он усадил меня рядом и спросил, куда мы пойдем гулять. Предложил несколько лесопарковых зон. Остановились на Ботаническом саду и тронулись в путь через ВДНХ. По дороге он высмеял мой «мужичий» прикид (рюкзак, шапку, джинсы), сказал, что «убил бы моего стилиста».  В общем, тональность разговора была задана в довольно мажорном ключе. Я стала объяснять ему, что одеваюсь так умышленно, что бы не привлекать к себе лишнего внимания и чувствовать себя уверенней (сравнила себя с серой мышкой). Он мне снова не поверил и продолжил шутки. Он снова поднял меня на руки и понес, смеясь над моим детством. Я ему еще много чего рассказала о своих комплексах. Из чего он сделал заключение, что у меня беда с головой («не безнадежно, но есть над чем работать»). А потом мы подошли к более серьезным вещам. Тут меня опять заклинило. Он мне и говорит: «Да, по телефону ты «лить» умеешь мастерски, давай скажи так, что же ты молчишь?!» И тут меня угораздило ляпнуть: «Нам лучше с тобой не встречаться. Нам это делать опасно». Ты бы видел наступившую потерянность в его глазах: Первые две секунды он по инерции повторил мои слова: «Лучше не встречаться ... Зачем тогда эта встреча ...» А потом он резко взял себя в руки и понеслась ... Окончание моей фразы, что «лучше не встречаться из-за сильного чувства к нему» он уже не слышал. Мы дошли до Макдоналдса и он перешел в нападение: «Я к тебе равнодушен ... Ты мне не нужна ... Тебя не люблю ... У меня есть еще семь и т.д.  и т.д.» А под занавес выступления заключительным аккордом: «А теперь скажи, что ты хотела мне сказать. Обязательно!» -- Но после такой тирады, - развела я руками, -- говорить что-то бессмысленно. Ты же все вобщем сказал. «А ты говори не «вобщем», ты давай «в глубь», -- и «дал гонг на начало».
Знаешь, я раньше думала, что выражение «за свою любовь нужно бороться», просто красивая фраза. Как я ошибалась! Олег заставляет меня проживать это выражение в реальности. Еще бы год назад я бы в первом же раунде потерпела сокрушительное поражение. Да какой там год, еще  месяца три назад. При чем в нашем случае бой идет на равных. Если он достает меня ударом, я лежу на матах, он остается на месте и ждет, когда я поднимусь, продолжу поединок или сдамся. Сдамся -- значит уйду. И он сможет тогда утешить свою совесть фразой, что раз она не смогла - это была не она (в смысле не вторая половина). А я чувствую, а говорят, что у женщин в этом вопросе очень развита интуиция, что, если я так поступлю, то проиграем мы оба. И я не могу так поступить! Сердце вопиет и подталкивает меня снова встать «на линию». Мы уже полностью поменялись местами. Если раньше он говорил, что не отпустит меня, что он не даст мне уйти от него, убежать, теперь это говорю я. Я, слабая женщина, не позволяю упрямому обиженному озлобленному глупцу разрушить наше чудо! Он будто ослеп, забыл, что ведь ничего в этом подлунном мире не происходит просто так! Люди просто так не встречаются. Он дошел до того, что отказался от всех своих слов, сказанных накануне. Я вдруг стала ему не нужна, относится он ко мне ровно и без эмоций. Прямо мне сказал , что сделает все чтобы я не пробила его сердечную защиту, не добралась до его души! Поэтому будет отказывать мне во всем, не позволит по отношению ко мне проявить себе хотя бы каплю эмоций (даже жалости, прикинь!). Я не понимаю такого "равнодушия"?! Самое смешное, что он лучше меня знает, как отшить женщину. Я ему даже слова подсказала. Он отказался! И продолжил весь этот бред! Его мотало, как корабль в бурю, из крайности в крайность! То он хотел закрепить за мной титул сестры. Я не позволила! То он пытался обрядить меня в одежды дружбы-товарищества. Я опять не дала!Уж, кто-кто, а мы то с ним точно знаем, что дружба между полами скорее миф или пограничное состояние. (Он сам не раз любил об этом сказануть!) Я смогла  такое  ему говорить!? Ни ради кого другого я на это не способна! Мне даже сложно пересказывать ту филигранно выверенную позицию, которую я проводила с ним. Меня вело сердце, чутье, интуиция. Такое может сделать только женщина лет на 30 меня старше. Поверь мне, я знаю, о чем говорю! Общаясь с ним, я узнала цену слов, поступков, чувств. Ты назовешь меня безумицей. Общество и близкие в один голос  кричат мне: брось его, это тебя убьет. А я знаю, я чувствую, что убьет меня именно отказ от борьбы за него, за его душу, за его сердце. Я многое, очень многое поняла за последнее время. Попытаюсь объяснить. Если ты любишь человека, ты уже отдал ему часть своего сердца. Этот кусок уже не твой. Поэтому, когда ты сдаешься без боя, ты вынужден будешь сам залечивать свои раны, убивать свои чувства, отравлять свою жизнь. Зачем? Ведь это можно с изяществом предоставить сделать объекту своей неразделенной любви. Пусть он, а не ты, убивает в тебе веру в вас, в вашу любовь и взаимность. Предоставь ему такую возможность! Он своими руками, под музыку Паганини, испоганит и закопает эту часть твоего прошлого. Он освободит тебя от необходимости копания в замечательном прошлом и бесконечных вопросов с собой наедине «за что и почему?». Он с удовольствием сделает твое настоящее адом и этот ад будет  на много проще покинуть самому, чем сожалеть о рае из которого тебя выбросили. Ты отряхнешь прах со своих ног и возродишься из пепла, как феникс! Твоя душа вновь обретет покой и равновесие для новых шагов. Проще это звучит: испить чашу до дна. Моя чаша --  это Олег. Я давно назвала его «моей школой». Его это позабавило. А вчера он сам окрестил себя «моим Синсеем (учителем)». Смеялась я. И с каждой малюсенькой победой, с каждым ласковым словечком, на которое он так скуп со мной, я чувствую, что становлюсь сильнее, взрослее и меня начинает увлекать эта игра. Я становлюсь собой! Все его выпады я отразила, при чем блестяще! Самым сложным, конечно, был удар относительно товарищества. Полностью его отразить было в тех условиях невозможно (не раздеваться же мне на морозе в самом деле. Но мне хотелось рыдать, и я решила не прятать от него слезы в глазах. Я посмотрела на него  с такой мольбой, что он, в конце концов, со мной согласился. Я знаю, что впереди еще очень сложный путь и мне придется не раз закреплять свою победу, по кусочкам отвоевывая свое. Но я к этому готова! Ему снова пришлось признать, что я задела его броню, покарябала его доспехи. Ах, Костик, даже если бой кажется безнадежным, я все равно уже ввязалась и не отступлю, чего бы мне это не стоило. Потому что точно знаю, чего я хочу!
PS. Отвлеклась на телефон. Парочка слов от подруги и... Мда, перечитываю сейчас написанное, и волосы дыбом. Я будто умышленно не упомянула про обратную сторону борьбы. Когда бойцы расходятся по своим углам. Что делает он, я не знаю. Думаю, что снова погружается в будни: работа, родители, тренировки, друзья, работа. И похоже забывает странную девочку с зелеными глазами. А эта девочка плачет в тишине, слезами хоронит свою детскость. И совсем не утешает старая истина, что жестче всего люди поступают со своими близкими. Он мне вчера сказал: «Чем глубже попытаешься забраться ко мне в душу, тем больше боли будешь от меня получать». Он мне вчера сказал: «Что я ему не нужна, что он не любит меня и никогда не полюбит, что о женитьбе на мне не может быть и речи». А я ведь даже не спросила его на этот раз. И не стала кидать ему в лицо ранее сказанное им же утверждения в обратном. Я помню каждое его слово. А он помнит каждое мое. Про «голубого, бабника, альфонса, кобеля, вруна, негодяя, дурака». Как мы сможем с этим жить?! У нас слишком хорошая память. Я так люблю Олега, что прощаю ему его обиду на меня, злость, досаду, глупость. Но равнодушие? Разве его можно простить, но я и это ему прощаю! Я все отдаю ему за веру, за его веру в меня и в нашу любовь. Пусть доброжелатели говорят, что эта любовь была слишком слаба и появилась на свет  мертворожденной. Наверное, меня сложно понять и люди, которые живут по принципу удобства, меня не поймут. Кое-кто обязательно пройдется на предмет мазохизма в моем характере. Но, на мой взгляд, мазохизм - это прогнуться перед превратностями судьбы, смириться с данностью и жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, создавая видимость внешнего благополучия. Чем все это кончиться одному богу ведомо. Я первый раз в жизни буду поступать как велит сердце, как я хочу, а не как диктуют нормы морали, друзья и родители. Будь, что будет! «Somebody, stop me!» Просто опыт отступления у меня уже был. В этот раз я сделаю иначе. Тем более что активная позиция полностью соответствует моему характеру и не к лицу мне пасовать перед трудностями. Правда, партизанская война не по мне и осада тоже глупость. В общем, на штурм, господа гусары! Пожелай мне удачи, друг. Если что -- не поминай лихом.
Боец на фронтах любви, Викеша.
Кстати, мы с ним уже так хорошо друг друга знаем. Мне кажется, не осталось темы, которой бы мы не обсудили. Может быть, мне написать ему письмо? В таком вот  духе? Как ты думаешь?



***

Развязка рассказа с неумолимой неизбежностью приближалась, но не становилась от этого ни на йоту –- и ни на букву -- яснее, как ни вглядывайся.
-- Знаешь, меня не устраивает настоящая, реальная концовка, она слишком проста и непритязательна, -- сказал и повел рукой в сторону весенней Никольской, слякоти и луж, и мокрого асфальта.
-- Хм…  А сделай ее о том, как Анчутка гадала мне на картах!
-- … (с сомнением)
-- Ну… Вообрази себе такую картину: полутемный будуар, тяжелые бархатные занавеси; ровный свет свечи, в нем виден стол, и две фигуры, сконившиеся над ним. На стенах еле дрожат нервные тени. «Этого не может быть! Третий раз подряд, и…» -- одна из фигур резко выпрямляется, и ее тень отскакивает в страхе перед хозяйкой.
-- Это невозможно!
-- Карты не врут, Вероника (и неповоротливое, тяжелое молчание, две тени еле дрожат на стене)… Он –- твой суженый…
-- Ого, да у тебя просто пушкинский стиль! Без пяти минут «Пиковая Дама».
-- Нет, ну правда, как тебе? Сделаешь? –- полуусмешка и лукавый взгляд, заставляющий подумать опять-же –- о птенце Руха. 
-- Ладно, Вик, я подумаю.
 
*4*
22 декабря 2002
From: vikesha_t@rambler.ru
To:   chrom@yandex.ru
Дорогой друг!
Спасибо за столь щедрую оценку моего творчества. Крик души -- он и есть -- крик души. Я отправила ему свое письмо. Он его даже распечатал. То же небось в ряды поклонников моего таланта со временем запишется (предложил еще чиркануть что-нить), но только таланта, и это уже окончательно! Я, похоже, абсолютно превратно его себе всегда представляла. Ну не был он тем принцем, которого я в нем видела. Его с первого взгляда моя мама определила как ловеласа, игрока, знающего себе цену и старающегося себя подороже продать. Исключение возможно было бы только в случае чуда, если бы он вдруг в меня влюбился. Но уже сама разница в возрасте и жизненном опыте поставила на этом крест. Мы с ним снова об этом поговорили. Для него я девчoнка. Бессмысленно строить предположения, что вот будь я мягче или смиреннее, женственнее и тд и тп -- он бы смог меня полюбить. Нет, чушь, тогда он бы сделал и эти достоинства в своих глазах моими недостатками. Я не ангел, но своей искренностью я добилась от него хотя бы порядочного отношения к своей персоне. Правда, и нужной ему все равно не стала. А радоваться за нас нечего. "Нас"  -- нет, никогда не было и не будет (заметь, пишу это без всяких восклицательных значков). Он умный, взрослый, сильный... и чужой для меня человек. Он хорошо изучил мой характер (свое подобие, что поделать), и знает чем меня зацепить, на чем поймать и тд. Но это не меняет факта его полнейшего ко мне равнодушия. И так было всегда. Просто теперь я уже доросла до отметки, на которой я могу это осознать. Он никогда не был таким как я, а только умело подыгрывал. Это не значит, что я сдалась без боя. Но он наконец-то сделал тот необходимый минимум для моего остывания, и я перегораю. Разлука довершит остальное. Он не герой, а просто - эпизод, но зато какой! Я твердо поняла одно -- то, что на самом деле мне близкие люди уже давно объясняли, но я ведь своим лбом должна была стукнуться... в общем: твоя половина -- это человек, с которым легко и интересно. Бороться имеет смысл только за любовь, а за клочок внимания равнодушного хама бороться не стоит, нужно просто не полениться и смирив гордыню набрать номер телефона, если уж очень нужно пообщаться. Слушай, я просто быстро, даже слишком быстро умнею, и это здорово!!! Кстати, ты подал мне идею когда-нибудь опубликовать некоторые свои произведения. Глядишь, они кому-нибудь помогут или подскажут чего. Спасибо за поддержку, друже. С тобой действительно хоть куда!!! Проигравшая что-то и приобретшая себя, Викеша.