Санторини

      

                Ночью я увидел все звезды другого полушария
                Данте


       В литовском городе Каунасе в Музее Чюрлениса хранится одна загадочная картина этого художника под названием Спокойствие. Посреди притихшего моря изображен остров, а может быть тело какого-то затаившегося чудовища, в глубине острова горят  два костра, а может два пристально уставленных на нас глаза чудища. Кажется, зверь схоронился, притаился в ожидании чего-то, что в мгновение заставит его расправить свое мощное тело, распластав его в прыжке, беге, а может быть, полете…
        Впечатление, произведенное этой картиной еще в детстве, было так велико, что ее копия, сделанная одним литовским художником бессменно висела в моей комнате, кочуя по стенам и потолку. Я просыпалась, глядя в глаза этому зверю, в полумраке засыпающей комнаты, свет его глаз переводил меня к солнцу моих снов. Над головой моей шумели  крылья и мы мчались по ландшафтам сущего…Но вот однажды мы  повстречались наяву.   
      Осенью 2002 года я оказалась на Санторине. Это уникальный остров Эгейского моря, постоянно меняющий свою топографию. В результате частых землетрясений на протяжении тысячелетий некоторые его части уходили под воду, а иногда там, где его обитатели видели  лишь морскую гладь, выскакивал новый маленький островок. К каждому такому исчезновению или явлению новой земли, то и дело деформирующем тело острова,  жители относились с суеверным трепетом, считая его живым существом, а христианское поколение островитян воздвигало часовни и белоснежные храмики, полагая эти чудеса божественными знамениями.
      Весь остров представлял собой причудливые нагромождения черной и красной  лавы. По склонам этих черных и красных, чудовищно громоздящихся скал, жители выдалбливали пещеры, порою даже 2-х и 3-х этажные, сверху они украшались белеными плоскими крышами, которые одновременно являлись террасами домов верхних соседей. Жемчужина Санторина – Фира белоснежный город, утопающий в звоне колоколов многочисленных храмов, улочки ее тесны и запутаны. Везде лепятся лавчонки, продающие тончайшие ювелирные изделия и предлагающие из под прилавка византийское золото и серебряные монеты. Тут же торгуют невиданными одеждами островитян – белые и просторные они будто парус свободно развиваются на ветру, то облепляя фигуру, то превращая ее в крылья невиданных птиц. Время от времени тут снуют погонщики мулов, бойко предлагая доставку покупок или прогулку по петляющему серпантину выложенной камнями дорожки вниз, к старому Форту.
      Переодевшись в белые туники островитян, я сижу на ступеньках столь же белой лестницы и щурюсь на отражающее яркие лучи солнца море. Взору моему предстает черная масса посреди бухты. Ни деревца, ни кустика, ни травинки, ни дома, ни сарая……а земля,  нет, это и не земля вовсе, вся поверхность этой распластавшейся в бухте на сотни метров глыбы как будто покрыто шерстью.  Вдруг ступени, служащие мне опорой качнулись и из самых глубин мря донесся хриплый стон или тяжелый вздох. Вздох, который скорее приводил в оцепенение, чем провоцировал к бегству. Через несколько мгновений глухой хрипловатый зов повторился и тело съежившегося  передо мною чудища будто шевельнулось, сжимая мускулы.  Невольно я обвела взглядом людей, в спешке пробиравшихся над моей головой по главной, но столь узкой улице. Никто, кажется, не обращал внимания. Все это обычно здесь, сказал мне чуть позже шустро отрабатывающий свои чаевые официант в кафе. То, что вы видите в Бухте, когда-то было частью Санторина, да это и есть его часть, но после одного из землетрясений добрая половина острова ушла под воду, а этот кратер все еще виден, хотя и отделен морем. Извержения не прекращаются и по ныне, и каждое задействует от шести до десяти кратеров, поэтому они не опасны. Вы легко можете добраться до нашего зверя на Яхте из порта и осмотреть воронки кратеров и клубящиеся серные испарения. Но здесь мы слышим не только вздохи Палео Камени.
     Иногда по ночам, когда все колокольни давно отзвонят службу раздается какой то странный глухой звон колокола. Говорят, что он звонит в ушедшей под воду от очередного  извержения церкви. А иногда, рыбаки, проплывающие мимо пустынных обрывистых склонов острова, слышат голоса мужчин, плачь  женщин и смех детей. Вы уже были в местном археологическом музее?  Говорят, что вся эта великолепная жизнь, изображенная на фресках четырех тысячелетней  давности, не погибла во время извержения. Поднявшееся цунами докатилось и смыло Кносский дворец, чудо Дедала и разрушило минойскую цивилизацию. Но Атлантида не погибла, часть острова ушла под воду, и атланты продолжают развитие своей цивилизации в новых условиях.
      Действительно, среди множества фресок, изображающих дворцы, танцовщиц, рыболовов и резвящихся обезьян есть одна: корабль, увешанный ленточками и бубенчиками,  наполненный отважными мужчинами, прекрасными женщинами и ясноокими детьми  среди бескрайних вод, водяного неба и подводного солнца.
Что это? Вид живописной хроники бытия, летописи в красках, поднятой археологами, подобно другим фрескам, со дна морского? Или профетическое видение древнего художника?  И что такое сама Легенда Атлантиды как не оборотная сторона Легенды о Потопе?
             Библейская легенда повествует о тех, кто пытался спасаться от Великого Потопа, кто бежал его вод, строил ковчег. Легенда Атлантиды – о тех, кто остался, кто принял воды потопа и научился жить в них. Библейская легенда – о тех, кто говорит «Нет» и о том, как избегают или бегут  трудностей. Атлантида, описанная Платоном, о тех, кто говорит великое «Да», о том, как обретают свое счастье в том, что грозило бы гибелью другим, -- в жестокости по отношению к себе и другим, в эксперименте. О тех, чья привилегия играть тяжестями, которые раздавили бы других.