Сон

Работал двигатель, но толи печка в машине топила плохо, толи погода за бортом не располагала к расслабленному состоянию. Я судорожно гонял клочки пара, вылетающего изо рта к своим окоченевшим рукам. Стекла заиндевели, и я мог смотреть только через лобовое стекло. За стеклом была зима. Мой невидящий взор буравил пространство перед стеклом, когда щелкнули дверные замки и в машину забрались два моих дрожащих товарища. Виктор основательно не замерз, потому что был за рулем. Сережка угрюмо шпынял в пустой голове какую-то сложную мыслю. Я сидел ссади и поэтому мог легко наблюдать за их нервными движениями. «Можем ехать!» - прощелкали стучащие зубы Виктора. Я пожал плечами, Сережка бросил нервный взгляд на Витю и быстро кивнул. Медленно, но верно, как набирающая силу горная лавина, наша заснеженная шестерка набирала ход. Ехали молча. Говорить не хотелось. Отскоблив лед с окошка, я прислонился к стеклу и беспристрастно изучал летевшие мимо заснеженные ели. Сергей курил, Виктор гнал. Порядком стемнело, когда мы остановились. Витька, не глуша мотора, вышел из машины. Мне не нужно было выходить, я все видел через лобовое стекло, впрочем, Витя тоже все мог видеть, не выходя из машины. Припорошенный снегом, за холмом высился огромный ржавый каркас здания. Это напоминало огромную металлическую бочку, угрюмую и забытую между белоснежными холмами. Мы ехали в распростертые объятья самого гигантского атомного завода.
Витя остановил машину, вышел, и сразу полез в багажник. Сергей вышел следом. Я не мог прийти в себя. Эти двое, казалось, не замечали меня. Они могли все сделать и без меня. И тут меня осенило. Стоп! А что они собираются сделать? И почему без меня? Когда я выкатился из машины, они несли какие-то рюкзаки к входу на завод. «Витяй! Чё за…» - остатки моей речи утонули в пронзительном визге сирены. Я успел открыть рот, а ребята успели уже доволочить меня до машины. Когда я закрыл рот, наша шестерочка уже мчалась на полном ходу прочь от чугунного завода. Когда машина остановилась, завод был далеко от нас, или мы от него. До меня дошло осознание того, что мы не сделали то, чего планировали, также подкралось осознание того, что я не знаю, того что мы планировали. «Серега?! А чё в рюкзаках было?» - в надежде вспомнить кидаю я вопрос. «Ну ты охренел совсем, мне почем знать? Ты ж сам их снаряжал». - получаю я от Сереги.
Витю спрашивать я уже не стал. Понял что и он ничего не знает, как впрочем и я. «А знаешь, правда у каждого своя» - произнес Витя и посмотрел на меня. «Хочешь покажу?» - спросил он и не дожидаясь ответа вышел из машины. Мы последовали за ним. Перед машиной выросла монолитная бетонная стена. Обойти ее было невозможно, и перелезть тоже можно было не пытаться. Он обернулся на нас, проверяя вышли ли мы из машины. Потом сказал: «Пошли!». И растворился в стене. Потом послышался его голос, который призывал пройти за ним. Вторым пошел Сергей и уже потом сквозь стенку просочился и я. «Здесь темно и ни чего не видно. Темно и глупо. Это жизнь такая» - продолжал журчать Витькин голос. «Или смерть» - подумал я. «Или смерть» - подтвердил Витя. «Вот всю жизнь бьешься башкой о бетонную плиту, а в итоге получаешь вот это. Ничего в общем» - резюмировал голос. Мы стояли молча, не шевелясь. Было слышно только как нетерпеливо сопел Сережка. Стояли долго, видимо для того, чтобы происходящее тоненькой змейкой успело доползти до измученного разума. Заговорил Серега: «Мне тоже есть что показать!» Спустя мгновения мы уже стояли у кирпичной стены. Рыжий кирпич, казалось, был сделан из песка. Где-то посередине было окошко. Размером примерно 20 на 20 сантиметров. Серега полез первый. Сначала просунул правую руку, следом пошла голова, потом остатки туловища и ноги. Я было хотел удивиться, но потом передумал. Мы с Витькой последовали примеру товарища. За стеной был лес. Даже скорее это походило на парк. Такие парки есть всюду. Заасфальтированная дорожка, скамейка цвета асфальта, осень и грязь. Шел дождь. Скамейка и асфальт казались родными существами. Где-то кто-то плакал, а может показалось. Серега сел на скамью, одергивать его я не стал, предупреждая, что там грязно, ведь это был его мир. Он достал пачку сигарет, зажег спичку, затянулся, запустив в легкие порцию табачного дыма и уже довольно морозного воздуха, и остался безмолвным. Витька ушел гулять по парку. Я остался стоять на месте. Почему-то я смотрел на свои старые ботинки. «Хорошо тут?!» - полу утвердительно спросил меня Серега. Я пожал плечами. «Где мы?» - спросил я его. «Тут!» - выгнув брови, усмехнулся он. «Это что, мечта твоя?» - кинул я. «Да нет, вроде! О таком не мечтал, а все равно. Получаешь то не всегда того, чего хочешь». - беседовал он с асфальтом. Было слышно, как Витя пинал мокрую листву. Я устал стоять и сел рядом на скамейку. «Брюки отстирывать придется». - философски заметил Серега, покосившись на меня. Осенний ветер, не зная чем заняться, швырял по асфальту измученный листок. Листок шелестел, прося покоя, но злой ветер играл с ним, не обращая внимания на шелест. «Похоже?» - указал Серега на листок. «На что?» - не понял я. «На жизнь». - буркнул он. Я не стал углубляться, поняв, к чему он клонит. Вернулся нагулявшийся Витя: «Ну, пошли?» «Куда?» - изумился я. «Твоя очередь!» - поддержал Витю Серега.
Старый, обшарпанный двор. У соседнего подъезда кололись наркоманы. Мы остановились у подвала. На ржавой металлической двери висел замок, рядом было канализационное отверстие с решеткой. Туда я и полез. Друзья последовали за мной. Оказались мы в «жилом» подвале, где пахло. Пахло всем. Один запах выделить было невозможно. И не нужно. Подвал был оборудован импровизированными лежаками в три яруса. На большей части кто-то лежал или сидел. Там скинхеды резались в карты. Сям чифирили бывшие зеки. Тут просто жили люди. Или жили просто люди. «Ты зачем нас сюда привел?» - озираясь шепнул Сережа. Я взглядом указал на один из лежаков. Там мило посапывая, спала девушка. Ее золотые волосы рассыпались на «подушке». Я знал, что она – это идентичная копия меня самого. Вас когда-нибудь фотографировали? Я смотрел издалека и не мог оторвать восхищенный взгляд. Что-то роднило и тянуло. Что-то жгло и буравило. «У каждого правда своя» - повторил Витя: «Я показал, что бывает после, Серега показал то, что получается когда много хочешь, а ты что показал?»
            
Я показал то, к чему стремится человек. Когда там, где должна быть душа пусто и дико хочется это «пусто» заполнить. Не просто заполнить, а заполнить теплом, лаской, заботой любимого человека. Тогда не будешь нервно курить в мокром парке, и не страшно будет в пустом загробном мире, прижимая прижимающуюся к тебе самому твою душу. И не нужно будет взрывать атомные реакторы, чтобы понять, что-то, что ты ищешь, ты уже потерял и никогда не найдешь. Твоя душа рассыпается на мелкое крошево, как волной смывает песочные замки с усталых плеч пляжа. Посмейся и все.