Олеся в Стране Кудес

Глава первая, в которой

Олеся бежала по широкому полю, зеленому и ровному, как столик для пинг-понга. Поле простиралось до горизонта. Олеся училась в пятом классе, училась хорошо и знала, что такое горизонт. Это линия, где земля встречается с небом, и сколько к горизонту ни беги – ближе он не станет. Только не в этот раз…
Олеся перепрыгнула через горизонт, как белый пластиковый мячик – через сетку посреди столика. Она очутилась в «Загоризонтье».
Но слово ей не понравилось – слишком зудящее, как бор-машина. Поэтому Олеся огляделась по сторонам, раздумывая, как бы получше обозвать мир, где она оказалась.
Чуть поодаль стоял пастушок в смешной шапке из цветных газет и играл на дудочке. Белоснежные овечки смотрели на него, как завороженные, и на высоких нотах блеяли хором, словно по команде.
Олеся подошла к Пастушку и вежливо спросила, когда тот закончил играть:
- Это у вас художественная самодеятельность?
- Самоблеятельность! – пастушок кивнул и весело ухмыльнулся.
- Какие умные овечки! – похвалила Олеся.
- Это не овечки, это агнцы, - поправил пастушок. – У нас тут все возвышенно, поэтично!
- Где «у вас»? – Олеся задала вопрос, который, в общем-то, и хотела задать.
- В Стране Кудес.
- А разве есть такое слово, «кудеса»? – усомнилась Олеся.
- Конечно, есть! – уверенно заявил пастушок. – Раз есть «кудесник», значит, и «кудеса» есть. Чудеса чудесники творят, а кудеса – кудесники.
Олеся знала слово «кудесник» - из стихотворения про князя, которого кудесник предостерег от смерти. А князь, вместо того чтобы похоронить опасного коня, как должно, приходил в степь и любовался на белые кости. За это его укусила змея – и князь умер, успев допеть куплет до конца.
Овцы перевели свои грустные карие глаза на Олесю и уставились так же завороженно и неотрывно, как прежде – на Пастушка.
- Что это они на меня так  пялятся? – Олеся поёжилась.
Пастушок пожал плечами:
- Да как обычно… Как агнцы на новый портал и пялятся! Агностика! Не обращай внимания: они не кусаются! Это ж не Дзе Бест какой-нибудь…
- Кто? – не поняла Олеся.
- Самая страшная наша зверюга. Живет в Бестипарке. В клетке из адамантовых прутьев…
- Каких? – снова переспросила Олеся.
- Адамантовых. Из ребер первого короля Адама выточены – самый что ни на есть прочный материал!
Олеся помолчала. Ей почему-то очень захотелось взглянуть на лютого зверя Дзе Беста. Но сначала она решила, как говорит папа, «сориентироваться в обстановке»:
- Слушай, а как отсюда выбраться обратно, в мой мир? Так же через горизонт прыгнуть?
- Ну конечно! Размечталась! – пастушок усмехнулся. – Думаешь, в сказку попала? То-то и оно, что в сказку: не все просто тут! Нет, нужно дойти до Короля Арф – он отправит. Хочешь, провожу?
- А как же овцы? – озадачилась Олеся.
- А я их сейчас усыплю, - пастушок снова поднес дудочку к губам, вывел долгую и протяжную мелодию – и овцы действительно легли на зеленую траву: картина напоминала белые клецки в курином бульоне. Убаюкав отару, Пастушок спрятал дудочку и кивнул Олесе: - Пошли, что ли?
Олесю удивила легкость, с какой Пастушок решился покинуть «боевой пост»:
- А вдруг волк нагрянет – а тебя нет?
- Значит, счастье мое такое! – рассудительно объяснил Пастушок, и Олеся не нашлась, что возразить.

Глава вторая, в которой

они прошли по тропинке, огибавшей холм, и оказались у высокой ажурной ограды, выполненной из причудливо переплетенных золоченых прутьев. Приглядевшись, Олеся увидела, что прутья растут из земли пучками – и шевелятся, исполняя медленный ритмичный танец!
- Спрутья! – объяснил Пастушок, улыбнувшись ее недоумению. – Последний писк моды. Помесь осьминога с эльфийским луком-пореем. Дешево и нехлопотно: закапываешь в землю – а забор сам растет. Надежная штука, злющая: и щупальцами отмахивается, и луковым соком плюется. – Пастушок протер глаза, словно в память об общении с диковинной изгородью.
- А кто здесь живет?
- Вертоптах Фазанова – главный щеголь королевства. Очень «имфазантный»! Дурак дураком, между нами, но волшебник. Поможет через Мракобор пробраться. Мракобор - наш самый страшный лес: там бовские волки в товарищи набиваются и стригущий леший ко всем цепляется. Жуть!
Тем временем из ворот вышел пышно одетый господин. Он совершенно терялся в складках неимоверно роскошного костюма – как будто облачился в сдутый воздушный шар.  За спиной господина (точнее, чуть ниже) колыхался на ветру шикарный красно-золотой шлейф, при ближайшем рассмотрении оказавшийся огромным фазаньим хвостом. В остальном новый знакомец был вполне похож на человека. Только голос имел немного птичий, клекочущий и воркующий.
- Привет, Фазанова! – поздоровался Пастушок.
- Воистину, привет! – отозвался тот, с любопытством изучая Олесю. Смотрел он тоже по-птичьи, то одним глазом, то другим, попеременно наклоняя голову. – Какая вселенская нужда привела вас к вратам сей скромной обители, что зовется «Фазанда»?
- Да, вот – через Мракобор нам пройти желательно! – ответил Пастушок.
- Пренепростое то дело, ибо многие лихости да напасти подстерегают и пеших, и конных в той юдоли зла и скорби! – сообщил Фазанова. – Ладно, порядок ты знаешь: испытание мудростью, три загадки…
- Отвечать будешь ты, – негромко бросил Пастушок Олесе.
- Итак, первая моя загадка… Эээ… Ладно, начну сразу со второй:

У зверя четыре ноги,
Ходить не умеет совсем –
И сесть на него не моги –
Поставлен он здесь не за тем!

Олеся наморщила лоб, зажмурила глаза – и тут же на нее снизошло озарение. Она давно заметила, что чем сильнее зажмуришься, тем ярче вспыхивает свет «внутреннего знания».
- Стол! – почти закричала она.
- Эээ… Вообще-то, я имел в виду чучело слона, но не могу возразить против вашей логики, сударыня! – Фазанова засчитал ответ. – Ладно, третья загадка:

Без окошек, без дверей,
Без руля и без ветрил -
Объясни же мне скорей,
Что такое я спросил?

Тут Олеся даже не задумывалась, а сразу выкрикнула:
- Старые папины «жугули»: там и руль скрутили, и дверцы выковыряли!
- Ээээ… Наверное… - Фазанова немного смутился. – Я, вообще-то, имел в виду чучело слона, кое тоже лишено всех указанных принадлежностей – но и ваш ответ принимаю! Ладно, а теперь пришел черед первой загадки:
 
Десять лет читал я бред,
Счастья в жизни нет как нет,
Ну и кто мне даст совет,
Ну и кто мне даст ответ?

На этот раз Олеся зажмурилась очень крепко – но не озарило. Открыв глаза, она спросила с робкой надеждой:
- Чучело слона?
Фазанова тяжело вздохнул:
- Все может быть… Хорошо, приму и этот ваш ответ, ибо воистину сам не ведаю разгадки! Итак, вы осилили испытание мудростью – и я помогу вам пройти через Мракобор. Вот! – Фазанова достал из кармана крохотное зеркальце в богатой, играющей сапфирами и рубинами оправе и бережно положил его на землю. Зеркальце согнулось, подпрыгнуло выше травы, а опустившись вновь – выросло раза в полтора. Оно продолжало скакать и разбухать, как велосипедная камера, которую накачивают насосом, пока не выросло размером с одинарную парту - Олеся сидела за такими в младших классах.
- Возьмите его – оно выручит в трудный час! – сказал Фазанова.
- Тяжелющее! – пожаловался Пастушок, подхватив зеркало и охнув. – А что с ним делать-то?
Фазанова принялся объяснять:
- Коли нападут на вас злобные твари лесные да вороги лютые и погонятся за вами, алкая кровушки рудой и плоти младой, и оставят вас последние силы, и смрадное дыхание уж коснется ваших спин – бросьте вы это зеркальце на сыру матушку-землю!
- И что – раскинется широкое озеро? – предположила Олеся, вспомнив известные сказки.
- Нет. Просто бежать легче станет, - ответил Фазанова без тени улыбки.

Глава третья, в которой

они прошли свой путь почти до половины и оказались в сумрачном лесу, где
Буки смотрели особенно угрюмо - буками и смотрели.
Вязы шелестели так зловеще, что сердце тонуло в вязком кошмаре.
Лапы елей дрожали навесу от такого соседства, а птицы щебетали донельзя тревожно.
Пастушок тащил зеркало подмышкой – длины руки едва хватало. Он ворчал негромко, так, что Олеся не разбирала слов, - но вряд ли возвышенно и поэтично…

Глава четвертая, в которой

Олеся услышала дикий, неистовый РЁВ!!!
Пастушок тоже услышал, вздрогнул и побледнел.
- Так рычит только Дзе Бест! – прошептал он в ужасе: Олеся видела, как шапка из газет приподнялась над его головой. – Значит, зверь опять вырвался из клетки! Бежим!
И они побежали.
Олеся могла бы бежать и быстрее – но не бросать же Пастушка, изнемогавшего под тяжестью подарка Фазановы?
Рев послышался ближе: зверь почуял их запах. В чаще раздался треск…
- Да брось ты это дурацкое зеркало! – завопила Олеся.
Пастушок с радостью послушался – и тут из леса, ломая ветви, выскочил Дзе Бест.
Он был неописуемо страшен. Он был похож на огромного, ростом с быка, таракана, только голову имел не то крокодилью, не то кабанью, с длинными изогнутыми клыками. Сзади извивались три длинных змеистых хвоста с шипами на концах. Глаза горели желтым огнем, а разверстая пасть, казалось, сама сияла мрачным багровым светом, отчего кривые сабельные зубы казались еще грознее.
Олеся с Пастушком застыли, как вкопанные, не в силах бежать. Да и поздно было…
Дзе Бест, мягко припадая на все шесть лап, подкрался ближе, изготовился к прыжку. Но тут его взгляд упал на зеркало, лежащее на тропинке, упал – и отразился.
Какую-то секунду чудовище разглядывало себя в стекле, потом попятилось, неожиданно жалобно и тонко заскулило – и прянуло в лес, не разбирая дороги.
- Уффф! – Пастушок вытер пот со лба, когда треск затих вдали. – А может, и не такой дурак этот Фазанова: с зеркалом удачно вышло!
- Умываться побежал! – хмыкнула Олеся – и они рассмеялись с облегчением.
- Если никто больше не пристанет – через час будем в Бестипарке, –сказал Пастушок.

Глава пятая, в которой

они благополучно добрались до Бестипарка, так как Дзе Бест распугал всех прочих опасных лесных тварей.
У ворот зверинца стояло существо в кожаной тужурке на голый атлетический торс. Что было интереснее, над торсом высилась могучая бычья голова с посеребренными рогами. Меж рогов красовалась синяя фуражка с двойной кокардой.
- Не бойся, это миротавр! – поспешил успокоить Пастушок. – Они не злобные – сторожами работают. А еще у них жены есть – милотавры. Те билетершами служат. Самые приятные из бестиандров!
- Как-как? – переспросила Олеся.
- Ну, семейство такое… - Пастушок поморщился и немного замялся: было видно, что местную биологию он знает не блестяще. – Есть еще минитавры (мелочь такая бодливая), макситавры (этих стороной обходить лучше – тупые и раздражительные) и мегатавры (но этих мало… к счастью!) А самые вредные – мышетавры: у них и голова мышиная, и характер – подлее некуда.
Олеся пожала плечами: мышей она не боялась.
Только сейчас миротавр-сторож обратил на них внимание (он был явно подслеповат и глуховат) и окликнул:
- Что, м-мулодые люди, Дзе Беста пришли посм-мутреть? – он говорил на понятном человеческом языке, лишь немного «помукивал»: судя по внешнему виду, от него можно было ожидать и более сильного акцента.
- Да уж насмотрелись… - буркнул Пастушок.
- Дело весьм-ма возм-мужное! – продолжал сторож, не расслышав. -  Вернулся, разбойник, представьте себе только! Утром-м удрал, шельм-ма – и вот ведь: сам прибежал, м-морда заглотная! Прям не узнать: см-мущенный такой, смирный. В угол клетки забился, хвосты понурил. Рычать не рычит, как голос отшибло – знай только глазищами зыркает, будто побили его…
- Это мы его отделали! – не преминул заявить Пастушок, громко и хвастливо. И добавил, куда тише: – Фазанова, правда, посодействовал…
- Да ну? – изумился миротавр. Похоже, он поверил сразу и безоговорочно. Олеся подумала, что такие сторожа бывают только в Стране Кудес: глухой, близорукий, доверчивый и притом миролюбивый. – Тогда с нас причитается: заходите бесплатно и гуляйте, сколько вам вздум-муется!
Миротавр достал мобильный телефон и известил жену, сидевшую в будке метрах в десяти. Олеся поняла, что милотавры-билетерши тоже не отличаются хорошим слухом.
Билетерша вылезла из будки и сама подошла к посетителям, сжимая в элегантной волосатой лапке два квитка.
Олеся подумала, что выразительным томным глазам билетерши очень идут длинные накладные ресницы и кудряшки на голове. Милотавриха чем-то походила на учительницу литературы  (тетку веселую и добродушную), если, конечно, не считать изящных рожек, повязанных голубыми ленточками.
- Дорогие дети! – билетерша заговорила хорошо поставленным распевным контральто. – Мы рады приветствовать вас в национальном Бестипарке как почетных гостей, оказавших немалую услугу нашему заведению! Поэтому, следуя установившейся традиции, от лица дирекции Бестипарка и просто от чистой души я исполню для вас старинный романс…
И она запела глубоким грудным голосом:

Глупый пингвин робко прячет
Тело жирное в утесах.
Наша Таня громко плачет,
Но молчит на всех допросах.

Буря мглою небо кроет –
Третий день уж снег кружится.
Кто калитку мне откроет -
Знать, на той судьба жениться…

- Вот еще! – пробормотал Пастушок и слегка покраснел.
Но это была только песня – милотавриха торжественно вручила  билеты и провела гостей в Бестипарк.

Глава шестая, в которой

«Рассказочник» воздерживается от описания обитателей Бестипарка и ограничивается лишь тем заверением, что Олеся была в восторге.

Глава седьмая, в которой

Пастушок указал на замок на склоне холма:
- Королевская Сокровищница. Можно путь спрямить – там подземный ход во дворец.
- А нас пустят в Сокровищницу? – недоверчиво спросила Олеся.
Пастушок усмехнулся:
- Сокровищница – это тетка такая. Троюродная сестра короля. Она здесь с мужем живет, Королевским Синешалем.
- А почему «Сокровищница»?
- Долгая история… - Пастушок вздохнул. – Если в двух словах, то так: Король Арф в детстве, на охоте, упал с коня и расшиб нос, в кровь. А эта самая его сестра выручила кружевным платком, чтоб одеяния не замарать. А потом сложила окровавленный платок и пристроила в медальон, на груди носит. Вроде как и получается, что она – с королевской кровью, потому и «Королевская Сокровищница».
Они подошли к мосту через ров: судя по могучим дубам, росшим прямо на широких тротуарах моста, подниматься он не умел. 
У ворот путь им преградил улыбчивый миротавр в стальных латах и с двойной секирой на плече.
- Нам во дворец – мы только секретным ходом воспользуемся! – деловито уведомил Пастушок. Миротавр кивнул и отступил в сторону.
Потайной туннель выходил прямо во двор замка. Ошибиться было невозможно: над лестницей висела табличка, где сияющими изумрудами было выложено: «Потайной ход Его Величества». Олеся, глядя на яркие самоцветы, подумала, что это похоже на зеленое приглашение светофора.
Они уже собирались спуститься по ступеням в подземелье, навстречу запаху прохлады и легкой сырости, как их нагнал какой-то грузный господин в высоких красных сапогах, тонкой работы кольчуге и с ярко-синей мохеровой накидкой на плечах.
- Стоп-стоп! – остановил он их и жестом попросил подождать, пока совладает с одышкой. Через минуту объяснил: - Я – Синешаль Его Величества! И если уж вы мои гости – ведите себя подобающе! Почему без угощения уходите, а?
- Да нам бы во дворец… - Пастушок неловко потупился.
Синешаль с возмущением ткнул пальцем в главную башню своего замка:
- А это вам что – избушка на синекурьих ножках? Нет уж, любезные, извольте пожаловать внутрь и оттрапезничать!
- Да у нас к Королю дело… - Пастушок снова попробовал уклониться, но вмешалась Олеся:
- Ничего – не к спеху! Меня дома до вечера все равно не хватятся! А то прямо невежливо как-то!
- Вот-вот! – подхватил Синешаль. – А Их Величество у меня нынче обедают: вот и встретитесь в непринужденной и теплой обстановке!

Глава восьмая, в которой

Синешаль действительно устроил для гостей роскошный прием.
Столы не ломились от яств только потому, что были дубовые – а так бы непременно просели, столько было всякой снеди.
Синешаль махнул своей синей шалью – и заиграл оркестр, состоящий по преимуществу из арф. Олеся поняла, почему местного короля называют Королем Арф: этому инструменту отдавалось явное предпочтение.
Оркестр исполнял фокстрот «Три поросенка». Вышли три девицы в пурпурных, шитых золотом платьях и, лихо отплясывая,  весело завели под музыку:

Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня!

Это было так комично, что Олеся фыркнула и едва не подавилась картошкой-фри.
Потом Синешаль объявил другую песню, торжественную и возвышенную, потому что она была про короля.
Из этой песни Олеся узнала, что у Короля Арф три дочери: Амбициза, Августа и Корвалола. Когда настало время, они вышли замуж за богатых и знатных людей. И все у них было ладно, только больно они скучали по отцу. И очень беспокоились, когда король гостил у одной из них чуть дольше, чем у сестер.
Однажды Король, навещая Корвалолу, приболел и задержался. А другие сестры от тоски и ревности пошли на нее войной, чтобы тоже пообщаться с папой. Корвалола вздохнула с укором, но все же выслала им навстречу войско, чтоб образумить. По счастью, стоял густой туман – и армии разминулись: рать Амбицизы и Августы вошла в столицу без боя, семья воссоединилась, сестры поцеловались, простили друг друга, и учинили такой Пир, какого мир еще не видал. На том война и закончилась. И когда не самые догадливые спрашивали, чья была победа в войне, им отвечали: «победа Пирова»...
В самых грустных местах долгой песни Олеся едва не всплакнула, но стоило ей глянуть на Пастушка, уплетавшего чизбургеры с единорожьим сыром – и вера в силу жизни и добра возвращалась.

Глава девятая, в которой

Герольд протрубил в рог, и в залу вошел сам Король Арф.
Он оказался статным, не старым еще мужчиной с благородной проседью в длинных черных волосах и с волевым, но добрым лицом, лишь немного подернутым морщинами державной ответственности.
Одет король был просто: ременные сандалии на босу ногу, скромные черные шорты, зеленый охотничий камзол, на голове – не корона, а беретка с пестрым пером. Но Олеся все равно сразу поняла, что это король – по величавой осанке и по взглядам, которые на него обратили все придворные.
- Так! – король остановился напротив Олеси и энергично прищелкнул пальцами. – Так! Первое: сразу решим вопрос с тобой, дитя мое! Ты как хочешь: тотчас домой – или посидишь еще немного?
- Ну, если вы не возражаете… - Олеся чуть смутилась.
- Тогда гуляем! – король улыбнулся, будто бы даже с облегчением. Он кивнул дирижеру, и музыканты заиграли новую песню:

Как ныне сбирается  славный  король
Устроить пирушку дружине,
Своих погребов вековой алкоголь
Обрек он ковшу и братине!

Так громче музыка, играй к обеду,
Мы закусили – пора к ковшу, к ковшу, к ковшу!
За кудеса, за Кэрролла, за сказки
Мы выпьем  чарочку до дна, до дна, до дна!

Олесе с Пастушком, впрочем, поставили штоф нехмельной медо-колы и два кубка с соком райских персиков.


Глава десятая, в которой

Король глянул на часы и заметил очень мягко, немного опечаленно:
- Скоро стемнеет, Олеся! Пожалуй, тебе пора: все хорошее когда-нибудь  кончается…
- А как это будет – будто я спала и проснулась? – поинтересовалась Олеся.
- А ты бы как хотела?
- Да я бы по-взрослому хотела! – Олеся привередливо поморщилась: она действительно решила отличиться от известных девочек из сказок.
- Как скажешь… - король пожал плечами, щелкнул авторучкой, что-то написал на услужливо поданном Синешалем листке и протянул записку Олесе: - Порви и посыпь голову клочками!
Олеся поняла, что настало время расставаться…
- Ну, счастливо! – она вздохнула, попрощалась со всеми, а Пастушка даже чмокнула в щечку, за заботу и содействие.
- Погоди! – спохватился король. – Негоже просто так тебя отпускать, не по-королевски это!
Синешаль, мгновенно поняв намек, заверил:
- Сейчас оформим на вынос, мигом. Все равно мышетавры погрызут, что не доели…
Лакей принялся проворно собирать всяческую волшебную снедь в  корзиночку, сплетенную из диковинных цветов. Он умудрился уложить туда целого вепря с вертела, ссыпал фрукты из нескольких огромных ваз, да еще сунул леденец в виде дракона и едва ли не в натуральную величину. Когда лакей вручил корзинку Олесе, она готова была согнуться под тяжестью – но почти не почувствовала веса и поняла, что корзинка тоже волшебная.
- Ладно, счастливого тебе пути! – король потрепал Олесю по волосам.
Олеся грустно улыбнулась и осыпала голову клочками королевской грамоты.
И случился

Эпилог

Олесю сильно тряхнуло, как в троллейбусе при резком торможении. Толчок был таким мощным и неожиданным, что девочка выронила корзинку с королевскими дарами, и та потерялась в «беспространстве».
Олеся открыла глаза, помотала головой и пощупала лоб: под челкой набухала изрядная шишка.
Олеся глянула на землю: в траве прятался коварный булыжник, очевидный виновник травмы.
Солнце по-прежнему стояло в зените. Получается, решила Олеся, ее вернули в то же время, откуда она попала в Страну Кудес. Или время по-разному идет…
Снова пощупав лоб, Олеся подумала, с некоторым неудовольствием: «Вот оно, значит, как – по-взрослому-то! Маленькие девочки, выходит, просто засыпают, чтоб в сказку попасть, а большим головкой нужно стукнуться? Ну и фиг с ней, со «взрослостью» - голова дороже!»

Той же ночью Олесе приснился сон, где она снова оказалась на пиру у Короля Арф, а потом долго гуляла с Пастушком по Бестипарку. Или не приснилось…