Шарманщик

Жаркий июльский полдень. Солнце раскалилось донельзя, до стоячего марева над дорогой. Над полуживыми тенями деревьев от двора к двору идет-бредет шарманщик Шарель. Черный ящик шарманки на толстом ремне натирает шею, а в холщовом мешочке на поясе тихо на каждый шаг бряцают монеты. Дзыньк-дзынь. Их всего пять или шесть. Но на чай с лепешкой хватит.
Впереди еще несколько кварталов. Потом широкий мост над пересохшей рекой и чайхана на том берегу. Там можно умыться и вдоволь напиться.

- Эй, Шарель, а что у тебя сегодня за музыка.
- Эй, подожди. Мы послушать хотим.
- Стой, Шарель, мы тебя все равно догоним.
Это мальчишки из красного полуразвалившегося дома у дороги. Противные дети бедняков, у которых никогда нет денег. Но правила бродячего шарманщика таковы, что все равно надо остановиться и играть. Играть когда просят. Потому что не остановись он, и в следующий раз ему никто не подаст ни монетки, а то и камнем вслед запустят.
- Так какая у тебя сегодня музыка, Шарель?
Шарманщик останавливается и медленно-медленно поворачивается к подбегающим оборванцам. В руках у первого бутылка с темным напитком, наверное, холодная. Шарель сглатывает слюну и, пропуская окончания, произносит:
- Музыка у меня сегодня такая же, как всегда.
Потом он начинает неспешно готовится к выступлению. Прилаживает под шарманкой треногу, которую хорошо бы уже давно отмыть от дорожной грязи, но он никогда это не делал. Перекидывает привычным взмахом ремень, чтобы дать отдых спине. Вставляет в узкую щель на правом боку рукоятку и проверяет устойчивость всей конструкции - не упадет ли инструмент. После чего откидывает крышку.
И в этот момент Шарель преображается. Это уже не грязный затасканный еврейчик, что целыми днями ходит по городским кварталам, в надежде заработать на хлеб. Это великий музыкант, композитор и дирижер в одном лице, чье искусство спрессовано в стальной пластине с маленькими отверстиями и вырывается наружу по легчайшему мановению его руки. Он берется за костяную ручку грязными, но аристократически-тонкими пальцами, поглаживает ее с искренней любовью и делает первый оборот.
Что-то внутри натужно щелкает, всхлипывает, и со вторым оборотом начинает раскручиваться диск, единственный диск шарманки, на котором записана какая-то знакомая мелодия, вот только бы вспомнить какая. У Шареля часто спрашивают ее название, но он каждый раз просто предлагает запустить шарманку заново. Наверное, сам не знает. Все в городе слышали ее много-много раз, взрослые помнят ее с детских лет, а дети сталкиваются с ней почти каждый день, перебегая вслед за шарманщиком от одного двора к другому. Но никто не знает, как ее зовут.
Мелодия вырывается из чудного механизма, и в безветренном воздухе несется окрест, цепляясь своими переливами за колючки обочины, глиняные крыши, виноградники и все дальше-дальше. Дети, прижавшись спинами к невысокому забору, замирают и слушают-смотрят, пооткрывав рты, как будто в первый раз. У старшего падает на землю и разливается драгоценный холодный напиток. Тот, что весь с головы до ног покрыт ссадинами и синяками начинает мелко подрагивать - это у него всегда так от музыки.
А Шарель стоит, закинув голову, высматривая что-то в бездне серо-голубого неба. Кажется и палящее солнце для него не помеха. Он даже не пытается укрыться под серебристой джидой, правда она все равно почти не дает тени. Все крутит и крутит с гордым видом ручку из кости, пока звук вдруг не обрывается на верхней ноте и после этого наступает такая жуткая тишина, как будто только что, вот прямо на этом месте, было похищено счастье. Большое светлое счастье, от которого хочется плакать и смеяться одновременно. Оно улетает с последним отголоском музыки.
Тишина висит себе и висит, и Шарель, еще не осознав в чем тут дело, продолжает вращать несчастную рукоятку несчастного инструмента, делая это все быстрей и быстрей. Безнадежно и беспросветно. Какая-то пружина иногда всхрипывает внутри, но диск уже больше не движется, и мелодии нет. Шарманщик делает последнее усилие, как большой кузнечик подпрыгивает над своей шарманкой, вздергивает руками и ногами и… Потом он сидит в пыли и бережно прижимает к себе ударившийся о землю черный ящик.
Дети молча смотрят на несчастье, а затем по одному подходят к Шарелю и выворачивают на землю карманы. Оттуда летит всякая всячина вместе с несколькими совсем мелкими монетками. А он их словно не замечает и продолжает баюкать свою шарманку. Пятясь, мальчики тихо-тихо скрываются в своем дворе.
Спустя час в прохладной полутьме чайханы сидит Шарель и ест плов, самсу и лепешки - впервые за несколько месяцев. Чайник зеленого чая и чистая пиала стоят рядом, а еще на столе укатанная в чей-то старый халат шарманка. У Шареля сегодня горе - ему все сегодня бесплатно.