Первая рота часть первая

Ночью в казарме было тихо. Вдоль двух стен стояли двухъярусные кровати, на которых, бесшумно и сопя, спала первая рота – первая рота пожарной части города Челябинска. В роте работали как тёртые, заматерелые, отрастившие усы, но так и не женившиеся мужики, так и молодые парни, лет по восемнадцать – двадцать, которые предпочли службе в армии борьбу с огнём.
На самой последней двухъярусной кровати спали двое: на верхней полке – Максим Шутов, паренёк восемнадцати лет, с правильными, «греческими» чертами лица, а на верхней полке – Иван Петрович Антипов,  которого все звали Петровичем или Антипом, мужчина с густыми, словно у поливальной машины щётки, усами рыжего цвета, и остатками таких же рыжих, но уже начинающих седеть волосами. Петрович в силу своего возраста уже храпел, а Максим лежал на спине, заложив руки за голову. Он не мог заснуть, а может, не хотел.
Он вспоминал свою знакомую, Катю. Хотя между ними была просто дружба, Макс чувствовал привязанность к Кате. Однажды он признался ей в любви, даже, может быть, она поверила ему…
…Но однажды, по глупой случайности, они расстались на полтора месяца. Эти полтора месяца в жизни Макса были самыми невыносимыми в его жизни. У него всё валилось из рук, всё шло наперекосяк, он даже пытался влюбиться в Другую, силой заставлял себя влюбиться в Неё. Но ничего не получилось, кроме одного похода в кино. Обратно они шли, держась за руки. Прохожие с интересом смотрели на них, казалось, ища какую-то зазубринку, но Макс и Она смотрелись идеально, внешности их были практически противоположны, может, они смогли бы даже стать красивой парой…
Но Максима тянуло к Катерине, он готов был ради неё сделать всё, готов был сорваться в полночь из дома и уехать к ней, если бы только она так захотела.
Но однажды Максим встретил Катю, и произошло то, о чём он не мог спокойно вспоминать: они не то чтобы помирились, они стали ещё ближе друг к другу, между ними был буквально маленький шажок. И этот шажок назывался «страх». Кате тоже нравился Макс, он это чувствовал, но она не могла сказать «люблю», потому что боялась обжечься о свои чувства…
- Глупая, глупая невыносимо, ну какая же она глупая, - думал сейчас Макс. – Я ради неё что угодно сделаю, а она… Даже не может сказать, что я ей НУЖЕН, я чувствую это… Только «милый друг», и всё… Если с ней что-нибудь случится, я своими руками убью подонка, который посмел поднять на неё руку!..
Но в этот момент вспыхнула красная лампа, замигала, в тот же момент страшно завыл гудок – сигнал, что где-то начался пожар. В казарме мигом вспыхнул свет, все вскочили и начали одеваться,  зажужжали молнии огнеупорных костюмов, затопали сапогами по проходу…
Сидя в кабине «ЗиЛа», Макс продолжал думать о своей любимой.
- Неужели она боится мне довериться? Почему же всё так плохо? Он опять вспомнил встречу с Ней…
… Как договаривались, они должны были встретиться у касс кинотеатра.  Макс подошёл к перилам верхней площадки и посмотрел вниз. Внизу, по проезду ездили машины. Пахнув сизым дымом, проехал «КамАЗ»; промчался чёрный, с тонированными стёклами, «Мерседес»…
С другой стороны перил, стояла группа парней, лет по 16-17. Они оглядывались, рассматривая выходящих из касс, прохожих на площади. Один из них, коротко стриженый, косо глянул на Макса, и, повернувшись к своей компании, вытянув угол рта и ухмыляясь, оборонил пару слов. Тут уже у всех парней рты вытянулись до ушей, и они как один впились в Максима своими взглядами. Ему было, в общем, наплевать, что они про него подумали, но Макс развернулся, прислонившись к перилам спиной.
Тут по лестнице, у которой стояли парни, поднялась девушка, блондинка, в обтягивающем джинсовом костюме, который только подчёркивал точёную фигурку хозяйки, с коричневой сумочкой на плече. Став спиной к перилам, девушка извлекла из сумочки серебристый телефон-раскладушку. «Самсунг, - подумал Макс. – Или Т100, или С800».
Тем временем девушка раскрыла телефон, и большим пальцем левой руки стала что-то быстро набирать. Потом её палец перестал бегать по клавишам, и замер на мгновение, словно ожидая чего-то. Через пару секунд в кармане куртки Макса задрожал и запищал его телефон. Порывшись в кармане, Макс вытащил оттуда телефон. На экране засветилась надпись о непрочитанном сообщении. Макс нажал на кнопку, и текст сообщения появился на экранчике: «Nu ty gde? Ya uje prishla!». Макс внутренне усмехнулся, улыбнувшись уголками губ. Он сунул телефон в карман и направился к девушке. Она уже спрятала свой телефон в сумочку, и рассматривала выходящих из кинотеатра, будто не замечая подходящего к ней парня.
 - Привет,  Маш, - сказал Макс, приблизившись к девушке. Та резко взглянула ему в глаза. Теперь Максим отметил цвет её глаз – голубой. Надо же, блондинка с голубыми глазами…
Девушка не отрываясь смотрела в его глаза, словно старалась что-то в них прочесть.
«Так, - промелькнуло в мозгу у Макса. – Если это не Машка, я буду выглядеть как полный придурок». Стайка парней уже косила глазами на блондинку и парня в кожаной куртке. Казалось, ещё пара секунд, и они станут гоготать над этой странной парой.
Напряжение нарастало. Девушка продолжала смотреть в глаза Макса, но вдруг, словно очнувшись, улыбнулась, в её глазах заиграли весёлые чёртики, и она шагнула вперёд, и, приблизившись к Максу, вдруг оплела его шею своими руками, прижалась к его щеке, и прошептала ему в ухо:
- Привет, Макс, - а затем, не убирая свои руки, поцеловала его в щёку. Ему ничего не оставалось, как тоже поцеловать её в шёчку. На секунду он ощутил приближавшееся к нему тепло…
Он не успел додумать всё, как машина подкатила к старой кирпичной пятиэтажке, на четвёртом этаже которой сквозь окно вырывались всполохи огня.
- Максыч, раскатывай рукава! – кричал Максу Петрович, который приехал на несколько минут раньше его и уже со шлангом карабкался по выдвижной лестнице к горящим окнам.
Раскатывая пожарный рукав, Макс заметил в толпе девчонку лет шестнадцати, со смуглой кожей, настороженно и опасливо смотрящую на горевшие окна. «Катя» - подумал Макс, и вдруг по его сердцу словно кто-то царапнул острым гвоздём.
Вдруг девчонка стала быстро выбираться из толпы и побежала к разговаривающему молодому летейнанту и капитану первой роты Николаеву. Подбежав к ним, девчонка что-то быстро заговорила. Взгляд капитана на три секунды задержался на девчонке, и он метнулся к машине, у которой стоял ещё один пожарный, наводящий лестницу с Петровичем к горящим окнам, а летейнант как-то по особенному махнул рукой, и стоявшие перед толпой зевак и погорельцев, стали оттискивать их дальше от здания.
Макса прошиб холодный пот: эта быстро говорящая девчонка, капитан роты, милиционеры и сопротивляющаяся толпа – знак того, что в горящем помещении находятся особо опасные горючие вещества, которые в случае возгорания запрещается тушить водой.
Пожарный у машины стал дёргать рычаг, но лестница, словно не слушалась и продолжала ползти вверх, и Петрович уже был в полуметре от окна, уже яростно поливая огонь водой из рукава, как вдруг в доме что-то громко и гулко бухнуло, зашипело, выплеснулось на несколько метров из окна, облив Петровича, и закапало на асфальт.
В нос Максу ударил едкий запах. Бензин! Огнетушители, только огнетушители или песок!
В ту же секунду женщины в толпе завизжали, вся толпа отхлынула назад. Сверху раздался рёв. Максим глянул наверх. Выплеснувшийся из окна бензин облил Петровича с ног до головы, и сейчас уже пламя лизало костюм пожарного.
Пожарный, наконец, справился с лестницей, и она уже ползла вниз. Петрович, не удержавшись, кубарем покатился вниз. Упав на асфальт, он сразу перестал кричать. Тем временем все пожарные похватали огнетушители, и стали заливать лужи бензина на асфальте, а несколько из них уже сбивали порошковыми огнетушителями пламя с Петровича.
…Завыла в подворотне сирена «Скорой», увозя обожённого Петровича. Макс уже залезал в кабину пожарной машины, как вдруг ему на глаза попалась девчонка, которая рассказала про склад горючих веществ капитану и летейнанту. На пару секунд её глаза и глаза Макса встретились. Он увидел в её глазах такую знакомую лёгкую грусть и настороженность,  такие же иссиня-чёрные волосы и он опять вспомнил Катерину. «Всё, - решил Максим. – Нужно мириться, иначе без неё я сойду с ума»…