Новый год

Он проснулся уже давно. Даже успел под предлогом вынести мусор покурить на площадке. Новый Год приближался неумолимо, и это раздражало. Раздражало всё слишком заботливая мать, запах табака, который он никогда не любил…

Он сам не понимал, зачем курит. Всем сказал, что из-за несчастной любви, да и любви-то не было, и не могло быть, не нужна она никому. А те, кому нужна, просто слабохарактерные вруны и лентяи.

Запах табака ему был жутко неприятен. В горле першило и хотелось кашлять, но он сдерживался. Скоро, думал он, голос погрубеет, станет как у Бутусова, хотя зачем иметь голос как у Бутусова. И вообще, зачем кому-то подражать.

Ещё он не верил в судьбу и гадания. Верил только в свои силы. Был уверен, что как только захочет, то сможет бросить курить, но зачем? Пока мать не знает, всё в порядке…

“И зачем я здесь стою? Хоть бы позвонил кто! И зачем я здесь стою? Ну хотя бы Дух! Надо ведро домой занести. От меня не сильно табаком прёт?”

Андрею надоело всё, даже жизнь.

Заскочив в квартиру, он поставил ведро на пороге, схватил с вешалки куртку и побежал к лифту. Даже дверь не запер.

Делать нечего, а значит, можно покататься на троллейбусе.

Снег ложился на только что укатанный асфальт, таял, собирался в бусинки, а потом в причудливые узоры. Узоры постепенно превращались из паутинок в жирные полосы и в одно мгновение исчезали, скатываясь к луже. От лужи и от паутинок шел пар.

Люди ютились на остановках, любуясь снегом. Некоторым не хватило места под навесом, им снег падал за шиворот, образуя холодный брикет.

Подъехал троллейбус, и снеговики ринулись потоком в раздвижные двери. Салон моментально заполнился, троллейбус тронулся. От тряски во время движения снег валился с плеч и шапок, делая “Плюх!” на пол. Постепенно люди оттаивали. А потом в мокрой одежде высыпали на “конечной”.

В троллейбусе кататься не интересно. Очень раздражают радостные, подвыпившие рожи в блёстках. Нервируют сумки, из которых торчат куриные ноги и консервные банки. “Как можно так издеваться над природой?! Каждый год рубить молодые елочки только ради того, чтоб наглые избалованные дети пообщипывали с них иголки и кидались ими, а потом из остатков ствола распалили костёр…”

Андрей порылся в карманах. Наскрёб как раз на пару пирожков с картошкой, остальное на проезд истратил. Сегодня он ещё не завтракал. Пирожки были невкусные, из прорезиненного многоразового теста, с бусинкой начинки. Весь азарт и состоял в том, чтоб найти эту бусинку. Кто найдет, тому счастье в Новом Году, а главное – шанс выжить, отделавшись лёгким посещением гастрологического диспансера.

Достал сигарету и закурил. На обратный проезд денег нет, зато можно прогуляться и “насладиться” праздничной атмосферой. Суетились люди с серьёзными лицами – домохозяйки. Для домохозяек Новый Год не праздник, а тяжкий труд. Вперемешку с домохозяйками суетились дети, скупающие петарды и фейерверки. Вот чей это праздник. Радуются, а чему? Тому, что мир катится в тартарары, что наутро найдут несколько замёрзших в снегу пьяниц, что кучи деревьев полетят на свалки и дышать нечем будет от порохового дыма?

Да и погода такая мерзкая! Снег, что выпал пару часов назад, тает, образуя квашню на дороге и туман в воздухе…

Андрей шёл вдоль трамвайных рельс и скучал. Курил, задыхался, кашлял, отправлял окурок в мокрую кашу, тот шипел и испускал облачко пара, доставал очередную и подкуривал. Постепенно сигареты кончились, но подпалить что-то хотелось…Однообразие рельс иногда прерывали трамваи, но тут что-то серое и огромное попало в поле зрения. Андрей поднял голову и увидел гружёный ёлками грузовик, прущий прямо по трамвайным путям.

“Грин Писа на вас не хватает! Если бы деревья могли говорить…” Грузовик проехал ещё около сотни метров и, громко бибикнув, свернул во двор. Андрей, хитро улыбаясь, направился следом…

От молодых ёлочек отрывались белые палочки и цилиндрики, в точности повторяющие форму иголок. Они вздымались вверх и на фоне белого неба становились чёрными. Они кружили по двору, залетали в подъезды, стучались в двери и звонили в звонки. Торговец-грек стоял молча и смотрел в небо. Только по лицу его бегали паутинки судорог и язык во рту дрожал. Прохожие останавливались…

Хвойные пепелинки заменяли снег.