Малтор. День первый

-- Мам, я пойду погуляю?
-- Иди, Мариш, иди. Только осторожней!
Девочка согласно кивнула и, быстро одев лёгкие сандалии, выбежала на улицу. Во дворе уже играли две её подружки -- Настя и Света, сейчас они усердно вырисовывали мелком неровные квадраты.
-- Привет, Маринка, -- подняла голову рыжеволосая Настя. -- Бери мел и черти цифры.
Тихая Света ничего не сказала -- она вырисовывала очень сложный участок квадрата, его угол. Эти две линии должны были не пересекать друг друга, а точно заканчиваться в одной точке, но у девочки не всегда это получалось.
Марина взяла мелок и аккуратно нарисовала в первом квадрате единицу, красивую толстую единицу. Чуть полюбовавшись, она принялась за изгибистую двойку, но её прервал громкий крик Светиной мамы, Клавдии Романовой.
-- Света! А ну иди быстро домой! -- прокричала русоволосая женщина, свесившись из окна; её глаза беспокойно перебегали с дочери на Марину.
-- Ну, мам, -- заныла девочка. -- Дай нам поиграть!
-- Нечего тебе играть с ней! -- испуг всё-таки прорвался сквозь приказной тон. -- Марш домой!
Девочка, кинув огорчённое "Пока..." подругам, медленно пошла домой. Марина проводила её долгим взглядом.
-- Боится, -- поняла настроение светиной мамы Настя. -- А вот мои не боятся, они говорят, что рак -- это не заразная болезнь. Слушай, Маринка, а ты видела нового?
-- Какого -- нового?
-- Ну, новый, он раньше в другом месте жил, а теперь с нами. Он здесь квартиру купил.
Марине стало интересно, к ним во двор уже давно никто не приезжал на новоселье. Настя по взгляду подруги сразу же догадалась о её интересе и, бросив на ходу: "Пошли со мной!" -- побежала в глубь большого двора. её рыжие кудряшки весело прыгали в такт быстрых шагов.
Девочки побежали метров сорок и остановились недалеко от старой потемневшей лавочки, стоящей под ещё более старой берёзой. На этой лавочке сидел молодой мужчина; он держал в руке коричневую трость с блестящим рыжим набалдашником и о чём-то сосредоточенно, закрыв глаза, думал.
-- Вот он, -- Настя перешла на шёпот, -- он только вчера приехал, когда ты в больницу ходила. Он здесь уже с самого утра сидит. Сидит и чего-то палкой рисует. Рисует и стирает.
Марина со всё более возрастающим интересом поглядела на песок у ног мужчины, увидела на нём много маленьких дорожек и сразу же захотела узнать, что же там было такое нарисовано.
-- Давай подойдём? -- Марина повернулась к подруге и с умоляющим взором продолжила. -- Ну давай, Насть, я боюсь одна.
-- Трусиха, -- констатировала подруга, хотя сама она тоже боялась. -- Ладно, пошли.
Девочки подошли к незнакомцу и встали рядом с его затейливым узором.
-- Здравствуйте! -- громко начала Настя, с Мариной ей было уже не так страшно. -- А как вас зовут?
Мужчина открыл свои тёмно-серые глаза и повернул голову на звук. Взгляд его шёл чуть выше головы Насти.
-- Здравствуй, Настя. Здравствуй, Марина. Меня зовут Евгений Константинович, можно просто дядя Женя.
Мужчина говорил спокойно, как с равными себе людьми. То, что он уже знал их имена, девочкам не показалось странным.
-- А почему вы глядите не туда? -- спросила Марина. Евгений чуть улыбнулся.
-- Много телевизор глядел. Я слепой. А вы здесь живёте?
Марине показалось, что он сказал неправду -- он хоть и глядел не в глаза, но всё время в их сторону.
-- Да, вон там, -- махнула рукой в сторону дома Настя. Словно увидев жест, Евгений проследил взглядом за её движением.
-- А у вас на воротнике жук.
Марина с интересом глядела, как большой чёрный жук лениво перебирался через складки на плечо. Она подошла к Евгению и, сняв с него жука, положила его себе на ладонь. Насекомое, чуть подождав, поползло по её руке, и девочка, взвизгнув, отпрыгнула назад, выбросив жука в сторону.
-- Он кусается! -- обиженно объяснила Марина, старательно ища на ладони место укуса.
-- Дай-ка я погляжу, -- Евгений протянул ладонь в её сторону, и девочка доверчиво дала ему свою руку.
-- Какая ты горячая, -- удивился мужчина и подул на её руку. Марине было немного щекотно и в то же время приятно. Настя потрогала подругу и удивилась:
-- Она нормальная...
-- Нет, -- сказал самому себе Евгений, -- так не получится, -- и, чуть подождав, девочкам: -- Хотите немного поиграть в самолётики?
-- А как в них играют? -- заинтересовались обе девочки. Мужчина встал со скамейки и, раскинув руки, произнёс:
-- Когда я скажу "широко", вот так поднимайте свои руки. Когда я скажу "далеко", бегайте по кругу, как самолёты.
Женя побежал трусцой по небольшой окружности.
-- Когда я скажу "высоко", махайте руками. А когда я скажу "ничего", то замрите на месте.
Мужчина встал и опустил руки вдоль тела.
-- Ну что, будем играть?
-- Давайте! -- обрадовались обе девочки, новая игра им очень понравилась.
-- Только, пожалуйста, дайте мне мою трость.
Евгений всё ещё глядел поверх голов девочек, но они уже не обращали внимания на эту странность, ведь сам-то он был нормальным.
Мужчина получил в руки свою вещь, поблагодарил Настю и вернулся на скамейку.
-- Ну что, готовы летать?
-- Да! -- вместе закричали девочки, им уже не терпелось начать. Мужчина перевёл взгляд на песок перед собой и, поставив на него трость, мужчина заговорил:

Ветер, живущий в горах далеко,
Вниз ты приди, исцели моего
Доброго друга. Подуй широко,
Выдуй болезнь, не оставь ничего.

Хворь ты и горе с собой высоко
В горы возьми, не покинь моего
Друга в беде. Только там, далеко,
Жар потуши, не оставь ничего.

Мужчина замолчал, палка его, непрестанно чертившая узоры на песке, тоже замерла.
-- Ну как, понравилось?
-- Да! -- загалдели Наста с Мариной, -- Очень-очень! Давайте ещё!
-- Нет, на сегодня хватит. Приходите завтра, -- улыбнулся Евгений, -- тогда поиграем ещё. А сейчас идите домой обедать.
Марина согласно кивнула, ей сейчас очень хотелось есть, она просто-таки умирала с голоду. А она ведь всего час назад завтракала!
-- Настя! -- разнеслось по двору, -- Домой!
-- Иду! -- отозвалась рыжая девочка и, бросив подруге: "Я зайду за тобой," -- убежала.
Марина, сказав: "До свидания," -- ставшему таким родным дяде Жене, тоже побежала домой.
-- Ма-ам! -- ворвалась девочка в прихожую, -- Я хочу есть!
Лёгкие сандалии со звонким шлёпом ударились о стену; Марина побежала на кухню и, увидев на столе горку вафель, схватила одну и принялась её есть.
-- А руки вымыла? -- грозная Светлана Васильевна, подбоченясь, стояла в проходе. -- Сколько раз я тебе говорила не есть с грязными руками?! Марш в ванную!
Девочка, напустив на себя виноватый вид, побежала в комнату, на ходу дожёвывая похищенную вафлю. Вернувшись, она села за стол и, пододвинув поближе тарелку с налитым супом, принялась есть. Супа в тарелке было как всегда мало, девочка в последнее время почти ничего не ела, и родители через силу заставляли её хотя бы раз в день хоть что-нибудь съесть.
Марина быстро съела суп и хотела было по привычке сказать: "Спасибо", -- но почувствовала, что всё ещё голодна.
-- Мам, положи ещё.
Несколько удивлённая, Светлана Васильевна взяла тарелку и вновь налила суп. Девочка не спеша съела его и опять, не наевшись, попросила добавки.
Когда Марина после пятого половника сказала, наконец: "Спасибо", -- мать не знала, радоваться ей или огорчаться. "Но вот к доктору мы сегодня обязательно сходим", -- подумала она, глядя на неожиданно порозовевшую дочь. Румянец, не появлявшийся на её щеках уже около года, был не просто  странным, он внушал некоторые опасения. Доктор Меркурьев не раз её предупреждал, что перед приступами возможно некоторое улучшение самочувствия, но чтобы до такой степени?..
Светлана Васильевна всё ещё не могла для себя решить хорошо ли это или плохо, когда её размышления прервал недовольный оклик девочки:
-- Мама! Ты меня слушаешь? Так вот, мы сегодня во дворе в самолётики играли.
-- Молодец, -- рассеянно проговорила мать и тут же добавила: -- Сегодня мы пойдём к доктору.
Девочка сразу поскучнела.
-- Не дуйся! -- неожиданно разозлилась мать. -- Доктор Меркурьев тебя лечит, а ты куксишься.
-- Он меня не лечит, -- буркнула девочка, -- он стихов не знает.
При чём тут стихи, Светлана Васильевна понять не смогла, поэтому, бросив на ходу: "Одевайся", -- пошла к себе в комнату.

Через полчаса поездок по городу мать и её дочь уже сидели в кабинете профессора Меркурьева. Тот был очень озадачен, и его растерянное лицо ещё больше уверило Светлану Васильевну в неотвратимости чего-то ужасного.
-- Невероятно, -- наконец-то очнулся профессор и поглядел на чудо природы, мирно листавшее страницы своей пухлой больничной книги.
-- Невероятно, -- повторил он. -- Светлана Васильевна, я, конечно, вам доверяю, но...
-- Что -- но? -- бесцветным голосом спросила замеревшая женщина.
-- Нужно сделать рентгеновский снимок.
-- Но вы же вчера один делали. И позавчера. И вообще, -- женщина ожила и тут же начала кипятиться, -- вы меня раньше предупреждали, что такие снимки могут плохо повлиять на опухоль!
-- Знаю, -- кивнул головой растерянный доктор; он снял очки и принялся крутить их в руках, -- но, понимаете... вчера вечером я изучил снимки Марины, и получилось, что... у девочки сейчас должен быть приступ.
Девочка, у которой должен был быть приступ, подняла довольное лицо от чёрно-белого листа и тыкнула пальцем в рисунок:
-- Бабочка!
Затем перелистнула страницу и продолжила изучение своих снимков.
-- Дочка, -- приняла решение Светлана Васильевна, -- сходи с доктором Меркурьевым, он сделает снимок.
-- Что, опять геновский снимок?
-- Не геновский, а рентгеновский. Иди.
Марина послушно слезла и пошла вслед за профессором. Мама всегда знала, что для неё было лучше.
Через два часа вконец успокоившаяся Светлана сидела напротив ещё более взволнованного доктора; Меркурьев всё никак не мог поверить своим глазам. Профессор, постоянно меняя два различных снимка местами, что-то бормотал и иногда усиленно тёр переносицу. Светлана Васильевна за год болезни Марины тоже немного разбиралась в снимках, но сейчас ей ужасно не хотелось что-либо делать, она устала.
-- Невероятно, -- в который раз повторил Меркурьев, но теперь он наконец-то смог продолжить:
-- У неё нет опухоли.
-- Это хорошо, -- глядя в одну точку, без выражения произнесла Светлана. Меркурьев с удивлением поднял на неё глаза и по слогам повторил:
-- У вашей дочери нет опухоли.
-- Что? -- вышла из ступора Светлана.
-- Ваша дочь здорова. Её опухоль полностью исчезла. И я ничего не понимаю...
-- Мам, -- заныла Марина, -- я домой хочу.
-- Сейчас, дочка, ещё немного посидим и пойдём, -- Светлана впилась взглядом в растерянного профессора. -- Что? Как нет опухоли? Совсем нет?
-- Я хотел бы немного посидеть и подумать, если вы позволите, и тогда завтра я вам скажу точно. Сейчас я просто боюсь что-либо говорить, снимок так необычен...
-- Я могу идти? -- Светлана больше всего на свете хотела сейчас попасть домой. Верить, что её дочь неизлечимо больна, она отказывалась до сих пор, и слова профессора ещё больше укрепили её неверие.
-- Да-да, конечно, -- Меркурьев поднялся из-за стола, -- и обязательно приезжайте завтра к двенадцати.
Когда они добрались до дома, Светлана тут же позвонила мужу и рассказала ему о визите к доктору. Удивлённый, Олег Игоревич сразу же отпросился с работы и быстро приехал домой, ещё раз выслушал сбивчивый рассказ жены и решил на следующий день пойти к доктору вместе с ними. Марину восклицания родителей сначала веселили, потом быстро утомили, и она попросилась гулять. Родители согласно махнули ей руками и продолжили беседу.
Во дворе было по-летнему оживлённо. Марина быстро смогла найти Настю; та сидела на той самой лавочке, где раньше был Евгений, и задумчиво разглядывала дорожки на земле. Девочка села рядом с подругой и тоже принялась изучать рисунок.
-- Ты дядю Женю не видела? -- тихо спросила Марина.
-- Нет, -- так же тихо ответила Настя. -- Я вышла из дома, а его уже не было.
-- Интересно, а зачем он рисовал?
Девочки помолчали.
-- Не знаю, -- и с оттенком гордости: -- Зато я знаю, кто он на самом деле. Он -- придумыватель игр. Сегодня он придумал самолётики, а завтра придумает что-нибудь другое.
Настя провела носком кроссовки вдоль неровной линии на песке.
-- А мне понравился его стишок.
-- Мне тоже, -- Марина помахала ногами, -- наверное, ветер и взаправду унёс мою болезнь. Мы с мамой сегодня ходили к доктору, и он сказал, что у меня нет опухоли. Теперь я смогу себе отрастить волосы.
Настя посмотрела на лысую голову подруги.
-- А ты и так красивая. Если бы ты была некрасивой, я бы с тобой не дружила. Но с волосами мама Светы тебя бояться перестанет и Светку гулять отпустит.
Марина всё разглядывала и разглядывала рисунок; она двигалась глазами вдоль линий, изучала каждую извилину, и через некоторое время ей вдруг жутко захотелось спать. Попрощавшись с подругой, она встала и пошла домой.
Мать с отцом не обратили особого внимания на сонную дочь -- они гадали, что же такого могло случиться с Мариной и почему у неё исчезла неизлечимая опухоль. На её слова: "Я пойду спать", -- они кивнули головами и тут же об этом забыли.
Марина разделась, легла и тут же спокойно заснула. Во сне ей приснился Евгений, машущий руками, вокруг которых летал синий ветер.