балкон

Год назад в старом жилом доме обрушился балкон. Я хорошо помню ту ночь. Мне как всегда не спалось. Я открыл окно и стал втягивать в себя ночной воздух. Ночь пахнет маньяками и дешёвым портвейном. Улицы с вечера исполосованы маршрутами наёмных убийц. А тот, кто придёт первым, уже мёртв. Всё чаще слышится стук игральных костей об стол и всё реже – прерывистое дыхание соседа за стенкой. Город спит, и ему, как и всегда снятся кошмары. Так было и тогда.
Я закурил последнюю сигарету, прищурил глаза и стал вслушиваться в темноту. И вдруг ночь пронзил сдавленный крик. Кричала девушка. Потом послышались грубые мужские голоса. Я решил, что девушку пытались изнасиловать или уже изнасиловали, крепко зажав рот. Потушив хабарик об раму, я лёг в кровать и тут же уснул.
Утром соседка рассказала, что ночью в доме на соседней улице обрушился балкон. Погибла одна девушка, которая находилась на месте в момент обвала. Другая девушка, являвшаяся свидетельницей случившегося, доставлена в психиатрическую лечебницу. Жители дома грозятся подать в суд на «домоуправителя». Дом уже давно находится в аварийном состоянии и подлежит снесению. Личность домоуправителя не установлена.
Я сразу понял, о каких девушках идёт речь. Они вдвоём снимали комнату в том доме. За неделю до случившегося я ночью возвращался домой пьяный в дупель через тот самый двор-колодец. Расстояние в 200 м мне давалось с большим трудом, к тому же ужасно хотелось курить. Я решил сделать привал на лавочке, которую нащупал кое-как в потёмках на земле. Наконец усевшись и зажевав беломорину, я стал искать в округе подходящую тему ночных размышлений для одинокого, всеми кинутого философа, познавшего столько горечи в жизни… «Столько же, сколько познал горечи сегодня твой желудок», - подумал я и рассмеялся. Во всём доме горело одно единственное окно.
Жёлтый свет жирными пятнами ползёт по стенам. На окне нет занавесок. В комнате как будто нет жизни. В облёванных углах кучи мусора; на обоях надписи, сокращённые до предела слова дошедших до предела чувств. Они снимают босоножки и босяком шлёпают по липкому полу. На Карине белоснежное свадебное платье. Она распускает волосы, и они кровавыми струйками растекаются по спине. Вика подходит к окну и начинает раздеваться. Потом осторожно снимает платье с Карины и кидает его в угол. Они долго стоят, держась за руки. Врезаются взглядами, сплетаются змеями и замирают. Бледные девочки на грязном, жёлтом полу.
Я смотрел на обнажённых девушек в окне и совсем ни о чём не думал. В своей порочности они были так совершенны и закончены, что все мои попытки застать жизнь путём слов показались мне неимоверной глупостью. Всё, что мне суждено было сказать, происходило сейчас на моих глазах.
В ту последнюю ночь к девушкам пришли старые школьные друзья. Вика сильно напилась и, разругавшись со всеми присутствующими в комнате, ушла в одиночестве курить на балкон. Выпив, она всегда становилась агрессивной и не умела молчать. В ту минуту, когда обрушился балкон, Карину едва успели схватить сзади, когда она уже было занесла ногу над ступенькой. Она не понимала, почему кричит, почему по щекам бегут слёзы, почему внизу скорая, почему Вики нет.

основано на реальных событиях