Лифт на семнадцатый этаж

Сотовый запиликал абсолютно невовремя — когда Ксюша Вологжанина торчала у доски, пытаясь решить задачку с интегралами. Почти одновременно — жутко противно — запищал чей-то пейджер.
Математичка Лилия Николаевна — слегка полнеющая сорокалетняя женщина — привычно обнаружила источник шума и произнесла устало:
— Вологжанина! Кощеев! Дневники мне на стол!
Заржал Генка Хвостов. Ну да, конечно, жутко смешно, когда одновременно звонит «сотик» и пищит пейджер у неразлучной парочки — Ксюши с Андрюшей, которые чуть ли не с первого класса сидят за одной партой, а после школы идут гулять куда-то вдвоем. Нет, конечно, нельзя сказать, что Вологжанина с Кощеевым полностью игнорировали тусовки, но...
— Ч-черт! — сказала в сторону Ксюша. И уже громче спросила: — Можно, я сначала решу задачу?
— Нет! — отрезала математичка. — Немедленно!
— Ур-рою! — прошептала Ксюша по пути к парте.
— Н-ну и кого же ты, Вологжанина, собралась, как ты выразилась, урыть? — осведомилась Лилия Николаевна.
— Того лоха, из-за которого я сейчас ваше замечание схлопочу! — бросила за спину Ксюша.
Телефон возмущенно пискнул и умолк. Сам. А пейджер выключил Андрюша.
Вологжанина вытащила из сумки дневник, независимой походкой прокурсировала между партами второго и третьего ряда, почти швырнула его на учительский стол и, остановившись у доски, снова взяла в руки мел.
— На себя нужно злиться, Ксения! — запоздало проговорила математичка. — Сколько раз я вам говорила: не таскайте в школу сотовые и пейджеры! Прямо детский сад какой-то!.. Младшая группа...
Отчетливо хмыкнула Тайка, — очевидно, представив себе какого-нибудь пацаненка, сидящего на горшке с пищащим мобильником.
— Подлужская! Тебе тоже записать в дневник?
Тайка притихла. Класс молчал. Только скрипел по доске мел в руках Вологжаниной.

***
...Несмотря на полученную четверку по алгебре, настроения не было. На перемене подошел Кощеев.
— Ну чё, узнала, кто звонил?
— Нет еще. Я номер списала. Сейчас позвоню.
Вологжанина подошла к подоконнику, сверилась с бумажкой и набрала номер чьего-то мобильника. Наверное, на том конце раздался незнакомый голос, потому что Ксюша поинтересовалась:
— А куда я попала?
Видимо, ей в ответ произнесли что-то вроде: «А куда ты звонишь?», потому что Ксюша ответила: «Это вы звонили мне на сотовый?..». Послушала несколько секунд и, отключившись, сказала:
— Ошибся номером, коз-зел! А тебе кто скинул?
— Да лох какой-то!..
Андрюша снял с пояса пейджер и специально для Вологжаниной пролистал сообщение: «Я всегда рядом. Не забывай про меня! Твой пейджер».
— Ка-а-аки-ие козлы-ы! — протянула Ксюша. — И из-за этих вот прикалывающихся козлов...
А вечером у Кощеева был разговор с родителями. Отец грозился отобрать пейджер. А мать ядовито спросила:
— А ты вообще куда собираешься после школы, можно поинтересоваться?
Андрюша пожал плечами:
— Сначала одиннадцатый закончить надо... — неопределенно и лениво проговорил он. И уставился в телевизор.
Вечером позвонила Ксюша.
— Ну, чё?
— Ничё. Пейджер грозились отобрать. Мамик еще спрашивала, где работать собираюсь.
— А ты?
— Говорю: попробуй устройся!..
— А она?
— Учиться, мол, надо хорошо. Тогда и устроишься.
— А ты?
— А я говорю, и так учусь. А она — ну ни фига себе учишься — в телевизор пялишься! А я отдыхаю, — говорю. — После трудного дня. Ну, она и отстала.
Ксюша помолчала. Потом поинтересовалась:
— Физику сделал?
— Ну...
— Занеси, а? Мне в облом... А я тебе завтра отдам перед уроком. А?
Кощеев отдернул штору и посмотрел за окно. За окном темнел поздний мартовский вечер.
— Мне к тебе идти в облом... — признался Андрюша в трубку. — Далеко.
Вологжанина помолчала и сжалилась:
— Ну, давай не у меня, давай возле парка встретимся. На скамейке.
Кощеев посмотрел за окно, поежился и протянул:
— Ну ла-адно... Через пятнадцать минут...
Идти на самом деле никуда не хотелось. Минут пять неприкаянно мотался по квартире, потом искал, во что бы такое приличное одеться. Потом подумал: «А какая разница, в чем я буду одет? Абсолютно никакой разницы! Я же куртку снимать не буду...».
...Ежистый ветер катился по пустынной улице. Троллейбус, едва подъехав к остановке, почти тут же захлопнул двери и тронулся с места. Запоздавшим пассажирам было тепло. Они ехали домой, в уют. А ему, Андрею Кощееву, нужно было за каким-то чертом тащиться в парк. Только потому, что попросила Ксюша.
Вологжанина — руки в карманы куртки — сидела на краю скамейки. Андрюша подошел и сел рядом. Из его кармана высовывалась тетрадка по физике. Ксюша вытащила руку, разжала ладонь и сказала:
— Давай.
Минуты три они сидели и молчали. Наконец, Ксюша не выдержала:
— А пошли завтра после школы в кафешку?
— Опять на твои? — скривился Андрюша и поежился. — Ксю-юш, я же...
— Не на мои! — возмутилась Вологжанина. — Сколько раз тебе повторять?!
— Ну, отца твоего...
— А тебе какая разница?
Кощеев пожал плечами. Наверное, и в самом деле — никакой.
— Пока молодые — нужно гулять, — нравоучительным тоном произнесла Ксюша. — А то потом и вспомнить нечего будет.
— Дома лучше, — не слишком настойчиво возразил Андрюша. — Мягче.
— Скучнее, — не согласилась Вологжанина и достала сигарету.
Кощеев засуетился. Поднес зажигалку. Ветер мотал огонек из стороны в сторону. Ксюша, приноровившись, закурила и пристроила голову на Андрюшино плечо. Челка приятно щекотала щеку. Кощеев осторожно положил руку на Ксюшину ключицу.
— Нет, а в самом деле, — вдруг оживилась Вологжанина. — Ты бы где хотел работать?
— Где платят больше, — тут же отозвался Кощеев.
— В банке, да?
— Почему обязательно — в банке? Главное — чтобы платили много.
— Сколько? — Ксюша снова пристроила челку на Андрюшину щеку.
— Н-ну, не знаю... — он задумался. — Н-ну... Тысяч...
Какое число назвать? Скажешь меньше, чем она от тебя ждет — наверняка ее потеряешь. Ксюша не любит парней с заниженной самооценкой.
Кощеев пошевелил губами. И — решился:
— Тысяч тридцать?
— Три-и-идца-ать? — протянула Вологжанина. И отрубила. — Мало! Если б мой муж зарабатывал столько, я бы его тут же за дверь выставила! Мне тридцати тысяч одной не хватит. Это ж меньше тыщи баксов... Не-ет...
Не попал! Сколько же ей нужно?
— Я — только про себя говорю, — отступил Андрюша. — Мне бы хватило...
Ксюша хмыкнула:
— Это ж на шмотки только! И немного — на еду. А на квартиру? Ты что, с предками будешь жить?
— Устроюсь в банк, — сказал Кощеев. — На квартиру скоплю... Года за три. ...Нет, за два! А потом...
Он скосил глаза на высокий Ксюшин лоб и произнес осторожно:
— ...Женюсь на тебе.
— Что-о-о?!
Вологжанина отшатнулась.
— Я замуж пока не собира-аюсь! Мне папик деньги дает. Мне пока хватает...
Кощеев не уловил связи. Ксюша выстрелила сигаретой в снег, посмотрела на часики и поднялась.
— Ну, в общем, завтра после школы... В кафешку...
Андрюша подумал немного и кивнул.
Ночью снился банк — огромное здание. Кощеев поднимается на лифте на свой семнадцатый этаж. На шестом в кабину входит Ксюша Вологжанина, — нет, уже Кощеева, она работает в филиале, приехала в головной офис с какими-то бумагами, может, с отчетом, и вот сейчас поднимается к нему. «Соскучилась», — думает Андрей и улыбается. На Ксюше — строгое темное платье, подчеркивающее фигуру. Фигура у нее такая же, какой была в одиннадцатом классе... Внезапно лифт останавливается. В кабине раздается странно знакомый звонок.
— Андрюша! Андрю-юша-а! Вставай, в школу опоздаешь!
В довершение всего противно пищит пейджер.
Кощеев нашаривает его на подоконнике, садится на кровати и, взъерошив свободной рукой волосы, читает на экране: «Вставай, солнышко! Проспишь все на свете!!!» Андрюша улыбается. Это похоже на счастливое продолжение сна.
...Было бы похоже, если бы не подпись — совершенно издевательская: «Твой пейджер». «Кто прикалывается?» — пытается сообразить Кощеев и, так и не вычислив «этого козла», который посылает такие вот дурацкие сообщения, обещает, почти тупо глядя на пейджер: «Урою!». Совсем как Вологжанина. Почему же она с ним? По привычке?

***
...Кто-то поднимался следом. Андрей замедлил шаг. Тот, что сзади, сначала тоже пошел медленнее. Кощеев специально замешкался у двери, доставая ключи — чтобы узнать, кто идет. Обернулся. По лестнице поднималась Оля — соседка, живущая выше этажом, пятнадцатилетняя неприметная девчонка. Она училась, кажется, в девятом «а». Впрочем, он мог и ошибаться. Проходя мимо Кощеева, Ольга чуть-чуть, совсем незаметно, — задержалась; попыталась поймать его взгляд, но Андрей скользнул по ней невидяще, и она заторопилась — вверх, на свой этаж.
Кощеев открыл дверь. Неспешно разделся, повесил куртку. Прошел в комнату. Лег на диван. Включил телевизор. По телевизору показывали какую-то муть. Уроки делать было в облом. Вообще. Кроме того, не давал покоя сон про банк. И про Ксюшу в качестве жены.
...Мать недавно проговорилась, что ее двоюродная бабушка, эмигрировавшая из России после революции, живет сейчас где-то в Канаде. И, видимо, не просто живет, а доживает последние дни. Кощеев перевернулся на спину и упер взгляд в потолок. Надо бы ее найти. Если она сбежала от революции, значит, у нее были деньги. И, наверное, даже много. А сейчас, наверное, — очень много. Вот бы...
...И тут запищал пейджер. Сообщение снова было издевательским: «Ты, вообще, уроки делать собираешься?! Твой пейджер». Кощеев отшвырнул его и снова лег на спину.
...Проснулся через два часа. Выключил надрывавшийся телевизор. Пробрел на кухню. Поел. Решил, в конце концов, сесть за уроки. Провозился допоздна. Утром чуть не проспал. Будильник и пейджер снова заверещали почти одновременно. ...Химию выучить не успел, но понадеялся, что пронесет.
Слава богу, и на самом деле пронесло. После уроков Ксюша затащила в кафешку. Они проторчали там часа полтора, потом Вологжанина предложила завалиться к ней — делать вместе уроки, но Кощеев отказался. Как всегда, уроки делать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Вот если бы банк... а еще лучше — наследство канадской бабушки...
Дни, в общем, были похожи один на другой. Ксюша — за одной партой с ним... кафе... мысли о работе в банке и о наследстве (лучше даже, чтобы — одновременно!)... и пейджер с дурацкими сообщениями. Последнее послание за ненавистной подписью «Твой пейджер» пришло накануне выпускного: «Ну вот, ты и закончил школу... Жаль...». «Даже в праздник не дает покоя! Что за козел!» — раздраженно подумал Кощеев. Но злость быстро улетучилась: весь вечер, даже — всю ночь, — Андрей был с Ксюшей. Сидели за столом — рядом. Пили шампанское. Уже не таясь, курили в коридоре. Танцевали. Андрюша прижимал к себе Вологжанину, шептал ей что-то про банк, про лифт на семнадцатый этаж, про филиал, который будет возглавлять она, Ксюша, но уже не Вологжанина, а Кощеева, о бабушкином наследстве... Ксюша почему-то молчала.
После выпускного она не звонила, и вообще никак не проявлялась.
Когда жить без Ксюши стало совсем невыносимо, Кощеев позвонил ей домой. Точнее, стал названивать, потому что телефон молчал. Только в половине одиннадцатого вечера, наконец, раздался голос. Правда, не Ксюшин. А ее отца.
— А Ксюшу... Ксению... можно?
— А она тут больше не живет, — лениво бросил на том конце Вологжанин. — Звони ей на сотовый... если номер знаешь...
И отключился. Андрей посмотрел на часы. И звонить на сотовый не решился. Минут через двадцать запищал проклятый пейджер. «Спокойной ночи, родной!..» И все та же издевательская подпись.
Назавтра Кощеев с утра до вечера названивал на Ксюшин сотовый, получая в ответ неизменно-бесстрастное: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны досягаемости». Недоступна. Вне зоны его, Андрея Кощеева, досягаемости. А вообще, была ли когда-нибудь доступна и досягаема?..
Запищал пейджер. Она?! Но почему — не по телефону? «...Прогуляй меня! Задыхаюсь в квартире!!! Твой пейджер».
— Идиот! — сквозь зубы проговорил Андрей.
А может, не идиот? Может, идиотка?
...Кто знает номер его пейджера? Из бывшего класса — почти все. Кроме, пожалуй, Стаса Кулишова. Приколоться могла Подлужская. Или Чашкова. Или Углов. Баев. Шамсеева. Расаменко. Тарасова. Да кто угодно!!! Нет, это просто невозможно. Кощеев днями лежал на диване, пялился в телевизор или мечтал. Сначала — о семнадцатом этаже банка. Потом — просто о высокооплачиваемой работе.
Снова начали доставать родители: мол, когда их глубокоуважаемый сын соизволит, наконец, устроиться на работу?! Кощеев огрызался — сначала лениво, потом — зло. Ну не хочет он устраиваться на любую работу, лишь бы там деньги платили! Это пусть они, родители, если уж им так приспичило, пашут за гроши. А он, Кощеев Андрей Юрьевич, типичный представитель нового поколения, не намерен раздаривать свою рабочую силу и свое здоровье за бесплатно. Лучше он подождет.
Отец орал:
— Чего ждать?! Чего? У моря погоды?! Искать надо! Никто тебе на блюдце с золотой каймой яблоко наливное не поднесет!
— А я ищу!!!
— Ну и где ты ищешь? — ехидно-зло спрашивала мать. — Дома на диване?
— Я телевизор смотрю! Бегущую строку...
— Ага! Так тебе там и напишут: «Приглашаем Андрея Юрьевича Кощеева, семнадцати лет от роду, на должность управляющего банком»...
Доставали не только родители. Пейджер тоже как с цепи сорвался: «Ты когда на работу устроишься?!». Кощеев зло сплюнул и потянулся к телефону. На этот раз бесстрастный голос не говорил о недоступности абонента. На этот раз абонент был доступен. Временно.
— Алло! Ксюшу можно?
— ...Ну что тебе, Кощеев?
Странно измученный голос — будто Вологжанину тоже кто-то достал.
— Встретимся? — тон почему-то сам собой сменился на просительный.
— Зачем?
— Поговорить...
— За-чем? — раздельно повторила бывшая одноклассница.
— К-как?.. Ксюша, мы же...
— Что — мы же?
— Н-ну, гоняли...
— Ну да, было... — нехотя согласилась Вологжанина. — И что дальше?
— Дальше?.. — почти автоматически повторил Кощеев. — Н-ну и дальше... встречаться...
— С кем — с тобой?! Ха! — сказала Ксюша. — Ты меня не устраиваешь. Никак. Ни в каком качестве. Понял?!
— Н-но ведь устраивал? — попытался защититься Кощеев.
— А сейчас — нет! — отрезала Ксюша. — Ты же ниочёмный! Абсолютно! Ты даже на работу не можешь устроиться...
Андрею на пару секунд показалось, что это именно Вологжанина сбрасывала ему на пейджер дурацкие послания.
— А ты? Работаешь? — помолчав, поинтересовался он.
— Я?! — возмущенно спросила Ксюша. — Я?!
— Ты...
— Если хочешь знать, Кощеев, женщина создана не для работы.
— А для чего? — глупо спросил Андрей.
— Для поклонения. Обожания. Для того, чтобы ей давали деньги.
— Просто так? Ни за что?..
— Нет, ну ты точно — дурак, Кощеев! — констатировала Ксюша. — Лежишь на диване и даже не думаешь, что мне деньги нужны.
— Тебе? — удивился Андрей. — Тебе же отец всегда...
— Ну и что?! — перебила Вологжанина. — Я же не могу все время на отцовой шее сидеть?! Я уже выросла. Пусть меня теперь муж одевает и по ресторанам водит!
— М-муж?..
— Да, муж! — с вызовом подтвердила Вологжанина.
— Ну и где ты его подцепила? — от злости проснулась издевка.
— Тебя это так сильно интересует? — осведомилась Ксюша.
— Ну...
— Помнишь того лоха, который позвонил мне на сотик на алгебре?
— Ну...
— Так вот... Он теперь — мой муж. Слава богу, я тогда не выбросила бумажку с номером...
— А... а как же я?..
— Ты? — удивилась Вологжанина. — Никак. Ты вообще ни при чем.
— А любовь? — тупо продолжал добиваться справедливости Кощеев.
— А при чем здесь любовь?! — возмутилась Вологжанина. — Будут деньги — будет и любовь. А если денег нет, ну, тогда извини...
Кощеев немного подумал и положил трубку. Мечты почему-то жить не помогали. Впервые квартира показалась клеткой. Андрей набросил куртку и вышел из дома.
Искать работу? Где? И что он вообще умеет?
А может, и не надо искать работу с заработком в тридцать тысяч? Она была бы нужна, эта работа, если бы Ксюша осталась с ним. А теперь... Какой смысл?
Андрей шел, почти не глядя по сторонам. Только вперед. Со стороны могло показаться, что этот семнадцатилетний парень, наметив цель, движется прямо к ней. Он шел мимо продавщиц мороженого, мимо кинотеатра, мимо... Внезапно до его слуха донеслась фраза: «Андрей! Не спи! Посмотри...». Он повернул голову на звук. Нет, обращались не к нему. Это говорила с кем-то по телефону торчащая в будке малолетка — простенькая курточка, расшитые вручную джинсы...
Больше Кощеев ничего не услышал — прошел мимо. В кармане в судорогах забился поставленный в режим вибрации пейджер. Ничего хорошего от этой черной коробочки Андрей давно уже не ждал. Но почему-то не выключал. На что-то надеялся.
«Андрюша! Не спи! Посмотри — весна кругом! Хорошо-то как! А ты...» И — подпись, абсолютно издевательская, ненавистная до дрожи: «Твой пейджер».
Кощеев метнулся обратно.
— Чё тебе от меня надо, мелкая?! — заорал он, схватил девчонку за плечи и выволок из телефонной будки.
Малолетка съежилась и молчала. Кощеев еще сильнее стиснул ее, развернул к себе. ...И остолбенел. Перед ним стояла соседка Оля. Та самая, что живет этажом выше. От неожиданности Андрей ослабил хватку. Малолетка тут же воспользовалась моментом: дернув плечами, освободилась от его рук. Опустила взгляд. Пнула случившийся перед кроссовком камешек. Тот ударил Кощеева по ноге.
— Извини, — проговорила Оля и еще раз дернула плечом. — Я не хотела...
— Не хотела — что? — спросил Андрей. С этой малолеткой он почему-то чувствовал себя неловко.
— Ну, это... камнем...
— А с пейджером — хотела, да? Издевалась?
— Нет.
Она взяла его за руку и сказала повелительно:
— Пошли!
— Куда?!
— Какая разница? — удивилась Оля. — Смотри — весна же! Весна-а-а!

***
— ...Ты, главное, на работу устройся! — щебетала Оля. — На любую. Не обязательно на очень хорошую. С чего-то все равно надо начинать. А я... Я вырасту, ты не думай! Я тебе помогать буду. Всегда буду помогать. У нас все получится. Ты не думай!..
Андрей посмотрел на малолетку, семенящую рядом. Улыбнулся. Осторожно обнял ее и сказал:
— Зиму — к черту! Весна, черт возьми! Весна!..

21 — 26 января 2003 г.