Еще раз о Тишине

Подвесной мост, хрупкий и шаткий поскрипывает, раскачиваясь над плотным, белым льдом. С удивлением отмечаю, что Нева уже сбросила панцирь, торопливая, сильная. А эту тоненькую змейку зима еще держит в своей хрустальной коробочке. А над ней – тихие и колкие сосны берегут покой, закрывая Солнце. Прохожу над спрятанной красавицей и – на другой берег.
Зелень. Вот она какая, когда только что родилась. Тянется к свету, прячется от мороза и не может решить окончательно, рискнуть ли только что начатой жизнью, или остаться в живых. Она касается моей души своей хрупкой, насквозь просвеченной солнцем рукой. И мне становится больно, что не могу помочь ей. «Прости, таков закон. Всё сама. Всё так, как захочет Мать». И – дальше.
Жизнь старая, но не устаревшая, крючковатая, но сильная - в корне. И год за годом – свобода в необходимости жить не только для себя, но и для тоненькой жизни наверху. В небе. Не видя ни света, ни тепла Солнца, все-таки продолжать жить для неблагодарных юнцов, берущих все сполна и без остатка. И (от досады что ли?) эта жизнь подставляет подножку. Я не замечаю и падаю. Не больно, но зато появляется ощущение уязвимости. Может, так и должно быть: я тоже живу гораздо ближе к Солнцу, чем многие другие. Но что бы ни было – дальше.
И так – с утра и до вечера. И в дом, в одиночество, возвращаюсь с полной душой. Все становится мягче, прочнее. И то, что за окнами – сосны, то, что под ними еще лежит снег, то, что ветер тут не имеет почти никаких прав, то, что лёд на реке еще не тает, спрятанный от солнца надежным зеленым шатром – все это возвращает меня к жизни. Удивляюсь, как можно было принимать необдуманные решения, когда на планете есть такое спокойствие.
И уезжая, я чувствую себя тепло, что вернусь именно сюда, чтобы подумать над самым сложным вопросом. В полном одиночестве. В тишине.
«Бродя во мгле, вдыхая гарь
Катастрофического века,
Как Диоген зажгу фонарь -
Искать на людях человека».