Арландина

Леонхардт опасливо покосился на кровавое полотенце и сказал, - Пойдём на улицу, не то у тебя дым стоит, хоть топором вешай. Я быстренько собрался, мстительно запихнул обратно в квартиру Щегла-Саньку, вылетевшего было с нами и захлопнул дверь.
Леонхардт, откуда ты русский так знаешь? - cпросил я у немца. На улице Леонхардт быстро протрезвел и скупил в ближайщем киоске весь Хайнекен. Мы направлялись на Пушкинскую.
А я последние лет семь только у вас в России и кручусь. Из-за баб. Из-за русских баб. - Я почуствовал, что нечаянно вывел немца на любимую тему. - Они у вас не в пример нишим женственные и вообще во многих аспектах…- Леонхардт мечтательно закатил глаза. - А вот вы их не цените. Русский мужик - вор, тунеядец и алкоголик! - На этом месте он неожиданно наступил на невесть откуда припрыгавшую ляшушку, и, пытаясь удержать равновесие, начертил рукой с пакетом пива гиганскую дугу. Это не помогло. Мёртвая лягушка, мстя, заскользила на вылезших кишках в сторону. Хайнекен в пакете предсмертно звякнул и разлился пенистой лужей по асфальту. В лужу пива с разных сторон прыгнули сразу четыре лягушки…
Мы вновь отправились к киоску. Теперь была моя очередь угощать. Я взял два двухлитровых баллона "Южное Крепкое" - это не разобьётся!
- Вот недавно выцепил Сашеньку Вайнштейн, - сволочь-Леонхардт вернулся к любимой теме. У меня ёкнуло сердце. - Ну ты её видел наверняка. - Он неприлично стал рисовать рукой женские округлости. Моя рука в кармане джинсов превратилась в кулак. "У нее с ним было?" - резануло меня по сердцу.
Ну… в общем первый раз я её выцепил в ресторан. А она…- Леонхардт остановилися и жутким, хриплым и низким голосом как у солиста группы "Металлика" заорал на всю Пушкинскую. С деревьев спорхнуло две дюжины заспанных ворон. - Кстати про лягушек орала… Ну вообщем помешательство чистой воды, хоть я такое только в ужасняках и видел…, - задумался он. Мы присели на скамеечку меж раскидистым каштаном и фонарём.
Только что появившаяся надежда стала тонуть в болотах опасений.
- Ну и…
- Дал Неагоро ключи от машины. Отвезёт её под Белую Калитву. Там у неё бабка ведунья-травница живёт. Авось выходит. Ну не в психушку ж - крест на карьере девки ставить.
У меня появилось чувство симпатии к этому необычному немцу. Не знаю, что нас притягивало друг к другу. Его, успешного импресарио птичьих боёв и бизнесмена, и меня, сраного охранника Донинвестбанка.
-Так ты теперь безлошадный?
- Да. И вообще Неаогоро сказал, что на обратном пути на пару дней в курятник под Батайском заедет. Кур потоптать, петухам морды поквасить. В общем расслабиться… Тут ещё такое дело. Полковника Дуданова знаешь? Тот десантник, что за какие-то военные преступления здесь в ростовском СИЗО сидит?
- Ну?
- Так вот бабки на рынке говорили, что он ночью белым вороном обёртывается, чтоб за свободу Донского Края постоять и иноземцев всех отсюда выгнать. Вылетает ночью из тюряги. Банду себе сколотил…
- Чушь! Ты больше бабок энтих больше слушай.
- Шутки шутками, а помнишь, тогда, как Неагоро ту Белую Ворону отмудохал? Так я потом по новостям слышал, что Дуданова на пару дней в судебно-криминальную больницу положили, вроде б на какое-то переобследование…
А вчера я его, то есть её, Ворону эту, снова видел. За мной летала. Кричала: "Убирайся фашистюга!". На улице все смеялись…
- Ты небось перебрал вчера.
- Может быть. Но витрину моего бутика ночью так птичьим дерьмом засрали, что никаким моющим средством отмыть невозможно… Ты ведь знаешь, что в Германии всё подобно этому начиналось… Сначала с еврейскими лавочками и всё такое…Жаль Неагоро нет…   
- Ну ты хватил!
Внезапно раздался лёгкий цокот каблучков. Повинуясь древнему инстинкту, мы с Леонхардтом синхронно повернули головы в нужное направление. На свет фонаря грациозно выплыла огромная, по крайней мере двухметровая женщина с длинным шлейфом распущенных каштановых волос. Казалось, даже фонарь нагнулся пониже, чтобы рассмотреть фантастическую грудь в глубоком декольте потрясающего вечернего платья. Ярко-красное коралловое ожерелье, издеваясь над тусклым светом, плевалось по сторонам искрами. На обнажённом плече лежала мокрая морская звезда (лишь при её приближении я понял, что это искуссная татуировка). Её низ, вплоть до щиколок был туго обтянут каким-то странным эластичным материалом лазурного цвета.  Дама, на минуту ослепнув от фонаря, поводила по сторонам головой и, заметив огоньки наших сигарет, решительно двинулась к нам…
Она остановилась пред нами и мы, все трое, какое-то дикое мгновение молчали. Частота нашего пульса возросла десятикратно.
Мальчики, - сказала она глубоким грудным голосом, - Дайте что-ли огоньку? - Дама выудила из сумочки изящный мундштук и вставила туда жёлтую сигаретку.
Наши с Леонхардтом руки одновременно выстрелили бодрыми огоньками зажигалок. Она пластично нагнулась и наши головы очутились под огромным шатром из каштановых волос. Пахнуло каким-то соленовато-терпким запахом.
Она выбрала леонхардтов огонь, но, прикуривая, покосилась на меня. Вместо круглых человеческих зрачков на меня блеснули из рефлектирующей свет зелени глаз два кошачьих зрачка-кинжала…
- Мальчики, у меня там на перекрёстке машина заглохла. Толкнёте, а?
Она шла ровным красивым плывущим шагом. Мы с Леохардтом, семеня взади, почему-то еле поспевали за нею.
- Ты не заметил, Лео, у неё от волос гнильцой какой-то попахивает? - попытался я вывести сам себя из какого-то странного оцепенения.
- Шампунь с креатидами, - сказазал немец, не в силах оторвать свой взгляд от очаровательной игры её перекатывающихся как волны, величественных ягодиц.
- С чем?
- Ну, типа, там дрянь всякая морская - пыль ракушек, водоросля… Волосы укрепляет и модно….
Леонхардт вслепую рылся в карманах в поисках самой выгодной дисконтной карточки от своего бутика. "И здесь эта сволочь меня обойдёт!" - Мелькнула в моей голове горькая мысль.
На перекрёстке стоял маленький, новенький Фиат-Пунто. Его цвет я б определил как "Наутилус".  Дама, скинув туфельки уселась за руль, мы с немцем поднатужились сзади. Колёса не прокрутились не на йоту.
- Ой, у меня тут и ручник заел! - сказала она вдруг с классическим кокетством.
Леонхардт, лыбясь, рванулся было к дверце.
- Нет, пусть ОН с той стороны подойдёт.
Леонхардт вернулся обратно и, со вздохом оперевшись на багажник, снова принял четыре точки опоры.
Нагнувшись, я заглянул в нутро машины.
- Сядь! - приказала она мне.
Я послушно сел. Дверь с моей стороны захлопнулась, ручник c положенным хрустом опустился и неожиданное ускорение слегка вдавило меня назад. Я трусливо оглянулся. Упавший на четвереньки Леонхардт завистливо пучил в нашу сторону глаза…
Она повернулась ко мне. Её прохладные губы лианами овили моё ухо. Оказавшийся частью себя внутри неё, я услышал мягкий шум моря, подобный тому, что мы ощущаем, приложив к уху большую морскую раковину.
- Спи! - ласково сказало мне море, и моё сознание устремилось в тёмные, тёплые, глубины, куда не доходит ни единого лучика света…

Ростов на Дону, Пушкинская, скамеечка у фонаря, июльская ночь 2003.