и тогда... спички, снег, самолётики

и тогда стихи становятся
стандартно-моей дневниковой прозой.
которая заслужила каждую букву слова п р о з а
навязчивостью рифмочкиного отсутсвия,
и отсутсвием света, цвета и ритма – зачеркнула своё право быть белым с…
белым бывает снег и стихи.
и бумага. а мои строчки не будут белым снегом.
ведь не совсем зима.

а свет, цвет и ритм есть у несправедливой нежности на холодном кафеле.

но это не о нас.
это о том, чьё имя когда-то
легко вскрывало вены и
заставляло старательно плакать.
плакать из-за того, что плакать не умею.

и тогда температура рвёт на сонных сурков, готовых заползти под одеяло
и ждать весеннего рассвета в июле.
ведь не совсем зима, но как она пахнет…
и бесполезный сурок моих дней тыкается носом в тебя,
рвётся на параллельную,
перекрытую и перерытую чужими носиками
 улицу,
а может быть на встречную
чёрррную-чёрную полосу.
а мои строчки на ней не будут белым снегом?

пока не поздно – не смейся.
мне нужно догнаться – пустить внимание третьего, четвёртого,
пятого и двадцать второго по венам…

а вместо этого я просыпаюсь утром и ищу спички.
а спичек нет.
есть никчемность кофеина и никотина без огня.
и тлеющие глазки в стёклах.

спичек нет.
и я ищу такси на печеных улицах чужого города,
и еду в аэропорт.

и бумажек мне хватает как раз на билет в одессу.
и на четыре бутылки пива на двоих – за
два часа до сквозных улыбок стюардессы -
кто-то ещё реагирует на
"ты мне нужен."

я выскакиваю из самолёта и ищу отличия.
и в своей до тошноты незнакомой норке нахожу только одно –
спички.

и тогда стихи становятся снегом,
окурками,
прозой,
чем угодно,
но белые, белые, белые,
бескровные и пустые…