Memento продолжение

                - 6 -
Белёсое, будто смазанное утро просочилось в комнату и отвоёвывало в ней всё новые пространства. Кровать, комод, зеркальные шкафы, нагромождение прочих деталей интерьера, - всё постепенно становилось серо-белым, как бы с неохотой просыпаясь, отдаваясь новому дню не в полную силу.
Андрей не хотел пропустить пусть даже и такое, но утро. Он поцеловал спящую Веру, задержался взглядом: Вера спала на боку, по-детски сложив ладошки под щекой, и морщилась во сне, как будто повторяла таблицу умножения на восемь. Андрей улыбнулся и отправился на кухню ритуально варить кофе. Кофе он не любил, не пил никогда и, как следствие, не умел варить. Кофе иногда пила Вера, и он помнил её на кухне, босую в джинсах и рубашке с закатанными рукавами, с медной туркой - первой покупкой в их новый общий дом, и запах, по-рекламному бодрящий. Несмотря на то, что кофе вызвал самую настоящую катастрофу в масштабах кухни, запах действительно разбудил Веру, и она, пошуршав в спальне, вошла на кухню. На её щеке остались отпечатки подушки и сплетения пальцев, на лбу - последствия так и нерешённой, по всей видимости, таблицы умножения. Она улыбнулась мельком, махнула рукой в сторону неликвидированной кофейной катастрофы, из всего многообразия еды на столе выбрала кусочек сыра, положила его в рот и оставила там, забыв прожевать.
Андрей сел напротив, подперев голову рукой. Можно было ничего не говорить: бывает такая близость. Можно было ничего не говорить, но говорить хотелось.
- Белка, - сказал он зачем-то, и испугался. Вера тоже испугалась, а возможно, удивилась просто, и посмотрела на него, приподняв левую бровь. Белка,- повторил он уверенно, переступая через всех белок и котят, не высказанных за годы, - с добрым утром. С добрым, - ответила Вера и задумчиво пожевала кусочек сыра.
Почему-то за секунду, как бывает, пожалуй, только перед аварией, Андрей увидел и услышал одновременно горячим шёпотом сказанное "Андрюша", глаза, обволакивающие любовью, объятия порывистые, всегда чуточку безнадёжные, потому что нельзя, не получается слиться в одно, твёрдым, защищающим как оберег, голосом миллион раз сказанное "Всё будет хорошо. Я тебе обещаю", рождающуюся и набирающую силу улыбку, лёгкое прикосновение губ, рук.
Белка, Верка, Верочка, - мы поедем куда-нибудь, - почему-то закричал Андрей, - Возьмём и рванём на какой-нибудь из краёв света!
Вера встала, обняла его быстро и мягко, уткнувшись носом в шею и горячо, как зверёныш, подышав, провела щекой по щеке вверх-вниз, потом обошла его аккуратно, достала сигареты из ящика и закурила.
Вер, - Андрей встал рядом и провёл рукой по её плечу, - давай твоих родителей вызовем. Они приедут из мокрых лондонских туманов, и ты всё вспомнишь, и будешь счастливая. Как раньше.
Вера быстро вскинула на него глаза: Нет. Не надо. Тебе больно, а им будет в тысячу раз больнее. Я их не вспомню. Каково им будет, представляешь!? Помолчала, отвернувшись к окну: Потом. Потом вызовем. Когда всё будет по-прежнему.
Потом она как-то вдруг обессиленно села, погребла лицо в ладонях, и, только заметив его движение к ней, подняла голову и спросила: Ты хочешь, чтобы я вспомнила, как тебя любила? Дело в этом?
- Я хочу, чтобы ты была счастлива. Дело в этом. Андрей положил руки ей на плечи, прижал к себе: Я хочу, чтобы было так, как тебе хорошо. Даже если тебе хорошо так ничего и не вспомнить. Ему нестерпимо захотелось посмотреть ей в глаза, но она не обернулась. Грудью он почувствовал её вздох. - Тебе, наверное, тяжело со мной, Андрей. - Мне с тобой хорошо, - он не знал, как выразить, подкрепить эти слова, - Мне ничего больше не надо. Я всегда буду о тебе заботиться, Вера. Я смогу о тебе заботиться, Вера, - теперь он сидел перед ней на корточках и держал её руки в своих.
И тут Вера заплакала. Она всхлипывала, и плечи её дрожали, и он не знал, что делать, а она отстранялась от его объятий. Они сидели так долго, что ему показалось, что его жена плачет всю жизнь. И только когда утро сменилось на день, и запах кофе бесследно испарился, она глухо спросила: Почему ты на мне женился?
- По любви, - удивлённо ответил Андрей, не зная в общем-то других ответов.
- По чьей?         
На этот раз она ушла в комнату, не дожидаясь ответа. И закрыла за собой дверь.

SMS сообщения, записанные на сим карту, несколько лет пролежавшую в письменном ящике стола.
Inbox - Елисеев Андрей:
11 ноября 07:05 S dobrim utrom! Ti sdelala english? Vo skoka budesh v institute?
11 ноября 10:00 Pryamo kak pochvstvovala - peredumal, reshil vse-taki pospat' posle ocherednoi bessonnoi rabochei nochi
12 ноября 9:33 Da vot poka ne doehal do raboti. Dumau mojet v instik podatsa, nachkursa spravochku otdat'
12 ноября 9:43 Pojalel! Modelyam-manageram-studentam nujen otdih!
12 ноября 10:17 Znak togo, chto ya priedu chasika v 2-3
15 ноября 10:48 Ti v institute?
15 ноября 11:28 Parliament?
16 ноября 08:53 Spasibo. Chto tebe ne spitsia?
17 ноября 17:42 Navernoe, pervoe, t.k. ya eshe na dache
21 ноября 23:36 Super
24 ноября 23:59 Spish?
26 ноября 9:30 Nea i segodnia navernoe ne poluchitsa
26 ноября 22:58 V 0.20 po ort moya peredacha
27 ноября 21:17 Ne znau, poka eshe daje ne nachalas'
27 ноября 21:19 Eshe ne vecher. A kak tvoe sobesedovanie?
28 ноября 02:52 Ne poverish, toka osvobodilsya…
28 ноября 03:21 Nu vot, a u menia takoe predpriimchivoe nastroenie
28 ноября 03:54 Esli hochesh, to perezvoni domoi cherez 7 minut
29 ноября 20:05 :=} sama ot sebya ne ojidala?
2 декабря 01:15 Sladkih snov
5 декабря 23:05 Pozvoni plz, ya doma
15 декабря 02:18 Spasibo. I tebe priyatnih snov!
15 декабря 23:35 Prinesi togda etu disketu zavtra i ya vse sdelau
16 декабря 00:01 Da? Pochemu? Reshila ispravit'sa?
16 декабря 00:11 Ved' mojesh je, kogda zachochesh
6 февраля 01:16 Ne slishal zvonka? Spish?
8 марта 18:33 S prazdnichkom!
Sent items - Анисимова Вера:
Без даты: Ti v institute?
12 ноября: Xorosho tebe spitsia?
12 ноября: Pochemu ti menia ne razbudil? Opozdala na lekciu v rezultate
Без даты: 10 minut!?
27 ноября: A kogda eta vstrecha konchitsia?
29 ноября: Pravilno, krutie predstaviteli tv ne daut sovetov skuchaushim podrugam kogda naxodiatsia ne v predpriimchivom nastroenii. Vooot eto soobshenie!
29 ноября: Da nu tebia, Eliseev, ya tut razoriaus' na gigantskie soobshenya, a ti demonstriruesh priamo taki neprilichnoe ravnodushie!
Почта переполнена.
 
Кабинет психоаналитика, к которому Вера по назначению врача приходила два раза в неделю, сложно было назвать уютным. Тёмно-зелёные шторы ниспадали до самого пола, скрывая от солнечных лучей массивные стеллажи, уставленные книгами, высокий дубовый стол, фотографии знаменитых пациентов на стенах, постыдным образом нарушающие идею врачебной тайны. Массивность, заложенная даже в письменных принадлежностях, мраморных или малахитовых, кто их знает, вызывала готического рода трепет и желание говорить шёпотом, чтобы не дай Бог не потревожить ни стеллажей, ни фотографий, ни письменные принадлежности. Пациенты здесь не лежали на диване на американский манер, а усаживались в объёмные кресла из тёмной кожи.
Вера в подобных креслах тонула.
Курить у Марка Арсеньевича было нельзя. Это, как и всё остальное, к откровенности не располагало. Да и не требовалось никакой особенной откровенности. Вера расслабилась, утонула окончательно в кресле и закрыла глаза. Закрывать глаза было можно.
- Наше сегодняшнее задание, - Марк Арсеньевич смущённо откашлялся, - может показаться вам слегка необычным, Вера. Но поверьте мне, оно в каком-то роде необходимо. Повисла пауза. Мало что могло показаться Вере необычным теперь.
- Дело в том, что несколько недель назад я попросил вашего мужа записать разные памятные ему моменты. Моменты как хорошие, так и плохие. Я зачитаю вам всё, что он записал,- психоаналитик зашуршал бумажками,- а вы в соответствующих местах будете говорить, не вспоминаете ли что-то из сказанного.
Вера водила пальцем по подлокотнику кресла. Подлокотник был тёмно-коричневый, широкий и гладкий, похожий на гладкошёрстного зверька.
- Начнём.
"Когда-то давно мы с тобой договорились встретиться в кафе. Я должен был отдать тебе какую-то ерунду по учёбе. Была зима, лёд на дорогах. В общем, пока я ехал, попал в аварию и позвонил сказать, что опоздаю. Ты очень быстро приехала. Падали огромные хлопья снега, мы сидели в машине и писали отчёт: гололёд, условия недостаточной видимости…Ты предлагала выйти из машины и набить морду тому, кто в меня въехал. Неважно, кто виноват, - говорила,- надо как-то поднимать настроение".
Слова Андрея странно и нелепо звучали из уст человека старше его, скучнее и равнодушнее. Кожа кресла ласкала ладонь. Я не помню,- проговорила Вера.
"Мы часто разговаривали по телефону до утра. Пока не надо было идти на работу. Обо всём: и просто о жизни, и играли в вопрос-ответ, когда на прямой вопрос нужно честно отвечать по очереди. Врали, конечно. И песни пели, и статьи друг другу зачитывали смешные, и договаривались, куда поедем когда-нибудь. Чего только не было. Если ты гадости говорила, я делал вид, что тебя плохо слышно. Если я гадости говорил, ты делала вид, что обижаешься. Не знаю только, зачем мы их говорили. А однажды я заставил тебя раз сто сказать мне на прощание "Спокойной ночи, милый", в телефоне сели батарейки, и ты записалась на автоответчик". 
     Вера улыбнулась. Ручка кресла была холодной, и даже как будто влажной на ощупь. - Не помню…
"После сессии я сказал тебе спасибо. Ты спросила: "неужели за экзамены?" А я ответил: "За то, что ты есть". Я звонил тебе по надуманным причинам. Ты это понимала? Я не знаю, почему у нас тогда ничего не получилось, Вера! Помнишь, в самом начале я позвонил и спросил, звонила ли ты мне. Ты сказала, что нет. Я ответил "Жаль"".
Пальцы больше не скользили по коже: Я не помню.
"На медовый месяц мы поехали в Гайану. Я хотел показать тебе, где провёл детство. Тебе понравилось, а мне показалось, что теперь там всё по-другому. Ты объясняла мне, почему так бывает. Может, ещё и потому, что мы не очень-то её видели, как ты думаешь? Ты собирала на пляже красивые камни. Они высохли на солнце и стали обычными. Ты расстроилась".
Пальцы никак не могли обхватить подлокотник. Как ни тянись.
"Ночью ты спишь у меня на плече и улыбаешься во сне. Плечу от этого щекотно"
- Не помню, - перебила Вера. Кожа ладони и кожа кресла то расставались, то сливались в одно.
"Надо рассказать о плохом, Вера. Я помню одно. В последнем семестре у нас была преддипломная практика. Мы поссорились из-за ерунды, но не общались весь семестр. Я не звонил. Ты позвонила раза два. Сказала, что наткнулась на моё имя, листая записную книжку. Я ответил, что часто занимаюсь тем же. Ты спросила, неужели я так ни разу и не дошёл до буквы "В". Я ответил, что ты записана на "А". "М-м-м, - задумчиво протянула ты, - с другого конца начинаешь?" Не знаю, что ты делала эти месяцы. Я не перезванивал. У меня был роман с одной женщиной…"
Подлокотник с ладонью стали одним целым, кожа с кожей слились и были неоделимы, заполнив все складочки друг друга. Я не помню, - закричала Вера, - Я ничего не помню!
Потом, когда рука отплелась и снова стала собой, безвольно упав на колени, Вера потерянно попросила: Давайте закончим на сегодня. Не хочется слушать, что когда-то у них…у нас что-то было не так. Не сейчас.
Андрей ждал её на улице. Она не стала ему ничего говорить. Она встала на цыпочки и обняла его. Так, чтобы хотя бы на несколько минут в мире не было ничего, кроме его плеча, рубашки, запаха. Так и вышло. 

                - 7 -
                До.
  Эпизод.
Лора: Ой, это случилось сто лет назад. Мы тогда ещё в институте учились. Дело было накануне праздника какого-то. У Веры в руках была огромная коробка в подарочной упаковке. Мы достали её тогда вопросами: мол, кто подарил, что подарил, почему подарил. Не особенно и интересно было, не знаю, чего мы привязались. Весело просто. Любопытно, что Андрей вдруг сказал: "Я". Таким тоном, что вопросы отпали. Значит, тогда ещё ей подарки дарил. Не ожидала.
Вера: Это было накануне католического рождества. Мы с Андреем стояли у буфета. Обсуждали что-то по учёбе, но смеялись ужасно. А Лиза, моя подруга, пришла меня поздравлять. Помню, всё было так красиво, даже открывать было жалко. И здесь, как водится, налетает толпа любопытствующих однокурсников. Сложно ли мне было сказать, кто подарил? Да нет, конечно. И интриговать никого не хотелось. Просто бросалось в глаза, что на самом деле им до этого дела нет. Не было дела, пока Андрей не сказал: "Я". Без тени улыбки. Самое интересное, что я встречаюсь с ним взглядом и точно знаю, что он знает, что я знаю, и так до бесконечности, что это не он. Ничего в ней нет, в этой истории. Просто я её помню.
Андрей: Я не знаю, почему я это сказал.   

- Андрей и Вера? Очень милая пара. Именно так: милая. У них ещё такая фраза есть: мыслим в одном направлении. По-моему, очень чётко сказано. Хотя, кто знает…
- Не знаю, мне всегда больше нравился Андрей. Он как-то непосредственнее. Коммуникабельнее, что ли. В хорошем смысле проще.
- А мне Вера. Без комментариев. На уровне подсознания мне с Верой интереснее.
- Ну, они дополняют друг друга. В целом они же очень похожи. Но… Что Андрей без Веры и что Вера без Андрея?
-  Да я и не воспринимаю их по-отдельности. Знаю, что долгое время они просто дружили, но абсолютно этого не помню.
- Да не дружили они никогда. У них были совершенно нездоровые отношения. То общаются, то без всяких причин не общаются, то сквозь зубы здороваются, то ночами наговориться не могут. Вера переживала, конечно, ужасно, но виду не подавала. Ледяное спокойствие.
- Вера однажды сказала: Знаешь, всё как в нашей любимой песне "Понимаешь". Она ему: "Ты ушёл, и жизнь ушла, понимаешь?!", а он ей "Просто нам не повезло, понимаешь". Мы тогда посмеялись. А что делать…Мужчины…
- А мне кажется, она всегда знала, что всё будет хорошо. Судьба.
- У Веры до Андрея, конечно, было много романов. Действительно много. Но Андрей всегда был единственным. Так что, какой смысл сейчас это обсуждать?
-  Мне всегда было любопытно… Иногда рядом с ними возникает чувство, что сегодня последний день Помпеи… Не знаю, как иначе объяснить.
- Они отличная пара. Я их очень люблю. И им повезло друг с другом. Это точно. И это всё, что я могу сказать.

- Милый, может, хватит прихорашиваться? Не павлин! - Вера обняла мужа и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в затылок. Ты такой красивый, - игриво протянула она и подмигнула в зеркало его отражению.
- Знаешь, Вер, мне не даёт покоя смутное чувство, что последнего опоздания мне не простят, - Андрей нахмурился и заглянул Вере в глаза. Она посерьёзнела и обняла его изо всех сил, уткнувшись в плечо: Всё будет хорошо. Ты мне веришь?
- Я тебе верю. Андрей в последний раз поправил галстук. - В путь?
- В путь, - весело согласилась Вера и, не удержавшись, ещё раз поцеловала его.
Они приехали как раз к началу ужина. Значительные и не очень представители телевидения готовились  разместиться за столами, руководствуясь при рассадке соображениями как карьерного, так и дружеского характера. У стола Андрей Веру потерял. Он беспомощно крутил головой, пока не увидел её уже сидящую в другом конце, с его непосредственным начальником. Начальника звали Александр Игоревич, он был строг, справедлив, и в данный момент серьёзно и заметно недоволен Андреем. Делать жене знаки было поздно, свободных мест в том конце стола не оставалось, поэтому Андрей сел напротив по диагонали и попытался поймать Верин взгляд. Она не смотрела на него практически целеустремлённо.
Простите, пожалуйста, - обратилась Вера к соседу по столу, - вы только что вскрыли устрицу. Не могли бы вы проделать то же самое ещё раз, но значительно медленнее? Сосед посмотрел на Веру недоумённо.
- Понимаете, нет сил с ними бороться - Вера улыбнулась, - хоть я и получила дипломатическое образование, позорюсь с этими устрицами на каждом приёме.
Сосед неожиданно рассмеялся: Давайте, я вам помогу.
- Только незаметно, - Вера перешла на шепот, - мужу будет за меня ужасно стыдно.
- Александр Петренко, - сосед протянул Вере широкую ладонь.
- Вера Елисеева.
Так вот кому с женой повезло, - Александр Игоревич дружелюбно улыбнулся.
- Наоборот, - горестно покачала головой Вера, - как раз наоборот. Очень не повезло.
- В чём же дело?
- Дело в том, - Вера доверительно повернулась к нему: дело в том, что я его очень люблю. И совсем без него не могу, понимаете, - тут она совершенно по-детски улыбнулась и без паузы продолжила: даже по утрам обижаюсь, когда он на работу уходит. Он из-за меня опаздывает постоянно. Здесь Вере явно стало стыдно за сказанное, и она помолчала. Александр Игоревич тоже обезоруженно молчал. - Андрей очень переживает, - расстроенно продолжила Вера, - и меня обидеть не может и работу свою любит до безумия какого-то. Может это меня и задевает? Трудоголики - сущее наказание в быту. Вера снова улыбнулась, на этот раз виновато: вы только никому не говорите. А то его начальник узнает и загрузит его работой по уши.
- Не расскажу. Ни за что не расскажу, - Александр Игоревич задумчиво похлопал Веру по руке. - Если я правильно понял, вы не работаете. Почему? Вера задумалась и не скоро ответила: Я считаю, что призвание женщины - дом. И не стоит пытаться встать с мужчиной на одну ступень. Это глупо, редко и мало кому удаётся: заниматься не своим делом. Мне кажется, если жена поздно приходит домой, значит идёт к нелюбимому мужу. Не торопится. 
- Пойдёмте танцевать, - внезапно предложил сосед. Они протанцевали целых два танца, но уже не сказали друг другу ни слова. Вере было неловко, а её партнёр был задумчив, на прощание он шутливо поклонился, поцеловал ей руку и исчез.
Выходя из ресторана, Александр Игоревич задержался около своей секретарши: Напечатай с утра приказ о назначении Елисеева моим вторым замом. Он женат на очень умной женщине. А это, - шеф погрозил пальцем кому-то неизвестному, - лучшая характеристика для мужчины.
- Ты с ума сошла? Куда ты пропала?
- Андрюша, милый, как хорошо, что меня нашёл! Вера рассмеялась и расцеловала его в обе щеки. Я тебя потеряла.
Он взял её за руку и вёл к машине через толпу прощающихся и обменивающихся визитными карточками.
- Знаешь, радостно и пьяно рассказала она, - у меня был такой интересный сосед по столу. Александр Ни За Что Не Вспомню Фамилию.
- Это мой босс, - перебил Андрей, закуривая сигарету.
- Не может быть, - Вера закрыла рот рукой, - не может быть…               
               
- Вер, я не смогу с тобой пообедать, - в трубке шумело; звонко переговаривались секретарши, кто-то куда-то глухо бежал, Андрей отрывисто разговаривал с кем-то другим. Вера подождала.   
- Слышишь, Вер?
- Слышу.
- Чем занимаешься?
- Обедаю без тебя.
- Приятного аппетита! Вечером позвоню.
- Конечно. Ты пообедай там где-нибудь. Ладно?
Время разговора - 0:40.  Время звонка - 16.15. Andrei.
Вера смотрела в окно. Кофе остыл пару тысяч лет назад. Сегодня записывают передачу. За окном ходили люди: торопились, цельно и бесцельно шли, бродили, гуляли, передвигали ноги. За окном жили люди, а у Веры день начнётся ночью. А до ночи - 8 часов. Может быть, десять. Как повезёт.   
- Андрюша…
- Да?
- Хочешь сегодня чего-нибудь особенного?
- Вроде чего?
- Вроде чего-нибудь.
- Смотри сама, ладно? Мне сейчас не очень удобно разговаривать, Вер. Я перезвоню попозже, хорошо?
- Хорошо.
Время разговора - 0:15. Время звонка - 16:26. Andrei.
Вера оплатила счёт и вышла на улицу. Почему-то шёл дождь, до машины было далеко идти, глупо было надевать новые туфли на встречу с собственным мужем, странно было ждать обязательности от человека бывшего самым необязательным на свете. Шёл дождь. Светофоры отражались переливчато и блёкло на мокрых тротуарах. Машина покрылась дождевыми каплями, как мурашками. Ехать никуда не хотелось. Мозг по привычке думал, не сортируя информацию, а выхватывая всякое из толпы: Это слишком ярко, вот это каблуки, ничего себе, ну это просто глупо…
Дома было темно, повсюду бросались под ноги вещи, раскиданные в спешке, сначала Андреем, потом Верой.
Вера медленно и привычно вешала рубашки, складывала свитера, возвращала, подбирала, ставила. Мозг по привычке думал, не сортируя, а выхватывая.
Спешить было некуда. Вера улеглась спать, накрывшись с головой мохнатым пледом, и пришпорила время. Проще всего ждать, когда не ждёшь. Только нужно заставить себя не ждать не понарошку, а по-настоящему.
Сон заупрямился и не шёл. Может, у него было много работы, как у Андрея, может, дорогу забыл, а может, капризно не хотел.
Мозг по привычке думал.
Андрей пришёл поздно и усталый.  - Здравствуй, милая. Что не спишь?
- Днём спала.
- Покормишь?
- Конечно.
- Вер, завтра мама приезжает с утра.
- Хорошо. Что на работе?
- Да ну её к чертям. Чем занималась?
- Массой интересного. Так сразу и не расскажешь.
- Да ты что? И чем?
- У тебя глаза закрываются.
- Это правда. Спать идём?
В постели, прижавшись к мужнему плечу, Вера по-детски попросила: "Андрей, скажи что-нибудь потрясающе нежное на сон грядущий".
- Ты меня с кем-то путаешь, родная, - пробормотал Верин муж, засыпая.
Утром её разбудила Елена Аркадьевна.
- Доброе утро, Вера. Хорошо спалось?
               
                - 8 -

Ночью Вера обняла Андрея. Во сне или наяву? Глупо было спрашивать с утра.
- Давай позавтракаем вне дома, - неожиданно предложила Вера, распахивая дверцы шкафа, - Одеться надо потеплее.
Они шли по улице, крепко держа друг друга за руку, шли не важно куда, не глядя по сторонам, пока не наткнулись на кафе, которое видели первый раз в жизни на улице, на которой никогда раньше не бывали. У входа они встретили менеджера, молодую улыбчивую девушку, которую на удивление не сложно оказалось уговорить вынести столик на улицу. Было морозное солнечное утро, Андрей и Вера пили кофе, улыбаясь друг другу, ни на секунду не отводя глаза. Они напоминали самим себе пенсионеров, которых они встречали повсюду в Европе, кормящих голубей, гуляющих по набережным, наперекор всему состарившихся вместе.
Потом они бесконечно много смеялись, стояли в обнимку на каждом углу, целовали друг друга, переплетали руки, губы, пальцы, слова о любви, жизни, судьбы.
Потом, дома, было всё остальное, бесконечная нежность - повсюду, бесконечное количество "Strangers in the night… We'd be sharing love before the night was through…Something in your eyes…Up to the moment when we said our first hello, little did we know, love was just a glance away…",  и сама бесконечность… 
Его слова, её слова.
- Андрюша, единственный мой, ты моё всё
- Вера, я не могу без тебя. Никогда
- Я не смогу   
Эти и другие слова переписывались маленьким пальчиком на теле Андрея, поглощались им. Вера плакала, и улыбалась, и поцелуи были такими же горячими как слёзы и такими же солёными или горькими или сладкими попеременно.
Он заснул под утро, когда казалось, что они стали одним целым.
Вера смотрела на него неотрывно, потом прижалась щекой к щеке, захватив губами мочку уха, и крепко зажмурилась… 

Вечером, придя домой, он открыл дверь. Крикнул: "Я дома, любимая". Улыбнулся. Прошёл по комнатам, всё ещё улыбаясь. Сжимая в кармане подарок Вере. Сжимая в горле ещё раз медленно сказанное "Любимая. Я дома".
Комнат было не много, но он не сразу понял, что её нет.
И ещё более не сразу понял, что её нет совсем. Ни вещей, ни запаха, ни сигарет.
Он сидел, обхватив голову руками, потом метался по квартире, как раненый зверь. Он крушил всё вокруг, плакал, куда-то звонил.
"Понимаете", - кричал он кому-то в трубку, - "она ничего не помнит. Когда она захочет вернуться, то не вспомнит, куда". "Я её муж", - объяснял он гудкам, - "я её люблю".
"Я боюсь за тебя. Я без тебя боюсь", - шептал он в темноту.
Он уходил её искать и возвращался, потому что боялся, что она придёт и не поймёт, что это её дом.
Уже светало, когда он нашёл письмо. Оно начиналось ровными каллиграфическими буквами, буквы складывались в слова.
Оно начиналось словами: "Я всегда тебя любила".