Последний бой князя

Белое дело начали почти святые, а закончили почти разбойники.
В. Шульгин

    Князь Иван Прокофьич Зуев чувствовал, что лошадь скакать больше не сможет, скоро её колени подломятся и она упадёт на грязную дорогу, слегка припорошенную снегом. Лошадь была в пене уже с полчаса и её бег вот-вот должен был прекратиться. Князю было жалко коня, он помнил, как на нём, тогда ещё молодом жеребце, в декабре четырнадцатого года прискакал в усадьбу сын Юрий, крича, что завтра уезжает на фронт. Подпоручика убъёт немецким снарядом через месяц. После этого князь осунется, постареет и потеряет всякий интерес к политике. Через три недели после смерти Юры пришло известие о смерти друга детства Юры – Коли Полесова, мальчиком жившим в соседнем имении; ему продырявило голову где-то на западе Украины. Хоронили его должно быть австрийцы –тело так и не нашли.  Юру же убили в Польше, там же ему поставили крест на могилу. Князь так туда и не съездил –его сын лежал по другую сторону фронта.
 
    Князь Зуев был среднего роста, мощного телосложения, носил усы, которые в последние годы стали какого-то серого цвета. Глаза его были обесцветившиеся, на лбу было много морщин. Разговаривал он громко и резко, но при этом мог быть порой изысканно вежливым и всегда умел убедить в чём-то собеседника. В молодости князь сам служил в войсках, правда рано ушёл в отставку и в русско-японской уже не учавствовал. Тем не менее его сабля висела в кабинете прямо над письменным столом. Сейчас эта сабля была наполовину в крови, хотя князь и вытирал её раза два о спину лошади. Одет был Зуев был в довоенное пальто с соболиным воротником, на голове была мохнатая барская шапка. На правом рукаве виднелось обширное пятно запёкшейся крови.

     Князь остановил лошадь –за что мучать животное, которое вынесло его из этого ада – слез с неё и за поводья потянул в жидкий лес, где и привязал ее к дереву. Дальше решил идти пешком. Князь срубил саблей сухую ветку и ещё раз прорубил ей воздух, словно набираясь храбрости перед боем. Князь не боялся этого боя, сабля приятно тяжелила руку и придавала уверенности в силах. «Ничего, - думал князь, - живым не сдамся и ещё успею накрошить большевистских рыл. Попадись мне ещё эти сукины дети» .
А между тем он был обречён, идти ему было некуда. Он прекрасно понимал, что с ним сделают, если найдут. Но идти было некуда. Князь зло стал ломать ветви вокруг себя. Он был один. Князь вышел на дорогу с саблей наголо и стал ждать.

   В тот день он ездил с отрядом поручика Зелоглазова в село Ширвино, за 30 вёрст от своей усадьбы. Отряд должен был усмирить мужиков села, арестовать бунтовщиков и повесить одного-двух крестьян - организаторов мятежа, и всё подготовить для возвращения в усадьбу хозяев. Хозяева сбежали, когда мужики подожгли господский дом и проломили голову гувернёру детей студенту Белопольскому – несчастной юноша, слава Богу, остался жив, но по-прежнему не мог подняться. Князь собирался исполнять обязанности судебного следователя, вести протокол и объяснять по мере сил неразумным мужикам, что несёт большевизм и почему нельзя бунтовать и проламывать головы гувернёрам.

     Октябрьский переворот князь застал у себя в имении. Большевистский декрет о земле, ликвидировавший помещичью собственность на землю, он читал через три дня после петроградских событий. Прочитав, он отошёл к окну и часа два тупо смотрел на лес и на мужиков, которые рубили дрова. «Это всё, это всё, - шептал князь, до конца не понимая, что значит «всё». Здесь были похоронены его отец и мать, здесь же в апреле он похоронил жену. Вечером князь сам затопил камин, немного посидел у огня, ни о чём не думая, а потом подошёл к окну и стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу, пока совсем не стемнело. Часов в 9 вечера он стал собирать чемоданы. 
Рано утром, часов в пять к нему прискакал знакомый, сказал, что к Грициановым, жившим за 20 вёрст от князя, ночью приезжали из местного Совета, были и вооружённые люди. Собрали всю семью и повезли в город. Через 2 часа экипаж князя выехал из имения. Дворовые люди странно смотрели на уезжающего князя и тихо переговаривались. За всю дорогу до города NN князь не сказал не слова. В городе князю должны были сделать новый паспорт и достать билет на пароход Одесса-Константинополь. А там оставалось только добраться до Одессы.

Это случилось в том самом губернском городе NN. Экипаж сначала остановился у дома знакомой Ивана Прокофьича, точнее у дома её сестры, куда знакомая князя – госпожа Землякова, поспешила переселиться несколько дней назад. Обстановка в доме была явно нездоровая и суетная – семья госпожи Земляковой спорила, каждый доказывал, через какую границу лучше уезжать. Кто-то никуда ехать не собирался – кричал, что большевики у власти продержатся не больше недели, а если и дольше – хуже уже не будет. Кто-то опровергал это мнение: дескать, уже убили знакомого офицера – просто пришли в номер и там же расстреляли, ждёте, мол, что и с вами будет тоже самое?

Иван Прокофьич в  споры не вступал, отмалчивался и вечером того же дня, пока ещё было светло, сел в экипаж с намерением поскорее покинуть этот город, а позже, если удастся, и Россию. Он со слугой вышли из дома, держа в каждой руке по чемодану и минут пять запихивали их в переполненный и без этого экипаж. Затем, когда всё благополучно завершилось, кучер свистнул, ударил кнутом и экипаж покатил по обезлюдевшим улицам города.

Ивану Прокофьевичу внутри экипажа было явно не по себе, он достал американский пистолет и начал поглаживать его холодную сталь. С ним в руках было как-то спокойнее. Иван Прокофьевич потянул плечи и разогнулся. Напротив сидел слуга Николай – человек лет сорока с бритым лицом, в картузе и жилетке. Барина он любил и готов был его защищать до последнего. Они проезжали один из переулков. Вдруг послышался далёкий и как бы приглушённый колокольный звон. Николай снял картуз и перекрестился. Иван Прокофьевич слушал звуки колокола и старался ни о чём не думать. «Господь милостив», - почему-то пришло ему в голову. Он тоже быстро перекрестился и посмотрел в окно. Они проезжали базарную площадь.В это время суток там уже не было многолюдно, лотки убрали и сейчас там толпилось человек 15. Иван Прокофьевич вгляделся в толпу и внезапно вздрогнул.

Он увидел среди людей знакомое лицо. Это был следователь Боголепский. Вид его был растерянным и подавленным. Окружали следователя люди явно пролетарской наружности. Они его куда-то вели, причём Боголепский поминутно останавливался и что-то им объяснял. Один из сопровождающих в этот раз грубо его толкнул, так что тот упал.
-Стой!- закричал князь вознице. Кучер остановил экипаж. Сомнений не было -Боголепского вели убивать. Следователя Боголепского князь знал как честного человека и монархиста по убеждениям. Он с трудом пережил Февральскую революцию и не пустил себе пулю в висок. Сейчас же он выглядел жалким и вёл себя отнюдь не по-геройски. Князь не выдержал, распахнул дверь экипажа и выпрыгнул на площадь.
- Стоять, мерзавцы! – бешено завопил он, сжимая в руке пистолет, - стоять! - крикнул он ещё раз и пальнул в воздух. Они стояли в метрах десяти от него. Двое были вооружены винтовками.
- Ты кто такой !? -  крикнул один.   
- Сейчас ты, скотина, узнаешь, кто я! –закричал в ответ князь и направил пистолет в толпу. – Андрей, беги! - Боголепский не сделал ни малейшей попытки куда-то бежать. – Чего ты стоишь!? Беги!
- Иван Прокофьич, да что же это? - проговорил тот, плечи его тряслись. Один из вооружённых людей наконец потянулся к винтовке. – Куда, каналья!!?-завопил князь и выстрелил из пистолета. Пуля попала прямо в голову молодому человеку, стоявшему у края толпы. Он повалился на мостовую, кровь брызнула на камни. Некоторые из окружавших его сразу рванули бежать, некоторые тупо смотрели на труп. –Стреляй в него!- закричало сразу несколько голосов, из тех, кто остались. Вторым выстрелом князь свалил человека с винтовкой, пуля попала ему в брюшную полость и он выронил оружие на мостовую. –Андрей, беги! - крикнул ещё раз князь, - всех, твари прикончу, ни с места! – но толпа уже разбегалась кто-куда. – Получай же, гнида! – ещё один вооружённый кольнул продолжавшего стоять как прикованного Богопольского штыком в спину, между лопаток, и побежал к ближайшему дому. Князь выстрелил в третий раз, но в убегающего не попал. Боголепский уже лежал на мостовой. Штык прошёл сквозь него. Князь подбежал к следователю. -Что?… почему не бежал? - начал было князь и осёкся. Боголепский не отвечал и под ним начала растекаться лужа крови. Князь пару секунд смотрел на убитого. С конца площади послышались выстрелы. Стреляли явно в него. Князь подобрал винтовку одного из убитых и побежал к экипажу. –Гони!!!-бешено закричал он кучеру, захлопывая за собой дверь. Николай потрясённо смотрел на барина. У него не было пистолета и он не рискнул выйти на площадь. –Что…-начал он. –Заткнись! - истерически завизжал князь. Он словно задыхался от чего-то непонятного и ему было трудно дышать. «Это всё, это всё, - бешено крутилось у него в голове. -Это война. Или я их, или они меня. Или они меня….»

Князь не рискнул выезжать из города, его экипаж слишком многие видели на площади. Они дождались темноты в одном из тихих дворов и решили возвращаться к дому сестры Земляковой. Подъезжая к дому, князь с ужасом увидел в окно вооружённого человека у подъезда дома. Он хотел было приказать кучеру проезжать мимо, но тот уже остановил экипаж прямо около открытых ворот. Князь крепко сжал пистолет в правой руке. Человек неспеша курил. В окнах горел свет.
–Коля, - прошептал князь, -винтовка.
Николай взял её, внимательно посмотрел на князя и высунулся из кареты. Князь в это время открывал дверь с другой стороны.
-Братишка,-заговорил Николай, -что здесь такое?
-А ты кто? А ну, вылазь из кареты. – В это время дверь дома вдруг открылась и оттуда показались госпожа Землякова и её сестра с мужем. За ними шли местный дворник и ещё один посторонний человек с винтовкой.
–Демидов, что у тебя?-крикнул он, озабоченно всматриваясь в экипаж.
–А пойми, подъехали какие-то.

Человек быстро снял винтовку с плеча. В это время Николай вылез из экипажа. –Ах, да это Колька, товарищ коммисар, - осклабился вдруг дворник. - Вернулись. А барина что ж забыл?
Внезапно откуда-то слева раздался выстрел. Все вздрогнули. Дворник панически отскочил и повалился на землю. В это же время муж сестры Земляковой вдруг резко подался вперёд и ногой выбил винтовку из рук арестовавшего их «товарища». –Демидов, стреляй! - завопил тот, явно не ожидая такого сопротивления. - Ни с места!  - раздался голос Николая, в руках у него откуда-то появилась винтовка, - брось ружьё!
Демидов посмотрел на него, наконец откинул винтовку и поднял руки вверх. Откуда-то слева подошёл князь с пистолетом, он держал на прицеле комиссара.
–Так, все подошли к забору! И ты тоже, - обратился князь к дворнику.  –Лена, Оля – зайдите в дом. Быстро! – Дамы поспешили уйти, поспешно захлопнув за собой дверь.

-Иван Прокофьич, а я-то…-затрепетал дворник. –Пошёл!!! – закричал князь.
Дворник присоединился к Демидову и его начальнику.
 – Руки за голову!!! Встать вдоль забора! Сергей, подбери винтовку!-крикнул князь мужу сестры Земляковой. Тот взял её. Другая тройка стояла вдоль забора на небольшом расстоянии друг от друга. Начальник мрачно смотрел на окружающих, Демидов скорее удивлённо-испуганно, на дворника же вообще жалко было смотреть – он ничего не понимал:
 - Иван Прокофьич…Сергей Витальевич, барин!.. Я-то за что? Я ничего не знал…
- Вы плохо себе представляете, что вы делаете, -проговорил комиссар. –Вам долго не жить после этого. Это мятеж против революции и новой власти.
- Сейчас ты познакомишся с другой властью, - сказал князь, всё ещё держа пистолет на вытянутой руке. –Цельсь!!! –он направил пистолет на комисcара. Сергей Витальевич старшно побледнел и зажмурил глаза, но тоже прицелился из своей винтовки, как в свою очередь и Николай. –Огонь!!!-закричал князь. Раздались выстрелы, сквозь быстро рассеивающийся дым было видно как трое повалились на землю. В доме закричали.
Князь подошёл посмотреть на упавших. Демидов был убит в горло, начальник и дворник ещё дышали. Князь выстрелил в комиссара. – Николай, этой метле, -он кивнул на дворника, - пусти ещё пулю, а то он так долго не отойдёт.
Раздался ещё один выстрел. После того, как всё закончилось, мужчины достали сигареты и начали молча курить. Их положение было ужасным.
 
….Иван Прокофьевич стоял на дороге с саблей наголо. Весь прошедший год настолько вымотал и огрубил его душу, что он потерял чувство жалости и страха, все его эмоции словно кем-то выветрились. После того, что произошло на площади и у дома сестры Земляковой, вся компания тайно переехала в пустой дом на окраине города. С Дона начали смутно доходить слухи о генерале Корнилове и атамане Краснове. Уезжать из России князь уже не собирался и на себе почувствовал всю прелесть подпольной жизни. Женщин удалось отправить в Одессу, после месяца уговоров и угроз. В дом на краю города по вечерам приезжали люди, одетые под пролетариев, жгли свечи и о чём-то ожесточённо спорили. Несколько офицеров и мальчишек-юнкеров уехали на Кубань, один из уехавших – подполковник Губакин, говорили, занял видное место в Добровольческой армии. Люди, которое приезжали в дом князя, ждали её прихода, говорили об этом каждый день, по отрывочным сведениям она стояла уже вёрст за 300 от города. В доме у князя звучали пафосные речи о России, о том, что нужно отомстить за неё. Иван Прокофьевич лично повесил на стену дома практически новый бело-сине-красный флаг, который где-то достал бывший председатель судебной палаты. В подполе организовали небольшой склад оружия, в основном английского производства. Тяжёлой утратой для заговорщиков было убийсто местным ЧК сразу троих активных членов собрания – бывшего земского врача Лебядкина, бывшего полицейского г-на Венцеля и самую светлую голову довоенного NN –военного инженера Войцеховского, их троих растреляли по доносу в августе 1918 года вместе с ещё десятком посторонних людей.

….Казаки вошли в город 19 сентября 1918 года. Такого счастья на улицах, как в этот день, князь ещё не видел. Все те, кто тайно съезжался к нему в дом, чувствовали себя победителями. Эйфория была потрясающая, сравнимая только с первыми днями германской войны. Все обсуждали планы на будущее, кричали, что ни сегодня – завтра Москва будет взята, что союзники их не оставят. Князь активно включился в работу и возглавил следственный комитет по преступлениям большевиков и лично выезжал на казни виновных.

В тот день князь поехал с отрядом поручика Зелоглазова, ему было лет 20, в село Ширвино. В отряде было 10 человек, не считая самого поручика и князя, его взяли как представителя закона. У Ивана Прокофьевича в кармане был всё тот же пистолет, на боку висела сабля, оставшаяся после военной службы. Поручик был явно в настроении и всё травил анекдоты про свою жизнь на офицерских курсах. По дороге они встретили ехавшую им навстечу телегу, в ней ехал одинокий мужик. Отряд поравнялся с ней. Мужик испуганно остановил лошадь.
- Стоять, господин крестьянин! Как дела в комбеде, не передавали? Нас небось встречаешь?-весело кричал поручик, прихлёстывя плёткой лошадь.
- Ваше высокоблаго…! Я ничего не знаю. Староста наш, Фёдор Сивин, он наверняка разумеет, к нему бы…
- Разворачивайся, с нами поедишь. Живо.
- Ваше высоко…! Не могу я, ехать надо, ждут меня.
- Ты что ж, скотина, спорить будешь?-вмешался в разговор десятник.- На берёзе давно не висел?- Мужик вздохнул и начал разворачивать телегу.
- Ну, скорее,- торопил его Зелоглазов, - сзади поедешь.
Отряд тронулся. Князь в разговор с мужиком не вступал. Стояло холодное ноябрьское позднее утро и на дороге, а также на простиравшихся рядом полях уже блестели первые снежинки. По всему ожидалась холодная зима. Князю захотелось поговорить.
- Поручик, - начал князь, - кто ваши родные?
- Мать держала лавку под Тулой, сейчас у родственников в Казани. Давно не получал известий.
- А отец?-спросил князь.
- Отец погиб под Варшавой, ушёл добровольцем. Он до отставки служил штабс-капитаном. У вас, я знаю, сын там же погиб? Извините, что я так.
- Нет, он под Лодзью.- У князя испортилось настроение. –А вы-то в бою хоть бывали? Или прямо с офицерских курсов?
- Как же, обижаете, господин Зуев. У меня и ранение от красных в руку. Лёгкое правда. –Князь улыбнулся.
- А что вы, вообще, от войны ждёте?
- А что от неё ждать? Даст Бог живы будем. –Поручик помолчал. –У меня в Туле троих друзей убили. Просто так, за юнкерскую форму. Вы говорите, «чего ждёте». Того же и я жду.
- Ну-у, - протянул князь, - вы должны быть счастливы, что нужны кому-то. Я ушёл в отставку по здоровью за полгода до русско-японской. Мои друзья были там. А я сидел в своём проклятом поместье и думал, что моё место на Ляодуне, рядом с ними. Вы молоды, у вас ещё всё впереди. На вас ответственность за будущую Россию. Живите долго.
- А те, к которым мы едем, долго явно не проживут.
- Они мятежники. Забудьте про их национальность. У большевиков нет национальности. Или мы их, или они нас. У них за душой нет ничего, кроме желания хапнуть чужой земли, а у вас за душой вся Россия. Она ждёт нашу волю, а не беспредела этих холопов.
- Князь, -твёрдо сказал поручик. - Я знаю своё дело и свой долг. И если меня учить…я понимаю, что вы хотите мне…
- Ваше благородие, вон оно – Ширвино!- раздался голос одного из бойцов.
Вдалеке показались дома. Поручик и князь замолчали. Бойцы отряда на ходу продолжали переговариваться между собой. Через несколько минут они въехали в село и поскакали к избе старосты, она стояла прямо в центре села. Там уже было многолюдно, мужиков и баб стояло человек пятьдесят. Из-за шума топот лошадей никто не услышал.

-Ну, что столпились? - закричал поручик. –Где староста? Ну!!!
Толпа замолчала и начала отодвигаться от отряда. Зелоглазов с Зуевым стояли в центре, у них по бокам стояло по пять бойцов. Немного поодаль стояла телега мужика, которого заставили присоединиться к отряду по дороге. Двое казаков уже спрыгнули с коней и сейчас удерживали их за уздечки, собираясь в ближайшем времени привязать их. Внезапно, из толпы выбежал ещё не старый человек в рваном тулупе, но однако в весьма добротной шапке. Он с тревогой смотрел на отряд.
-Микола!-закричал он, высматривая сквозь конных мужика в телеге. –Уезжай! Уезжай отсюда!
Тот удивлённо тронул за поводья.
-Куда! ?-повернулся к нему поручик. Раздался выстрел. Поручик резко обернулся. Зуев выхватил пистолет. Снова выстрел. Один из казаков, раненый упал на лошадь.
-Уходим!-закричал Зелоглазов. Их явно ждали, но ждали не так скоро. Выстрелы были из чердака высокой избы, недалеко от которой и толпился народ. Раненый свалился на землю. Отряд, копошась и в суете мешая друг другу, не обращая внимания на упавшего, уходил сквозь дома на дорогу, по которой они и приехали в Ширвино. Первые два казака, выскочившие на дорогу, пришпорили лошадей и понеслись вперёд. Зуев с Зелоглазовым скакали почти рядом, позади уходящего отряда. Из села прозвучал ещё один винтовочный выстрел. Когда миновали четверть версты, поручик оглянулся на дорогу. Погони не было.
-Стойте!-крикнул поручик. – Стойте, говорю!
-Остановись!-подхватил десятник. Бойцы один за одним остановили лошадей.
-Там нет красных! – заговорил, задыхаясь подъехавший ближе к казакам поручик. –Стреляла та рвань, которую мы хотели повесить. Они откуда-то взяли винтовки. Въезжаем в деревню снова, с двух сторон. С первым отрядом - Кузьмирчук, Снегирь, Волшенко, Синявин, поеду я. Остальные – с Кирилловым, вы, князь, тоже с ними. Нам оказано сопротивление. Рубить каждого попавшегося, кроме женщин, стариков и детей. Вперёд! - Зелоглазов припустил коня.

Отряд снова поскакал к селу. Проскакали две минуты.
-Кириллов, туда! – показал поручик рукой десятнику дальнюю дорогу с другой стороны села. Десятник, Зуев и ещё четверо бойцов, поскакали было туда. Но то, что они увидели, заставило их остановиться. Зуев почувствовал как у него внутри всё похолодело, а потом будто что-то оборвалось. Из села показались конные.

….Их было человек 15. Поручик проскрежетал зубами. Они были в метрах сорока от них. Приходилось принимать бой.
-К бою!- закричал Зелоглазов. Казаки обнажили шашки, князь выхватил свою саблю, пистолет переложил в левую руку.
–Вперёд, за Россию! - крикнул поручик, взмахивая шашкой, казаки с десятником затянули «ура» и пришпорили коней. К ужасу Зуева, когда они уже скакали, из села выехало ещё 10 человек. Поручик со своим отрядом напоролся на крупное подразделение красных. Эта была смерть. Отряд Зелоглазова наскаку врубился в противника. Князь придержал коня и рубанул саблей по плечу первого попавшегося. Тот обмяк под ударом и свалился на спину лошади. Это был явно новичок. Другому князь выстрелил в голову. Рядом с Зуевым было уже убито трое казаков. Пал десятник Кириллов. Блестяще рубился казак Волшенко рядом с Зелоглазовым, явно прикрывая собой молодого поручика.
-Прорываемся, братцы! - кричал Зелоглазов. Против Зуева было уже трое красноармейцев. Князь зарубил ещё одного, удар пришёлся по шее, выстрелил во второго, попал в плечо, обошёл третьего и вырвался из окружения красных. Прорвался ещё один боец –доброволец из города Синенко. Зелоглазов уже лежал на земле, из головы у него текла кровь. Зуев с Синенко рванули вперёд. У Синенко вся правая половина тела была в крови, в схватке досталось и его лошади. Вслед им раздался выстрел. Синенко странно улыбнулся, откинулся вбок и повис на шпорах – лошадь его продолжала бежать с мёртвым хозяином. Прозвучал ещё выстрел. Мимо. За князем в погоню пустились трое. Теперь всё зависило от лошади Зуева – дорогого орловского жеребца пегого цвета.
-Беги, родной, беги! – шептал князь, дыша в затылок лошади. Трое сзади не отставали. Зуев развернулся и выстрелил из пистолета. Все трое продолжали скакать. Выстрелил снова. Под одним из красных упала лошадь. Двое оставшихся даже не посмотрели на упавшего. Зуев хотел выстрелить ещё раз, но закончились патроны. Князь в остервенении чуть не выбросил пистолет, но сдержал себя и заткнул его за пояс. Один из приследовавших, наконец, выстрелил из револьвера. Стрелял похоже в лошадь, поскольку пуля прошла возле ноги Зуева. Погоня продолжалась.

…Он ушёл от них. Ушёл, вконец загнав свою лошадь, к третьему часу бега она была вся в пене. Князь уходил сначала полем, он с детства знал эту местность, потом рощей, затем преодолел замёрзший пруд, потом снова скакал по полю. За всё это время в него выстрелили пять раз. Видимо, около села его узнали в лицо. Через два часа после начала погони князь, оглянувшись назад, задыхаясь от бешеных ударов сердца, увидел, что красноармейцы ещё скачут. Князь ещё больше припустил коня. Прошло ещё полчаса. Вдали показалась дорога, князь направил коня к ней. Оглянувшись, он увидел, что погоня отстала. Конь был уже в пене. Зуев продолжил гнать его по дороге дальше.

…Князь стоял с окровавленной саблей уже минут 15, не переставая тяжело дышать. Он забрался слишком далеко в тыл красным. Подъезжая к тому самому жидкому лесу, где позже оставит лошадь, князь увидел вдалеке село. Это было Скоромное –штаб большевистских партизанских отрядов. Это был конец. После этого князь слез с коня и отвёл его в лес, где и привязал.

….Князь тупо смотрел куда-то вдаль, по направлению к селу. Он ждал смерти и желал погибнуть в бою, с этой саблей в руках. Ему было уже 49 лет. Он мог уехать из России, но не стал этого делать. Он считал себя честным человеком и всегда поступал, как ему велела совесть. Последний год совесть велела ему убивать русских людей, чтобы спасти Россию. Они были русскими крестьянами, мещанами, интеллегентами – но для него они были большевиками, врагами № 1 после ненавистных немцев, убивших его сына.Он встал на этот путь, чтобы очистить землю от скверны, в 48 лет он решился встать на борьбу, искупить вину за то, что когда-то, 15 лет назад не помог империи в войне с врагом. Там погибли почти все его военные друзья – последних подкосила германская. А князь остался жив. После смерти сына и жены он остался один на этом свете. Он сжимал офицерскую саблю и ждал. Ждал смерти от вражеского удара или пули, от которых погибали близкие ему люди.

Вдали, наконец, показались конные. - Отче наш, - быстро зашептал князь подзабытую молитву, - иже еси на небесех! Да светиться имя твоё, да будет воля твоя, яко на небеси и на земли…, - в это время он одновременно трогал пальцами лезвие сабли. Конные неторопливо подъезжали, присматриваясь к Зуеву, нисколько его не опасаясь. Это были четыре партизана и один комиссар в кожаной куртке и яркой звездой на фуражке.
-Это ещё что за страх божий?-весело закричал один из партизан, придерживая кобуру. –Откуда ты здесь? Ты бы бросил шашку, цесаревич!
-Так подойди, красная мразь, и забери.
-Ого! А грибок-то белый! Васька, снести бы шляпку с гордого боровика!
-Так он меня поранит, -ответил Васька. –Комиссар, тебе пули не жалко? Чего молчишь-то?
Комиссар с лошади молча смотрел на Зуева. Князь поднял голову и тоже всматривался в человека в кожаной куртке: молодой, на правой щеке шрам, прямой нос, тонкие черты лица…
-Князь Иван Прокофьич Зуев, - проговорил, наконец, сквозь зубы комиссар.
-Корнет Николай Владимирович Полесов, - ответил князь с похожей интонацией.
-Так точно, ваше превосходительство, только Божьей милостью уже комиссар.
-Как ваша продырявленная на Украине голова? Зажила? Или Троцкий серпом заштопал?
-Я думаю, скоро вы сами сможете ответить на это вопрос. Вот только шпагу бы ты бросил, дед. Не на дуэли ведь.
-Так забери же её, порезанный.
-Ах ты, сука белая, -неожиданно вспылил Полесов, - Власов, дай сюда!-Он выхватил у бойца шашку и рубанул в паре сантиметров над головой Зуева. Тот в ответ прорезал воздух своей окровавленной саблей, тоже стараясь попасть по комиссару.
-А грибок-то шевелится! – закричал один из партизан. Внезапно  князь кинулся к нему. Тот, явно не ожидая такого поворота, поздно потянулся за шашкой, замешкался и начал разворачивать коня. Князь полоснул его саблей по плечу. Рана получилась глубокоя. Полилась кровь. –Да стреляйте же в гада!-завопил раненый. Один из бойцов в упор пальнул из винтовки в грудь князя. Тот остался стоять неподвижно. Подоспевший комиссар ногой выбил из его руки саблю, она упала на заледеневшую землю. Князь Зуев опустился на колени и затем лёг на живот. Комиссар спрыгнул с лошади.
-Слышь, князь, Юрка где? С тобой что ли? Живой? Где он?
-Со мной, - прошептал Зуев, - знаешь Колчака, Верховного правителя? Так вот у него первый министр – Юрка мой и есть. Задушит он вашу Совдепию, ох, задушит! –Князь замолчал.
-Говори, -пробурчал Полесов. –И как сюда занесло это чучело? 80 же вёрст от его вертепа. Петров, что с тобой? Ох, кровищи-то сколько. Одарил князь памятью на всю жизнь. Зато потом будешь всем рассказывать – получил в бою с классово чуждыми элементами, от чистокровного князя.
Князь лежал на мёрзлой земле. Комиссар отошёл от него. Партизаны в это время бинтовали раненого, ругая своего командира – не мог достать для бойцов нормальных бинтов. Полесов отошёл в сторону и закурил. Стало холоднее и подул зябкий ноябрьский ветер. Солнце уже садилось, на горизонте замаячил огромный красный диск. В дрянном лесу, прямо напротив партизан, в это время тихо ржала привязанная к осине лошадь, на которой в декабре четырнадцатого года в усадьбу к отцу прискакал сын Юрий, крича, что завтра уезжает на фронт, и которая сегодня спасла от погони своего старого хозяина, лежащего теперь убитым выстрелом в грудь на мёрзлой сельской дороге.
21. 03. 2003.