Зеркало

 Часть первая    

 Тщательно   и энергично почистив свои красивые  зубы, Мила шумно прополоскала рот и  выплеснула в раковину белую пену. Подняла  глаза: прямо на нее из  зеркала смотрела заспанная, взъерошенная женская физиономия, с белым налетом зубной пасты, неровным пятном  вылезающим  на подбородок и щеки,  хранящие следы  подушки.
- Н-дааа…. Хороша. И главное- хороша чертовски! - вслух произнесла Мила.
Плеснула несколько раз прохладной водой в лицо, не сдерживая ахов, - А все равно никто не услышит, - она нежно промокнула лицо пушистым розовым полотенцем, и стала с остервенением тереть уши:
- Надо , Милочка, надо! – уговаривала она себя. –Полезно, однако! Все органы придут в состояние бодрого ажиотажа! Аж двенадцать пар черепно-мозговых нервов … выходят…, - у нее было ощущение, что сейчас уши ее, такие аккуратненькие и маленькие, займутся ярким пламенем,  или вспорхнут яркими бабочками и улетят, сердито оборачиваясь на злобную хозяйку.
С облегчением  закончив эту процедуру, Милочка снова подняла глаза к зеркалу. Уши были на месте. Ей показалось, что они распухли, и имеют инородный вид: будто свои все-таки улетели, а эти,  от другой головы, прилипли. Прикрыв уши ладонями,  повертела головой:
- Нет, я еще ничего. Гляжусь, когда взбодрюсь. И глазки…
Она посмотрела в свои небесно-голубые глазки, отраженные зеркалом.
-  Гм… Глазки мои- самые зоркие… ,- промурлыкала она песенку из мультфильма.
Перед тем, как выйти из ванной, всмотрелась еще раз в зеркало.
     Что-то заставило ее посерьезнеть. Она всматривалась в свои глаза, в свое лицо, и чем больше всматривалась, тем больше ощущала какую-то  жуть, ползущую по спине: на нее смотрела она, но – не она. Как близняшка, похожий, но совершенно другой человек!
- Тьфу ты! Чертовщина… Это спросонья у меня глюки. А надо спаааатеньки вовремя ложиться, и не сидеть перед монитором до зори.
Мила  с усилием оторвала взгляд от зеркала  и, наращивая темп, понеслась одеваться.
Но в течение дня  она не могла забыть тот взгляд, из зеркала: холодноватый, внимательный, изучающий и, как ей показалось,  немного недобрый.
- Ты чего какая взъерошенная сегодня? – подруга, и по совместительству коллега Ира,  присматривалась к Милочке, как суровый следователь. –  Ну-ка , дай я догадаюсь!  У нас кто-то появился! Большой и волосатый орангутанг, умеющий говорить, и бесподобный в постели! – Ира рассмеялась. - Ну? Рассказывай! В точку попала?
- Ага… Не орангутанг, но из его же семейства  Каждый день по утрам  вижу в зеркале!
- Да ну тебя! – Ира  отмахнулась, изображая капризную девочку
Подруги рассмеялись и немного пошушукались, устроив себе «кофейную паузу» перед работой.
Ира и Людмила дружили давно. Вместе прошли тяжелые перестроечные, вместе же и открыли свое дело- маленький магазинчик, который давал возможность жить достойно и не нищенствовать трем наемным продавщицам.  Обе подруги были в разводе и имели девчонок ровесниц. Периодические романы Иры иногда вызывали у Милы желание «пуститься во все тяжкие», но что-то в ее голове не давало понестись, наращивая темп, по затейливым путям страны Любови.
- Да они все – чужие дяди! Ну как я начну с ними целоваться , или еще чего- в постель.
- Какая разница: чужие- нечужие! Были ваши- станут наши! – динамичная Ира не понимала подругу и часто подтрунивала, -  ты хоть к гинекологу почаще ходи: вот зарастет то, что не должно зарасти, что будешь делать? А?!  Нет, ты в глаза мне смотри и отвечай: что будешь делать.
Все заканчивалось смехом и обещаньями продать Милу в какой-нибудь гарем, по сходной цене. Авось возьмут!
- Остров Лесбос! Открываемся! – это  Ира  провозгласила начало рабочего дня.

   Утреннее зеркальное наваждение не оставляло  Милу. Пока была занята, все поглядывала на овальное зеркало, висевшее в маленькой раздевалке. И когда выдалась минута- подошла. 
- Хм.. Ну, и что меня так напугало? Это я. Я это! Вот мои глазочки, носик, ротик.. , - она улыбнулась, и увидела  в ответ улыбку. Но только ответная улыбка возникла в зеркале как бы немного с опозданием.
  Мила охнула и отшатнулась от зеркала.
- Ир. Мне пора в отпуск.
- Ну, дорогая, мы ж говорили: на каникулы, возьмем девок и махнем на пару недель в Анатолию. Тут ждать –то осталось! Уже май.  А что  случилось? Заболела что ли?
- Нет. Ты знаешь… ,- и Мила рассказала Ире о странностях зеркала.
Ну конечно, оптимистичная Ира сказала:
- Эт оттого, что у тебя мужика нет, вот планка и съезжает. Гормонам куда деваться? Туда где свободно. Вот они в  голову и шарахнули.
- Это что ж, у меня голова пустая?! – возмутилась Милочка.
- Конечно! Ведь надо ж быть такой бестолковой! Ну ты чего с Ильей не стала встречаться, а? Мужчина хоть куда. Без проблем. Один уровень и социальный, и интеллектуальный: а  как стихи- то читает! – Ира, как актриса из старого кино, застыла блаженной улыбкой на лице.
- Ага, читает. И по чем зря свою бывшую честит. Обиженный навечно. Скука!

Вечером, приняв перед сном душ, Милочка ,  наложила маску, стараясь как можно меньше смотреть в зеркало:
- Да ну его! Опять привидится какой-нибудь бред! -  и, уложив дочку,  быстрым ходом отправилась на подушку за снами: она любила свои сны. Только там искала то, чего не могла найти в жизни. Обнимая подушку, она на какое-то время чувствовала себя маленькой девочкой. Вот сейчас подойдет мама:  « …повернись на левый бочок, закрывай глазки  и спи.». Поцелует куда-то между щекой и виском… Тепло и спокойно. Мила улыбнулась: -  Милая мамочка…, - так с улыбкой и заснула.

   Что ни говорите, а будильник- он и в Африке будильник.  Как ни маскируется под разных птичек, как ни припудривается фрагментами классической музыки, но птички- сумасшедшие и  назойливые, а «классика» - какая-то синтетическая, как насмешка над Ея Величеством  Музыкой, с ударением на «Ы».
Милочка быстро собралась, бегая шустрым веником по квартире, попутно замечая ждущие ее дела.
- Надо бы надеть мамины любимые серьги- давно их не надевала, - милочка открыла шкатулку тонкого фарфора и  - о Боже! Пылишша…
Быстро в ванную, под струю воды и мягкой мыльной  губкой по тонкой изящной поверхности…
         Как это произошло! - в доли секунды с тонким и жалобным звоном шкатулка , коснувшись тяжелого фаянса раковины, разлетелась по ее влажной поверхности и прилегла живописным панно. И  одновременно  Милочка скользнула взглядом вверх, к зеркалу и  встретилась с глазами с собой, но  в руках ее была  шкатулка, еще целенькая…
Как бегун срывается с места по сигналу «Старт!», Милочка рванулась всем своим существом в зеркальное отражение и .. почувствовала  в руке гладкую поверхность выскальзывающего из рук бесценного изделия 18-го века…Удержать! Пальцы мгновенно мертвой хваткой обвились вокруг овального тела маминого подарка…
       Странное ощущение растворенности в пространстве  сползло, как шелк с обнаженного тела:  Мила стояла перед зеркалом, в руках была  шкатулка. Побелевшие пальцы цепко держали реликвию. Мила опустила  шкатулку на дно раковины и села прямо на пол.
Наваждение. Но в ушах все еще стоял жалобный звук разбившегося фарфора , семейной реликвии, передаваемой по наследству от пра-пра-пра …
Это что, это все мне ПОЧУДИЛОСЬ? Де-жа-вюююю… Кстати, а что это такое?
  На слабых ногах Мила прошла к полкам и поставила шкатулку на место.
- Что же это было? – она посидела еще немного, пришла в себя и опять взяла шкатулку в руки. Подошла к окну: наверное, искала трещинки.  Никаких следов.