Измена, которой не было

Господи, как же трещит голова! Ни черта не помню! Что вчера было? И было ли вчера?! Да, мое состояние вполне соответствует поговорке: «Если выпил хорошо, значит утром плохо…».По доброй русской традиции с похмелья лучше сначала нужно выпить кофе, а потом  в душ (или сначала в душ?). Ладно, кофе варить сил нет, поэтому сперва все-таки душ, причем желательно холодный. Ну, холодную воду я вряд ли переживу, поэтому хотя бы комнатной температуры. Ф-у-у-х… Так, кажется немного легче.
Голая и мокрая тащусь на кухню. Перед глазами открывается последний день Помпеи в миниатюре: на столе остатки закуски, две рюмки и два бокала (ага, вот почему такое тяжелое похмелье, ведь всегда знала, что не стоит мешать вино и водку). С трудом разгребаю себе место, сажусь за стол. Голова хотя немного и прояснилась, но болит все равно. Значит, надо выпить крепкого кофе…Вместо того чтобы вскочить (насколько возможно вскочить в моем состоянии) и сварить кофейку, беру со стола сигарету и закуриваю. Знаю, что курить натощак вредно, знаю, что нехорошо стряхивать пепел в бокал с остатками вина, но в этом вся я – чаще всего делаю то, что вредно или то, что нельзя. Никотин, вопреки расхожей истине об убийстве лошади, придает мне силы ровно настолько, что я даже сподобилась приготовить себе кофе. Пью ароматную горячую жидкость, которая во рту у меня из-за стойкого похмельного привкуса превращается в невообразимую дрянь. Делая над собой громадные усилия, все-таки допиваю напиток, и закуриваю вторую сигарету. Теперь только обращаю внимание на то, что курю «Captan Black», которые во-первых мне не по карману, а во-вторых довольно крепкие, хотя и с мягким привкусом ванили, короче, не мои сигареты. Это же его сигареты!!! Черт, так что же все-таки вчера было?! Неужели БЫЛО?!!
Постепенно память соизволяет вернуть в свою обитель, хотя и частично… Значится так, вчера (то есть в субботу) с кровати совершенно бесцеремонно меня содрал телефонный звонок. Нельзя сказать, что я была в восторге от этого происшествия, поскольку накануне легла довольно поздненько, убив часть ночи на грустные размышления о своей безрадостной доле. Не скажу, что у меня сейчас черная полоса в жизни: есть интересная работа, друзья. Грусть, скорее всего, на почве банальной сексуальной неудовлетворенности. В принципе так всегда бывало в промежутках между любовниками – душевная тоска со всеми вытекающими последствиями: жуткими пьянками и какими-то совершенно безумными выходками. И, глядя на остатки вчерашнего пиршества, с полной уверенностью можно сказать, что вчера было и одно, и другое.
Так, о телефонном звонке я все-таки вспомнила, что само по себе приятно. Далее… звонил он – муж моей лучшей подруги. Он на денек по делам оказался в Киеве и хотел заехать отдохнуть перед какой-то важной деловой встречей (только почему он не поехал в какую-нибудь крутую гостиницу, которая вполне была в его стиле?). Ну, хотел, так хотел. Я окончательно проснулась под душем, слегка подкрасилась (зачем же своей внешностью отпугивать старых друзей?!), приготовила завтрак.
В принципе, звонок в дверь не был для меня неожиданностью, но я все же вздрогнула. Открыв дверь первое, что я увидела это огромное количество нежно-кремовых роз (моих любимых). Из-за кремового великолепия выглядывала довольная физиономия мужа моей лучшей подруги, назовем его Жора.
- Привет, проходи, - я гостеприимно посторонилась, чтобы Жорик мог пройти в квартиру с кремовым великолепием.
- Привет, - Жорка первым делом полез целоваться (совершенно не изменил своих замашек за прошедший год).
Когда я все-таки сумела отбиться от его дружески страстных поцелуев, он водрузил розы мне в руки с прилагающимися пояснениями:
- Это тебе.
- А я бы не догадалась! – передернула я плечами.
- Ну, вот. Ты совершенно не изменилась, - Жорка смотрел на меня как всегда восхищенно.
- Ошибаешься, я стала старой и развратной.
- И все такой же стервой, - нежно продолжил за меня фразу Георгий.
Я удалилась, с тем, чтобы водрузить роскошный букет в примитивное ведро, поскольку вазы подходящего размера у меня не оказалось.
Когда я вернулась на кухню, на столе красовались бутылки мартини и «Шардоне». На полу скромно пристроилась бутылка водки.
- Это что? – я драматическим жестом указала на бутылки.
- А это я тебя сегодня соблазнять буду, - чистосердечно признался Жора.
- Это кто кого! – хмыкнула я. – Ладно, садись завтракать, соблазнитель.
Жора с аппетитом умяв нехитрые яства, довольно потянулся за столом:
- Это сколько ж мы с тобой не виделись?
- Практически год, - и стараясь убить ностальгический характер беседы, спросила о его жене. -   Как Элька? Я как последняя свинья звонила ей почти два месяца назад.
- Нормально, – Жорик поскучнел. – Дома с дочкой сидит. А ты-то как?
- Лучше всех! – жизнерадостно поведала я. – Рассталась с очередным бой-фрэндом , и сейчас пребываю в состоянии творческого поиска.
- А я не подойду? – Жорка смешно выпятил грудь. – Посмотри, красавец – мужчина.
- Жорик, ты окольцован. Не забыл? Причем, моей лучшей подругой.
Георгий поднялся, нежно обнял меня и заглянул в глаза:
- Но ведь первую любил я тебя! Это ты не захотела, чтобы у нас что-то было.
- Как все-таки хорошо, что ничего не было! – Я со смехом сбросила его руки со своих плеч. – Жорка, не напрягайся,  ничего не изменилось – у тебя нет никаких шансов!
Жорка показательно вздохнул с облегчением:
- А я уж испугался, что мир перевернулся!
- Ладно, дуй, давай на свою встречу, герой-любовник.
- Но я еще вернусь, и мы продолжим…
Жорка чмокнул меня в щеку и испарился.
Когда он вернулся, у меня уже был готов сытный и абсолютно не возбуждающий обед из трех блюд. Под борщик, как водится, хорошо пошла водочка. Слегка захмелев, мы с Жоркой обсуждали общих наших знакомых, перемывали косточки бывшим сокурсникам. Потом был жюльен с грибами, и мартини. Именно под мартини Георгий мне вдруг признался:
- Знаешь, мне очень нравится одна женщина.
Я даже поперхнулась от неожиданности:
- То есть?
Жора замялся:
- Ну, на работе, понимаешь?
Само по себе в его признании ничего особенного не было, если не учитывать, что во-первых обидно за подругу, а во-вторых как же вечная любовь, в которой этот прохиндей клянется мне после каждой третьей рюмки?!
- Ты любишь Элю? – спросила я невпопад.
- Да. Но это – это совсем другое. Ту женщину я хочу…
- А Эльку? – не унималась я.
- Эля – это жена. Ну, не делай вид, что ты не понимаешь! – Жорка откровенно распсиховался.
Ну, конечно я понимала! Элька родила. Сейчас она не настолько хороша как раньше, да и заботы о ребенке плюс бессонные ночи красоты да и сексуального желания, как известно, не добавляют. Обидно! Пока она там тащит бремя семейного очага, ее благоверный надумал воспылать страстью! И к кому?! К абсолютно посторонней женщине!!!
- Расскажи мне о ней. У нее темные волосы и карие глаза, как ты любишь?
Должна сказать, что о жорином идеале красоты я прекрасно знала – эдакая жгучая брюнетка, с черными глазами и пышными формами. Причем и его жена, и я  - его первая (по его же словам) любовь – абсолютно не соответствовали этому идеалу. Мы  с Элькой были довольно похожи: высокие блондинки, с практически мальчишескими фигурами.
Жорка странно посмотрел на меня:
- Она совсем на тебя не похожа. У нее такая большая грудь, округлая такая, мягкая. И волосы – у нее длинные волосы, почти черные…
Да, похоже, что случай был практически клинический. Этот его взгляд я прекрасно помнила по второму курсу института. Когда Жора так смотрит на даму, то предмет его обожания может смело намазывать его на бутерброд и скармливать любимому бульдогу – Жорка и не пикнет. Короче, все ясно на моих глазах рушится ячейка общества!
- Жор, ну, все-таки, а как же Эля? – я попыталась воззвать к его разуму.
Он только отмахнулся, что свидетельствовало о том, что бразды правления перешли в другую часть тела. В моем нетрезвом мозгу возник план. Мы с Элькой ведь действительно похожи! Чем черт не шутит!
Я встала из-за стола и взяла его за руку:
- Пойдем!
Жорик молча протянул руку, и я увлекла его в спальню. Там я задернула шторы и включила медленную музыку.
- Потанцуй со мной, - я вложила в просьбу все те положительные эмоции, которые у меня вызывал Георгий, в частности, и мужчины мирового сообщества, в общем.
Жора не сопротивлялся. Он просто обнял меня. Мы стояли и качались в такт музыки. Его руки ласкали мою спину, пробегаясь от затылка к ягодицам, тепло нежности разливалось во мне.
- Ты помнишь как я тебя любил?
Я сделала непонимающие глаза:
- Любил?! Жорка, я была для тебя каким-то надуманным идеалом, который ты очень удачно реализовал, женившись на Эльке.
- Да, вы действительно похожи. Она даже язвит точно также, как ты…
Жора убрал руки с моей талии. Да, пожалуй, с места в карьер не получилось. Пока что воспоминания о жене не сильно вдохновляют этого героя-любовника.
Я взяла его за руки заглянула в глаза:
- Расскажи мне, как  ты любил Эльку.
Георгий устало опустился на кровать:
- Я не помню…
- Ты не помнишь, когда спал с собственной женой?
- Когда помню, а как – нет.
- Давай попробуем вместе вспомнить, - я просила очень тихо, чтобы лишить свой голос личностной принадлежности.
Жорик покорно кивнул:
- Давай.
- Вот она покормила тебя ужином, что дальше?
- Дальше она подходит ко мне, садится на колени.
Я присела к нему на колени:
- Так?
- Да. Потом мы целуемся, - Жорка смотрит на меня вопросительно.
Я киваю и сама целую его. Целую так, чтобы он хотя бы на миг позабыл о своей брюнетке. Я кончиком языка дразню его губы, своими губами приоткрываю его рот и встречаюсь с его языком. Я вкладываю в этот поцелуй всю свою нерастраченную нежность, весь свой опыт, все свои желания. Ему нравится, он не отпускает меня, его руки скользят по моему телу, задерживаются на груди. Я не сопротивляюсь. Мне приятно, но в голове все время пульсирует мысль: «Во время остановиться!». Но боже мой, как же не хочется останавливаться. Пусть без продолжения… Пусть только поцелуй… Пусть хотя бы поцелуй!!!
Его руки! Как умело он ласкает мое податливое тело. И я уже физически ощущаю, как мешает нам одежда, ставшая ненужной преградой. Я расстегиваю его рубашку и, оторвавшись от его губ, посасываю мочку уха, целую шею, спускаюсь ниже, покусываю соски. Он с каким-то остервенением стягивает с меня топ и припадает губами к груди. Его язык, точно по Соломону, - источник наслаждения. Его пальцы! Он, как умелый музыкант, играет на моем теле, вызывая сладострастные вздохи. Он доводит меня до исступления. Безумная волна желания поднимается и захлестывает разум. Я прижимаюсь к нему всем телом, я чувствую его горячую пульсирующую плоть… Я чувствую его…
- Элечка, любимая…
Эта фраза действует, как ведро холодной воды. Я слегка отталкиваю его:
- Принеси мне вина.
Он поднимается, медленно стягивает с себя рубашку и идет за вином. Жидкость в бокале очень холодная. Я пью ее медленно, глоток за глотком, словно заливая огонь страсти, который разгорелся во мне за эти короткие мгновения.
Он смотрит на меня потемневшими глазами, кладет свою руку на холмик между ног:
- Я хочу увидеть твою розочку…
Пожалуй, это последнее, что я помню. Было ли продолжение нашего безумства? Я смотрю на себя, будто бренное тело может мне ответить. Я, во всяком случае, не изменилась – та же мальчишеская фигура безо всяких признаков насилия. Так все-таки было?! Или нет…
От мысли о том, что могло произойти, голова болит еще сильнее, поднимается тошнота. Боже мой, идиотка!!! Для меня всегда муж подруги был не мужчиной, а так, бесплатным приложением. И на тебе! Как я Эльке в глаза посмотрю, что я ей скажу?! Что мы напились до умопомрачения, а потом я таким экзотическим способом пыталась спасти ее семью?!
Я закуриваю еще одну сигарету. Иду в комнату, в надежде, что возможно место событий что-то подскажет моей похмельной голове. Т-а-а-к кровать смята, но не разобрана. В принципе, это еще ни о чем не говорит, поскольку спала я, не стелясь. Но вместе с тем смята она достаточно, можно подумать, что на ней таки занимались любовью.  Заглядываю в заветную шкатулочку: все средства контрацепции в наличии. Опять же ни о чем не говорит. Мы были в таком состоянии, что могли просто-напросто обо всем этом забыть, или не успеть ними воспользоваться (тоже приятно, если все-таки было, не хватало мороки с незапланированной беременностью). В общем, место действия ситуацию не прояснило.
Возвращаюсь на кухню. Опять делаю то, что нельзя – просто  выбрасываю грязную посуду в мусорное ведро. Именно за этим занятием меня застигает звонок в дверь. Чертыхнувшись, я по всей квартире пытаюсь разыскать свою одежду (что само по себе показательно): топ лежит под кроватью, джинсы валяются в коридоре, нижнее белье вообще кануло в неизвестность.  Слегка приодевшись, открываю дверь. На пороге опять море кремовых роз (дежавю!) и слегка помятая жоркина физиономия. Меня словно бьет током мысль «Было!», а слабая надежда вторит «Или нет?». Молча отступаю вглубь квартиры, уже прокручивая в мыслях речь о вреде половых сношений в состоянии алкогольного опьянения. Жорка молча вручает мне розы, а потом стыдливо достает из кармана, нечто шелковое и до боли знакомое:
- Это, кажется, твое…
Таки да… Таки мое… нижнее белье!
Киваю:
- Спасибо.
Жорка ужасно краснеет и тихо выдавливает из себя:
- Оль, у нас с тобой что-то было?
Я тихо сползаю по стенке, корчась в приступе истерического хохота:
- Жорик, ты что же ни черта не помнишь что ли?!
Жорка краснеет еще больше и виновато кивает:
- Как до вокзала доехал не помню, очнулся, когда выяснил, что на поезд опоздал.
- Жорик, если бы что-то было, ты бы не забыл – это уж я тебе гарантирую, - я блефую, но пусть уж лучше так: раз не помним – значит, ничего и не было.
Георгий облегченно вздыхает:
- Ну, я пошел, а то у меня поезд через сорок минут, - и, светлея лицом, добавляет. – Я за Элькой и дочкой соскучился, просто жуть!
Ну, кто бы мог подумать! Неужели, я все-таки добилась своего? Тихо спрашиваю:
- Жор, а за брюнеткой?
Он как-то грустно на меня смотрит:
- Не-е-ет, я выяснил, что могу любить только блондинок…
Я понимающе киваю и благословляю его в дальний путь:
- Жене привет передавай.
На пороге, он вдруг оборачивается:
- Знаешь, а мне все-таки жаль, что ничего не было…
Я покровительственно хлопаю его по плечу:
 - Жорик, друзей не имеют! – и с облегчением закрываю дверь – ведь ничего не было!