Взлет и падениe семьи Салитгареевых в моих глазах

Как-то я помогал дедушке в саду - таскал ведра с навозом от кучи около забора до грядок. Было скучно, как только может быть на даче, когда ты молод, и всем сердцем ты тянешься в город к друзьям и девушке. Я уже предвидел скорый конец работы и глухую многочасовую скуку после нее при невозможности сбежать, как вдруг лопатой сковырнул какую-то книгу. Читать у деда было нечего, если не считать журналов ЮНОСТЬ за семьдесят какой-то год, зачитанных мной до дыр еще в раннем детстве, поэтому я с любопытством и радостью вцепился в найденное сокровище.

Книга была интересной сама по себе. Поразила она меня прежде всего тем, что выпустили ее в 1974 году. Тут же на форзаце обнаружился штамп сельской библиотеки №1 Бишбулякского района республики Башкортостан, а прямо под ним загадочная надпись следующего содержания:

"Дорогой Диляре Мухаммедовне Салитгареевой от Назифы. 8 марта 1961 г."

Подобное несовпадение дат меня глубоко заинтриговало, и я принялся за изучение книги, отбросив в сторону лопату, пока дедушки не было рядом, и усевшись в тени раскидистых сиамских берез, надеясь почерпнуть что-то новое для себя о жизни таинственной Диляры Мухаммедовны.

С 3 по 14-ю страницы отсутствовали, ну это и понятно - книжка наверняка прожила нелегкую жизнь, очутившись в таком экзотическом месте.

15, а скорее даже 16-я были залиты украинским борщом. В животе забурчало, несмотря на срок давности супа. Впрочем, аппетит был мгновенно перебит 28-й страницей, в которую зачем-то кто-то высморкался.

С любопытством я разглядывал иллюстрации, дополненные художественными домыслами Диляры Мухаммедовны, либо ее домочадцев, а в конце практически каждой главы встречались рисунки тонко сопереживающего фабуле читателя, часто сопровождаемые едкими комментариями, выражавшими его мнение по поводу прочитанного, а то и просто житейские мудрости, типа рецептов браги, самогона и соленых огурцов. Этот неизвестный чтец меня восхитил тем, что чутко реагировал на прочитанное - с исходом 13-й главы он был явно не согласен, оставив смачный плевок на листе, таким образом конструктивно покритиковав автора.

Разгоряченный читатель пошел дальше - с 14-й главы и почти до конца книги зияло сквозное отверстие, тщательно заклеенное синей изолентой. Тут Салитгареев-мл., пожалуй, это был он, вообразил себя участником боевых действий, описываемых в главе. Или просто от критики перешел к делу. О чем говорила глава 14 "б", вклееная им самим - написанная белым стихом на неизвестном тюркском языке интерпретация дальнейшего хода событий.

Между 156-й и 157-й страницами удобно устроился колорадский жук, разваливающийся от старости, в тесной компании манюсенького тараканчика, тоже давным давно отбросившего копыта.

158-я и 159-я приобрели приятный коричневый загар, которому можно было только позавидовать. Я со вздохом посмотрел на свои бледные тонкие руки. За один день так не загоришь, конечно.

На 168-й странице присутствовал явственный отпечаток грязной лапы крупной собаки неопределенной породы, вернувшейся незадолго до этого с прогулки.

И вот, недоумевая, с бешенно колотящимся сердцем, отдающим в висках, я быстро залистал дальше, но натолкнувшись на 182-ю, успокоился. Хозяин тоже вернулся, целый и невредимый. Слава, Б-гу. Судя по размеру обуви, Салитгареев-старший.

Анализ 201-й страницы показал, что хозяева постепенно поднимаются в гору и уже купили машину, "шестерку". Я мысленно порадовался вместе с Салитгареевыми. Как оказалось, книга была полезным приобретением в их доме - о 205-ю был тщательно вытерт гаечный ключ от авто, судя по разводам технического масла.

216-я и 217-я страницы меня наконец-то познакомили с этим семейством - там была когда-то вложена и так и забыта фотография всех многочисленных родственников и домашних животных из горного аула, пасущих скот на одной из равнин Предуралья. Среди овец я безошибочно отличил Салитгареева-старшего - по палке в руках. С детьми было сложнее, так как в руках они ничего не держали, но вскоре я заметил на них одежду.

И очевидно после этого исподволь, незаметно, начался закат почтенного семейства. 251-я страница носила явственные отпечатки мази Вишневского, с сопутствующим запахом, не перебитым даже навозом. Из 32-й главы вырезали слова для угрожающей телеграммы. А эпилог был использован по назначению в туалете. На чудом уцелевшей задней обложке было крупными буквами выведено матерное ругательство - то ли в адрес автора, то ли в адрес не сдающегося Салитгареева.

Я задумчиво принялся смотреть вдаль, в сторону бесконечного поля, подперев щеку ладонью. Интересно, что стало с этой семьей в конце концов? И тут догадка осенила меня. Ну конечно! Как же я сразу не понял! Ведь почти все страницы книги были волнистыми и голубоватого цвета, то есть неоднократно принимали унитаз. Хозяев утопили, как пить дать! В унитазе!

Вот так найденная мною книжка отражала прошлое и настоящее, взлет и падение семьи Салитгареевых.

Ой, я забыл о самом главном - о чем была книга, и кто автор. А, впрочем, это не важно.